Ее личное чудо

1971 г. Будь я кошкой, я бы расцарапала обоих, думала Лили. Она сидела на корточках перед камином в факультетской гостиной и жгучие слезы злости и обиды текли по ее щекам. На сегодняшнем уроке у Лили получилось лучшее зелье в классе, а эти… которые Поттер и Блэк взяли и бросили в котел какую-то гадость. А ведь Лили варила зелье с таким старанием, так усердно и тщательно подготавливала ингредиенты, да еще и догадалась, как улучшить рецепт из учебника — даже Северус записал ее идею — и получила образцовый отвар от фурункулов. Хоть сейчас мадам Помфри в лазарет отдавай! А эти двое не моргнув глазом все уничтожили. И Лили теперь была очень расстроена. Вдруг она почувствовала, что кто-то тычет по плечу пальцем. Лили спешно вытерла слезы и обернулась. Но сразу пожалела об этом, потому что за ее спиной, переваливаясь с пятки на носок, стоял Поттер. — Я же, кажется, сказала, что с тобой не разговариваю, — решительно заявила она и снова отвернулась. Вот еще, на лохматого Поттера с его глупой ухмылкой любоваться. Но ждать, что его это смутит и заставит отступить, было слишком наивно. Он и не отступил, конечно, а прямо под ноги Лили, на ковер, уронил клочок пергамента. Еще и мусорит, подумала с возмущением она, но против воли прочитала его послание — почерк у Поттера был крупный и размашистый, и, даже не поднимая с пола, Лили увидела: «Кости нам переломай за это, если хочешь». Она громко хмыкнула в ответ и решила, что все же неудобно не разговаривать — отчитать бы его как следует. Лили скомкала пергамент и сердито бросила в огонь. А упрямый Поттер подкинул следующую записку, которая опустилась ей прямо на туфли. «Останемся помогать тебе с домашкой. И эссе по трансфигурации будем за тебя писать все следующие семь лет». Она поступила с этой запиской так же, как и с предыдущей. Но несмотря на незавидную судьбу двух первых посланий, Джеймс Поттер не сдался. Он зачем-то бросил тетрадку (откуда только взял магловскую?) и положил на нее третий огрызок пергамента. «Ты лучше всех на курсе варишь зелья». Лили, прочитав эти слова, на секунду торжествующе улыбнулась, но на Поттера даже не взглянула. — Эванс! — выпалил он. — Только не говори, что тебе игра в «Ищи кота» не понравилась. Классно же придумано! Ковер — Обувь — Тетрадь. Из первых букв К-О-Т складывается. И все записки тоже начинались с К-О-Т. Лили, как бы ни сердилась на Поттера, все же засмеялась: какие глупости приходят ему в голову. Она встала с корточек и заявила: — Придурок же ты. — Ну, правда, Эванс, мы с Сириусом не нарочно, — добавил он, отчаянно ероша волосы на макушке. Лили только вздохнула. В волшебном мире далеко не все проблемы решались волшебством, и испорченное зелье было уже не вернуть, но Поттер чудесным образом умел добиться своего. Она и впрямь на него больше не сердилась.

* * *

1977 г. Будь я кошкой, то сейчас громко мурчала бы от удовольствия, думала Лили. На вечеринке в честь победы Грифиндора над Слизерином осталась только она с Джеймсом Поттером. Музыка давно смолкла, но они все еще танцевали. Он, необычно притихший, крепко прижимал ее к себе, и Лили буквально млела в его объятиях. Она не знала, чем объяснить это удивительное состояние. Слишком много сливочного пива? Или кто-то подлил ей амортенцию? Да, Лили чувствовала те же запахи: горький шоколад, чернила, что-то непонятно звериное — и никак не могла надышаться. Рядом с Поттером, теперь уже с Джеймсом, было так хорошо, что она могла бы танцевать вечно. Но примерной ученице и старосте трудно забыть о долге. Лили остановилась, сняла руки с его шеи и бодро предложила: — Наверное, пора по спальням? Все уже разошлись. А то завтра, то есть сегодня, на уроки проспим. А ведь еще контрольная по Чарам. — Уже всё? — только и спросил он, нехотя убирая руки с ее талии. Потом решительно схватил ее за рукав мантии, не давая уйти: — Эванс, еще пару минут. Слушай, это не терпит до завтра. Ты же не забыла игру «Ищи К-О-Та»? Она припомнила, как Джеймс извинялся таким образом на первом курсе, и не смогла сдержать смешка. — Ты собрался играть в это сейчас? Он кивнул, да и к тому же крепко держал ее рукав. Лили глянула в его серьезные карие глаза за стеклами очков и уступила. — Только сразу скажи, где записки искать, — попросила она. — Отлично, — широко улыбнулся Джеймс и разжал пальцы, которыми основательно помял ее рукав. — Камин. Лили достала палочку и приманила к себе первое послание. В отличие от полученных семь лет назад, это было написано не так торопливо и коряво, да и не на оборванном клочке, а на маленькой открытке в форме снитча. «Кажется, нам давно пора кое-что обсудить», — прочитала про себя Лили. Она будто приклеилась взглядом к записке. Лили сердцем чуяла, какой именно ей вопрос зададут. У нее вдруг вспотели ладони. Что ей делать, что говорить? К счастью, Джеймс дал вторую подсказку: — Окно. Она отложила палочку и сама подошла к окну. И действительно увидела, что за бордовой шторой на стекле была прикреплена еще одна открытка в форме снитча. «Очень давно ты мне нравишься, Лили. Правда». Она перечитала эти слова несколько раз. Почему-то нравиться Джеймсу Поттеру было так замечательно, что внутри все запело и пустилось в пляс. Он подошел и встал рядом, плечом к плечу. — Телескоп у окна. Лили только сейчас обратила на телескоп внимание, хотя его наверняка притащили заранее. На нем лежала третья открытка, но Джеймс озвучил ее сам: — Так что, я могу считать тебя своей девушкой, Лили? Волшебников-подростков, как и их ровесников-маглов, очень волновали первые влюбленности и неловкие проявления чувств. Но Лили, положившая в карман мантии вторую открытку, верила всем сердцем, что это самое чудесное в мире признание. Она без колебаний весело ответила: — Можешь, Джеймс.

* * *

1979 г. Наверное, я ищу черную кошку в темной комнате, думала с отчаянием Лили. Она заперлась в своей детской спальне, не зная, куда еще податься и что вообще дальше делать. За дверью Петунья подметала коридор и напевала себе под нос какую-то веселую песенку. Лили могла бы позавидовать безмятежному настроению сестры, потому что у той в жизни нет жестокой войны с Волдемортом. Стоило Лили закрыть глаза, она видела, как мелькают зеленые вспышки. Ей казалось, что теперь она вся во власти этого цепкого и холодного страха. Вчерашнее сражение могло закончиться для Лили смертью — и закончилась бы, если бы Джеймс, схватив ее за руку, не трансгрессировавал в последнюю секунду. Лили, качая головой, удивлялась собственной наивности — как они, вчерашние дети, могли победить Волдеморта с его упиванцами?.. Это Джеймс — неисправимый оптимист, но она раньше тоже верила, будто у них что-то получится. Но реальность оказалась безжалостной. И вчера Лили в истерике убеждала Джеймса, что у Ордена Феникса нет шансов выстоять и их всех перебьют. А Джеймс просто пытался окружить ее заботой: говорил что-то утешающее, прижимал к своей груди, пока она рыдала, искал, путаясь в шкафчиках, успокоительное и зелье для того, чтобы спать без сновидений. А наутро сделал предложение — только Джеймс Поттер мог в такое время задумать свадьбу. Обескураженная Лили заявила, что жениться сейчас — совсем безответственно, не до того. И отправилась сюда, в родительский дом. Но лучше, кажется, не стало. Вдруг взгляд Лили упал на левое запястье, где темнели синяки — Джеймс крепко схватил, когда трансгрессировал с ней от Волдеморта. Она накрыла синяки ладонью. Лили хотела бы представить, что чувствовал Джеймс в ту секунду, когда в ее сторону летело смертельное заклятье. Успел ли испугаться сразу или осознание навалилось позже? Сама она даже не заметила, не подумала о том, каково пришлось ему. Лили пожалела, что оттолкнула его сегодня. Она не хотела огорчать того, кого любила, и вдруг всполошилась, так захотела все исправить и немедля послала ему Патронуса. Лили даже вздрогнула, услышав громкий стук в стекло. Джеймс объявился сразу же, к счастью, он не умел обижаться долго. Но Лили помнила о постоянной бдительности и, прежде чем открыть окно и впустить гостя, спросила: — В какую игру ты играл со мной дважды? — Э-э-э, в «Ищи К-О-Та»? — он удивленно посмотрел на нее и пожал плечами. — Тогда сыграем еще раз, — решительно предложила она, когда Джеймс влетел на метле в ее спальню. — Давай. — Он отложил метлу и огляделся. — Кажется, первая записка на кресле? «Кому я еще могу поверить так, как тебе. Я…» — зачитал Джеймс вслух, и Лили, прежде чем он ответит, быстро протянула еще один тетрадный лист в клеточку, который ждал своего часа на сложенном одеяле. Там было написано: «Очень-очень люблю тебя», и Джеймс возразил-таки: — Я сильнее люблю тебя. Она улыбнулась — это прозвучало так по-джеймсопоттерски, — а потом напомнила: — Еще на тумбочке, милый, — и внимательно глядя на него, любовалась тем, как засияло его лицо, когда он прочитал: «Твоя! Твоя, Лили». Она, тоже улыбаясь, подошла к нему. — Похоже, я, как кошка, у которой несколько жизней. И даже если вторая жизнь, подаренная тобой, будет слишком короткой, мы не можем все это время только ждать смерти. Лили аккуратно поправила ему прядку на лбу. — Я хочу, чтобы в твоей жизни была не только война, но и счастье, Джеймс. Обычные семейные радости. Я буду очень стараться. Он хотел возразить, что постарается еще больше, но Лили помешала нежным поцелуем. В волшебном мире она едва не встретила свою погибель, потому что даже с помощью магии трудно было одолеть противника. Но рядом с Джеймсом Лили чудесным образом чувствовала в себе силы радоваться новому дню и решительно идти к победе. — Знаешь, — вдруг сказал он, вертя в руках перстень. — Это же тоже «К-О-Т». Кольцо обручальное твое, потому что. Лили прыснула. И вот всегда так: он говорит какую-то несусветную чушь, а все равно смешно. Наверное, оттого, что Джеймс Поттер был ее личным чудом.