Волшебство гнетущей вечности

      Я расскажу вам легенду прошлых дней. Пусть каждый понимает всё, как хочет, но по дворам молва идет о странном путнике и ней. О той, что всех была ему дороже. Предание столь красиво, но грустно. Не дождаться здесь счастливого конца так же, как и не видать борьбы добра и зла. Ведь добро бороться и выигрывать уже устало.       Говорят, ходит на краю земли тот, кто отбился от общества. Там, где бушуют ветра и зеленые леса, где воздух пахнет вольною судьбой, давным-давно жил на свете розоволосый паренек. Жил он далеко от всех поселений. Многие считали его мертвым, ведь нельзя выжить там, где нет условий существования. Но продолжая свой путь, он не нуждался более ни в ком, продолжая петь песни, которые слышал, когда был маленьким. Лишь изредка, когда парень подходил ближе к поселениям, некоторые могли услышать его приятный бархатный голос. Кто-то считал, что так воет ветер, а кто-то, — что это голос бога. Кто видел его, пугался и тут же убегал, рассказывая всем о демоне, путешествующем по свету в поисках упокоения. Его за это даже презирали, везде считая зверя чужаком. А он гордился тем, что был свободен от чувств и предрассудков, от других людей, которые были, по своей природе, по-рабски слепы в помыслах своих. Деньги и похоть — единственное, что правило людьми. Он же был не таким.       Тяжёлый взгляд наполнен благородством. Чужих законов никогда он не признавал — жил по своим. Так гордо и с достоинством смотрел врагам в глаза и побеждал. Гордился званьем победителя и шел дальше по пути. Незнакомец становился сильнее с каждым годом и одиночества свою хранил печать. Была терниста и трудна его дорога, но милости к себе он и не ждал. Чужды были ему эти чувства. Ведь сам избрал себе дорогу, и сам хотел так жить. Среди чужих не свой, среди своих — изгнанник. Готов был жизнью за свободу заплатить.       Обычно выйдя утром на охоту, он вкус добычи предвкушал. Ведь свою жестокую природу изменить никто не в силах. Бог для убийства слабых создавал пронзительным и острым глазом. Охотник вдруг оленя увидал. Расправив грудь и выгнув спину разом, к ещё живой добыче побежал. Замахиваясь для удара, остановился он в кустах осенних. Последний вздох олень издал в красивых, но чужих руках.       Своим глазам сначала сам он не поверил: девчушка с волосами цвета солнца, стояла вдоль лесной поляны. Она была как кошка грациозна, и вместе с тем по-женски не спеша трофеем наслаждалась хладнокровно. Безжалостная, хищная душа.       Один лишь взгляд, да и того довольно. Не понял сам, как навсегда пропал. Забилось сердце монстра неспокойно. Забыв про всё, он за чудачкой наблюдал. В вальсах листвы на высоте. Зацепишь глазом в бликах утренних. Тень в неземной красоте! Не заметив, что девушка подошла ближе, парень искренне удивился, на что кареглазая рассмеялась. Этим она вызвала еще большее удивление монстра. Тот впервые видел человека, который, завидев его, не убежал прочь, не испугался, а засмеялся. Матерый злился на себя, не понимая, что так влечёт его? Он потерял покой. И чем взяла его девчонка молодая? Боролся с чувствами, боролся сам с собой. Он не любил и никогда не думал, что существует нечто больше, чем тот инстинкт присущий с детства. Потерянный он сидел так несколько секунд, пока не увидел перед собою руку. Чистую и не запачканную, девственно бледную кожу. Обречены попытки были на провал. Забыть не смог. И так неумолимо. Сердечный ритм все мысли заглушал.       — Ты воин! Чего хотел, всего имел сполна. Так и сейчас возьми, чего достоин. Какая б не была зато цена! — однажды он сказал себе.       Цена была большая… но об этом дальше. Быть вместе им пророчила судьба… Но плата за безумство счастья порой бывает слишком велика…       Парнишка и девчушка так похожи были. Две одиноких родственных души. Всю жизнь брели среди камней и пыли и, наконец, судьбу свою нашли. Они дыханием одним дышали и мысли все делили на двоих. Чего завистники им только не желали, но что влюблённым было до других…       У людей появилась новая легенда: о демоне и его возлюбленной, которую он заколдовал, чтобы та была рядом с ним.       — И чувства пылают и есть в них огонь, но что-то мешает быть нам с тобой? Не думала, что так случится сейчас, что сердце растает, как в первый раз. Ты обещал, что не бросишь меня. Пока того не захочу я сама. Поэтому останься со мной до конца, а конец наш не близок, для нас это вечность, — а влюбленная лишь тихо смеялась над языками сородичей и так же тихо отвечала.       — И вечности не хватит для нас двоих, — на что парень серьезно говорил.       Им море было по колено, да что там море… Целый океан! Бескрайние просторы неба, клал демон возлюбленной к ногам. Им было больше ничего не надо, друг друга б только ощущать тепло. Всегда повсюду вместе, рядом быть всем вопреки, всему назло. На свете не было и никогда не будет столь преданно смотрящих глаз людских. Поймёт лишь тот, кто до безумства любит и так же был любим хотя бы раз.       А дальше было всё предельно просто, все точки жизнь расставила сама… Но по порядку. Осень осталась позади, взамен неё пришла зима… Степь занесло и замело снегами. Повсюду были заячьи следы и с солнца первыми холодными лучами ушла охотница на поиски еды. В то утро Этериас проснулся не от ласки, не от дыханья возлюбленной своей. Вскочил, услышав звонкий лай собаки и голос человека, что ещё страшней. Охота монстров началась. Завыла свора. В погоню за любимой устремясь, спотыкаясь и падая на белоснежный снег. Выбежав из дома, он не взял ничего и даже толком не оделся. На белоснежном чистом фоне смешались клочья шерсти, кровь и грязь. Они блондинку взяли в тесный круг и в ноги подло свои клыки вонзали. Пытаясь побороть испуг зверской мести, охотники добычу добивали. А человек за сценой наблюдал, ему хотелось крови и веселья. Он ради смеха чужие жизни клал к ногам своим без малой доли сожаленья. Он приказал незнакомку на колени опустить. Припав к ногам, с глаз текли предательские слезы. И лишь одно в кричало сердце.       — Успей, прошу тебя, спаси меня, мой дорогой, любимый Нацу.       — Ботинки оближи, и, может, отпущу такого монстра, как ты, и, может, пощажу твоего беса, — откинув чувство гордости, она начала выполнять просьбу.       Спустя секунду раздался громкий выстрел, и тело с шумным выдохом упало, окрашивая поверхность вокруг.       Все ноги в кровь — матерый гнал по следу.       — Только бы успеть! — душа кричала.       Он так хотел подобно ветру к любимой на подмогу прилететь. Раздался громкий выстрел и сердце перестало биться. Наконец, найдя несчастную поляну, парень упал на колени перед телом той, кто подарила чувства. Он не успел… Своею грудью он закрыл лишь тело и белоснежный оголил отчаянно оскал. Вдруг человек, взглянув в глаза ему несмело, оставить беса приказал.       Кладя любимой голову на свои колени, с её губ сорвался тихий стон: «И даже там, где бушуют ветра, я обрету покой, увидев твое лицо в воспоминаниях».       Охота кончилась, и свору отозвали, оставив зверю щедро право жить. Но только люди одного не знали, что хуже участи и не могло уж быть.       Такую боль в словах не передать, и не дай бог её почувствовать кому-то. Демон всю жизнь свою готов отдать был, лишь для того, чтоб наступило утро для любимой снова. Но смерть сама решает, с кем ей быть, кого покинуть, а с кем остаться навсегда. Трофеями своими не торгует. Нельзя вернуть… Нельзя забыть… Здесь правила она диктует… Молился демон богу, а бог его и слушать не хотел, и лишь в последний раз он к дьяволу взмолился. На что со смехом тот ответил:       — Лишь подарю ей жизнь, а дальше что? Готов терять ее опять? — спросил, испытывая сына, сатана.       — Отец, прошу, даруй ей жизнь, что хочешь отними, и лишь позволь остаться с ней навечно, — пал на колени перед чёртом отпрыск.       — Навечно говоришь? Да не бывает так, — ухмылка расплылась средь старого лица, — Хотя, возможно в мире многое, и даже это по силам мне, но жизнь недёшево берет. Готов отдать свои эмоции, чтобы отплатить той девки жизнь? — однотонно произнес Люцифер и скрыл себя за черной дымкой.       — Я не могу отдать эмоции! Это то, что связывает нас, это все мои воспоминания, — громкие слова отдались эхом в темноте.       В его глазах мутнело, и он упал рядом с телом искалеченной возлюбленной своей.       Прошло не знаю сколько лет, но он проснулся не от теплого дыханья в шею. Вокруг витали нотки горя. Он осмотрелся и никого не обнаружив, пошел бродить по лесу.       — Прости, — после этих слов на душе он почувствовал боль потери.       Свободный обречённый степной парень в рваном кафтане и мешковатых шароварах. Без воли к жизни, без смысла бытия. Померкло солнце, небо стало чёрным, и в равнодушие окрасился весь свет. С тоской навеки обручённый, печали принявший обет. Зверь ненавидел этот мир, где всё вокруг — напоминание о той, которую любил, с кем вместе жил одним дыханьем; о той, с кем всё рассветы он встречал и подарил всего себя; о той, что навеки потерял, её лишь в памяти храня. Парниша день и ночь вдвоём с тоской, как призрак, по степи блуждал, не видя участи иной, он смерть отчаянно искал. Будешь бежать, разбивая на лужах хрупкий сверкающий лёд. Будешь бежать, устал и простужен, но бежать! За тенью на взлёт!       Призрак… Храня теплые чувства на сердце, у него невольно скатилась слеза по щеке. Зверь звал её, молил прийти, но лишь эхо слышал он в ответ… Забытый всеми на пути, и жизнь ушла, и смерти нет… Так ещё долго в час ночной, уставший путник слышал где-то вдали печальный крик, по степи разносимый ветром.       Летели дни, недели, годы, пора сменялася порой. Слагались мифы, песни, оды о том, как демон девушку любил.       — Все вы, люди, лжёте. Нам не дано любви такой… — и только самый чёрствый сердцем, махнув презрительно рукой, промолвил.       И в чем-то будет прав мужчина тот, которого мы чёрствым все назвали. Ведь он сказал, что людям не дано…       О бесе том мы и не вспоминали, ведь большинство людей насквозь черствы. В груди в них с камня сердце лежит. В нем нет души, коль есть — и те гнилы. Тот человек и не полюбит так. А демон сможет.