***
Следующий раз, когда они остались наедине, был в столовой отеля, где все разошлись после вкуснейшего ужина от демона. Чарли была занята теми самыми бумагами, последние полтора дня не выходя из кабинета в принципе, но вкусный аромат всё же вытянул её. Из-за задержки и долгих уговоров, что ей лучше потерпеть, она и пришла последней, застав его за готовкой чего-то другого. — Что готовишь? — Чарли уселась за стол со своей порцией, с наслаждением вдыхая аромат, кажется, какого-то… Французского блюда? Она в этом не разбиралась. — Тебе необязательно это знать, — Аластор издал короткий смешок, быстро переворачивая кусок мяса, вместе с этим кладя рядом веточку розмарина. Да, о его кулинарных навыках можно было не говорить в принципе, для этого отеля Аластор являлся, как однажды выразилась Вэгги, Гордоном Рамзи, хотя никто из присутствующих не знал, кто это, но всё равно было забавно. — Это какой-то стейк! Говядина? — она улыбнулась. — Стейк из оленины, — девушка заметила, как он быстро провёл языком по заточенным зубам, умудрившись не порезаться о них. Пока до неё доходил смысл его слов, Аластор успел снять его с огня, выкладывая на плоскую чёрную тарелку. — Невероятно вкусно! Моё любимое мясо, после попадания сюда. Хотя обычно я предпочитаю есть сразу после поимки. — Погоди, но… — подняв недоумевающий взгляд, Чарли встретилась с его неожиданно приблизившимся лицом и широкой улыбкой. Она сглотнула и нервно улыбнулась тоже. — Приятного аппетита. Аластор сел напротив неё (но лучше было бы, если за столик в нескольких метрах, но тут такового не было), доставая из воздуха льняную салфетку, которую тут же аккуратно складывает на коленях. — Благодарю и желаю ответного! Конечно, я предпочитаю есть в своём доме, где никто не будет меня отвлекать и не будут использоваться различные шутки от вашего- — он вздохнул. — В общем, этот день выдался довольно насыщенным, а твой, — демон хмыкнул, — персонал выглядит так, что скоро умрёт от голода. Снова! — вокруг послышался смех. — Как можно было не найти достойных поваров? — Я… никогда не думала об этом, — и повела плечом. — Да и мы только начали. — Нужно думать наперёд, милочка, иначе от твоих друзей останется одна пыль, что забавно, ведь у вас уже имеется один такой, — и снова этот «закадровый» смех, который уже через секунду слился с его собственным. — А-ах, как приятно раззадорить себя перед ужином. Во время того, как они ужинали, Аластор всячески расспрашивал её о бумагах и собственных пометках, всё же не сдержавшись от того, чтобы не обсудить всё лично с ней. Чарли это казалось даже в какой-то степени милым и забавным. Да и в принципе моменты, когда вокруг не было такого пафоса и обстановка была вполне… Хм, уютной. В аду же может быть такая обстановка? Девушка заметила, что в тарелках у обоих уже нет ничего, а сам Аластор во время диалога вытирал кончик рта той самой салфеткой. Хотя, конечно, сам факт того, что именно он сейчас ел, беспокоил принцессу где-то на краю сознания. — К слову, — она немного неуверенно почесала за затылком. — Я хотела спросить о Том мире. Его уголок губ дёрнулся вверх. — И снова ты спрашиваешь совершенно бессмысленные вещи, сладкая. Чего такого интересного? — Ты, — но в то же мгновение она подняла ладони кверху, когда услышала смешок из его уст. — Не в том смысле, в каком можно было бы подумать! И, может, ей стоило остановиться, потому что Аластор стал смеяться, громко и искренне, в то время как Чарли заливалась краской от стыда всё больше с каждой секундой. Через несколько секунд он всё же убавил тон, шумно выдыхая и вытирая пальцем несуществующую слезу с уголка глаза. — Я уж было хотел сделать тебе предупреждение, — он взглянул на неё, наклоняя голову вбок, чтобы подпереть подбородок ладонью. — За такое забавное выступление разрешаю спросить что-то одно. Не факт, что отвечу. — Ты был счастлив, когда ещё был живым? — прозвучало неуверенно и тихо. — Интересно. Звучит, как личный вопрос, — брови демона двинулись вверх-вниз. — Ту недолгую часть своей жизни да, был счастлив. — И что это за часть? — Не зависящая от гниющего общества. — А как- — Я ответил уже на второй вопрос. Тебе не кажется, что это немного… хм, нагло? — Я… прости. Казалось бы, любопытство можно было и утолить хоть на немного, но нет, как раз наоборот, Аластор только раззадорил её, и теперь ей хотелось узнать больше. Конечно, всегда можно было «нарыть» какую-нибудь информацию непосредственно по слухам, но зачем, когда можно постараться и узнать всё из первых уст? Если он говорил правду.***
— Я удивлён, что ты не спросила меня о чём-либо, Чарли, — его голос казался задумчивым, пока он потягивал виски из прозрачного бокала. — Мы уже несколько часов наедине, в ожидании, и ты не задала ни одного глупого вопроса. Девушка же, расположившись на диване, подняла голову от бумаг. Они и правда несколько часов сидят тут. Точнее, сидит только Чарли, а демон просто в какой-то момент оказался рядом (она не заметила его появления). Вэгги и Энджел отсутствовали, точнее, были заняты своими делами, которые им дала принцесса. Вообще, всем этим руководит Аластор, она просто повторяет его слова из тех диалогов, когда они обсуждают дальнейшие планы на само здание. — Может, потому что я занята? — она устало вздохнула. Мысли о том, чтобы спросить его, даже не возникало за сегодня, потому что слишком много работы. — Если так скучно, ты мог бы отправиться к себе, я, кажется, не давала тебе работы. Скорее ты мне. — Мне нравится наблюдать за тем, как жизнерадостное лицо по итогу становится измученным, с синяками под глазами. Заметно отличаешься от того, с каким энтузиазмом ты говорила со мной некоторое время назад, милая. — Ну, раз ты планируешь сидеть здесь, перед камином и занятой мной ещё несколько часов, то можешь попробовать разнообразить эту обстановку разговорами из своей прошлой жизни, — вышло скорее как огрызание на его слова. Чарли не любила такое своё состояние, она считала его неправильным, потому что её характеру это мало соответствовало. Но кто же знал, что всё придётся так тяжело? Воплотить рисунок на бумажке в реальность, которая ещё и в Аду, оказалось куда сложнее, чем она думала. И на границе сознания девушка понимала, что, даже будучи уставшей, ей придётся «фильтровать» свою речь. Он ведь не просто какой-то демон с улицы, о котором не вспомнишь на следующий день. — Ни за что! — ответил объект её рассуждений с яркой улыбкой. И она сразу же погрузилась в работу вновь. В комнате не было особого шума: радиопомехи в метре от неё, треск из камина и просто тишина. Всё это помогало сосредоточиться, но и раздражало одновременно. Она больше предпочитает, когда вокруг неё шум и веселье, чем абсолютное ни-че-го. В какой-то момент комната наполнилась чужим голосом, и Чарли, всё ещё занятая, не сразу поняла, кому он принадлежал. Она отвела взгляд от текста на секунду, тут же вслушиваясь в негромкий голос Аластора, всё ещё потягивающего алкоголь. Он действительно решил заговорить. — Попади я в Ад на лет двадцать раньше, то да, мог бы сказать, что там, наверху, всё было ужасно. Но я не попал и продолжил жить дальше, нашёл прекрасную работу, давшую хоть какой-то смысл, а после вдохновился и обрёл хобби, которое, — демон слегка запнулся, когда Чарли посмотрела на него. — Помогло… помогло мне понять, кто я такой на самом деле. Всё внутри Чарли замерло в эту же секунду, как он начал говорить. Он говорил. Не было помех на фоне, закадрового смеха и прочего. — Кем ты работал? — Радиоведущим конечно, — он улыбнулся шире. — Я был довольно популярен. Начальница хвалила как никого другого, кто был у неё ранее! На лице принцессы расползлась улыбка, которая дрогнула, когда демон добавил: — Или же только тех, кого она хотела затащить в постель. С радостью бы ушёл оттуда, если бы не полюбившаяся станция. — А… а хобби? — вышло немного с надеждой. — Понравилось узнавать свойства некоторых растений, которые впоследствии помогли мне. Но нет, это не совсем хобби, скорее, дополнение к нему! Забавно, но немногие знают, кем я был до смерти. Больше обращали внимание на то, кем стал. Те, кому это действительно было нужно, узнавали. А твоему дражайшему отцу это знание досталось автоматически, но я всё никак не пойму, зачем тебе это? Она с интересом посмотрела на него, наклонив свою голову к плечу. Бумаги осторожно лежали на коленях. У Аластора непроизвольно вырвался смешок. Эта принцесса, похоже, совершенно не обращала внимание на слухи вокруг него. Которые, к слову, правдивы по большей части и их бы следовало послушать. — Знаешь, что такое «сардоническая улыбка», моя дорогая? — не дожидаясь ответа, Аластор продолжил, пододвигаясь к ней на диване: — Есть такая трава, корень которой может легко убить довольно крупную, ничем не болеющую до этого, корову. Это заинтересовало меня, когда я только увлекался тем, что позже переросло в образ жизни. Знаешь, почему? Потому что человек, будучи под ядом этой травы, умирает с улыбкой на лице. На его же возникла маниакальная широкая, открывающая вид на клыки. И Чарли стало жутко. Будучи рядом с этим демоном всегда складывалась такая атмосфера, но сейчас, когда он показывает не свои силы и влияние, а то, что у него на душе, то, что и есть его причиной попадания сюда, которую он не видит как что-то ужасное, делает ситуацию жуткой в том плане, в котором обычно ты боишься на уровне твоего существа, на каком-то животном инстинкте. Она знала о том, что он устроил, когда попал сюда. Это было страшно и, возможно, тогда девушка впервые побоялась за свою жизнь. И это было всё, что она о нём знала. Аластор просто однажды появился здесь, в Аду, за ночь сверг всех тех, кто наводил ужас на грешников не одно столетие. Каждый его шаг здесь оставлял после себя кровавую лужу, так о чём она думала, когда хотела узнать его прошлое? — Но мне этот способ был удобен тогда, когда я не торопился и не мог быть застигнут врасплох. Ах, такой очаровательный способ смерти — с улыбкой на лице! Принцесса? Чарли смотрела на него неотрывно, а когда демон упомянул её имя, вздрогнула, будто от раскалённого металла. Аластор знал этот взгляд. Человеческий. Помнил его в лице той самой начальницы, когда она встретилась с настоящим ним лицом к лицу, без возможности побега. Демон немного разочарованно вздохнул. — Хватит с тебя на сегодня, дорогуша, похоже, тебя это слишком тронуло. Хо-отя я думал, что выдержки будет побольше, всё же — мы в аду, а ты ещё и Его дочь. Чарли же думала насчёт того, что ей действительно хватит того, что он рассказал ей сам, и всё же всё равно полезла дальше, несмотря на зарождающийся страх. — Нет! Продолжай. Иначе мне придётся собирать информацию ещё дольше, а тут ты говоришь сам, и…в общем, продолжай, — на её лице показалась милая улыбка. — Что ты хочешь услышать? — Зачем ты… зачем ты убивал людей? — Точно не помню, — его ухо дёрнулось, ответ же прозвучал несколько резко. — После совершения мести не особо хочется вспоминать это всё снова. — Месть? — Да. Скажем так, жизнь была со мной не особо ласкова, и, как такового добра, в которое ты так свято веришь, тоже не было. А я не из тех, кто позволит подобную низость над собой, милая. Хотя, не скрою, что после третьего и окончательного убийства, во мне проснулось другое желание и дыхание, жить стало легче, как и умирать тоже, ведь все эти отнятые жизни отправились в Ад вместе со мной, что очень льстит моей любви к страданиям- — он издал лёгкий смешок. — Любой другой не посоветовал бы тебе лезть во всё это. — Вэгги бы это, определённо, не понравилось бы, — девушка взглянула на бумаги на своих коленях, сжимая ладошку в кулак. — Но не говори ей об этом, хорошо? Иначе она очень разозлится, а в последствии расстроится. — Будь уверена, рассказывать о себе и этой желание никакого. Ещё снова наставит своё глупое копье, глупышка, — вышло с пренебрежительным тоном. — Спасибо! — в последствии принцесса вовсе отложила бумаги на подлокотник дивана, неотрывно смотря на Аластора. — Говорю же, я и не собирался, — оленьи уши шевельнулись вновь. В действительности, это очень очаровательное движение, которое девушка заметила за ним. Инстинктивное. У него на самом деле много чего от его оленьей сущности, просто замечаешь не сразу. К этому также относится обаяние и грация. — Не только за это. Аластор, ты… Ты не говоришь о себе, — Чарли тут же подняла палец. — Не перебивай! Я имела в виду другой смысл. Ты говоришь много, но никогда не того, что касалось бы лично тебя, того, что, наверное, называют сокровенным. Я понимаю, что ты и не должен, и что таким делятся только с близкими для тебя демонами, поэтому очень ценю всё то, что ты рассказал. — Как думаешь, почему я позволил говорить? — демон приподнялся на локте, нависая над ней. Она сглотнула. — Потому что захотел этого? — в его глазах что-то изменилось, хотя она и не могла понять, это было какое-то странное осознание или насмешка. — Я рада, что ты рассказываешь, но я же не могу понять тебя, как бы мне ни хотелось, — демонесса осмотрела его лицо, отодвинувшись назад. Он был похож на ребёнка. — Я не знаю. — «Как бы мне ни хотелось», говоришь? — Аластор приподнял брови, не сдвинувшись с места. — Надеюсь, ты так отвратительно пошутила. Даже мне несмешно. — Я не шутила, вообще-то. Это было вполне серьёзно. Как я уже раньше говорила — я верю, что в каждом есть что-то светлое. И уверена, что светлое есть и в тебе, несмотря на все ужасы, что ты творишь, ты всё же оказался здесь. Конечно, я не настолько наивная, чтобы полагать, что ты здесь за искуплением, но ведь ты и не был против того, чтобы это касалось тебя, так что я стараюсь использовать эту возможность на максимум. — Хочешь использовать меня как рекламу? — Аластор ухмыльнулся, сверкнув глазами в полумраке. — Пойдёшь на телевидение, начнёшь говорить о том, что я способен на искупление и завлечёшь заинтересовавшихся неудачников или тех, кто просто хочет убедиться, что это было наебалово? — демон хихикнул. — Прости за лексику в твоём присутствии, принцесса. — Нет-нет! Я не хочу использовать тебя для этого. Да и это, как ты мог заметить, уже провальный метод показать другим, что у нас что-то есть. В любом случае я просто следую тому, что говорит мне моё сердце, — ладонь Чарли легла на её грудь. — А оно говорит узнать тебя и найти в тебе радугу. Ты ведь не против? — Всё же придётся предупредить, — он прищурился, высматривая в её глазах что-то. — Со мной не работает всё, что имеет под собой основу в виде тёплых чувств, каких-то шевелений в сердце и прочем. Надеюсь, у тебя нет на меня таких противных планов. И я полностью не советую тебе узнавать меня, дорогуша. Советую той частью себя, которая по принципу не хочет вредить, пока сама этого не захочет, так что послушай. Аластор отодвинулся, поправив собственный монокль. Демон вернулся на ту часть дивана, на которой провёл последние несколько часов, чтобы спокойно налить себе алкоголя. — Я не понимаю тебя, милая! Ты либо действительно веришь в свою идею, либо определённо глупа и наивна. Склоняюсь ко второму, потому что, даже увидев на твоём лице звериный страх от маленькой части моих рассказов, ты всё равно продолжила их слушать, даже что-то спрашивала. А сейчас говоришь о том, чтобы понять меня? Меня? Девушка молчала. В его словах, безусловно, есть логика и смысл, но она уже высказала то, почему делает это, и вполне ясно. — Ты демон. Я желаю изменений для всех демонов, буквально для каждого, и если всё свелось к тому, что придётся начинать с тебя, то так оно и будет, Аластор, — Чарли поднялась со своего места, ощущая в себе прилив странного воодушевления. Аластор же смотрел с некоторой насмешкой, но перебивать не смел, потому что слушал её. — Я не хочу проникаться тем, как ты убивал, я хочу узнать тебя, который говорит о своей семье, рассказывает о том, что когда-то жизнь для него не была сахаром и при этом не вставляет этот закадровый смех буквально через каждую свою или мою реплику, чтобы я почувствовала себя будто униженной и в той самой студии с Кэтти, я, чёрт тебя д- Её прекрасный монолог, который она хотела закончить на не самом прекрасном выражении, был прерван голосом Вэгги, буквально влетевшей в зал. Чарли одним коленом упиралась в диван, стоя напротив радио-демона, слушающего её с навострёнными ушами. В его ладонях был зажат стакан с виски, а сам он был похож на родителя, который выслушивал грандиозные планы своей дочери по захвату мира и всего сущего на Зе- в Аду. — Что, чёрт возьми, вы устроили здесь? — Похоже на начало самой дешёвой порнухи, которую мне удавалось увидеть, — прошедший вслед за Вэгги Энджел только ухмыльнулся, упёршись одной кистью вбок. Лицо у Аластора изменилось. Чарли заметила это, когда он сам поднялся, а вокруг него вновь стали слышны те помехи. Он улыбнулся широко, как это было и всегда, а в глазах его заиграло безумие, так присущее образу. Она чувствовала румянец от стыда на своих щеках, но вместе с этим взгляд её был прикован к демону, пока он не посмотрел на неё в ответ. И принцесса тут же посмотрела на обивку дивана. Аластор весело засмеялся, по-привычному, проходя мимо недоумевающей Вэгги и позитивно настроенного Даста, даже мягко похлопал последнего по плечу.***
— Видимо, тебе стоило дать обещание и самой себе, — проговорил демон, наваливаясь на перила ступенек. Это была та часть отеля, где мало кто ходит (разве что Нифти, чтобы убраться). — Ты сама обо всём рассказываешь лучше твоего злейшего врага. А такие вообще есть, м, принцесса? Он не счёл достойным сесть на соседнюю ступеньку, где расположилась Чарли, в этот момент закрывающая ладонями лицо. Делала она это только с момента, как услышала чужие шаги, чтобы хотя бы визуально скрыть наличие слёз. Аластору было только в радость наблюдать за слёзами других, быть их причиной, но здесь он никак замешан не был, поэтому и полного удовольствия как такового не получил. Она ему ничего не ответила вслух, только слабо пожала плечами. Он же вздохнул, отметив про себя, какой же она ребёнок, а ведь старше него по возрасту. Хотя Аластор без понятия, как растут дети, рождённые в аду. — Видимо, она больше разозлилась, чем расстроилась, как ты говорила. А я тебе говорил, что затея не из лучших, а ты что? Верно, милочка, не слушала. Думаю, это послужит тебе отличным уроком, что, даже постучавшись в ворота моей «сокровенной» жизни, ты уже получила последствия в виде своей ненаглядной. — Она-…-наглядная, — девушка что-то пробубнила себе в ладони, на что Аластор только шевельнул ухом, наклонившись к девушке через перила, как будто любопытный кот. — Что-что, прости? — Она не моя ненаглядная, — отвечает Чарли уже более понятно, после чего радио-демон, удовлетворённый, возвращается назад. Она слегка отнимает лицо от своих ладошек, глядя вперёд. — И больше не будет. Это осознание заставляет её рвано втянуть воздух в лёгкие и зайтись в очередном приступе слёз, вновь роняя лицо на и так заплаканные руки. Её плач не вызывает у него жалости или желания поддержать, скорее отвращение к проявлению таких эмоций. Но демон поправляет себя, когда вспоминает, что девушка сама прячет их, скрывшись там, где он нашёл её только с помощью своего прекрасного слуха. Возможно, отвращения не так много. — Стоит ли говорить, что мне жаль тебя в том, что ты сама разрушила свои отношения? Ответом ему служит только усилившийся плач. Аластор ненавидит, когда кто-то так плачет. Да, ненавидит. Определённо. Слишком раздражающий звук, до противного смешное лицо и много проявления человечности. Он и при жизни не любил плач, который происходит от разрушившихся чувств, ожиданий или чьей-то утраты, а не когда тебе угрожают и замахиваются топором. Демон вздохнул, всё же решив сесть рядом. Аккуратно обошёл перила, провёл ладонью по ступеньке несколько раз, после чего только сел. — Слёзы не помогают, — он смотрел на неё с обычной улыбкой, без показа своих заострённых клыков. — Конечно, помогают выводить токсины из организма, но не решают проблемы, милая. — З-здесь нечего решать. — Не хочу говорить о том, что я разбираюсь в отношениях, но я смотрел телевидение и читал книги, так что могу сказать, что лучшим исходом будет просто смириться с этим. Хотя, может, ничего и не потеряно, м? — Она сказала, что то, что я пытаюсь разобраться в тебе и совершенно не слушаю её советов по этому поводу, и в принципе, уже достало её. Она больше не хочет так беспокоиться обо мне и знать какие-то подробности помимо деловых, в особенности тех, что касаются тебя, а я ведь не могу отказать себе в собственных планах и тому, к чему шла и всё ещё иду, верно? — демонесса отвернулась от него, прикрывая ладонью своё лицо, рукавом другой вытирая глаза. — Она верит в мою идею и искупление других, но не верит в тебя. — Что ж, тебе тоже не стоит. Демонам в принципе нельзя верить, даже если ты спишь с ними, — и поправляет себя. — Спала. Да и мне чуждо всё то, что привычно даже для тебя. Возможно, у большинства демонов всё ещё осталось что-то от человечности, но я свою потерял ещё будучи подростком, дорогая моя. Ты решила взять недоступную цель. Чарли замолкла, слушая его. Её поток слёз, возможно, всё ещё не прекратился, но она по крайней мере больше не рыдала так, что ему хотелось опустить уши и не слышать этой мерзости. Так что, решив, что если он продолжит говорить, она успокоится вовсе, Аластор продолжил: — Не помню, когда последний раз рыдал так же. Или в принципе просто плакал, — демон нервно дёрнул уголком губ. — Буду честен — свою жизнь Там я помню будто обрывками. Всё то плохое, что в ней было, словно исчезло. Или же это было хорошим? Никогда не пойму этого. — Я бы хотела помочь тебе понять это, — принцесса повернула к нему голову, грустно улыбнувшись. На её глазах стояли слёзы, косметика была растёрта, под носом была влага, да и сама она выглядела припухшей. Возможно, здесь была бы своеобразная эстетика, если бы на её лице присутствовала кровь, а так — ничего красивого. Аластор смотрел на неё несколько секунд, прежде чем подавить приступ смеха. Щёки Чарли тут же залились краской. — Не смейся! Но его уже было не остановить. От этой реплики смех сам полился изо рта, несмотря на то, что некоторое время назад он не хотел так сильно издеваться над ней. Хотя и уже было всё равно, потому что девушка улыбнулась шире, опустив свой взгляд вниз. — Как же это забавно, принцесса, — его рука мягко легла на её плечо, поворачивая к себе. — Ты как будто знаешь о Земле больше, чем я, хотя это далеко не так, — и второй притянул ближе, чтобы сделать подобие объятий. Подобием это было, потому что Аластор не умел обниматься. Знал, что это такое, но использовал крайне редко. А если и обнимал, то только за плечо или с силой, чтобы участнику в этом было максимально неприятно. Здесь же ему не хотелось подобного. Сердце у Чарли, определённо, забилось куда быстрее, хотя и сама она замерла от столь неожиданного действия со стороны такого, как Аластор. Действительно неожиданного. — Я нашёл причину, по которой тебе не стоит плакать, — демон решил произнести вслух недавние мысли: — Я ненавижу это. Хорошая причина, верно? — Это… действительно очень хорошая, — она неловко обняла его в ответ, после обняв крепче, утыкаясь куда-то в район шеи. Немного противное ощущение на коже, но ничего, это того стоит, если доверие между ними укрепится после этого. — Спасибо, Ал. А… ты же не против сокращений? — Совсем нет, дорогая. Хотя и использовать его могут только хорошо знакомые мне демоны, — он улыбнулся шире. — Это очень хорошо, — Чарли, казалось, позабыла о том, кого именно обнимала, потому что демон почувствовал, как она слабо потёрлась о его плечо щекой, определённо наслаждаясь дозволенным ей. Хотя… всё не настолько противно и мерзко, если подумать. Он обнимал её так некоторое время в тишине, слушая, как успокаивается дыхание принцессы, прежде чем слабо вздрогнуть и провести когтем по её спине. — Вспомнил. — Что? — она слабо выгнулась, последнюю букву произнеся на тон выше. — Причину. Причину, по которой плакал в последний раз. Чарли тут же оторвалась от его плеча, глядя на него удивлённо. Белки её глаз после слёз стали чуть ли не оранжевыми. — Расскажешь? — Именно это я и собираюсь сделать, — демон надавил на её спину, возвращая назад, к своему плечу. Не хватало, чтобы она ещё рассматривала его лицо в этот момент. — Это было после мести. У меня были очень смешанные чувства, я даже не сразу понял, как именно это называют. — Ты говоришь о мести уже второй раз, — Чарли обняла его поудобнее, теперь слабо щекоча дыханием кожу на шее. — За что ты мстил, Ал? — Сначала за ужасное обращение с собой, — Аластор улыбался уже не так широко. — Потом за смерть матери. Демонесса замолчала, давая ему продолжить. — В тот же день мести меня переполняли противоречивые чувства, где, с одной стороны, я ощущал свободу и радость за то, что такой мрази больше не существует, но и одновременно с этим осознание, как именно ты это сделал и страх за то, что будет потом, сделали своё дело. Тем более, что это было моё первое убийство. Самое яркое из всех, к слову, — в голосе послышалась гордость, на что Чарли легонько покачала головой. — А твоя мама здесь? Ну… в Аду. — О, — его брови приподнялись. — Нет, конечно! Она попала в самый лучший из миров, которые были её достойны. Я уверен. Он не стал рассказывать о том, что, попав в Ад и наконец избавившись от разъедающего его чувства голода, сразу же стал искать её и надеяться, что здесь она не оказалась. Хотя она могла и забыть свою прошлую жизнь, вовсе сменить облик или умереть во время чистки… В общем, ей необязательно это знать. — Это хорошо, — девушка немного поёрзала, приподнимаясь. Поведясь на странное желание в своей голове, она немного вытянула собственную шею, чтобы зарыться носом там, где был край между воротником одежды и кожи демона, еле заметно вдыхая. — Ты обязательно с ней увидишься. Мы реабилитируем тебя. На что Аластор тихо засмеялся, наматывая её прядь на палец, пересиливая желание резко потянуть вниз и услышать болезненно-удивлённый стон. Эта девочка была забавной. Конечно, говорить о том, что она сильно его заинтересовала — смысла нет, но она пока единственная из тех, кто близок к этому. А ведь Аластор за всю свою «жизнь» в Аду интересуется только тремя демонами. На этом список закончился. Чарли же наслаждалась исходящим от Аластора запахом. На удивление, ожидания того, что от него будет пахнуть «клубникой» или чем-то приторным, растворились. И то, что она услышала, было куда приятнее. От его кожи исходил лёгкий запах мёда и молока, а также, может, чего-то лесного. Но последнее уже менее удивительно. Её мысли с каждой секундой потухали, а аромат, которым она старалась наслаждаться как можно тише, успокаивал тело после нервного срыва и эмоционального истощения после расставания. Пока демон рассуждал о том, стоит ли проявлять к ней немного больше своего внимания и выделить из категории «сошки», она же засыпала. Он заметил это только тогда, когда тело её потяжелело, словно у трупа. — Чарли? — демон тихо произнёс, проводя по её спине когтями. Никакой реакции. — Хм. Обычно, рядом со мной засыпали, когда теряли последние секунды жизни. Возможно, её стоило перенести щелчком или аккуратно оставить на ступенях, но мысль о том, что он прервёт её сон и ближайшие часы снова будет слушать её голос, остановили его от этого. С широкой улыбкой на губах, Аластор смотрел куда-то вперёд. На её счастье у него не было запланировано эфиров в скорое время, так что просидеть здесь час казалось очень даже возможным. Где-то через полчаса демон подумал, что было бы неплохо немного наклониться, и упёрся головой в стену, притягивая к себе сползающую девушку, как какое-то одеяло. Мысли его становились спутанными настолько, что радио-демону показалось, будто бы здесь были странные пары в воздухе.***
Демонесса проснулась с мыслью, будто бы она спала на сломанных костях, которые впивались в каждую клетку её тела. Её сдержанности можно было позавидовать, потому что, как только она почувствовала, как чья-то когтистая рука зарывается в её волосы и вжимает в себя, смогла сдержать вскрик осознания и удивления. Чарли осторожно отняла голову от плеча, чтобы увидеть картину, породившую в её душе противоречивые чувства. Аластор осторожно навалился на стену, кое-как не задевая рожками её поверхность. От демона исходила умиротворённая аура, лицо более не украшала улыбка, только прямая линия тёмных, почти чёрных как у неё, губ. Некоторые пряди спадали на лицо, а одно ухо было опущено вниз, показывая, что Ал был расслаблен так, как это только было возможно. Пока она смотрела на него такого, словно на картину, не обратила внимания, когда его брови слегка нахмурились. — Не ёрзай, — проговорил он, надавливая на её спину, всё ещё думая, что она спит. Вот только, когда девушка так и не сдвинулась с места, Аластор медленно приоткрыл глаз. — Надо же. — А? — С пробуждением, принцесса, — уголок губ уже рефлекторно стал приподниматься, будто бы ничего такого не произошло. — Как думаешь, долго мы так? И без того красные щёки в одно мгновение окрасились в красный, впрочем, как и всё лицо. Дошло до того, что горел даже затылок, словно её облили кипятком. — Почему ты… почему… почему ты не разбудил меня? — отскочив от него сразу же, Чарли стала приводить себя в порядок, нервно оглядываясь по сторонам. — Ты же не любишь лишнего контакта! Я ведь… — Всё нормально. Как видишь, отдых от этого извлекли оба, да и, хм, было приятно ощущать на себе вес чужого тела, как после насыщенного убийства! Тебе так не показалось? Посмотрев на него пару секунд, она успокоилась более-менее. Хорошо уже то, что он не заметил, как она бесстыдно разглядывала его. К слову, образ из головы так и не ушёл. — Если честно, Ал, мне кажется, что ты носишь в своём плаще маленькие лезвия, потому что у меня всё болит. — А ваше высочество привыкло к мягким перинам? — мягко и быстро проморгавшись, Аластор улыбнулся широко и довольно, поднимаясь со своего места тоже, в пару движений поправляя всю смявшуюся одежду и причёску также. — Нет! Просто ты правда… — наклонив голову, её глаза прошлись по его силуэту. — Худой. Если присмотреться. Как… — Олень? — изо рта вырвался смешок, когда румянец на её щеках вернулся. Она на всё реагирует так, словно смотришь через стекло? — Да и я всегда был таким. Не стремился к тому, чтобы использовать грубую силу направо и налево, мне казалось это… низким. — Я не люблю её применение в принципе, — поведя плечом, Чарли отвела взгляд. Конечно, всё это время было прекрасным для неё. Точнее, только промежуток между тем, как Аластор нашёл её, и тем, как она проснулась. Потому что сейчас воспоминания о Вэгги вернулись и были как ведро ледяной воды для неё. Очень освежает. — Я не собираюсь сидеть так рядом с тобой ещё раз, — выразительно выгнув бровь, демон взял её за запястье, решительно ведя вперёд. — Не забывай, что помимо твоих личных обязанностей, у тебя есть работа, и пока я здесь — будь добра, выполнять только второй вариант. Возможно, это был первый раз, когда она была так рада вернуться к тому, как один очень странный демон нагружает её тонной работы, требующей его постоянного комментирования на фоне.