Лист

      В одном небольшом городке, название которого я не могу вспомнить (такой уж он был небольшой) жили - как впрочем и во всех других городках со сложными, незапоминающимися названиями – обыкновенные на первый взгляд ( ну это только на первый ) дети. Хотя детьми их уже нельзя было назвать, а взрослыми ещё пока трудновато. Обычно таких детей – взрослых умные люди называют подростками, хотя не умные тоже их так называют, но как по мне это слово не совсем удачное, поэтому я называю «подростков» маленькими взрослыми. И это не потому что кто-то из них ростом не вышел, а потому, что такие люди ведут себя, как дети, но говорят и думают, как взрослые. Дак о чём это я… Ах да… Жили они спокойно себе и жили… Хотя, если я сейчас о них пишу, они не так уж спокойно и жили, потому что, если бы всё было спокойно, как у взрослых, рассказывать о них было бы очень скучно и ты, сейчас бы не читал этот рассказ, а потратил бы время более удачно, к примеру, продолжал лежать на диване и ковырять в носу, как этот делают многие мальчишки и девчонки твоего возраста. Но вернёмся к рассказу.       На дворе стоял август и осень была уже не за горами, как по мне это самое прекрасное время года, и я уверена, что не одна так люблю осень и с трепетом дожидаюсь её, чтобы положить первый опавший листик в гербарий с подписью «И снова осень, и снова дожди, но ты меня не жди-жди-жди…». Так же, как и я поступил ученик школы «Имя какого-то знаменитого Американца, № 154» Лука Нетесарио. Он вдохнул в себя этот потрясающий запах улицы. Тут тебе и аромат цветов с луга, запах мокрого асфальта, подтверждающий то, что совсем недавно на улице шёл дождь. Лука стоял и восхищался тем, как можно было этого всего не замечать раньше. Он огляделся вокруг. В каждом домике творилась жизнь. Дети играли во дворах, взрослые накрывали на стол в беседках. И вот, перед ним его родной дом. Огромный с прекрасной уютной верандой, на которой так приятно проводить вечера. Но что-то было не так… Во дворе их дома стояли машины. Лука опрометью понёсся домой. «Мама-миа! Миссис «Потёртый фартук» будет просто в ярости узнав, что её дорогой сердцу сыночка напрочь забыл о приезде гостей, которые являются ему 120 коленом, и понёсся за первым упавшим листиком. О да… «Потёртый фартук» меня просто убьёт. Ей Богу, прикончит на месте!» - придя к такому неутешительному выводу Лука понёсся домой ещё быстрее.       Он резко затормозил на пороге. С террасы на него были устремлены 8 взглядов. Среди этих людей, половину которых он видел лет 10 назад, он хоть и не без труда узнал свою 4 – юродную сестру Лин, полное имя которой он никогда не трудился запомнить, и кузена Вуди, которого по-настоящему звали Августом, и лишь по непонятным причинам все называли его этой смехотворной кличкой.       Луке было приятно видеть ребят, ведь он ожидал, что приедут лишь скучные взрослые, которые беспрестанно будут называть его «Дорогушей» и сватать всем местным дурочкам, по несчастью прошедшим мимо их дома. Парень расплылся в улыбке, которую тотчас сбила полотенцем по голове миссис Луиза Нетесарио с криком:        - Ах ты паршивец! Сколько я раз тебе, дурак ты эдакий, говорила – «Лука, милочка, оставайся дома, не шастай сегодня по улицам, приедут наши дорогие сеньоры Гамото, и наши ненаглядные мистер и миссис Перенико! Но нет! Кто будет слушать родную мать! Взрослый, видите ли! Ах, Альфред, помнишь, какой он был хорошенький, когда был ребёнком? Маленький! Пузастенький! Волосики чёрненькие! Глазки, как изумрудики блестят! Такой интересный! А сейчас, лыжа – лыжей! Тощий, бледный, ничего не ест кроме своих жрипсов!       - Чипсов, мам, чипсов! – Лука покраснел после столь ярких воспоминаний матери о его детстве, - и не только их я ем!        - Как же! Вот послушайте, на прошлой неделе… - начала было Луиза, но её тут же прервал муж.        - Хватит, Иза, не наговаривай на Чипо, он у нас хороший малый, – Альфред подмигнул сыну, который был его точной копией.        - Спасибо, папа, но я Лука!       С этими словами мальчик грохнулся на кресло и стал смотреть на заброшенный дом в поле, с которым граничил дом семьи Нетесарио. Когда-то, когда Лука был совсем ребёнком, он со своими братьями и родителями жили в нём, а потом, по неизвестным Луке причинам, мать и отец приняли волевое решение переехать из него. Горько вздохнув он взял кусок сырного пирога и повернул голову к гостям. Взрослые в стороне пили чай и что-то, а может и кого-то обсуждали. Вуди тискал кота Леонардо, которого можно было только пожалеть, ведь даже рыбки у кузена не жили дольше одного дня, а коты или убегали, или прыгали из окна в надежде найти спасение в полёте. Эйлин – Лука всё-таки вспомнил её имя – слушала музыку с закрытыми глазами и по всей видимости могла скоро уснуть от скуки. Когда в прошлый раз он встречался с ними – Луке было пять лет. Он прекрасно помнил, как весело они бегали по лугу и ловили бабочек, как качал на качельке маленькую Лин, как она задорно смеялась, как Вуди ловил её на лету и как трудно им было расставаться. Всё это было как вчера, и смех Лин, и улыбка Вуди, и детские руки, обвившие шею Луки, и нежный голосок. «Лу, ты обещаешь, что всегда будешь рядом со мной? – Обещаю, Лин, обещаю…». Парень не отводил взгляд от сестрёнки. Как он по ней скучал. Из всей этой компании только она была ему по-настоящему дорога, но вряд – ли она помнит их игры. Вдруг девочка подняла глаза и встретилась со взглядом брата. На её нежно-розовых губах появилась тень улыбки. Она, как и тогда была немного смущена. Короткие, кудрявые, темные волосы были заплетены в две тугие косички. Большие карие глаза в обрамлении длинных чёрных ресниц выглядели очень выразительно. Девочка махнула рукой Луке и шёпотом сказала.       - Привет, Лу…       На лице парня появилась улыбка. Он и вправду был счастлив тому, что ему не придётся первым завязывать диалог, ведь для него это всегда была огромная проблема.       - Ты не забыла, правда?       - Конечно, братик, такое не забывают. Когда мы с Вуди ехали в машине, только и разговоров было, что о том дне. Мы давно мечтали снова с тобой встретиться. А ты изменился.        - Чем же?        - Начнём с того, что вырос.       - О да, это правда. – мальчик ухмыльнулся - А вот ты, как мне кажется совсем не подросла! Всё такая же маленькая, что легко поместишься в карман на моей футболке.       Нельзя было не заметить, что Эйлин и вправду была не высока. Она выглядела, как настоящий ребёнок. На девочке было легкое желтоватое платье в цветочек, на ногах огромные, для таких маленьких ножек, коричневые ботинки с кремового цвета шнурками. Лин была такой милой и воздушной, что от неё трудно было отвести взгляд.       - Знаешь, Лу, иногда это звучит, как комплимент, но чаще, как оскорбление. – Эйлин поправила волосы. – Но не переживай, я не чувствую себя уязвлённой. Даже у этого недостатка есть свои достоинства. Как, впрочем, и у всего другого.       - Даже в моей матери? По-моему, она сплошная вздорность и один большой нерв, который дёргается от каждого прикосновения или любого другого внешнего воздействия. Скорее всего поэтому я с ней не так близок, как возможно ей хотелось бы. К несчастью я унаследовал не ангельскую терпеливость отца, а умение взрываться по пустякам, которым обладает моя матушка. Это мой крест, и мне его нести!        - О нет, Лу, ты абсолютно не прав, твоя мать – святой человек! Может нервный, но святой. Тяжело воспитать пятерых сыновей и сохранить спокойствие и гармонию над собой. Ты должен её понять. Она старается для тебя одного. Как видишь, Тобби, Энтони, Пауло и Дуг больше не живут с вами. Они выросли и улетели из отчего дома. Так скоро будет и с тобой. Когда это произойдёт, у родителей останутся от тебя только воспоминания. Да, ты будешь приезжать домой раз в месяц, а то и в полгода, но разве им это будет достаточно? В силу своей юности ты будешь только рад, что больше не будешь выслушивать их упрёки и поучения так же часто, как сейчас, но поверь, потом тебе их будет просто не хватать. Будут идти года. И вот… Наконец ты осознаешь, как важны тебе эти люди, и как ты хочешь снова жить с ними под одной крышей, но будет поздно. Так происходит со всем в нашем мире. Ничто не вечно. Ты только привык к кому то, а ему уже надо будет уходить из твоей жизни. Лично я уверена, что не надо обижаться, плакать и страдать, когда очередной человек покинул тебя с пометкой «Навсегда». Просто его роль в твоей жизни закончилась. И тут уж у одного тебя останутся лишь воспоминания, заключённые в твоих фотографиях и памяти.       Лука опустил голову. Он грел руки о свою чашку чая. Наверху душистого напитка покоились ягоды. Черника, малина, земляника. Этот чай сушила сама мать мальчика каждое лето. Когда Лука был ребёнком он всегда помогал ей срывать эти листики с кустов. Он видел, как аккуратно это делала мама. Он видел с каким трепетом она относится к каждому листочку. Он всё это видели нехотя сохранял в своей памяти. Её нежные смуглые от загара руки. Её выразительное лицо, на которое падали локоны темных с рыжим отливом волос. Её прекрасные тёмные глаза. Её нос. Горбинка страсти, так назвала она свою особенность. Весь этот чудесный образ одного дня навеки врезался в память Луки. Он был далёк от того, что сейчас представляла его мать. Всё те же волосы, глаза, руки, но что-то изменилось в ней. И не в одной маме, со всеми тут присутствующими что-то произошло. Это что-то называют возраст. Все тут повзрослели. И мама, и папа, и тётки, и дяди, и Лин, и Вуди и даже сам Лука. С возрастом они потеряли самую главную вещь. Ту, которой так следует дорожить. Любовь. Не к кому-то, нет… Лука хоть и вырос, но не перестал любит родителей, сырный пирог и собак. Он перестал любить жизнь. Любить, так, как делал это раньше. Он оглядел всех во круг. Да. Они больше не любят жить. Они потеряли ту веру в себя, ту надежду, которая была у них раньше и объединяла их в единое целое. Наконец парень понял, почему люди разводятся. У них нет того, что их связывало раньше. Нету. Оно испарилось с возрастом, а они этого не замечали. В этот момент Лука пытался снова вернуть себе надежду. Пытался ухватится за тонкую ниточку и притянуть её к себе обратно. Чтобы его мёртвое сердце сейчас зажглось снова. Уж тогда он бы смог поделиться ей со всеми. Лин была права. Пока не поймёшь, как тебе что-то дорого, ты это не попытаешься сохранить.       Парень отхлебнул чаю. Как много мыслей посещало его голову в этот момент. А ведь и правда, он никогда не задумывался что будет дальше. Никогда не строил планов. Он только думал, что можно изменить в своем прошлом. Лука только сейчас осознал, что он живёт вчерашним днём. Все события вились вокруг одной точки. Вокруг прошлого. Он задумчиво посмотрел на Лин и почти прошептал:       - Лин… а у тебя есть такие события, о которых ты жалеешь? Жалеешь на столько, что иногда хочется перенестись во времени. Хочешь вернуться и всё исправить.       - Нет.       - Серьёзно? Но… Почему?       - Во-первых, я стараюсь не делать то, из-за чего потом буду краснеть или мучить себя одно мыслью об этом. А во-вторых, мне на всё плевать. Если я тогда так поступила, значит в этот момент такое решение было для меня единственным верным, и только чёрт знает, чего бы я ненароком натворила сейчас, попав в прошлое. А, с другой стороны. Каждое, абсолютно каждое событие в моей жизни меня чему-то научило… И знаешь… Если бы какая-то неприятность не произошла бы со мной в определённый момент, то возможно случилась бы позже, а может и никогда вообще. В таком случае я не научилась бы чему-то важному, и не вынесла бы для себя полезный урок… А учение как ты знаешь…       - Свет! – Лука хотел внести и свой вклад в эту умную речь сестры, но та смерила его лишь строгим взглядом.       - Жизнь. Учение – жизнь. Но по крайней мере для меня. В моей голове эти два слова являются синонимами.       Лин зажмурилась, как будто пыталась себе что-то представить. Её брови нахмурились. Да, она была младше Луки, но он никак не мог поверить в то, что даже это, маленькое и лёгкое на первый взгляд существо может размышлять на такие серьёзные темы, когда ему, вроде бы взрослому человеку, который скоро вступит в самостоятельную жизнь, даже в голову не приходят какие-то мысли, связанные с ним самим и окружающими его вещами.       - Как ты относишься к лету? – голос Лин прозвучал откуда-то из глубины, как будто это говорила и не она вовсе, а кто-то другой, или же, Лука просто не ожидал этого заурядного вопроса.       - Положительно, а как иначе? Лето - это просто прекрасное время года.       - И чем же оно прекрасно? Что тебе нём нравится?       - Ну… Ясно дело, жара, солнце, пляж, речка, отдых, прогулки и никакой учёбы! Ради одного лета и стоит жить!       - Значит по-твоему жить надо только ради удовольствия? Тебе так и вправду кажется?       - Ты преувеличиваешь…       - Отнюдь! – Лин так же резко, как и задала вопрос, открыла глаза, - По-моему ты так и сказал!       - Как так?       - Что жить стоит только ради удовольствия. Ты чётко дал мне это понять.       - Я, наверное, не правильно выразился, а будь и так, ты что, другого мнения?       - Не полностью, но отчасти. Да, отдых — это прекрасно. Отдых на природе, с друзьями, что может быть лучше? Конечно полностью жизнь в путешествиях не проведёшь, но всё равно, выезжать куда-то всегда надо. Но… Не более ли разумно совместить этот отдых с ещё одной пользой!       - Какой же?       - Самосовершенствованием!       - И каким же это образом? – парень усмехнулся и откинулся на спинку плетёного кресла. На улице становилось заметно прохладнее. Родители и Вуди ушли с в дом и продолжили шумно беседовать. Дети же остались на улице. Они так были увлечены своей беседой, что не замечали ровным счётом ничего.       - А как тебе такой вариант. Ты можешь поехать в другую страну и в результате поездки много нового о ней узнать. Познакомиться с её культурой, языком, историей.       - А ещё можно с таким же успехом посетить все кафе, рестораны, полежать вдоволь на пляже и искупаться в море!       - И ты называешь это отдыхом? – Лин выразительно и с снисходительной улыбкой закатила глаза и закуталась в плед.        - А ты считаешь, что можно отдохнуть, бродя по экскурсиям?       - Я считаю, что будет правильным закрыть эту тему, ведь ни к чему полезному нас не приведёт дальнейший разговор.       Лука молча кивнул и предложил Лин прогуляться. Они не спеша шли по дороге. Лин держала на себе плед, чтобы тот не упал, а Лука запустив руки в карманы, шёл и думал над словами Лин. Для него совершенно была непонятна эта девчонка. Она явно отличалась ото всех остальных. Не внешностью, нет, у неё был другой ход мысли и интересы. Лука глянул на сестру. На фоне оранжевого заката она выглядела ещё необычный. Задумчивый взгляд был устремлён куда-то вдаль улицы. Вздёрнутый, острый носик на конце слегка покраснел от холода. Косы растрепались и кудрявые волосы ветер уносил вслед за ночью. Она шла медленно и очень бесшумно, еле перебирая ногу за ногу. Вокруг стрекотали цикады, трава шелестела на ветру, а на самой улице царила мёртвая тишина. Во всех окрестных домиках давно погас свет. Весь город как будто бы вымер и только они остались живыми во всей бесконечной вселенной.       - Лин… Расскажи мне что-нибудь… - Лука снова смотрел под ноги и пинал камень.       - Что же именно? – Девочка попыталась убрать волосы с лица и посмотрела на брата. Они оба остановились. Лука поднял голову и посмотрел в эти чистые и глубокие глаза, смотря в которые он из раза в раз тонул.       - Стихотворение. Я люблю поэзию.       На самом деле это была чистая ложь, но парень хотел завязать разговор и ляпнул первое пришедшее ему в голову.       - Хорошо… Я знаю одно небольшое и очень красивое произведение. Его написал Роберт Фрост. Ты слышал о нём когда-нибудь?       - Нет, - глаза Луки забегали, и он уже восемь раз пожалел о том, что назвал себя великим любителем и ценителем поэзии, - хотя у меня может выпало из головы это имя.       - Возможно, - губы Лин исказились в усмешке, - тогда, слушай.       Они снова двинулись по тротуару. Лин снова куталась в плед, а Лука снова пинал камень. Прошла по меньшей мере минута, прежде чем Лин начала говорить.       - «Мир, говорят, сгорит в огне… Иль станет льдом…» - Девочка почти шептала, но брат слышал каждое её слово – «Вкус страсти я познал вполне - …. Пожалуй, мир сгорит в огне… Но если дважды гибель ждёт, … То ненависть познав сполна, я знаю, как смертелен лёд - … Боюсь, зима нас всех убьёт…»       - Это и вправду прекрасное стихотворение… Ты мне не соврала…       - А я и не собираюсь. Нам на жизнь выделено слишком мало времени, чтобы тратить его на пустую, не приносящую нам ничего кроме боли, смятенья и страдания ложь…       Так они и продолжили молча идти, пока, обернув полный круг они снова не оказались около дома семьи Нетесарио.       Взойдя на веранду Лин бросила плед на плетённое кресло-качалку и зашла в дом. Все взрослые начали вскликивать и спрашивать, где это их дети пропадали и поставили им в пример Вуди, который уже преспокойно спал в своей кровати. Девочка не обратила на всеобщие упрёки внимания, и никому ничего не сказав удалилась, бросив на Луку лишь короткий взгляд. Парню он показался очень холодным, таким, что в тот же момент его окатила мелкая дрожь, и он бегом поднялся в свою спальню. На часах было уже 12 ночи и все взрослые постепенно разошлись по своим комнатам попутно желая друг другу спокойной ночи.       Лука крепко спал в своей постели. Ему снилось, как вся жизнь медленно проплывает у него перед глазами и вот уже конец,… но нет, он же не человек, он всего лишь тот самый, первый опавший осенний листик. Всё это было не с ним. Он действовал как все, ел, спал. Он был обычным, ничем не отличающимся от других. И вот он. Конец его жизни. Но ничего своего он не имеет. Нет никаких впечатлений. Ничего. Вдруг его сон кто-то прервал. На дворе было утро и перед ним стояла его мать и быстро тараторила:       - Лука, душечка, вставай и иди попрощайся с нашими дорогими гостями.       - Как! – Лука быстро вскочил с постели, - Они уже уезжают?       - Да, свет моих очей, иди! Они уже ждут на улице.       Лука, в одной пижаме выскочил на улицу. В их дворе стояло две машины. Все вокруг обнимались и целовались. Кто-то желал удачной поездки, кто-то просил позвонить, как приедут, но Луке было абсолютно на всех наплевать. Он видел перед собой только одного человека. Лин стояла и так же, как и парень не сводила с него взгляда. Лука медленно и настороженно начал к ней подходить. Девочка делала тоже самое и вот, через миг, они уже стоят друг на против друга.       - Ну что же… Пришло мне время уезжать, братик…       - Да… Это грустно… - Лука наклонил голову и почесал затылок. Он ждал, что сестра продолжит их короткий диалог. Так она, впрочем, и сделала.       - Когда я уезжала в прошлый раз ты обещал мне всегда быть рядом… Но теперь, я попрошу тебя исполнить другое моё желание…       - Какое же? – парень поднял глаза на сестру. Она была всё такой же как вчера, только сейчас на её глазах застыли слёзы, и нос покраснел явно не от мороза…       - Я не знаю, через сколько лет мы снова встретимся. Может через год, а может опять через 10 лет. Или… - голос девочки задрожал, но она упорно пыталась это скрыть, видимо стыдясь своих таких же чистых, как и она сама чувств, но она всё-таки взяла себя в руки и продолжила, - Или же вовсе никогда… Лу, пообещай мне одно… Чтобы не случилось, чтобы не произошло, никогда не озирайся на прошлое… Не задавайся вопросом – «А что если бы я тогда…?», говори себе лишь – «А что будет завтра? ...». Это кротчайший путь к счастью… Поверь мне… - именно в этот момент Лин уже не могла сдерживаться и дала волю чувствам, слёзы хлынули из неё. Она не просто плакала, она рыдала.       Лука прижал девочку к себе крепко-крепко. Он гладил её по голове и лишь шёпотом повторял, как заведённая игрушка:       - Обещаю, Лин… Обещаю…       Через 5 минут и не осталось следа от гостей. Мир снова зажил так же, как и раньше. Всё снова пришло на свой лад. Мама носилась по кухне и готовила завтрак. Папа сидел и читал газету в своём любимом кресле. Всё осталось тем же, кроме Луки. Навсегда он запомнил эти слова сестры. Парень ещё долго стоял на дороге и смотрел вдаль, пытаясь разглядеть автомобиль, в котором ехала Лин.       «Все мы листики на дереве. Все мы живём без цели и без толку. Все… Кроме неё… Она другая... И всегда была такой… Я сделаю всё, чтобы быть, как она… Не листиком, а деревом…». Такого рода мысли ещё долго посещали Луку, и я уверена, что посещают до сих пор. Ведь в тот день он впервые осознал, что каждый из нас – часть одной системы. Системы, под названием – жизнь…