Ты пожелал нам вечность

Прохладный вечерний ветер нежно игрался с немножко вьющимися чёрными волосами юноши, сидящего на самом краю крыши высотного небоскрёба. Последние лучи уходящего на заслуженный ночной отдых закатного солнца скользнули по пепельно-серой коже, заставляя ее немного дымиться, от чего брюнет неровно вздохнул, почти что впиваясь ногтями в бетонное ограждение крыши, на котором он сидел в данный момент, свесив тонкие ноги в пропасть. Сверкающие жидким золотом глаза пристально наблюдали за солнцем, почти закатившимся за края небосвода. Скоро наступит время, принадлежащее ему по праву. Тьма, такая же чёрная, как его смоляные волосы. Нельзя сказать, что он не любил день, нет, напротив, светлое время суток вызывало симпатию, но находиться в это время в среднем мире он не мог… так сказать, по профессии. Зато ночью никто не ограничивал действия юноши. И именно сегодня он решил это проверить. — Я так больше не могу, Ёнджин. — сказал брюнет только что приземлившемуся рядом чёрному ворону. Тот склонил голову набок и остервенело каркнул. — Ох, да, прости. — хлопнул юноша себя по лбу и щёлкнул пальцами, даже не взглянув на явно недовольную птицу. Словно в подтверждение в этот же момент из клюва ворона полилась отменная брань, которая даже для сидящего рядом парня была не слишком приятна. — Почему ты просто не даш мне дар речи навсегда, хозяин? — наконец выразился Ёнджин более менее по-человечески, недовольно переступая с лапы на лапу. — И начнёшь ты вот так всех подряд поливать грязью с короткой… крыла. Ну нет. Власть, так власть. — отозвался юноша и одним лёгким движением головы стряхнул со лба щекотливую чёлку. Какое-то время, пока небо постепенно сменяло оранжево-розовые краски заката на серо-синие оттенки подступающей ночи, собеседники хранили полное молчание. — Я хочу что-то изменить, Ён. — наконец прирвал тишину тот, кого назвали хозяином, немного шепелявя некоторые свистящие звуки. — Больше не могу так жи… хах, существовать. — усмехнулся он сам себе, осознавая, как глупо сейчас прозвучало бы прерванное слово. Нет, брюнет давно уже не жил. Он лишь влачил существование, выполняя свой долг. И ему это, как ни иронично, до чёртиков надоело. — И что же ты сможешь изменить, хозяин? — скептически взглянул на него ворон. Такова была их жизнь — делать то, что предначертано судьбой. Такова была жизнь конкретно этого парня. — Чтобы что-то изменить, тебе нужно как минимум сломать мироздание и нарушить баланс сил в существующей вселенной. Но это настоящий абсурд. — Именно этим я и хочу заняться, мой дорогой фамильяр. — с горькой усмешкой ответил ему юноша, медленно поднимаясь на ноги и отходя к середине крыши. — И как ты планируешь это сделать? — вновь задал вопрос скептически настроенный ворон, с лёгкой скукой наблюдая за действиями своего хозяина. — Пока не знаю. — последовал простой ответ. В этот момент брюнет, казалось, полностью абстрагировался от мира, прикрыв свои удивительные золотые глаза. За спиной парня в простой чёрной кожанке и брюках, самого обычного на первый взгляд, за исключением его невероятной красоты, начали медленно раскрываться огромных размеров крылья, такие же иссиня-чёрные, как и волосы их обладателя. Понемногу, словно это доставляло ему дискомфорт, златоглазый расправил каждое пёрышко своих невероятных и возможно немного птичьих крыльев с размахом точно не меньше 5 метров. Тут же последовал вздох облегчения, но как только игривый ночной ветер, довольно мощный на такой высоте, решил попробовать заставить эти крылья делать то, ради чего они собственно и были созданы, юноша охнул и быстро сложил внушительные конечности, припадая к поверхности крыши. Всё его тело начала бить мелкая дрожь от болевых импульсов, которые посылали во все нервные окончания чем-то недовольные крылья. Брюнет стиснул челюсть до онемения, стараясь достойно выдержать наказание за столь необдуманные действия, когда почувствовал чужие лапы на спине между лопаток. — Ну зачем ты это делаешь, знаешь же, что не полетишь. — негодовал ворон, делясь своей жизненной энергией сквозь когти, немного впившиеся в спину его хозяина, чтобы помочь ему справиться с болью. — Говорили же ему, нельзя пользоваться крыльями, говорили, будет очень больно, но нееет, зачем кого-то слушать, мы же смелые и сильные исчадия ада, способные вытерпеть хоть век в бурлящем котле боли. Тем временем агония немного отступила и парень хихикнул с ворчания своего фамильяра, заставляя исчезнуть сотканные из эфирного вещества крылья. В прочем, он весь был из него соткан, но очень старался не заставлять исчезать другие части тела. Только крылья. Только самые большие и самые бесполезные конечности своего тела, тянущие хоть и не физической, но огромной моральной массой своего веса как спину, так и сгусток энергии в его груди, который сложно назвать душой. — Прошло так много времени, Ёнджин… Но я ещё помню, каково летать. Мне очень этого не хватает. — И поэтому я постоянно ворон. — вздохнул фамильяр, устраиваясь рядом с плечом своего хозяина. — Мои крылья — твои крылья. — Именно так, надоедливый ты метаморф. — слабо улыбнулся брюнет, прежде чем новым щелчком пальцев заставив их двоих исчезнуть прочь с крыши здания, ни оставив ни намёка на своё присутствие, кроме небольшого, искращегося золотом облачка, оставшегося после магического перемещения, которое, впрочем, тут же бесследно растворилось в воздухе.

***

— Хей, Чим-чим, спящая красавица, просыпайся… — услышал спящий сквозь сладкую дремоту нежный, немного хрипловатый голос. — Давай, открывай свои дивные очи, вот-вот солнце сядет~ — продолжал кто-то настырно будить так уютно заснувшего мальчика в… а где? Где он уснул? Пак тут же недоуменно поднял голову, оглядываясь. А, ну да. За столом. — Ну наконец, хён, а то тебя и не добудишься! Очень манящие сны были? Небось про девушку~ — хихикнул над ухом родной голосок, а тёплые и такие знакомые руки обвились вокруг шеи в извечном желании их обладателя на всех вешаться. — Ой, Тэхён-и, привет… Неужели уже пора? Как я так… — сонно потягиваясь и пропуская шутку мимо ушей, Чимин встал с кресла и оглядел пустующий офис. Его гирька на шее, а по совместительству лучший друг, так и не отцепился от своего любимого хёна, хоть и был выше его на полголовы. Все всегда были выше, агх. Сладко зевнув, юноша обнял Тэ-тэ в ответ, вглядываясь в бумаги на столе. Что же он делал до того, как Морфей сцапал его в свои манящие владения… В принципе было еще не так темно, чтобы не суметь разглядеть написанное, ведь догорающий закат освещал всё просторное помещение мягким, но уже тусклым персиковым светом, к тому же от самих обнимающихся мальчишек исходило нежное, тёплое свечение, их кожа буквально мерцала изнутри. Только вот у без того сонного Мин-и были не очень послушные глазки, да и в его мире мало кто хорошо видел в темноте. Всё же не их прерогатива. Поэтому, решив разобраться со всем завтра, мальчик отцепил от себя любвеобильного макнэ и вышел из офиса, таща друга следом за тёплую большую ладошку. (Когда он успел так вырасти?..) — Ты выглядишь уставшим, Чимин-и. — подметил Ким, в припрыжку следуя за другом по извилистым светлым коридорам, пронизывающим весь Департамент. — Может тебе взять выходной сегодня? Ночная работа — это не шуточки. — Кто бы говорил, Тэ. — хмыкнул голубоглазый юноша и потрепал друга по белокурой макушке. — Сам только и делаешь, что дурачишься. — Нет, я очень серьёзный ангел! Просто во мне много энергии~ — хихикнул макнэ, первым влетая в хранилище. — А, Ким Тэхён, Пак Чимин, ну наконец. — тут же послышался монотонный женский голос откуда-то из центра хранилища. — Ваша смена начинается через 13 минут, извольте ознакомиться с делами. Пока заведующая хранилищем говорила, ребята уже успели дойти до своих ячеек, в которых смирно лежали непривычно большие стопки белых папок. Пак так и не определил для себя, хорошо это или плохо, что их ячейки находятся в поле зрения заведующей? Юных ангелов она немного пугала. — Добрый вечер, аджума~ — пропел своим притягательным голосом Тэ-тэ, влетая в свободное пространство у стола заведущей. — Приятно хоть иногда слышать уважение от молодых ангелов, хоть я всё же ещё не так стара. — хмыкнула женщина и продолжила, — Сегодня были доставлены дела для некоторых отличившихся ангелов 1 ранга. Можно сказать, это испытательный срок на 2 ранг. Ваши новые дела на всю предстоящую неделю и сконцентрированны в одном городе. Проявите себя ответственно. — на этом заведующая замолчала и снова погрузилась в свои бумажки. Чимин медленно перебирал папку за папкой, отыскивая те, что предназначены на сегодняшнюю ночь. Ну надо же, одна папка всего для одного дела, невероятно. Раньше им давали по одной папочке с целым списком мелких поручений. Похоже, это действительно серьёзно. Внутри маленького ангела начала медленно подниматься тёплая и клокочущая гордость, что он наконец сменит ранг, ведь их всего 4! Все молодые ангелы мечтают достигнуть высшего ранга, ведь это такой почёт. Но ещё и огромная ответственность. Пак с сомнением взглянул на своего друга, который изучал свои дела, левитируя в почти лежачем положении и намурлыкивая себе под нос какую-то ненавязчивую песенку под неодобрительные взгляды смотрительницы хранилища. Готов ли Тэхён для новой ответственности? Мин-и любил своего друга и поэтому боялся, что тот не справится. Но ведь нужно верить в силы дорогого человека! И тогда он точно всё сможет. «Я верю в тебя, Тэхён-и!..» Только готов ли он сам, белокурый голубоглазый малыш, ко 2 рангу? Это он сможет проверить только нынешней ночью. За несколько минут до начала смены мальчишки выбежали из Департамента через специальную дверь для Хранителей. Именно так называлась должность, которую они занимали. Незамысловато, зато очень даже понятно. Ангелы-Хранители. Только вместо того, чтобы оберегать одного человека всю его жизнь, ангелы просто оберегали предоставленную им душу от чего-то конкретного, а затем улетали к другой. Непредвзятость и серьёзный подход к работе. Хотя всё это совсем не относилось к Паку. Втянув носом свежий, почти ночной воздух, Чимин остановил свой взгляд на той маленькой части диска солнца, которая через считанные минуты тоже скроется за краем земли. На небо уже высыпали первые яркие звёздочки и с каждой секундой их становилось всё больше и больше, словно порванный пакет с блёстками продолжал опустошаться над тёмно-синим полотном небес. — Как же это волшебно красиво… — раздался над ушком Мин-и едва слышный шёпот лучшего друга, который прижался к хёну, ёжась от зябкой вечерней прохлады. — И почему наши одёжки такие тонкие, блин! — воскликнул он, дуя губки. Чимин только хихикнул поведению друга и повёл одним плечом. — Потому что фактически мы почти никогда не мерзнем, Тэ. — мягко ответил он, прижимая к себе Кима одной рукой. — Да-да, ведь наши тела, сотканные из эфимерной материи, не восприимчивы к температурам и просто адаптируются ко всему, знаю знаю, ме. Мне вот прохладно, пока мой эфимерный жирок додумается привыкнуть. Спустя пару мгновений молчания оба ангела заливистно расхохотались. Ничего мелодичнее их смеха еще не существовало и никогда больше не будет существовать ни в одном из трёх миров, ведь все ангелы создаются идеальными, так? — Нам ведь в разные города, да, хён? — немножко грустно спросил Тэхён, отстраняясь от друга. Солнце окончательно закатилось за горизонт, позволяя миру медленно погрузиться во тьму, таящую в себе столько всего опасного для этих двух маленьких невинных существ. — Да… Удачной смены, Тэ-тэ, будь аккуратен!.. — обнял Чимин-и друга напоследок, чмокая того в тёплую щёчку. — И тебе, Чим-чим, только не попади в какую-нибудь глупость, ты же умеешь. Хихикнув, голубоглазка кивнул и грустным взглядом проводил растворяющегося прямо в воздухе друга. Пора на работу, верно?.. Но почему же он чувствует себя так удручённо? Это чувство пустоты и грусти заполонило всю душу маленького лучика света в последний год. Во вред себе Чимин-и просто задался вопросом, почему ангелы должны жить именно так? Почему нельзя не работать где-нибудь в концелярии или в Департаменте, а просто жить в среднем мире, наслаждаться каждой минутой? А эта жизнь… Нет, это жалкое существование на Небесах… Так ведь зовут верхний мир люди, верно? Здесь всё такое… ненастоящее. Почему, ну почему же нужно обязательно следовать желаниям жестокой судьбы? Почему нельзя хоть что-нибудь изменить?.. Последний раз окинув взглядом почти договоревший вдалеке закат, стремительно темнеющий город далеко внизу и небо, усеянное яркими веснушками, Чимин по одному лишь мановению маленькой пухлой ручки растворился в холодном ночном воздухе, оставив после себя только маленькую, тёплую и светлую ауру, которая вскоре тоже погасла.