Змеи

Кейлор не понимал, как они вообще могли сблизиться. К новичку, проведшему столько прекрасных матчей в «Интере» и так отвратительно закончившему в нём же сезон, было приковано очень много внимания, в основном, негативного. Аналитики спорили о том, что Мауро придется много стараться за место в основе, вырывать его у Неймара, Мбаппе и других более талантливых, чем он, людей, что он будет сидеть на банке вечно, выходить на замены редко, и как через год весь его талант окажется в каком-нибудь слабом клубе Италии или Германии. Говорили вообще много, что раньше, что сейчас, правда, сегодня больше в письменной форме. Мало кто верил в успешность этой аренды, и, признаться, сам Кейлор слабо понимал, зачем Парижу столько нападающих. Даже первое появление Мауро Икарди в раздевалке проходило немного натянуто. После всей мишуры с презентацией, конференциями, в раздевалке он появился достаточно просто. Представился, не скромно, но любезно, дружелюбно со всеми поздоровался. — Привет-привет, — к партнёру по сборной (пусть и редко вызываемому) подошёл Анхель и пожал его руку, на лице мелькнула немного ехидная улыбка, — Надеюсь, моей супруге не придётся держаться от тебя подальше. Навас заметил, да и не только он, как напряглись кулаки у Мауро, как он с силой сжал челюсть, чтобы не сказать ничего лишнего. Хотя, по лицу было видно, что высказать он хочет многое. — Ну что ты, — выдавил из себя Икарди после долгой паузы, — можешь не волноваться, — даже улыбнулся, сверкая глазами. Больше в тот день Анхель к нему не подходил, да и впоследствии старался обращаться как можно меньше. Мауро в принципе не сразу смог влиться в коллектив, почти не общался ни с молодыми игроками, ни с теми, кто уже давно играл за парижский клуб. Зато буквально за пару дней смог сблизиться с Кейлором: — Доброе утро! — сразу после французского приветствия всех в раздевалке, отдельно на испанском поздоровался с Мауро. Навас ответил тем же, приобняв нового товарища. Они были настолько близки, насколько же и разными. Оба новички, только один в аренде, настолько срочной, настолько же и с пожеланием никогда не возвращаться, а другого без зазрения совести продали, считай, выгнали без права возвращения в пользу более молодого Тибо Куртуа. Оба говорили на испанском, оба испытывали трудности в изучении французского. Однажды Кейлор пригласил Мауро на ужин, и им пришлось полчаса через онлайн-переводчик объяснять, что они хотят. Было, конечно, весело, но ушли они в итоге голодными. Одновременно с тем они ужасно отличались друг от друга. Более-менее спокойный, всегда сосредоточенный Кейлор на фоне раздражительного Мауро казался даже зажатым. Импульсивный аргентинец, если у него что-то не получалось, всегда злился и бесился, лупил по воротам так, что на одной тренировке чуть не сломал Навасу руку. — Ой, чёрт, ты в порядке? — Мауро подошёл тогда, помог ему встать и… чуть не сломал со второго раза. — Если будешь так лупить, я тебе ноги оторву! — прохрипел Навас, массируя ушибленное запястье. Не хватало ему ещё оставить парижскую команду без нормального вратаря (на свой счёт Кейлор мало сомневался). — Но если я тебя побью мячом, ты ничего не сможешь сделать, — резонно ответил на выпад Мауро. — Но и без ноги не сможешь, — возразил Навас. На том и порешили. Игр и тренировок было много, и много времени узнавать друг друга ближе. Мауро оказался перфекционистом до мозга костей, правда, только в футбольном плане, он старался забивать только красивые голы, но в его шкафчике могли завестись мыши, и вряд ли аргентинец бы это заметил сразу. Хоть он и старался не показывать этого, но многие шутки и какие-то обрывки информации из Сети о нем, особенно связанные с семьёй, сильно бесили Икарди, он вообще часто злился из-за пустяков. Кейлор старался лишний раз его не трогать в такие моменты или стараться поддержать. И сам никогда не отпускал подобных колкостей. Но и Мауро никогда не жаловался и ничего не говорил. И почему-то часто читал новости про мюнхенскую "Баварию". Впоследствии язык они общими усилиями подучили, совместные походы в ресторан стали чаще. Иногда с жёнами и детьми, но часто и вовсе без них. Кто бы что ни говорил, но французское вино лучше испанского. — Тебе куда вызвать такси? — трезвым, как ему казалось, голосом спросил Кейлор. Сегодня в ресторане они засиделись — изначально было небольшое празднование победы над «Олимпиком» совместно с тем же Анхелем, Неймаром и Килианом, но те долго не пробыли. Ди Мария так и не мог долго находиться и общаться с Мауро, памятуя о той неудачной подколке, а француз и бразилец ушли чуть позже вместе. Ну да и чёрт с ними. — Хм… давай в отель… — подумав ещё с несколько секунд, Икарди вспомнил название отеля. Он даже не старался вести себя трезво, клонился вперёд и почти дремал. — Почему? Ты разве не обзавёлся здесь жильём? — Обзавёлся… так, — неопределённо махнул рукой аргентинец в сторону низко висящей люстры с вычурным абажуром. Навас проследил за движением руки и решил больше не спрашивать. Зная склочный характер Ванды не только из прессы, но и лично, Кейлор прекрасно понимал друга, которому внезапно захотелось побыть наедине. — Хорошо. Приедет через десять минут. Пойдём пока проветримся. — Угу. Оплатив счёт пополам — за ужин и основательно опустевшие четыре бутылки вина — они выбрались на улицу. Вечерний Париж был полон своего очарования — тёмные улицы с фонарями, настолько же древними и историческими, насколько и тусклыми, подсветка фешенебельного ресторана — и одновременно в этом не было ничего необычного. Всё то же самое Кейлор десятки сотен раз видел в Мадриде, как и Мауро — в Милане. Почти беззвучно подъехало заказанное такси. Мауро, который, вроде, выпил не больше костариканца, но теперь вис на его плече, глотая холодный ночной воздух, кое-как смог затащиться на заднее сидение и за руку утянул за собой Наваса. Таксист уточнил адрес и направил машину по улицам тёмным и одновременно светлым из-за электричества, подчинённого когда-то хомосапиенсом. Икарди сидел, наклонив голову, и будто дремал, утомлённый триумфальной игрой и вином. Но стоило лишь опустить голову вниз самому, как Кейлор заметил на своей ноге устроившуюся татуированную руку. И всё бы ничего, если бы она просто лежала, так нет же — пальцы медленно «крались», имитируя шаги, вдоль по бедру. Навас резко выдохнул. — Мау, — тихо позвал. Икарди встрепенулся, улыбнувшись. — Мне нравится слышать такое сокращение от тебя, — поделился аргентинец, уронив голову на плечо костариканца. Навас даже не успел спросить про руку, задохнувшись внезапным приступом смеха. — Ты как? Совсем плохо? — Вообще в дерьмо, — подтвердил Мауро, почти что полностью падая всем телом на вратаря. Мужчина на одних инстинктах запустил ладонь в чужие короткие волосы. Если Икарди начнёт урчать, согласно придуманному им сокращению, как кот, Кейлор бы даже не удивился. Водитель негромко кашлянул, выводя молодых людей из анабиоза. Расплатившись за такси, Навас помог нападающему выбраться из авто. — Доведи меня до комнаты, пожалуйста, а то я сам даже вертикально стоять не могу. На ресепшене им без проблем дали ключ. Выбранный ими лифт ехал слишком долго, Кейлор усиленно старался стоять ровно, в отличие от Икарди, которого упорно клонило куда-то в сторону и чаще именно в сторону Наваса. — Блять, — Мауро, когда лифт дёрнулся, буквально навалился всем телом на голкипера, вешаясь на него. — Икарди, держи себя в руках! — Не хочу! — внезапно заявил тот, вцепляясь пальцами в воротник рубашки-поло и заглядывая в глаза. Взгляд Икарди был словно подёрнут какой-то плёнкой. Он закинул одну руку Навасу на плечо. — В смысле?.. Что ты вообще делаешь? — А что, не заметно? Не хочу держать себя в руках, — аргентинец почти прижал вратаря к стенке лифта. — Сейчас я хочу тебя. И ты понял, в каком смысле. Кейлор судорожно выдохнул. Такое заявления от его нового товарища, мягко говоря, ошеломило костариканца. Он потёр ладонью шею, озадаченно смотря на Мауро. — Что ты такое говоришь?.. Я не буду с тобой с… — Ну так оттолкни меня! — воскликнул Мауро, подобно Христу разводя руки в стороны. — Оттолкни, как все в «Интере», как Анхель, как все вокруг. Давай, ну! Кейлор вздрогнул. В глазах аргентинца сквозило столько отчаяния, какой-то слепой боли… Он положил руки ему на плечи и… не оттолкнул, только сильнее их сжав. А кто вообще говорил что на широких плечах должно держаться столько унижения? Рваные касания и поцелуи смешались в дикую какофонию. Они, сшибая все попадающиеся на пути углы, добрели до номера. Кажется, в полутёмном коридоре кто-то был, кажется, их видели и даже окликнули, но сейчас всё было настолько неважно, будто этого и не было вовсе. Может, и не было, и это всего лишь дополнения разыгравшейся фантазии. До пола они добрались раньше, чем до кровати, когда Мауро с хохотом споткнулся о собственную сумку, небрежно лежащую посреди комнаты. Навас поднял его одним рывком за ворот рубашки, едва не придушив и не вырвав пуговицы с мясом. Вскоре и эта рубашка отлетела далеко, повиснув на так и не зажжённом торшере. В полутьме татуированные по самое не хочу руки аргентинца были подобны каким-то мифическим змеям, которое обвивали его, Наваса руки, и притягивали ближе. Икарди умел целоваться, и, несмотря на количество выпитого, мог контролировать ситуацию и координировать свои действия. Мауро был страстным любовником и, то ли от алкоголя, то ли просто так сложилось по жизни, без грамма смущения он творил такое, о чём Навас не только не мечтал — не особо-то мог знать. Смешение из двух тел на серой в темноте простыне. Навас мог буквально лишь провести рукой и вызвать у аргентинца сладкий стон. Стоны, вздохи, шлепки, позы — столько всего сменилось в эту ночь. Как и их и так странно случившиеся отношения. Позже Икарди задумчиво лежал на постели и шутил про то, что кое-кого он всё-таки смог увести из семьи. И только на неизменном телефоне Кейлора высветился пропущенный вызов от абонента «М12».