Кровь на его губах

– Адам? – Билл был уверен, что пришел раньше всех к их логову, и это было правдой на самом деле, только вот Адама здесь не должно было быть. А он был: сидел, привалившись спиной к открытому люку. – Г-господи, что случилось?! – Привет, – слабо улыбнулся Адам, когда Билл опустился перед ним на колени, пачкая новые штаны о влажную землю, – ничего. – Что у тебя, – Билл не отрывал взгляда от перепачканного лица Адама, – это…? Адам медленно растянул губы в улыбке, слишком знакомой, слишком пугающей, слишком жуткой, заставляя Денбро в испуге дернуться назад. – Это кровь, – сыто растягивая гласные, произнес Адам (зачеркнуто) Пеннивайз. Билл нервно сжал кулаки, не понимая как реагировать. Он свыкся с мыслью что это произошло, принял как факт, как данность, и не думал о том, кем является Адам на самом деле. Просто вычеркнул это из головы. Так проще, так легче. Не задавал лишних вопросов, в том числе и о том, чем он питается, куда уходит иногда не объясняясь, почему не рассказывает как прошел день, если они долго не виделись. Ведь хватало и других проблем, точнее одной: он любил мужчину. И если за Эдди и Ричи «неудачники» дружно радовались, то в его случае осуждающе качали головами. Особенно Стен. Потому что Адам – старше. И это они еще не знают кто он на самом деле! – Опять задумался? – хрипло позвал Адам, возвращая Билла из раздумий в реальность. Он моргнул, открыл рот, но сразу закрыл его. – Я скучал. – К-какого черта, Пеннивайз?! – грозно прошептал Билл, нахмурившись, но вместо ужаса вызывая лишь усмешку на лице Адама. – Что ты натворил, кого убил? Откуда кровь, чья она?! Т-ты же говор-рил, обещал, что бо-бо… – Заткнись, и поцелуй меня. Впивается взглядом в глаза напротив, и Билл тонет. Он сбит с толку, опять. Пеннивайз это умеет. Билл долгие секунды молчит, не закрывая рта, слова все еще ощущаются лишним грузом на языке, слова, которые уже нет смысла говорить, потому что Пеннивайз приказал совсем другое. Но воздух, застрявший в горле от этой простой команды, должен выйти, иначе Билл рискует умереть от удушья. – …ше не будешь. – Заткнись. От этого голоса мороз по коже, а волосы буквально встают дыбом. От взгляда хочется одновременно спрятаться и подойти ближе. Ближе. Денбро жадно и так глупо рассматривает лицо Адама, впитывая в себя каждую черту: сведенные на переносице брови, невероятные скулы, мельчайшие морщинки на носу, полуулыбка, больше похожая на оскал. – И поцелуй меня. Не шепот, нет, четкий приказ, заставляющий Билла судорожно сглотнуть. Пеннивайз по-прежнему в крови, но противиться нет ни сил, ни желания. Помилуй Господи, душу Билла Денбро, потому что он преодолевает жалкие полметра между ними и целует перепачканные губы Пеннивайза. Легко касается, уверенный в том, что сейчас отстранится, вот сейчас. Но лишь тянется к Адаму, обнимая за плечи, и окончательно портит штаны, буквально подползая к нему на коленях. Адам разводит ноги в стороны, позволяя Биллу устроится между ними, упираясь коленями в пах, и сам притягивает к себе за затылок, заставляя наклониться. И углубляет поцелуй. У Билла кружится голова от стального запаха крови, дикой крови, смешанной с ароматом Пеннивайза, который все еще отдает сладким попкорном. Мелко дрожат руки, когда он, огладив плечи, останавливает их на шее, мимолетно щекоча Адама за ушами. С силой проводит большими пальцами по ушным раковинам, и бесстыдно стонет в поцелуй. Соленый поцелуй, слишком влажный и дикий, слишком яркий, такой не похожий на все остальные. Казалось, кровь буквально везде. Совсем свежая, окрашивающая ярко алым губы, подбородок, нос и щеки. Уже подсохшая, скапливающаяся на зубах мелкими липкими кусочками. Темно бурая, сухая, не приятно царапающая тонкую кожу губ. – По-постой, – Билл тяжело дышит, пытаясь отстраниться, урвать глоток воздуха, но Пеннивайз только хищно ухмыляется, и целует вновь. Оглаживает языком нёбо, вызывая мимолетное чувство тошноты, потому что крови в миг становится будто больше. Пробегается по зубам, утягивает язык в дикий танец, а Билл обмякает и опускается на пятки, не в силах больше стоять на коленях. Пеннивайз тянется за ним, но все же разрывает поцелуй, и выпрямляется, вновь откидываясь на открытый люк. – Ты такой красивый, Билли-бой. О, Билл в этом не сомневается: перепачканный кровью, с припухшими губами, явно слишком яркими, с диким взглядом, окутанный облаком солено-сладкого, карамельно-стального аромата. Он сидит между разведенными в стороны ногами Адама, и, да будь он проклят, если в этой жизни может быть что-то более эротичное. – Только одежда лишняя, да, малыш? Билл краснеет, румянец на щеках создает плавный переход от светлой кожи к алым пятнам крови. – Да, – выдыхает, мотая головой, не в силах поверить в то, что только что сказал. А Адам улыбается, сгибает ноги в коленях, медленно приподнимается, и Билла запоздало охватывает страх быть застуканными. Потому что он знает, что Адам сделает: толкнет его на землю, нависнет сверху и… Задыхаясь от смущения и страха, Билл выставляет руки вперед, утыкаясь ладонями в грудь Адама, и сбивчиво шепчет: – Н-нет, постой, по-погоди. – Что происходит? – звонкий голос Тозиера разносится на всю пустошь, и Билл с Адамом синхронно поворачивают к нему головы. Ричи стоит почти у самого логова, уперев руки в бока и чуть наклонившись в сторону, всем своим видом выражая недоумение. Эдди рядом с ним пораженно хлопает ресницами, и неуверенно тянется к карману, в котором всегда лежит ингалятор. Майк удивленно переводит взгляд с Билла на Адама и обратно. – Что это на ваших лицах? – спрашивает Ричи, тогда как остальные явно в полном шоке и не могут даже слова сказать. – Кровь, – ухмыляется Пеннивайз. Эдди бледнеет, хватается за руку Ричи, Майк подхватывает его за другую руку. Ричи продолжает сверлить взглядом Билла, а Пеннивайз громко произносит: – Мы целовались. Эдди с трудом и с помощью Майка достает ингалятор, судорожно вдыхает, и хрипло шепчет себе что-то под нос. Ричи прищуривается, оценивающе смотря на еще более красного Билла, цвет щек которого сливается с ярким цветом крови, и, подойдя на несколько шагов ближе, заговорщически подмигивает: – Доиграйте-ка дома, хорошо? Встретимся завтра, Большой Билл. И Билл кивает, скорее чувствуя, чем видя, широкую ухмылку Адама (зачеркнуто) Пеннивайза.