Монстры тоже ревнуют

Бабадук сладко зевнул во всю ширь своей пасти, лязгнул зубами. Конечно, жаль, что некого сейчас пугнуть своей "дружелюбной" зубастой ухмылкой, но всё же, здесь, в подвале, ему было уютно. Он уже полностью обжился здесь, среди пропитавшихся пылью и опутанных паутиной вещей. Порой, конечно, можно было расшвырять содержимое пары коробок, заползти внутрь старой рубашки и пролететься по подвалу, вздувая рукава пузырями, а то и заставить стоптанные ботинки отбить чечетку - просто ради того, чтобы обитателя дома не забывали о своём "тайном друге". Но чаще всего Бабадук просто заворачивался в затхлую подвальную темноту, как в плащ, и лениво размышлял о том, что было бы неплохо однажды ночью выбраться и навестить Сэма - мальчишка последнее время всё чаще думает о нём, эти мысли, словно щекотка, не дают покоя. Просочиться в щель под дверью и появиться...да хотя бы во сне мальчишки, пусть проснется, с криком подскочив на кровати! Это весело, да и на вкус приятнее любых червяков. Нечто вроде свежего десерта. Ради такого, пожалуй, можно и рискнуть, только бы не напороться на конкурента, что, слышно, повадился заглядывать в детские сны - бесцеремонный тип с обожженным лицом в полосатом свитере и видавшей виды шляпе. Болтает, кривляется, скрежещет своими дурацкими лезвиями - мешает, одним словом. И самое неприятное - после его визитов лакомиться точно будет нечем. Искромсанные лезвиями сновидцы уже не способны испытывать столь лакомый страх. "Разберусь", - решил Бабадук, покачиваясь на паутине. Всё равно, даже ввязаться в потасовку с когтистым грубияном будет куда приятнее, чем провести еще одну ночь, вспоминая прошлое... Думая о НЁМ. Бабадук сам не понимал, почему он продолжает думать об этом непонятном и несносном создании, оживлявшимся лишь при виде еды, соне, чьи рыжие волосы - как угли в январском костре, а глаза... О, его глаза, играющие мертвыми огоньками, единственный свет, который притягивал к себе обожающего темноту Бабадука! Притягивал, но... Они были слишком разными. И, наверное, это правильно, что Бабадук больше не таскается тенью за этим сумасшедшим клоуном, а сидит себе мирно в подвале, ожидая очередную порцию червей. А этот...танцующий клоун наверняка и не думает о нем, дрыхнет себе в обнимку с этим склизким перепончатокрылым Крипером! Бабадук гневно застучал крышкой запыленного чемодана. Ох, сейчас бы пугнуть кого-нибудь, чтобы заесть непрошенные воспоминания о широченной зубастой улыбке, размалеванном лице и таком пронзительно-чарующем смехе! - Хи-хи-хи-хи! Бабадук вздрогнул. Вот, пожалуйста, замечтался. Уже мерещится знакомый смех, которого просто не может быть... Это должна быть просто Амелия, несущая ему ужин, он это знал, и всё же... Среди подвальной затхлости отчетливо повеяло сахарной ватой и попкорном. Ну, это уже слишком! Бабадук раздраженно заметался по подвалу, опрокидывая вещи. - Ба-Ба-Ба Дук-Дук-Дук! От скрежещущего голоса ходуном заходила подвальная дверь. Но вместо вскрика и топота ног убегающего малолетнего шутника за дверью вдруг вкрадчиво послышалось: - Дук-Дук, ты дома? Бабадук замер. Дверь резко распахнулась, но еще до того, как она успела открыться хотя бы наполовину, в подвал, распространяя чудную смесь запахов цирка и канализации, пробрался скалящий бесчисленные зубы в умилительнейшей ухмылке... - Пеннивайз! - Бабадук ошеломленно застыл, а затем чернота вокруг скрутилась в непонятную, но крайне ехидную загогулину. - Что такое? Тебе же еще четыре года спать, если не ошибаюсь. У тебя бессонница и ты решил навестить меня? - Решил, что ты не будешь против, - сверкнул глазами Пеннивайз, но в его ухмылке было нечто новое. Смущение. Подобное чувство ужасу деррийской канализации было совершенно несвойственно. - И как это, интересно, ты умудрился улизнуть, не разбудив Крипера? Глаза Пеннивайза несколько раз стремительно сменили цвет с желтого на красный и обратно. - Я его не будил. Он сам проснулся, ну, ты же знаешь, он спит только двадцать три года. Ранняя пташка... Бабадук сморщился, отгоняя непрошенные картинки Крипера, будящего Пеннивайза поцелуями. Ну в самом-то деле, разговорами он не особо балуется, молчун, каких поискать, а языки у жертв каждую двадцать третью весну откусывает исправно, должен же как-то пользоваться! Мысли вдруг прервал тяжелый вздох Пеннивайза. - Проснулся - и началось. Мол, ухо я ему чуть не откусил, и во сне храплю, да еще и мерцаю так, что спать невозможно, а главное... - клоун безошибочно воспроизвел низкий, рычащий голос Крипера - "Еще раз увижу, что ты укрылся моими крыльями - ты у меня сам таааак полетаешь!" - Погоди... Он что, тебя выгнал?! - на Бабадуке аж шляпа подпрыгнула от удивления. Теперь поморщился уже Пеннивайз. - Ну почему выгнал? Я сам решил встать пораньше, чтобы не мешать соседу спать... А ты наверняка соскучился тут в одиночестве, верно, Дук-Дук? Бабадук неопределенно хмыкнул. - Можно переждать у тебя годика четыре? - Пеннивайз снова расплылся в улыбке, да такой, словно стремился перещеголять широтой оскала самого Бабадука. Глаза его начали стремительно голубеть - старая уловка, детишки почему-то больше доверяли именно синеглазому клоуну. Однако, этот трюк по-своему действовал и на Бабадука, и Пеннивайз, хитрец, это знал. В его руке заплясала внушительная гроздь ярко-красных воздушных шариков. - Надуты криками испуганных детишек. Я помню, что ты любишь! - Пеннивайз протянул подарок. - Я правда соскучился, Дук-Дук. - Я тоже, - извивчатые щупальца темноты нежно обвили тело клоуна. - Я тоже, Пенни. Затаив дыхание, Сэм подкрался к двери подвала. Конечно, мама запретила, но Бабадук явно разбушевался - в подвале выло и гремело так, что и не уснуть! А потом еще вдруг померещился высокий, какой-то клоунский смех... Этот последний звук и вынудил Сэма вскочить с постели и босиком на цыпочках прокрасться к подвалу Любопытный глаз прильнул к замочной скважине - конечно, Сэм и не ожидал увидеть, что-то кроме темноты, однако... Темнота действительно была. В ней смутно вырисовывались контуры высокой шляпы и знакомый про проклятой книжке, зубастый рот. Но сейчас в этой темноте что-то явно мерцало - то ли пара желтых глаз, то ли еще несколько десятков длинных острых зубов, то ли просто рой непонятных бледных огоньков... Сэм яростно заморгал. А, нет, почудилось! Но в следующую секунду мальчишка скорчил гримасу, и метнулся прочь от подвальной двери, обхватив ладонями заполыхавшие щеки. Уж лучше двести раз перелистать книгу о Бабадуке, чем видеть, как этот самый Бабадук сжимает в объятиях жуткого вида клоуна, черная шляпа примяла полями рыжие клоунские волосы, а два зубастых рта, чуть ли не вплотную друг к другу, бормочут что-то непонятное - то ли про полеты, то ли вообще какие-то глупые стишки про январский костер... Сэм бросился наверх. В голове лихорадочно колотилась странная мысль о том, что надо бы намекнуть маме, чтобы принесла в подвал двойную порцию червей. Просто на всякий случай.