Artificial Love

Очередное утро очередного дня. Он лежит на кровати, пытаясь выровнять до неприличия частое и шумное дыхание, что вырывалось из приоткрытых губ. Пот слепил волосы на висках, румянец залил его щеки, а внизу живота болезненным жгутом связало возбуждение. Ему тяжело это терпеть, но образ Чанёля, который парень видел во сне, заставляет Сехуна ощущать это болезненное напряжение. Рука неуверенно скользит под одеяло, дрожащими пальцами накрывая пах. Даже легкое прикосновение собственной ладони заставляет выгнуться, впиться в губы клыками, кусая их до крови, отчего во рту разливается металлический вкус, но ему плевать. Болезненный стон срывается с губ, пока он вскидывает невольно бедра, пытаясь прижаться к своей же ладони. А что еще было делать парню после такого яркого сна? Лишь пытаться хоть немного приглушить это состояние. Но выходило ровно наоборот: кладя руку на пах, стянутый тканью боксер, он невольно представляет отнюдь не свою ладонь. Каждое движение собственных пальцев ощущается, словно поглаживание чужой ладони. Понимая, что больше просто не сможет терпеть, парень подрывается с места, шипит от того, с каким трудом дается каждый шаг, который он совершает на пути к смежной с его комнатой ванной. Холодная вода не успокаивает, лишь еще хуже распаляет тело. Хун ругается сквозь стиснутые челюсти. Почему именно сегодня? Почему именно сегодня его посещает этот сон? И вновь пальцы ложатся на пах, но уже не стесненный боксерами. Ритмичные движения руки, пока в голове заседает чужой образ, дико манящий и желанный, подводят его к желанной разрядке. Шумное, даже загнанное дыхание наполняет ванную комнату, пока он пытается успокоиться. На этот раз ледяные струи помогают погасить остаточное пламя внутри, что не может не радовать, но вот только Сехун не понимает откуда такие сны, откуда такое дикое желание оказаться как можно ближе к объекту своего желания? — Прочь из моей головы, чертов Чан! — почему-то это звучит с львиным отчаянием. Выключая воду и заворачиваясь в полотенце, он пытается понять когда его признательность и благодарность к хёну превратились в такую ненасытную страсть, которую он и может утолить только лишь собственной рукой. Сущее наказание. Уже падая в мягкую постель, Хун смотрит на часы и понимает, что проснулся аж на два часа раньше будильника. Еще около часа у него есть на общие сборы, и именно это помогает ему окончательно взять себя в руки, одеться и прибрать что в комнате, что в ванной. Случалось так, что иногда ванная других мемберов выкидывала сюрпризы в виде нежелания работать, тогда остальные бежали к нему. Случалось это редко, но иногда бывало. Ему вообще в этом плане повезло. В своей комнате он жил один, в то время как остальным приходилось ютиться по двое, так что ванная комната была в его абсолютном распоряжении. Но знал бы он какой сюрприз сегодня преподнесет ему хитрая дама Судьба… *** Темнота. Эта темнота позволяет Сехуну перевести дыхание перед его личным адом. Artificial Love. Сексуальная хореография, которая даже на репетициях заставляла с каменным лицом выть в душе, стоило бросать взгляд на старшего, но сейчас ведь будет выступление, а значит, Чанёль приложит все усилия, чтобы заставить фанатов визжать от удовольствия созерцать это. Ядовито-розовый цвет затапливает сцену. Время на передышку закончилось. Пора играть каменную статую, которой совсем наплевать на желанное тело рядом, что совершает такие откровенные движения, совершенно не стесняясь. " — Черт, забей на хореографию, Чанёль, я умоляю тебя…» — мысленно молится бедняга макнэ, глядя на старшего редкими, но полными жара взглядами. — «Дай мне выжить…» Но Пак неумолим. Он знает о том, как младший сейчас смотрит на него, старательно изображая свое спокойствие. Беглым взглядом во время части с «трением» о трость видит как близко та к паху, что лишь выдает напряжение Хуна. Он прекрасно понимает, что младшенького легко спровоцировать. «Фальшивая улыбка…» О нет, улыбка Сехуна для Чанёля всегда настоящая. «Фальшивые слезы…» Скажите это подушке, в которую он ревел, и которую избивал в порывах ревности. «Фальшивая любовь…» Ни капли фальши, лишь пламенно горящие чувства и неугасимая страсть. Последняя часть завершается, тухнет свет, и парни могут уйти со сцены. И никто, кроме Пака, не видит, как Сехун прикрывает пах краем рубашки. Он собирается как можно быстрее, благо, это была последняя песня, а после нее никаких мероприятий запланировано не было — небольшая фан-встреча прошла еще до концерта. Макнэ забивается в дальний край автомобиля, упираясь лбом в холодное стекло и шипя ругательства. Он не обращает внимания на то, как заполняется мемберами салон. И не замечает, как Чанёль падает на сидение рядом с ним. Хун осознает это лишь тогда, когда старший, улучив момент, наклоняется к ушку паренька и произносит всего четыре слова, от которых младшенький вспыхнет, подобно яркому костру. «Я видел твои взгляды…» Сехуну хочется отшатнуться, но мешает стенка автомобиля сбоку, а также спинка сидения Дио спереди, который к слову повернется к ним и спросит все ли у них хорошо, на что получит утвердительный ответ от Чанёля и измученную улыбку его «жертвы». Уже когда автомобиль подьедет к общежитию, и когда мемберы покинут салон автомобиля, Хун первым добежит до дверей и со скорости пули метнется в свою комнату, забивая на все, всех и вся. И вот тут сыграет с ним Фортуна… Холодная вода льется на обнаженное тело, прямо совсем как утром, но на этот раз он упорно старается не прикасаться к себе. Его должна остудить вода. Должна… Но вот только не может… — Что такое, малыш? Тебе плохо? — словно издеваясь, горячо выдыхает в самое ухо Чан, обвивая руками талию младшего и прижимаясь к нему своим телом. Обнаженным телом, и сам факт этого вырывает с уст Сехуна долгий стон. Руки едут по скользкой плитке, и встретиться бы Хуну со стеной в страстном поцелуе, если бы не крепкие руки хёна, что не дают тому упасть. Хочется выть. Чанёльтак близко, но бедняга макнэ не может даже развернуться. И в эту секунду он проклинает все: эту ситуацию, свою привычку не запирать дверь, свои сны, себя, и даже причину этих снов — Чанёля. — Нет, блин, мне просто отлично, ведь ты вжимаешься своим членом в мой зад, и больше ничего не делаешь, придурок! — взрывается парень, теряя терпение. Да, он готов отдаться Паку прямо сейчас, воплотить один из своих снов, от которого он почти задыхался в возбуждении утром. — Полагаю, мне стоит сделать так? — слишком уж хитро произносит Чан, отчего Сехун напрягается всем существом, но уже в следующую секунду стонет. Громко и как-то развратно, ведь обьект его обожания спускает руку на перевозбужденный пах паренька, сжимает его своими пальцами, заставляя прогнуться, вжаться задницей ответно в пах старшего, точно прося его поскорее взять это на все согласное тело. А Чанёль и не против. Он лишь на пару мгновений отстраняется, а после мощным точком входит в тело, удивляясь тому, как легко его принимают в себя. — Так это были твои стоны, когда все ушли в кино, а ты сказался больным. Я уж думал, мне тогда показалось. — Рык со стороны младшенького удивляет и заставляет замолчать, осознав, насколько тому сейчас тяжело, и как ноет пах. Рука Чана начинает движения по стволу, в то время как его член медленно то погружается, то выходит из податливого тельца, которое дрожит, пока его владелец заходится в стонах. Стонах, которые Чанёль глушит второй ладонью. Холодная вода лишь сильнее разогревает тела. Мокрые шлепки наполняют ванную комнату, по которой итак разносятся заглушаемые рукой стоны Сехуна, а также тихие рыки Чанёля. Хочется сорваться в бешеный, быстрый темп, но он подавляет это, не желая навредить. Хотя именно этого и добивается Хун, когда как будто случайно ловит губами чужие пальцы, когда развратно начинает посасывать их, когда выгибает свою спину, подаваясь задом навстречу толчкам и совершенно не возмущаясь, когда его вжимают в стену и едва ли не втрахивают в нее… Еще одним плюсом Пака в глазах макнэ становится то, с какой заботой вымывает свое семя из паренька Чан, когда с глухим рыком кончает в него, то, как он помогает самому Хуну достичь желанной разрядки, настолько яркой, что его почти отключает. Но нет, заснет он в кольце крепких рук в своей кровати, впервые проспав ночь расслабленным сном, без всяких фантазий. Просто уютная темнота. И в этих же руках он проснется утром, но это уже совсем иная история…