Одно лишь эхо

Рапунцель не носит обувь, рисует самыми яркими красками и улыбается всегда, очень мягко, нежно, совсем по-детски. Кассандра предпочитает светлому платью фрейлины стальные доспехи: чем тяжелее — тем лучше, а ее губы всегда напряжены. Распрямляются в улыбке они только рядом с принцессой. Это она в поцелуе дрожащими руками касается лопаток, как будто нарочно пачкает уголок рта Рапунцель в помаде и говорит тихо, на выдохе, распрямляя плечи как будто бы в самом страшном бою, но не получает ни одного удара. Легко касается кончиками пальцев белых бедер принцессы, пальцами проводит по шее и щеке. Аккуратно, без лишних слов. Она дышит ей на ухо в глубоком полумраке и оставляет следы на груди и спине — они не такие глубокие, как шрамы у самой Кассандры, но тоже останутся там навсегда, выжженые холодным огнем. Рапунцель, в свою очередь, идет за ней, как всегда, наступает на горячие отпечатки ее ступней и падает на кровать, одну из многих в королевском замке, смеется. Ее голос разносится по комнате и забегает в уши бывшей фрейлины, чтобы обосноваться там ненадолго. Ее веселый, заводной мотив звенит в голове Кассандры, пока та медленно стягивает платье цвета сирени с горящих плеч и снова размазывает помаду, думает, что нет ничего сильнее той любви, которая есть между ними, а затем поправляет волосы Рапунцель, чтобы не запутаться в них в процессе. — Кассандра? — шепчет принцесса, когда ее любимая вдруг на мгновение застывает. Она щурится от теплого света стоящих у окна свеч и руками берет ту за запястье, обнимает ее за талию и мускулистые плечи, а потом плавно притягивает к себе, утыкаясь в губы. Тьма над королевством сияет сильнее всего. Рапунцель хочется, чтобы острые пики камней не сверкали лазурным светом под окнами башни, чтоб день длился пару часов, а все фрейлины в замке испарились. Она ходит последнее время сама не своя, хмуро глядя по сторонам в поисках смутного призрака: предательство тоже оставляет свои следы. Она весь день проводит в холодной комнате, куда иногда заглядывают лучи солнца, морщится от их жгучих пальцев и снова закрывает тугие занавески цвета заката получше. Солнечная капля в ее сердце потихоньку тускнеет, а луна на небе становится все ярче. Кассандра не спешит возвращаться в королевство. Она стирает со лба прилипшую грязь и думает, что там без нее будет лучше. На земле лежит пыльный доспех, и она оставляет его там навсегда, потому что теперь он ей не нужен: зачем защита, помимо той, что сияет в груди? Для Кассандры это все всерьез. Холод, свист ветра над головой, злой смех деревьев и каменные великаны, которые топчут воздух на горных вершинах. Все взаправду. Она тяжело вздыхает и еще сильнее ощущает, как трава под ногами мнется, а тело, оказывается, еще может что-то чувствовать. Страх, отчаяние, голодную тоску по чужому присутствию. Босые ноги принцессы, а точнее — королевы, впервые чувствуют холод. Впервые Рапунцель надевает обувь и садится на трон с предвкушением, пальцами касается мягкого бархата у спинки и дотрагивается до острых углов короны, дрожит всем телом от волнения. Ковер в тронном зале тянется к ней ленточной змеей, смыкается у горла и никуда не отпускает, теперь это ее место в замке и Короне. Теперь никакого смеха, игр и прогулок. Огромная армия слушается Кассандру, каждый ее жест, каждый взмах руки и громкое слово отдаются по рядам и застывают упрямым комом. Она чувствует, как холод мечей, готовых к жару битвы, щитов и стальных пластин на доспехах расплывается по ее телу. Всех их ведет голос Кассандры, а саму военачальницу — призрак девочки в синем платье, которая почти что поселилась в ней. Она появляется голосом в голове, а иногда — мыслями. Кассандра спит по несколько часов в сутки, практически не выделяет себе времени на отдых и хочет, чтобы это поскорее закончилось, чтоб в сутках было больше часов, а людей в Короне погибло не сильно много. Она давно перестала отличать свои желания от желаний призрака, и поэтому собственный голос тоже кажется ей чужим. Она проводит все свое время в шатре, планирует план наступления и распределяет провизию, громко кашляет, вытирает кровь рукавом. Огонь быстро поглощает выступы башен и улицы. Красные пики камней прорывают ворота и иголками выскакивают из земли, превращают жителей королевства в кровавые камни. В воздухе стоит запах пороха, горящего мяса и волос. Пепел мирно оседает на землю, однако осадные орудия не перестают запускать вверх камни и обрушивать их на стены. Через несколько дней таран делает свое дело. Ворота сминаются вместе с солдатами. Кассандра даже не вздрагивает и продолжает двигаться вперед, не смотрит на лица стражников и их доспехи, золотые, заляпанные кровью. Она чувствует, как в нее попадает несколько стрел, и теплая кровь брызгает из раны, но все быстро проходит: лунный опал не просто так зарывается блеском. Рапунцель все это время проводит в замке. Она организовывает эвакуацию через тайные туннели, про которые Кассандра просто не может знать, отправляет стражников на верную смерть, а сама думает натянуть доспехи и взять в руки меч. Тот самый, который когда-то принадлежал Кассандре. Ее до сих пор не отпускает мысль, что это не ее любимая сейчас стоит у стен, а кто-то другой, занявший ее место. Рапунцель дышит также легко, как и много лет назад, берет в белые пальцы тяжелую рукоять, а слуга помогает ей с доспехом. Она спрашивает его о положении на улицах и смело открывает дверь, которая ведет из тронного зала прямо туда, на поле битвы. Сперва королева морщится от запаха и плотного дыма, но потом делает шаг вперед, усаживаясь на коня. Ее волосы чистым золотом озаряют дома и стражу, пока она несется вперед, перескакивая через мертвые тела и заваленные балки. Кассандра замечает ее почти сразу и, не отрываясь, смотрит, как Рапунцель преодолевает расстояние между двумя армиями, что сражаются в городе. Она смотрит, как королева находит свою противницу, спешивается и смелыми шагами наступает на горелую перетоптанную траву. В ее сторону падают стрелы, но по странному стечению обстоятельств, они даже не задевают ее. Рапунцель использует свои волосы как щит. — Кассандра, — громко и холодно произносит она. Военачальница не узнает ее голос, не радостный, не звонкий, почти сухой. — Это пора закончить. — Да, королева, — она кашляет и прикрывает губы ладонью. — Давно пора. Камни, которые с огромной скоростью появляются из земли, настигают свою цель слишком быстро. Рапунцель успевает сделать, разве что, единственное движение в сторону Кассандры, когда ее тело пронзает сначала один штык, тонкий, как острие иглы, а затем еще десять таких же. Ее тело, белое и прекрасное, ослабевает и перестает держаться на ногах, но руки смерти держат крепко, и даже после того, как Рапунцель издает свой последний вздох, ее голова не касается травы. Кассандра проводит рукой по холодной шее, осматривает бледное лицо, белые губы, стеклянные глаза с бывшей фрейлиной в отражении и не замечает на своих щеках теплые слезы. — Здесь больше ничего не осталось.