Тьма в человеческом обличье

Сущность, душа корабля, всегда была женского рода — этого требовали традиции, возникшие задолго до эпохи космических полётов. И пока адмиралтейский совет, когда дело доходило до присвоения имён судам имперского флота, с религиозным фанатизмом придерживался принципов, дух которых был давно забыт — а именно (простите за каламбур): что подходящее боевое имя корабля будет вселять ужас в сердца тех, кто его услышит — команда между собой называла корабль совсем по-другому. Всякий раз, когда «Авенджер» и «Девастатор» выходили на орбиту вокруг своих станций, любой посвящённый знал, что вернулись домой Ава и Дива. Впрочем, надо признать, в противоположность стремлениям надёжно укрытых в дальних кабинетах бюрократов, второе имя было призвано значительно преуменьшить разрушительную мощь кораблей. В конечном счёте, разумные всей галактики пришли к соглашению, что по-настоящему взбешённая женщина опаснее любого мужчины. Да и всякий, имеющий хоть зачатки опыта в подобных делах, понимал, что корабли — как и женщины — куда более покладисты, если им уделяется должное внимание. Речь шла даже не о том, что там себе думал капитан, когда нет-нет да и похлопывал ласково по приборной панели — многие техники, сталкиваясь с не поддающимся починке узлом корабля, умоляли: «Поговори со мной, девочка, скажи, что с тобой не так». А кто считал артиллеристов, которые наклонялись над консолью и шептали: «Вот так, детка, задай им!»… В общем (так или иначе, это было неизбежно), новый, исполинский даже по стандартам такого рода кораблей, флагман, лишь только в народ просочилось официальное название, получил от инженеров и экипажа прозвище Милашка.

* * *

В тот вечер, когда впервые были запущены в пробном режиме установленные на борт реакторы, и недостроенный корабль, пусть и частично, работал на собственном источнике энергии — именно в этот момент, по мнению рабочих верфи, корабль с полным правом становится одушевлённым — начальник строительной части торжественно вылил на настил машинного отделения стакан игристого гловского. От жара и вибрации реакторов палуба так нагрелась, что алкоголь тут же испарился, — будто впитался в панели. — За грандиозную леди Экс, — серьёзно провозгласил мастер, — которую друзья знают как Милашку. За самую грозную леди, которую я когда-либо знал. Да будет твоя служба долгой и славной, девочка моя! — За Милашку, — эхом откликнулись остальные рабочие и, отнюдь не на пол, опустошили собственные стаканы. И никто из собравшихся (включая немногочисленных представителей нечеловеческих рас) не заметил тёмную тень, что стояла высоко на платформе, и почти ласково держалась рукой за переборку. Если корабль и ощущал хоть какую-то связь с этим человеком, который принял значительное участие в его проектировании, то очевидного знака не подал. Да и кто знает, как сам человек, ставший в конечном счёте командиром судна, предпочитал про себя звать эту гигантскую боевую машину: Милашкой, более достойным «Леди Экс» или вовсе официально данным ей именем.

* * *

Правда, спустя годы техники (которые, кстати сказать, имели склонность называть корабль неофициальным именем) к своему огромному облегчению поняли, что верховный главнокомандующий, несмотря на свой нечеловечески острый слух, не обращает внимания на оговорки. А среди персонала истребительной палубы даже ходил слух о личном ТАЙ-файтере лорда ситхов. Этот корабль его светлость не только самолично пилотировал в бою, но и время от времени чинил собственными руками. Были и те, кто клялся, что его светлость не только беседует с ТАЙ-файтером, как любой механик, но ещё и зовёт это смертоносное судёнышко «Ангелом».