Твоя реальность

Семён открыл глаза и сразу оказался атакован гаммой непонятных, неправильных ощущений: слишком яркое солнце, слишком жарко, слишком сильный цветочный запах. Вскочив и заозиравшись, парень, к своему ужасу, только подтвердил догадку – вокруг, за границами автобуса, буйствовало лето, в салон же оно пробиралось коварными щупальцами жара и ароматов. Выйдя и окинув взглядом «Икарус», Семён кашлянул и хлопнул себя по бёдрам, после чего удивился ещё раз. Четыреста десятый был куда длиннее и ярче, чем тот, в который Семён садился в зимнем городе, а куртка сменилась на чужое длинное серое пальто. – Что здесь, чёрт возьми, происходит?! Вытащив – хвала небу – свой телефон из сумки, парень посмотрел на индикаторы связи. По нулям. Ещё и будто придавлены крестами. Похоронены. Только после этого Семён повернулся к воротам. – Пионерлагерь. Ну… допустим. Может, здесь связи и нет. Но какого чёрта – лето? Вздох. Оставалось лишь, сняв чужую верхнюю одежду и расстегнув сапоги, зайти в ворота. Но в самый последний момент в щель выпорхнула блондинка. – Привет! Ты, наверное, только что приехал? «Хм. Приехал? Попал… Что попал – это точно…» – Не дождавшись ответа, пионерка представилась. – Я Славяна, но все меня Славей зовут, и ты зови. «Да я тебя никак, скорее всего, звать не буду, и свалю побыстрее!» – Мне бы старших… – неуверенно произнёс Семён. Девушка кивнула. – Это точно! Тебе к вожатой нужно, Ольге Дмитриевне. Усмешка. – Ну, так веди же! Славя замотала головой. – Нет-нет, у меня дела есть… Сейчас объясню, как дойти… – Парень честно попытался запомнить, затем попросил повторить и с надеждой, что всё нужное отложилось, неуверенно кивнул. «То есть прибежать и убежать время есть, объяснять по сто раз у тебя время есть, а проводить до вожатой по-быстрому – нет! Ну-ну». А Славя тем временем так же легко, как появилась, испарилась. Почти прозрачная Моника недовольно смотрела из кабины автобуса, слишком сильно от гнева сжимая в кулаке присвоенную пачку «Космоса», за которой Семён всё равно не вернётся. – Ложь. Подлая ложь, Славя! – заметила никем не слышимая японка. – Ты не проводишь его не из-за дел: ты просто дашь встретить Ульяну, Лену и Алису в одиночку, а потом окажешься полуголой у реки. Семён направился навстречу судьбе с твёрдым намерением попытаться ничего не перепутать и не испортить. Здание клубов, словно распустившийся бутон, выпустило Лену, и, недолго думая, парень пожал плечами и помахал ей. Девушка тут же на несколько мгновений залилась краской. Но подкравшаяся мелкая сунула ей в лицо насекомое, ещё и с ухмылкой потрясая им, чтобы визитёр ничего не упустил. Семён прищурился и к удивлению осознал, что всё прекрасно видит, поднёс палец к глазу, чтобы стукнуть ногтем по стеклу, но привычных очков не было. Куда с криком и улюлюканьем унеслись девушки, парень даже не заметил, лишь шумно выдохнул. – Мелкая тварь, – резюмировал он вполголоса. Оставалось идти дальше, и по пятам за ним следовала незримая японка. Семён пялился на лагерь, удивлённо отмечая то одну, то другую деталь, выпиравшую из фона глобального «а какого хрена это всё?». Вот с Моникой поравнялась Алиса и продолжила идти за ничего не подозревавшим попаданцем. Шаг. Шаг. – Шаг. Ну же! Но у него не было ни шанса перехватить руку, и Двачевская шлёпнула Семёна где-то между шеей и лопаткой. Парень тут же, словно пружина, подпрыгнул и резко повернулся, втянув голову в плечи. – Эй! Ты чего?! Рыжая усмехнулась. – Сам чего такой шуганый, новичок? Не найдя девушку ни агрессивной, ни особо опасной, зато частично обнажённой и привлекательной, Семён выпрямился и размял шею, после чего приветливо улыбнулся. – А сама чего такая красивая, м? Пионерка подбоченилась и подмигнула. – Алиса. Только дыр во мне чур не просматривать, а то знаю я вас! Он быстро кивнул, ухмыляясь. – Семён. Увидимся ещё, думаю. Они, не сговариваясь, развернулись и пошли в разные стороны. «Новичок, значит. Ну-ну, посмотрим. Будто я здесь обязательно останусь», – подумал парень напоследок. Моника вздохнула. – Вот, значит, как. Вы похожи друг на друга, оба ранены наглостью, безрассудством и одиночеством. На площади Семён взъерошил волосы, тяжело вздохнул и, покрутив головой, выбрал предопределённое неверное направление – на лодочную станцию. И кто же его там встретил? Конечно же, ещё более обнажённая, чем только что Алиса, помощница вожатой, которой вроде как нужно было срочно что-то делать… Ан нет – вот же она, преспокойно плещется! Моника бы с удовольствием вцепилась ей в волосы, а то бы и ударила лицом в доски причала или притопила (а то и сначала одно, а потом второе), но нельзя же… – О-хе-хе! Я смотрю, исполняешь срочное поручение о купании рядом с лодками! – заметил, криво ухмыляясь, Семён. – Я, видимо, потерялся, но и ты тоже? Обычно купаются на пляжах, а не у лодок… Девушка едва заметно покраснела, но всё же повела спиной, демонстрируя немалую грудь, которую раздосадованный парень чуть ли не проигнорировал. – Да вот… – смущённо произнесла Славя, активно не замечая абсурд ситуации. Семён хмыкнул. – Так вот, куда мне точно? Проводишь или снова ограничишься советами? Пионерка лукаво улыбнулась и провела ладонями вдоль влажного тела от ключиц до коленей. – Но не могу же я пойти у всех на виду так… «А на виду у незнакомого – легко». Он обречённо вздохнул. – Ладно. Куда? Моника улыбнулась: эти отношения не сложатся – тут уже расцветает неприязнь. Домик вожатой окатил Семёна запахом сирени и криком «Не смей больше издеваться над Леной!» И ведь не обманула Ульяна, буркнув своё «и пожалуйста», – новой жертвой должен стать попаданец. Та самая Лена юркнула вслед за Ульяной – прочь с глаз парня, будто только что поучаствовала в чём-то предосудительном, в некоем подлом судилище (ещё непонятно, по чьей жалобе и кто смог приволочь рыжую ракету на расправу). Семён особого интереса к обеим не выразил, а на крыльце поколебался, а стоит ли являться в логово разгорячённой от гнева вожатой. Парень резко нажал на ручку и вошёл. Моника не была уверена, что с Ольгой Семён поведёт себя не трусливо или не нахально – те же две крайности по отношению к ней от Алисы, потому не знала, стоит или за этим наблюдать, а уж за переодеванием не своего Семёна… но всё же прошла закрывшуюся дверь насквозь. – Надеюсь, вожатая вы, потому что если Славя опять меня отправила куда попало, я за себя не отвечаю. Японка усмехнулась. Вот так, значит, и спросил, и наехал на помощницу, а выйдет ли из этого прок – кто б знал. Ольга пропустила его слова мимо ушей – и всего-то. – Семён? Отлично. Ждали. Он прищурился. «Чего-о-о?! – говорил этот взгляд. – Вы ожидали, что я засну у себя и проснусь летом в каком-то лагере? Что за чертовщина?!» Но щипать себя (чтобы проснуться) или ощупывать (чтобы понять, кто он в этом сне), парень не стал. – И… в связи с чем? – он разрывался между тем, чтобы не верить ни единому слову, и тем, чтобы броситься на шею вожатой, которая, кажется, готова помочь. Ольга была неумолима и механистично предсказуема. – Документы, Семён. И твои родители позвонили и предупредили, что ты вот-вот прибудешь. Парень прищурил один глаз. «Родители? Не мама или папа, а именно вместе? Бред. Такое могло быть только в далёком детстве, когда я…» Он приложил пальцы к щеке, чтобы привычно почесать их о щетину, провёл вверх и, подпрыгнув, вскрикнул. Щека, хоть и не была абсолютно голой, оказалась просто слишком мягкой. – Какого чёрта, – прошептал Семён. – Что здесь творится? – обратился он уже к вожатой. – Кто вы? Где я? Как она ещё могла отреагировать на такие вопросы? Как человек – удивиться и возмутиться? Как отвечающий за порядок бот – просто возмутиться, причём дважды. Моника не смогла по лицу установить причину гнева. Да и то, было ли это что-то натуральное или насквозь искусственное… У Семёна, не отличавшегося внимательностью и не знавшего подоплёки, и вовсе не было шанса понять (да что там – подумать), почему вдруг на него начали кричать. – Это немыслимо! Глупые вопросы, к тому же неуважительные. Ты – Семён! – вот это для некоторых попаданцев уже снег на голову. – Я – твоя вожатая Ольга Дмитриевна! Ты в лагере «Совёнок»! Что-то из этого можно было понять чуть ли не с рождения, – женщина иронично выгнула бровь, – а что-то – у ворот. Или из надписи, или у Слави. Ещё вопросы? Только не дурацкие. Парень втянул губы. «Зачем я здесь? Почему я здесь? Какого хрена в целом?!» – и всё это он не решался спросить. – Как мне отправиться домой? – сумел сформулировать Семён закономерный вопрос в довольно безопасном и нейтральном виде. Вожатая усмехнулась. – Конечно же, прожить свою смену в лагере до конца и отправиться домой на автобусе… Моника скривилась. Ответ был до одури исчерпывающим! Да, проживи здесь смену, именно проживи, а не отбудь! Проживи её до конца, то есть целиком, во всех гранях, во всех задуманных одобряемых вариантах! И тогда, так и быть, автобус отвезёт тебя не в начало смены, а домой, даст проснуться у себя. Хотелось вцепиться ногтями в лицо то ли Ольге, то ли программистам, создавшим такую ловушку. И в то же время японка ощущала болезненную благодарность Виоле, что её Семён не выбрался из этих сетей, а потому получил её, Монику, и хоть в какой-то мере спас. «Вот так я ещё немного продалась злу; сейчас – внутренне. Ты можешь быть хоть тысячу раз вегетарианкой, но если ты ветеринар на бойне, отвечающий за привес скота, ты всё равно в крови, ты – часть машины смерти». – А когда этот самый «конец смены»? – закономерно спросил парень, добродушно улыбаясь. Тщетно. – Глупый вопрос. Жмурясь и сдерживаясь, чтобы не заскрипеть зубами, не сжать кулаки, он просто улыбнулся шире. – Я готов даже к глупому ответу! – Конец – это конец! Финита ля комедия!* «Конец – это конец, а я – это я. Чувствуется почерк Виолы». Семён хмыкнул. – Тогда менее глупый вопрос: что мне нужно, чтоб дождаться конца смены? Лицо Ольги на миг погрустнело (конечно же, конца смены нельзя дождаться: его можно только заслужить), но женщина тут же улыбнулась. – Для начала оденься в форму, а потом прогуляйся по лагерю. Авось, приглянётся. Парень неопределённо повёл плечами, но спорить не стал. Проследив за взглядом вожатой, он достал из-под кровати коробку и, недолго выбирая, достал себе комплект. Благосклонно кивнув, Ольга отвернулась, но выходить не стала… Через несколько минут недовольный Семён, бурча, вышел на улицу навстречу своей невесёлой лагерной судьбе. – И чё теперь?! – задал он обречённый вопрос пустоте, не надеясь на реакцию, но пустота ответила, приняв образ рослого блондина. – Привет, ты, видимо, новенький? Парень наклонил голову и усмехнулся. – Иногда мне кажется, что слишком старенький, но здесь я впервые. А ты? Сергей смущённо улыбнулся и развёл руками. – Вообще-то, ты прав… Мы здесь впервые, только я – раньше. Кстати, – он протянул руку, – Электроник, самый настоящий! Семён прищурился. «Электроник? Это ж как надо фанатеть по старинному детскому кино, чтоб так назваться?» – Ну, терминатор Т-800. Игрушечный, хех. На пару секунд лицо пионера просветлело, потом на миг покраснело, а затем приняло нормальный оттенок. – А ты, я смотрю, киноман. У нас в клубе есть видеодвойка, – на этот раз пришёл черед Семёна реагировать – он чуть ли не позеленел. – Только с Ульяной не связывайся, даже ради её кассет. Семён почесал подбородок. – Перед тем, как последовать твоему совету, уточню: а что, есть на что польститься? – и подмигнул, чуть качнув головой. – На саму или хотя бы на ассортимент видео? Кто эта… – парень беспомощно похлопал глазами, но всё же вспомнил, – Ульяна? На лице Электроника внимательный человек мог бы различить смесь удивления и отвращения, перетекавших одно в другое, но Семён был занят отнюдь не пионером. – Нет! Не на что! И сама она – мелкая и подлая гадостная девчонка, и кассета у неё всего одна, хоть и с «Киборгом-убийцей»… – последнее он промямлил уже с сожалением, будто чуткие руки хирурга по недоразумению достались щипачу. Парень равнодушно пожал плечами. – Да не кипятись ты! Нет, значит, нет. – Семён думал, не хлопнуть ли странного парня по плечу, но отказался от этой мысли. – А ты просто спросить или что? Нужно было заканчивать с беседой тем или иным образом. – Хочешь, лагерь покажу тебе? Семён рефлекторно попытался поправить очки и, не найдя таковых, хмыкнул. Хотеться – не хотелось, но других провожатых или хотя бы карты лагеря не было, так что приходилось довольствоваться Электроником, зато, блин, настоящим. – Ну, веди, Сусанин! Надеюсь, справишься получше Слави! – и подмигнул, качнув головой. То ли не оценив иронии, то ли просто не обратив на неё внимания, бот приступил к заданной программе – наконец показать лагерь попаданцу. Площадь и снова Лена (уже третий раз за день – и снова без разговоров), столовая и… абсолютно бездарный панический побег в стиле избитой комедии положений, недомолвок, недопонимания. Семён, отделавшись от провожатого, с ухмылкой смотрел на приближавшуюся рыжую пионерку. – А ты чего не убегаешь? Тот лишь усмехнулся, а Двачевская, совсем как уменьшенная копия Ольги, упёрлась ладонями в бока. – А с чего бы? – ответил Семён спокойно. Она даже опешила. – Борзый, да? Он потянулся поправить очки, но остановил себя. – Я тебя зла не делал, да и тот додик, – он неопределённо качнул головой назад, – тоже. Так, предупредил, как тебя НЕ называть. Думаю, не смысла наказывать балбеса: он уже, – парень дважды стукнул пальцем по своему виску, – наказанный. Алиса прыснула и отмахнулась. – И правда: чего это мне бегать за какими-то… Ему и так сравнительно повезёт, если без приключений добежит до своего брата по разуму. – Девушка тряхнула головой. – А ты-то чего с ним ходил? Семён пожал плечами. – Ну, как ты и сказала – новичок, а лагерь надо посмотреть. Пришлось хоть с кем-то. Двачевская подбоченилась и посмотрела нахально. – А хочешь, я лагерь покажу? Правда, должен будешь. Парень нахмурился. – А что конкретно должен? Девушка смешалась. – Решим, – буркнула она и развернулась. – Ты пойдёшь? «Хм, вот лиса-то, – подумала Моника. – Но лиса не настолько наглая, «решИМ», надо же. И где местное “со мной”? Пока не положено?» Пионерка обернулась на усмешку и из-за на миг показавшейся тревоги враз стала раздражительной. – Ждать никого не буду – поезд уйдёт. – Конечно, я с тобой! «А вот и оно!»