Всё забудется…
Не бывает людей, которые хранят верность всю жизнь? Ещё как бывают. Если вы считаете иначе, то вы никогда не видели настоящей любви, настоящего доверия и настоящей, лебединой верности, где если один партнёр умирает, другой испытывает невероятные страдания. Чуя был уверен, что не может назвать себя таким. Просто потому что никогда не верил в это. Не верил в вечную любовь, не верил в эту блядскую верность и преданность до гроба. Он не верил в то, что может полюбить этого придурка Дазая Осаму. Он не верил. До первых объятий. До первого поцелуя. До первого секса. Шатен умудрился стать первым везде в жизни Чуи. Первым, кого Накахара возненавидел, первым, кого полюбил, первым, с кем стал жить, первым, без кого исполнитель не мог представить и дня. Но у жизни свои планы. Чуя тогда с самого утра чувствовал, что должно произойти что-то плохое. Что-то такое, что тотально изменит его жизнь. Накахара очень не хотел отпускать Дазая от себя. Постоянно обнимал, целовал, сидел, вис на нём. Осаму был рад такой инициативе от партнёра, но не понимал, с чего вдруг вот так вот. Тот день стал их последним днём… Чуя сам был готов умереть. Он не верил… не мог поверить в это. Просто не хотел. Ему было душераздирающе больно. Будто кто-то вырывал из него органы, а затем пришивал их на место и снова вырывал. Накахара не мог сдерживаться. Было очень больно и очень обидно. Слёзы не успевали высыхать, струясь потоками по бледному лицу.«Что так больно. — Я спрошу. — Где под сердцем стынет лёд?»
Он не верил, как в бреду повторяя всего одно слово: «Вернись, вернись, вернись, вернись…» Чуя не сдерживался. Он выплёскивал всё то, что вызывал у него Осаму. Накахара допивал уже третью бутылку коньяка, который терпеть не мог, но сейчас этот вкус напоминал ему о единственном родном человеке. Накахара выкуривает вторую пачку сигарет и уже совершенно не контролирует себя. Ему очень плохо и тошно от всего этого. Хочется удавиться, умереть следом. Что он и собирается сделать. Легко найдя лезвие, он без сожаления, со стеклянным взглядом резко проводит им по венам. — Скоро… Навсегда вместе…Улыбнётся мне в ответ: «Подожди, и всё пройдёт…»
Его находит Огай и самолично начинает лечить и мягко убеждать, что нужно просто перетерпеть и всё будет хорошо. Но Чуя не верит. Не верит ни единому слову Мори. Но старается вывести себя в нормальное состояние. Ради Дазая… Ради их прошлого и несостоявшегося будущего… Ради того, чтобы Осаму, наблюдая за ним, радовался, а не страдал, как сам Накахара. Чуя был уверен, что Дазай хочет видеть его счастливым… А не таким. Осаму всегда делал всё возможное для этого. Всегда стирал слёзы с милого лица, щекотал и пытался рассмешить, а затем крепко-крепко обнимал и уверял, что всё будет хорошо. И Чуя будет стараться ради него. Ради того, чтобы сделать Осаму счастливее, пусть уже и не в этом мире. Дазай всегда делал его счастливее просто своим присутствием, рассказами и теплом, исходящим от его тела, взгляда и слов. И Накахара всегда был счастлив. А теперь он хотел подарить всё это счастье возлюбленному.Не встревожат мой сон, Не настигнут в толпе… Мимолётные видения О тебе…
Чуе часто снился Дазай, часто мерещился в толпе и просто в их когда-то общей квартире. Осаму улыбался и говорил слова поддержки своему парню. А Накахара потом бился в истерике, заливая в себя литры алкоголя и выкуривая по блоку сигарет. Но пора меняться. Исполнитель стал адекватнее воспринимать свою потерю, и все видения начали пропадать, а в последнем сне Дазай сказал: — Я горжусь тобой, солнышко… Спасибо тебе за всё. Я тебя очень люблю… В том сне Осаму плакал и обнимал мафиози. А Накахара терпел. Он сильный, он сможет.И затихнут мечты В беспокойной тоске, Просто искорки, Погасшие в руке…
Но он не смог. Чуя использовал порчу. Он не мог так жить. Он не мог проводить день за днём один, без него. Он страдал и просто-напросто не мог иногда нормально выйти на улицу. Но теперь они будут счастливы. Пусть и не в этой жизни, но в следующей — обязательно. Жизнь отплатит им за их страдания, подарит ещё один шанс.И они его точно не упустят…