И ангелы пали с небес, разрезая свои ладони об утонченный мрамор бесконечных лестниц, ломая свои крылья при столкновении с великими перламутровыми колоннами, кровоточа после встречи лицом к лицу с битым стеклом. И Архангел Габриель, высший Архистратиг и посланник Бога, говорил: «Да падут те, чей разум был очернен грешными мыслями, и чья душа ставит под вопрос Величие Господа и веру нашу. Последователи Ненавистного Сына, Сатаны али же Люцифера, пожалеют о своем выборе и будут гореть в огнях Адских». Можно было без формальностей и драматизации, конечно, но так оно и было. И как только последний ангел не смог удержаться и пал на глазах своих близких — а точнее, близкого, — было решено стереть память всем ангелам, которые были как-либо близки с павшими. Павшие, конечно, обрели полностью новые жизни. Не смотря на свой бывший титул, не смотря на свои отношения, они все стали полностью равны и, в зависимости от того, кто самый настырный и сильный, вставали выше других. И мы все знаем, что не только обычные ангелы покинули Рай. И в день, когда Рай был в руинах и Ад был создан, количество Архангелов сократилось на двоих, чьи крылья будут болеть фантомной болью даже после тысяч лет после изгнания.
Вельзевул знала всё. Она не много говорила и не рассказывала ничего личного, но ей посчастливилось — а может и не повезло — помнить многие вещи из своего прошлого, из-за чего у неё было еще больше причин ненавидеть Рай всеми фибрами её души. Если она у неё вообще есть. Она выдерживала дикую боль в ключицах, уже даже привыкла к ней спустя тысячи лет. Первое время, правда, её крики и плач можно было слышать в дальних краях Ада. Это становится легче, когда есть чем отвлечься. Но учитывая то, что раз в несколько месяцев она была обязана встречаться с Архангелами, иногда ей приходилось просто отсиживаться несколько часов на своем троне и кусать губы от невыносимого жжения. А ведь раньше она была такой же сволочью. То есть, теперь у неё есть право быть сволочью, она ведь Герцогиня Ада. Но раньше, находясь плечом к плечу с Габриелем, она даже не осознавала своего отвратительного характера. Она не помнит, почему её изгнали. Помнит только, что ни о чем не жалеет. Она бы не вынесла больше взглядов Габриеля, в которых так и читалось «Ты навсегда останешься в моей тени и никогда не будешь выше кого-либо». Габриель, если Вельзевул меньше ростом, это не значит что она никогда не обретет равного тебе титула. «Что я тут точно не перерасту, так это твое эго» — думала Вельзевул, пока её спина покалывала от боли. Жаль, что она не обычный павший ангел. И такая боль ощущается каждым павшим серафимом и архангелом? Есть ли вообще архангелы кроме неё, которые поимели ту же участь? — Могу ли я услышать «Ва-хуу»? — сказал Кроули своим глупым и навязчивым голосом, тем самым разбудив от мыслей Герцогиню. Она открыла глаза, и на секунду ей показалось, что она вновь в Раю, что ей вновь светит в глаза яркий свет и ветер дует в спину. Она на мгновение увидела перед собой золотисто-белое существо, чье волосы полыхали как огонь, а его смех отбивался эхом от стен в темной ночи. Но она наконец-то полностью проснулась и увидела перед собой то разочарование, которое обозвали Адом, и другое разочарование, которого прозвали Кравлеем.***
Кроули лежал на своем сером, мало удобном диване и проводил последние 10 минут, смотря в потолок и утопая в мыслях. Возможно, я могла бы подтолкнуть его встать с дивана и заняться чем-нибудь, но так как я сама себе запретила вмешиваться в ход событий жизни — особенно демона,- то всё, что мне оставалось, это тихо наблюдать. Его одежда валялась по полу, почти дорожкой, от двери до дивана. И темная комната, освещенная лишь светом телефона, который без конца вибрировал на полу около дивана, покрывала мёрзнущее тело демона. Голова Кроули была забита самыми разными мыслями, которые он пытался оттолкнуть подальше, но они становились всё громче и громче, а вибрация телефона становилась всё надоедливее и надоедливее. Вскоре он просто не сдержался и издал приглушенный вой. Последней его мыслей было «Я задолбался жить». Он нащупал на полу телефон и посмотрел на экран. Азирафель. Демон прошептал его имя и задержал дыхание. Он почувствовал, как огромный булыжник стыда и страха лег ему на грудь. Он попытался сделать глубокий вдох и взял трубку.***
Час назад
Старые друзья, как всегда, сидели в пыльном и заполненном книжном магазинчике ангела. Попивая терпкое и приятно пахнущее вино, они болтали о всяких мелочах. Азирафель, как всегда скромный и вежливый, смотрел с отчаянной улыбкой на своего компаньона. Кроули был занят критикой современной постановки Гамлета, с которой они только что вернулись, и как они показали всё неправдоподобно и вообще не так, как это имел ввиду Шекспир, ведь ему-то знать лучше, он сам его встречал! — Кроули, — Азирафель позволил себе перебить демона. Тот удивленно глянул на Азирафеля, смотрящего в пол с некой осторожностью.- Я давно хотел кое-что спросить у тебя. — Что угодно, Ангел. — Кроули облокотился на свои колени и смотрел прямо на Азиру. Тот поднял глаза и встретился взглядом с Кроули. Что-то в его глазах успокаивало и давало надежду. Излечивало даже. Его легкая ухмылка и ямочки, появляющиеся на щеках каждый раз, как он улыбался, были просто очаровательны. Да что уж там, ангел находил всё ужасно очаровательным в своем рыжем друге. Очаровательным и несколько соблазнительным. На этой мысли Азирафель постарался остановиться, так как он знал, что если он и дальше будет думать о Кроули, это может перерасти в грешные мысли. — Что… Что ты помнишь с того времени, как ты… ну… был ангелом? — Азира заметил, как Кроули сжал свой бокал. Кроули неосознанно отдался в руки ангела. Он мог сделать что угодно для Азирафеля, он был его слабостью. Азирафель это знал и иногда пользовался этим, но он не знал всех подробностей. Кроули был готов грешить ради ангела. Забыться вместе со всем его прошлым, настоящим и будущим. Даже убить, если дойдет до такого. Он мог встать на колени перед ним и полностью отдаться. Наверное, с этим он перебарщивал. Он мог предполагать, что тот никогда не узнает. Поэтому Кроули скрывал довольно много — чтобы казаться прекрасным в глазах ангела. И чтобы не испытывать стыд и горечь, наверное. — Ничего. — Конечно же, он врал. Он ненавидел быть демоном, так как любил быть ангелом и помнил каждую деталь своего прошлого. — Вообще ничего. А что? — Мне просто кажется, что я тебя где-то видел. — Кажется. — Кроули, скорее, говорил это самому себе, чтоб успокоить. Он встал с кресла, что так и кричало "винтаж", и пару раз пробормотал слово «кажется». — Знаешь, мне надо идти. Я, эээ, забыл цветы полить. У меня и так времени мало было. Прости, что так резко. — Он пытался придумать как можно больше отговорок, в панике подбирая свои вещи. Азирафель растерянно смотрел на Кроули. — Что такое? — Азира встал и потянулся к Кроули. Тот остановился и посмотрел на своего ангела. Если бы Азирафель видел его глаза сквозь черные очки, то заметил бы боль в них и немое желание рассказать ему всё. Кроули отстранился от ангела и выбежал из магазина, оставив того стоять в одиночестве.***
— Алло, — его голос звучал надрывисто. Он как-то не сразу смог говорить нормально, так как последними звуками, которые могли заполнить пустоту, была захлопнутая дверь Бентли и звон ключей. — Святой… О Б-… Кто-нибудь! Кроули, я звонил тебе раз тринадцать, что происходит?! — слышать голос Азирафеля было одновременно приятно и больно. — Я немного не в настроении, Ангел… — Кроули зажмурил глаза, напрягся и наконец-то смог подняться с дивана. Его голова закружилась от резких движений и он оперся об стену. — Может, ты в другое время позвонишь? — Ну нет уж, дорогой! Я хочу знать, что творится! Мы просто говорили и вдруг ты подорвался с места, пробормотал что-то непонятное и уехал в закат! Что не так? — В его словах слышалась злость и в то же время нежность. По коже Кроули прошлись мурашки, но не так, как это всегда бывает, а как-будто армада его грехов. Кроули молчал. Ему хотелось что-то сказать. Ему было, что сказать. Но Кроули было слишком больно что-либо говорить, как-будто кто-то сжимал ему горло. Может быть, это последствия изгнания из Рая — невозможность говорить о своем отвергнутом прошлом. — Это больная тема. — Кроули потянулся к своей спине и нащупал мерзкие шрамы, что всё еще болели при прикосновении. — Кроули… — Голос Азирафеля стал тише и грустнее. — Ты знаешь, ты всегда можешь рассказать мне. — Я не могу. — Почему? — Я… Вот что он должен был сказать? Что? Что он потерял всё в своей жизни — от репутации до крыльев? Что все его достижения были забыты? Что все его силы были отобраны? Из-за одной малейшей ошибки, из-за слишком большого количества вопросов. Он должен сказать, что жалеет обо всем, что единственный смысл его жизни, это время, которое он проводит с Азирафелем? Что ему больше вообще нечего делать? Что ему всё еще больно вспоминать поход в Экбатана*? Ключицы заболели, старые шрамы, которые казалось бы, давно зажили, начали вновь гореть адским пламенем. Он застонал от боли. — Кроули, ты в порядке? — Но Кроули было слишком больно отвечать. Он соскользнул на пол и сжался от горящей боли. В глазах всё плыло, в комнате стало светлее, чем было раньше, он почувствовал холодные и мягкие облака под боком. В какой-то момент ему показалось, что боль прекратилась, что над ним легла тень шелковых и тяжелых ангельских крыльев. Он слышал чей-то голос, который он узнавал, который любил, но не мог понять, откуда тот издавался. Этот голос был нежным и теплым, но в тот момент в нем слышалась тревога и страх. Кроули вновь сжался от боли. Уголь наполнил его легкие. — Кроули! Ответь, Кроули! Я уже еду к тебе, я скоро буду! — Демон всё еще лежал на полу, моля Бога и Дьявола остановить эту жуткую боль. Он не мог заставить себя плакать, сдерживал дыхание. Грудь его была тяжелой, ноги поджимались и тряслись, горло всё еще как-будто было наполнено дымом от угля. Его спина жгла его, и вместо приятного голоса, он услышал вновь знакомый, но ненавистный голос. — Кравлей, ты вновь за своё? — В глазах всё плыло, но он легко мог различить пару ног в кожаной обуви и бесячее жужжание мух.***
Более 6000 лет назад
Всё, что разделяло ангела от Ада и Рая, был крахмального цвета мрамор лестниц, что угрожал развалиться в любую секунду. Его руки тряслись, глаза наполнялись слезами, было тяжело дышать. Его рыжие длинные волосы развивались в ветру и лезли в лицо, делая его состояние еще более невыносимым. Он слышал борьбу и крики над своей головой, его лицо бледнело. Он увидел, как тень появилась над его головой. Вот оно — спасение! Может, ему кто-то поможет! Он ведь не виноват, он не заслужил этого! — Жалкое зрелище. — Ангел узнал голос самого близкого товарища. Габриель смотрел на него свысока. Его лицо говорило о том, что он не собирался помогать. — Габриель! Прошу, помоги! Ты же знаешь, я не хотел этого! Это не... - Габриель наклонился к ангелу. Глаза этого ангела сверкали золотом, как и его губы и щеки, что блестели словно звезды над его головой. — Тшшш. — Габриель раскрыл свои гигантские золотые крылья. Тень от них чувствовалась холодной. — Ты знаешь, что ты сделал, Рафаель. — Нет! Габриель, послушай! — Его голос надрывался, дышать было сложнее и сложнее. Его крылья болели и обжигали его спину. Рафаель сам был удивлен, что всё еще не упал в бездну. — Я не собираюсь выслушивать грешника. Твоя душа преисполнена грехами, ты лишился права находиться среди нас. Только посмотри на себя. Ничтожество. Ты не можешь даже крыльями взмахнуть. — В его голосе была некая насмешка. Единственным грехом, что переполнял Рафаеля, была ярость. — После всего, чем я пожертвовал для тебя! После всего, что я сделал! Так ты поступишь со мной?! — Он был готов плакать, его руки больше не выдерживали. Габриель опустился ближе к Рафаелю. Он как-будто рассматривал грехи в его глазах. Вся это алчность к знаниям, вся это похоть по отношению к некому ангелу. Он стоил места в Аду. — Да. Последнее, что видел Рафаель, было созданное им небо. Прекрасное, как всегда, но так далеко от него. Последнее, что видел Габриель, был страх в змеиных золотых глазах падшего ангела.***
— Ну ты и растяпа, конечно. — Вельзевул подняла Кроули с пола и посадила. Он был в полусознании, всё еще трясущийся от боли. — Тебя тут еще не хватало… — прошептал он. — Я почувствовала, что ты в… не самой благоприятной ситуации. — Вельзевул, как всегда, звучала разочарованной, но в этот раз что-то особенное было в её голосе. Как-будто она узнала что-то, что изменило её взгляд на этого козла отпущения. — Ага, как всегда, блять… — Кроули зажмурился. — Сложно быть павшим архангелом, да? Это больнее всего. — Кроули удивленно раскрыл глаза. Как она узнала? — Это было не очевидно. Объясняет многие вещи, правда. Но почему ты так стараешься это скрыть? — Вельзевул осмотрела дом Кроули. Этот полупустой и чистый дом был явно не в её вкусе. Была бы она в магазине Азирафеля, осталась бы там навсегда. Единственное, что наверняка смущало бы её в магазине ангела, это подаренная Кроули ангелу Венерина Мухоловка. — Потому что я не хочу чувствовать тот же стыд, что чувствовал, когда был на небесах и когда пал. — Он постарался встать, но не смог. Он услышал приглушенный звонок в дверь. — Не открывай. — Я думаю последнее, что тебе сейчас нужно, это избегать ангелочка, Кравлей. — Она с отвращением глянула в сторону двери. Ей не хотелось встречаться лицом к лицу с ангелом Восточных Ворот, но она точно знала, что сейчас, его присутствие очень важно. — Не нужно. — Да что с тобой не так?! — Я…***
За несколько дней до «революции»
Рафаель наблюдал за темным небом, светящим над головой. Он создал эти сверкающие и гипнотизирующие тела в небе и решил назвать их «звезды». Конечно, он не сам это делал. Габриель несколько помогал, но идея принадлежала Рафаелю. Он сидел в полнейшем одиночестве, игнорируя холод, пронизывающий его сквозь тогу. — Почему ты тут совсем один? — Незнакомый голос потревожил спокойствие Рафаеля. Он обернулся и увидел ангела. Он был необычным ангелом, но не в смысле, что у него было высокое звание. Нет, если бы дело было в этом, Архангел знал бы об этом. Нет, этот ангел обладал невиданной красотой. Его кожа, белая как снег, была украшена золотыми узорами. Его щеки были цвета персика, глаза были невинными и нежными. Архангел был лишен дара речи. — Я. Эм… — Он забыл как говорить. Святой Иисусе, давай вспоминай, как тебя зовут хотя бы, стыд. — Я отдыхаю. — Ох! Ты не будешь против, если я составлю тебе компанию? — В тени обширных, сверкающих крыльев было не видно лица незнакомца, но это не настораживало молодого ангела. Только когда он присоединился к нему, он заметил золотой блеск его крыльев. Его губ. Его глаз. Его плечей. Его холодных рук. Это был Архангел. «Боже, как я посмел?!» — подумал он, но не двинулся с места. — Я прошу прощения. Я не осознал, что ты… Вы… Архангел… — Давай без формальностей. Мне это быстро надоедает. Рафаель. — Он протянул свою руку. Молодой ангел не решался пожать руку Архангелу. Немного обдумав, он всё-таки взял его руку. Он почувствовал жгучий холод рук Рафаеля и желал согреть их. Он держал его руку секунду дольше, чем нужно. — Азирафель. Минуты превратились в часы. Они говорили без остановки. Архангел быстро влюбился в смущенный смех Азирафеля и как он краснеет после его шуток. Он мог бесконечно смотреть на его руки, когда он прикрывает свой рот при смехе. Он не признавал этого, но он очень не хотел заканчивать этот разговор. Время шло так быстро, и он не желал терять ни минуты. Только спустя некоторые время он заметил, как близко они сидят. Их голоса стали тише, изо рта шел теплый пар, согревающий их лица. Это было так близко, а они даже не осознавали. — С тобой так хорошо… — Прошептал Рафаель, загипнотизированный губами Азирафеля. Ангел промолчал, наклонившись ближе к Архангелу. Стало теплее, они оба сдерживали дыхание. Оба никогда не были так близки к кому-то. Вдруг Азирафель отстранился. Рафаель посмотрел на него растеряно и несколько грустно. — Что такое? — Это грех. Эти слова чувствовались как нож в сердце. — Грех? Что ты считаешь грехом? Этот вопрос застал Азирафеля врасплох. Одна лишь мысль о прикосновении к этим золотым губам, одна лишь мысль о взгляде в эти манящие глаза… заставляло Азирафеля трястись. Это был грех, это явно был грех, никто не позволяет себе такой распущенности, особенно при Архангеле. Особенно Архангел. Но это было настолько сильное желание. И они оба знали это. — То, что мы так близко, Рафаель. — Мне казалось… Мне казалось ты хотел этого… — Ох… — Азирафель наклонился и глянул на руки Кроули. Как же ему хотелось согреть их. Жажда прикосновений, которых он никогда не испытывал, становилась всё больше. — Всё еще хочу. Но разве это не запрещено? — Слушай, я как никто другой знаю, что Богу полностью наплевать. И если это происходит, значит оно так и должно быть. — И он был прав. Архангел прошелся пальцами по нежным кудрям ангела. Если он и позволит себе согрешить, то только здесь, сейчас и с этим ангелом. Его крылья затряслись от волнения. Он опустил свою ладонь на нежные щеки Азирафеля и вкусил запретный плод. Казалось, будто он заново родился. Его переполнили тепло и радость. Теплое тело молодого ангела было невыносимо близко к нему, трясясь от смущения и радости. Движения Азирафеля были несколько ограничены, так как Рафаель обхватил его двумя руками и так близко прижал к себе, что всё, за что ангел мог держаться, была шея Архангела. Это казалось сном. Прекрасным сном, от которого не хотелось просыпаться ни Азирафелю, ни Рафаелю. Прикосновения. Эти нежные прикосновения. Как Азирафель нырял пальцами в волнистые огненные волосы Архангела. Как Рафаель поглаживал спину ангела, позволяя своей холодной руке дотронуться к его почти оголенной коже. И как нежно они целовали друг друга. Ночь покрыла их слившиеся в одно тела. Это то, за что тебя изгнали, Кроули? После этого ты стал слишком любопытным. Что такое любовь? Что считается грехом? В чем наш смысл?.. Взгляды на твоего ангела, эти нежные слова и прикосновения — их было тяжело скрывать от Габриеля. Он был в ярости. Да, Кроули, ты не заслужил этого. И ты не заслужил тревожный крик в голосе Азирафеля, беспомощно смотрящего, как твои пальцы отпускают мрамор и ты падаешь в бездну. Последний раз, когда он тебя видел, ты в полусознании лежал на этих холодных облаках. Вот ты был, и вот тебя не стало. Становится всё сложнее скрывать всё это, да? Стыд за то, что ты творил. Удивительно, что ты вообще сожалеешь об этом. Почему? Боишься, что он будет любить тебя еще сильнее? Или что он полюбит тебя только из-за этого? Или что он вообще не помнит этого.***
Вельзевул, вопреки мольбам демона, направилась к двери, даже не дав ему договорить. Она уже не могла это выносить. Герцогиня Ада была права. Перед ней стоял Ангел Восточных Врат, собственной персоной. У неё скрутило живот, но она не подавала виду. А вот Азирафель не смог сдержать своих чувств. Он в страхе попятился назад, надумав уже сотни сценариев, что могло случиться с его дорогим демоном. — Ты лучше поторопись. У него там дикая и довольно необычная ностальгия. — Азирафель зашел в квартиру и увидел развалившегося на полу Кроули. Он кинулся к нему и схватил бледное лицо демона. — Что произошло? Вельзевул сделала глубокий вдох и положила руки в глубокие карманы брюк. — Как только ангелы изгнаны из Рая, они теряют память о своей жизни в Раю. Как и ангелы, оставшиеся в Раю и имевшие связь с павшими, в прочем. Но в зависимости от того, какой был титул ангела, у него есть сила вспомнить. Правда это мучительно больно, как видишь… — Азирафель перевел взгляд с Вельзевул на Кроули. Тот тихо стонал от боли, впиваясь в пиджак Азирафеля. — Зачем ты пришел? — Ангел не ответил. — Если он тебе не расскажет, то я расскажу. — Каких-либо эмоций в голосе Герцогини слышно не было, но в её голове была мысль о сострадании. Ведь её шрамы тоже всё еще жгли, а воспоминания о других Архангелах и Серафимах всё так же кружили вокруг её головы. — Мать твоя майский жук… — Кроули выдавил оскорбление на последнем вздохе перед тем, как он вновь начал хвататься за воздух. Дышать становилось легче. — Он был Архангелом. И еще каким. Он был на уровне Гаврюши и Мишки. — она издала издевательский смешок. Азирафель был разочарован, но не удивлен в поведении Вельзевул. Но что его удивило, так то, что она сказала. — А-архангелом? — Ангел посмотрел на Кроули. Он никогда не видел его страдающим от такой физической боли. Хотя тому уже становилось легче, Азирафель всё еще был напуган. И удивлен. Ему всё еще не хватало нескольких кусочков пазла, но всё становилось на свои места. — Та-да… — Кроули встал на колени, опираясь на Азирафеля. — Дьявол, я даже не знаю, это мило или отвратительно… — Вельзевул показывала более наигранное, чем настоящее отвращение. Не то, чтобы её они волновали, но она явно не хотела показывать какую-либо «слабую» эмоцию. Кроули показал ей самый его красивый палец, на что Вельзевул гордо прыснула. — Вельзевул, я буду тебе более чем благодарен, если ты нас покинешь. — Ага. Зачем ты вообще приходила? Посмотреть, какой я ничтожный? — Она заметила золотой блеск глаз в глазах Кроули, что всё еще остался со времен его жизни в Раю. — Ты мог не заметить, но я кое-что сделала. Потом поблагодаришь, еблан. — Вельзевул отряхнулась, постучала три раза по полу и***
Спустя некоторое время
Азирафель и Кроули сидели в тишине последние три минуты. Кроули смог усесться за стол и только сейчас осознал, что кроме штанов на нем были разве-что очки. Азирафель смущенно осматривался вокруг, стараясь не смотреть на Кроули, который не смущал его еще пять минут назад, когда тот был слегка без сознания. — Прости. Азирафель обернулся к Кроули. — За что? — За то, что скрывал это от тебя… Я не хотел, чтобы ты знал это. — Ох, дорогой… Я не обижен и не зол на тебя. Единственное, почему я слегка в недоразумении, это то, что я даже представить не могу, почему ты вообще бы это скрывал? — Азирафель облокотился на стол, пытаясь приблизиться к Кроули. — Это глупо. Но я просто не хочу, чтобы ты оставался со мной только потому, что… черт, а ты ведь даже не помнишь, да? — Кроули усмехнулся впервые за последний час. — Что я тогда вообще надрываюсь? — Ну что ж, теперь я хочу знать, молодой человек. — Мне буквально больше шести тысяч лет, в таком возрасте сложно обозвать меня «молодым человеком».- Кроули сжался. Долго ты шутками этого разговора избегать не сможешь, демон. И Азирафель это знает. Поэтому он просто продолжает сверлить взглядом Кроули прямо через очки, хотя сложно было не смотреть куда ниже. — …Ладно. Мы… кхэм… — Началась очень долгая история, во время которой Кроули смотрел в пол. Азирафель выглядел и смущенно, и напугано, и удивленно, и даже радостно как-то. Это такое облегчение знать, что Кроули просто скрывал их близость. Боясь, что Азирафель будет с ним только потому, что он был с Рафаелем. — Кроули. — Азирафель улыбнулся. — Да? — Забудь об этом. Ты не Рафаель. Ты намного лучше и я горжусь тем, что знаю именно тебя, каким ты стал. — О… э… кхм… что ж… — Кроули молчал. И Азирафель тоже. Это был самый странный разговор, который был между ними. И никто не мог его закончить адекватно. Даже я. Ума не приложу, если честно, у меня в сценарии такого не было**. — Что насчёт, если я оденусь, и мы пойдем выпьем и забудем о том, что сегодня вообще произошло? Мораль особенно не полезна — я просто узнал, что быть павшим Архангелом дико больно. — Кроули встал из-за стола, чувствуя, как стыд покрывал его с ног до головы. В ответ Азирафель тоже встал и подошел к демону. — Кроули, дорогой… — Ангел подошел ближе и погладил его по щеке. Такие же нежные и теплые, как и тогда. Кроули просто положил свою голову на его руку и взял её в свою ладонь, всё еще холодную и нуждающуюся в прикосновениях ангела. — Не волнуйся. — Я и не волнуюсь. — Ты очень плохой лжец, ты это знаешь? — Азирафель улыбнулся и соскользнул своей рукой с щеки до шеи демона. Он чувствовал, как его сердцебиение участилось, как кровь начала наливать его голову. Но он не почувствовал, как руки змея обхватили его тело, пока не оказался лицом в его грудь. Держась за его шею так, как будто он сейчас упадет, всё, что ангел мог делать, это тяжело дышать. Всё теперь было наоборот. В этот раз, Азирафель был готов сделать всё что угодно для Кроули, а демон был полностью без ума от ангела. — Ты тоже, ангел. — Кроули опустил голову, чтобы глянуть в глаза своему ангелу. Азирафель же воспользовался возможностью снять с демона очки. Ему открылся вид на золотистые глаза, мерцающие как парочка звезд. Всё еще змеиные, да. Ни то чтобы Азирафель когда-либо отрицал, что Кроули истинный Змей Искуситель, даже сейчас. Особенно сейчас. В этот раз Азирафель забыл значение слова «грех» и позволил себе грешные мысли. Тепло наполняло дом Кроули. Пока он жадно держал в руках хрупкое тело своего ангела. Пока его ангел прижимался к потеплевшему телу демона, позволяя себе вцепляться в его кожу и шею. Когда пиджак, жилетка и галстук-бабочка Азирафеля уже лежали на полу. Когда Кроули впервые за долгое время смеялся от радости и смущения, пока ангел дарил ему каждый нежный поцелуй, как-будто это был их первый. Он мог забыть, как хорошо было быть Архангелом. Ему было прекрасно быть демоном.