Срывается крик, ученик протестует, Против целого мира, совсем одинок. Он ищет поддержки и сердце бунтует, Мой чёртов мешающий жизни порок.
Актер нахмурил брови, пытаясь вспомнить автора.Я должен скрывать свои чувства, Но нет больше сил! Не хочу так любить. Нужна мне отдача, так было бы лучше. Не жгучая боль, а уменье парить.
Меньшиков тихо заглянул в помещение. Саша стоял лицом к окну, читая стихотворение с потрепанного коричневого блокнота. В углу был небольшой мягкий диван, а на столе посередине комнаты лежал рюкзак Петрова.Хочу целовать вас всю ночь напролёт, Хочу вам доказывать верность свою, Хочу обнимать, ощущая полет, Хочу, что б вы знали, что я вас люблю.
«Вас»… очень поэтично, — подумал худрук. Мужчина хмыкнул про себя, отмечая красоту этих строк. Улыбнувшись, оперся на дверной косяк, внимательно вслушиваясь в речь.Я знаю, негоже любить руководство, Но так я устроен и не изменюсь. Готов как собака, услышав лишь голос, К ноге прискакать, и я не боюсь.
Руководство… — Очень трудно понять смысл произведения. Брови мужчины вновь поползли к переносице, Олег хотел понять, в кого так сильно, но безответно влюблен ЕГО ученик.Не боюсь я того, что каждый узнает, Что будут меня осуждать не босюь, И лишь с гордо поднятым в небо знаменем, Я вас потерять, как смерти боюсь!
Саша читал столь чувственно, что Меньшиков искренне верил во все его переживания. Но не понимал, за что осуждать, и какое руководство парень полюбил.Я отдам за вас жизнь, Вы не будете против? Уверен, что вас от одной только Мысли об этом воротит. Но не изменить мне натуры своей, Поймете меня или нет, Считаю, за время всей жизни моей, Лишь в вас я увидел спасительный свет.
Олег сощурил глаза, вдумываясь в каждую строку, в каждое слово, в каждую букву. Где-то в глубине души он догадывался, но на подсознательном уровне отбрасывал этот вариант.В бархатном голосе, в сильных руках, В тоненьких шрамах на бледных ногах, В темных глазах, в дорогих рукавах, В имени вашем и заветных словах.
Теперь ему хотелось набить лицо этому мужчине, который так поступает с его Сашей. — Я тут который год мучаюсь, толкаю этого засранца все выше и выше по карьерной лестнице, а он не замечает ничего и влюбляется бог знает в кого. Да ещё и безответно. — В голову лезло много мыслей, да все неверны. То, что лежало на поверхности, он и не заметил. А строки красивы. Меньшиков невольно улыбнулся.Вы красивы… Красивы небесно, Хоть картину пиши, подобно Малевичу. Ваше тело, характер, душа — чудесны. Посвящаю Олегу Евгеничу.
Петров захлопнул блокнот, кидая его на пол. Зажег сигарету и сделал затяжку, опираясь руками на подоконник. Худрук пошатнулся, широко раскрыв рот, что бы набрать как можно больше воздуха. Он схватился рукой за дверной косяк, пытаясь не упасть. По щеке скатилась тонкая струйка слез. — Такой стих он хочет что бы я прочел? — прошептал Саша себе под нос. — Мог бы и не скрывать. — Меньшиков сделал шаг вперед. — Олег Евг. — Саша вздрогнул, осознав, что он все слышал. — Петров. — Холодно. Строго. Актер поджал губы, вскидывая подбородок вверх, что бы худрук не увидел его слез. — Простите. — Я себе голову ломаю, как бы тебе рассказать. Шаг. — Придумываю обходные пути, как бы меньше встречаться с тобой. Шаг. — Боялся, что ты заметишь, как я, старик, заглядываюсь на тебя. Шаг. — Думал, ты не поймёшь, если однажды тебе расскажу. Шаг. До Саши оставалось буквально пол метра. Петров смотрел в глаза Меньшикову, быстро-быстро вдыхая и выдыхая, он сильнее вжимался в подоконник. Мужчина выхватил сигарету и выбросил в открытое окно. — А ты тут такое вытворяешь. Худрук схватил рукой лицо ученика, поворачивая к себе. В тишине можно было услышать, как сердце Саши хотело вырваться из груди. Его глаза хаотично бегали по груди учителя, пытаясь сосредоточится. Олег сжал скулы сильнее, медленно притягивая лицо парня к себе. До губ Петрова оставалось несколько миллиметров. Меньшиков приоткрыл рот, шумно выдохнув, когда Саша закрыл глаза. Большим пальцем провел по губам подопечного, разжимая их. Наклонился сильнее, но не соприкасаясь, актер дразнил ученика, чуть жмуря нос. — Какие же красивые строки, бог мой. Наконец, мужчина дёрнул парня на себя и, не удержав стона, грубо поцеловал. Петров развернулся всем телом к худруку, раздвигая ноги шире. Олег подошел вплотную, руками хватая его за бедра. Поцелуй стал немного нежнее, но все таким же страстным. Меньшиков прикусил губу актера, оттягивая на себя. — Саш, ты не видел Меньшикова, его нет у себя, вам на сцену по.. оу. — как же не вовремя, — я.. наверно.. позже зайду, ладно ребят, вы тут.. ну.. заканчивайте, вас все ждут.. вот, я пошёл. — Взъершенный Меньшиков и Петров со стояком — это именно то, чего всем зрителям в зале сейчас не хватало. — Заключил худрук, отстраняясь от парня. — Только не думай, что сможешь после спектакля списать все это на волнение. Мы закончим начатое. Саша улыбнулся и спрыгнул с подоконника.