Да

Гермиона старалась быть тихой и незаметной. Тёмные прохладные коридоры Хогвартса прекрасно помогали этому. Она очень спешила. Весь последний год они с директором Снейпом перекидывались короткими записками. Всё началось в день, когда она вернулась на седьмой курс. Она написала ему то, что должна была. Как уважает его, как просит прощения за их глупость, как… да много чего. Его ответ был короток и язвителен, но Гермиона решила ответить. Так и завязалась их переписка. С тех пор прошел год и их отношения. Ха… Их отношения. Это… странно признавать. Их переписка стала более личной. Намного более личной. Но они оба все ещё придерживались определённых границ и правил. Впрочем, это был их выбор. Она была совершеннолетней, они оба прошли войну. Она была не единственной, кто решил вернуться доучиться, и для таких студентов были свои правила. И все же… и все же он был джентльменом, а она в таких делах была не слишком искушенной, а от того и робкой. Но не сегодня. Сегодня она осмелилась написать: «Северус, мне нужно показать и сказать вам что-то важное. Жду вас в нише на четвёртом этаже в полночь, за гобеленом с розами. Вы будете?» Его ответ всего в одно слово: «Да», не давал ей покоя весь день. Гермиона нервничала, готовилась. Репетировала, что скажет. «Да». Такое короткое и такое волнительное. Что он скажет? Как отреагирует? Что сказать ей? Как реагировать ей самой? «Да». К вечеру Гермиона решилась на простое и изящное решение. И теперь, пробираясь по коридорам, нервно покусывала губы. Без десяти полночь… Гобелен с розами был в метре от неё, и она неслышно скользнула в широкую нишу за ним. Он был уже там. — Добрый вечер, Гермиона. Её коленки задрожали. Она смогла только кивнуть и нервно улыбнуться. Северус терпеливо ждал. Гермиона потянулась к своему горлу, к застёжке тёплой мантии. Защелка поддалась и ткань разошлась, с тихим шорохом соскальзывая с тела, оставляя Гермиону только в мягких чёрных туфлях и высоких чёрных плотных гольфах. Северус застыл, не смея ни двигаться, ни говорить. Гермионе показалось, что он и дышать перестал. Она сделала несмелый шаг вперед. Щёки её залил румянец. — Вам… не нравится? — сдавленно прошептала она. — Что… Зачем вы это делаете? — голос Северуса был хриплым. — Прошу вас… — он было потянулся в сторону её мантии, но остановился, заворожённо глядя в её глаза. — Вы так юны, вы не должны… — он говорил шёпотом. — Знаете, что я должна сделать, Северус? — она выдохнула свой вопрос ему в лицо. — Что? — неуверенно, еле слышно спросил он. — Это, — и она коснулась своими искусанными губами его, сухих и горячих. Он не удержался, сжал её руками и перехватил инициативу, захватывая её губы своими, раздвигая их языком, изучая эту влажную сладкую глубину. Гермиона придвинулась ближе и обняла его за шею, вставая на цыпочки. Её тело горело от его прикосновений, сердце колотилось как бешеное. Это было так невозможно, прикасаться к нему, чувствовать его, целовать его. Она застонала прямо в рот Северусу. Напряжение нарастало, бесконечный поцелуй продолжался, никто из них не хотел его прерывать. Северус сдался первый. Но ненадолго. Судорожно вздохнув, он приник к её шее, спускаясь ниже, к ключицам, груди, захватывая тонкими губами аккуратный сосок, лаская его и вызывая ещё больше стонов. Вдруг Северус отпрянул. Она осоловело посмотрела на него, не понимая, что случилось. Но он отвлекся лишь на заглушающие чары, которые накидывал на полотно гобелена и передвинулся ближе к стене, чтобы Гермиона могла опереться. Он рассматривал её в неровном свете от огня двух факелов, уместившихся в нише. Её глаза жадно поблескивали. Его, наверное, тоже. Он снова припал к её груди, целуя то одну, то другую, поглаживая и сминая, наслаждаясь мягкими округлостями, пока его взгляд не наткнулся на маленькую татуировку в виде котелка с бурлящим зельем. Северус вопросительно взглянул на Гермиону. Она смущённо улыбнулась. — Это маленький подарок. Так ты словно всегда со мной. Она магическая, это специальное заклинание, — её голос сбивался от неровного дыхания, — пришлось украсть твой волос. — Снова воруем, мисс Грейнджер? — промурлыкал он ей на ухо. — И что же она умеет? — Когда ты далеко от меня и думаешь обо мне, она становится чуть тёплой, приятно тёплой, и я знаю, что мысленно ты со мной, — она смущённо опустила глаза. — Гермиона… — он потрясённо посмотрел на неё, а после с удвоенной силой стал покрывать её горячее тело поцелуями, спускаясь ниже и вставая на колени перед ней, прокладывая влажную дорожку туда, где его прикосновения были нужны больше всего. Легко, кончиками пальцев, он прошёлся по низу живота, голому лобку, проник пальцем меж сомкнутых ног, но тут же двинулся дальше по бёдрам и вниз. Одну её ногу он подхватил под коленку, закидывая себе на плечо, и губами тут же приникая к уже влажным складкам, сначала осторожно, исследуя, затем всё смелее, глубже, выискивая самые чувствительные местечки. — Северус… — захваченная в сладкий плен, простонала Гермиона. Его язык двигался точно и ритмично, трогая то клитор, то вход, сочащийся влагой. Он то вылизывал её половые губы, то засасывал клитор, его пальцы проникли в неё, надавливая внутри на сладкую точку. Гермиона не могла бы продержаться слишком долго. Первый оргазм накрыл её с головой. Она натужно стонала, прикрыв глаза. От избытка ощущений на её ресницах выступили маленькие слезинки. Когда Гермиона достигла кульминации, Северус наконец облегченно расстегнул ширинку, вытаскивая наружу напряжённый член, требующий ласки. Не дав Гермионе опомниться, Северус, вытерев ладонью свой рот, придерживая неожиданную любовницу, поднялся. Её нога, покоившееся на его плече до того момента, теперь оказалась на его бедре. Он легко приподнял Гермиону под разгорячённую попку, призывая обнять его крепко обеими ногами и, больше не раздумывая, одним точным движением вошел в неё, ощущая такие желанные тесноту и жар. Сжав ладонью податливую ягодицу, другой рукой крепко сжимая шею Гермионы сзади и прижимая её саму к стене, он начал размашистые движения. С каждым толчком она тихо вскрикивала от острых ощущений, вызванных трением члена о налившееся кровью стенки влагалища. Гермиона первая подошла к краю, с наслаждением бросаясь в омут во второй раз. Северусу потребовалось чуть больше времени, но вскоре он присоединился к ней. Обессиленные, они сползли на пол. Северус подтянул свою женщину к себе, накрывая её мантией. В молчании шли минуты. Вскоре холодный воздух коридора проник в нишу, касаясь разгорячённой кожи Гермионы. Она поежилась, и Северус заметил это. Поднимаясь на ноги, он помог подняться и ей. Быстро привёл себя в порядок, закутал Гермиону в мантию, подхватил её на руки и аппарировал в свои апартаменты. То есть наконец сделал то, чего им обоим так давно уже хотелось.

КОНЕЦ