Втрескался.

      Ночь темна, а потому под её покровом не видно что происходит в людских душах и квартирах. Эти слова так часто говорил себе Ген, прежде чем проводить еженедельный обряд. Закупиться едой, заварить кофе, провести пару часов за поиском нужной романтической комедии… Закутаться в одеяло по самые уши и тихо наслаждаться романтикой. Просто на секундочку отключить мозги и перестать анализировать нелогичные действия бесхарактерных и стереотипных в большинстве случаев героев, и просто вообразить для себя чистую и прекрасную любовь.       И вот в своих фантазиях он уже провожает солнце обнимая прелестную миниатюрную девушку, а может и находясь во властных мужских руках, ему не принципиально. Возможно, второй вариант даже лучше. А вот, он кормит кого-то с ложки тортом, ласково вытирая с щеки, сцеловывая с губ сладкий-сладкий крем. О! А вот его страстно вжимают в стену, явно давая понять — он не уснёт сегодня, и отнюдь не потому, что он нашёл новую мелодраму. Да, определённо второй вариант лучше.       Асагири—жуткий романтик и сентименталист, не смотря на собственную холодность, расчётливость и профессию. И это он принял давно. Оставалось лишь найти человека, что мог бы раскусить подсознательные манипуляции и научить чувствовать по-простому. Кто-то, кто был бы настолько умён, что с ним не прокатывали бы психологические трюки, и Ген, наплевав на них, мог спокойно встречаться. Но таких умов Асагири не встречал. Точнее не так. Он встретил одного индивидуума, но при самых чтоб его неприятных обстоятельствах. Почти четыре тысячи лет спустя, в роли засланного шпиона.       И какого индивидуума! Таких Сельдереев ещё поискать! Абсолютная противоположность идеалу романтического принца на белом коне из снов Гена. Хитрый, циничный, саркастичный, романтичный от слова нет. И воспринимает он Асагири исключительно как… Штатного менталиста? Клоуна? Человека, который понимает, что он вообще пытается заново изобрести? Или просто занозу, зацепившуюся за бутылку колы.       О, кола стала для Гена отдельной темой. Любимый ещё при той жизни напиток теперь он был готов пить вместо воды. Главное, чтобы бутылочки выдавал лично Мистер Сельдерей. Да, Асагири не умел придумывать ласковые прозвища, а варианты «котик», «зайчик» и всё прочее ему казались совсем не подходящими для Ишигами. Сельдерей он и в Африке Сельдерей.       Ген стал рассеянным. Как влюблённая девица. Всё то у него валилось из рук, ничего у него не выходило, он терял всякий над собой контроль, мысли утекали к чарующим красным глазам. Он нисколько не мог анализировать чужие поступки. И это становилось проблемой. Война на носу, а он! Так ещё и мешает Сенку своим настроением. Одним словом, Менталист уверенно впал в Древнерусскую тоску.       Ишигами последнее время тоже ходил сам не свой. Ещё бы! С его ненаглядным, вернейшим помощником, надеждой, опорой и поддержкой творилось не пойми что! Сенку давно заметил, что напрямую зависит настроением от Менталиста. С чем это связанно он вообще не понимал, но делать что-то надо было. Это грозило вылиться в серьёзные убытки и отклонение от графика для Научного Царства. Разговору быть.       Вечерело медленно, солнце садилось не спеша. Ген тоже хотел бы никуда не спешить, вот так просто жить, и иногда открывать ту или иную научную приблуду, вместе с Сельдереем естественно. И конечно, вместе болтать по ночам. Встречать рассветы. Но всё потом. Пока — подошедший со спины Ишигами. Ген фыркнул. Явился! Оторвался от работы. Вспомнил наконец Менталистика, не прошло и года! Да, Асагири явно ревновал его к работе. — Да-да, Сенку-чан, уже иду, больше не отлыниваю! — Ген поднялся, привычно улыбаясь, отряхнулся и взглянул на Ишигами с лёгким прищуром. — Неужели я настолько тебе нужен? — Учёный закатил глаза. — Безусловно, но я не могу вот так просто смотреть, когда один из важнейших людей для возрождения цивилизации вот так вот хандрит. — Асагири слегка вздрогнул. — Думаешь, я не вижу? Скажи, я что, мало тебе колы произвожу? — Издевается! Ген хотел влепить ему затрещину, хотя к насилию не склонен. Вот иногда этот гений просто, абсолютно невыносим! И вот иди и понимай, издевается он, или просто бытовой идиот! И где его талант понимать людей?! Ишигами кажется, не шутил. Он абсолютно растерянный и бессильный в психологии сейчас стоял, и пытался понять, что же тревожит компаньона. — Скажи, времени не пожалею, сделаю! — Что ты, Сенку-чан! Куда же мне претендовать на пару часов твоего времени! — Ген только отмахивался. Здравый смысл в нём сидел крепкий. А Ишигами легко хмурился. — Ну уж нет! Если ты думаешь, что мне жалко для тебя времени, то ты ошибаешься. Корабль всё ещё строится, мне некуда пока что спешить. Если это так критично, то я могу позволить себе выходной, чтобы взбодрить главного помощника! — Ген лукаво усмехнулся. Сельдерей сам напрашивается! — Раз так… Тогда… — Асагири подошёл ближе. Не успел Ишигами подумать, как в его руки упало тело, драматично прикрывающее глаза широким рукавом. — Сенку-чан! Хочу любви! — И рассмеялся, так и оставаясь в руках Учёного. Тот то ли от шока, то ли от чего ещё его не отпускал. Только хмурился, вскидывал брови, щурился и распахивал глаза. И забавно так моргал, открыв рот. Ген понял, что его уже не остановить, что романтишная натура вырвалась и сдаваться не собирается, а потому излишне шаловливо пальцем захлопнул упавшую челюсть, хихикнув. — И… Что должно входить в «любовь», чтобы ты успокоился? — Сенку с трудом собрался. С превеликим. Такой вот Менталист был очарователен, и это плохо. Вот уж кто-кто, а Ишигами знал тысячу и один способ оставаться одиноким без СМС и регистрации. И все эти способы твердили: если рядом особо харизматичный Менталист, надо бежать. Но он не мог, иначе как вывести из хандры дорогого… Товарища! — Ну-у, на первом свидании я конечно целуюсь, но достаточно будет просто милой беседы ночь на пролёт и обнимашек под пледом… Ну, пледа у нас нет, значит под любым куском ткани. Можно и без неё, главное чтобы были обнимашки.— Ген не спешил подниматься на ноги. — Почему я? — Сенку паниковал. Немножечко, просто всё то, что предлагал Менталист было… Не в его стиле. Ну, он не особо-то жаловал всё это, спокойно говорить находясь слишком близко к Менталисту не представляется возможным, да и лишнего куска ткани нет. — Потому что ты, Сенку-чан! Не задавай глупых вопросов, а не то упустишь лучшую сделку своей жизни! — Ишигами вмиг перестал волноваться, в глазах снова появился хитрый блеск. — О-о, так это всё-таки сделка, а не просто дурь в твоей хитрой голове? — Асагири цокнул языком, щурясь. — И что же ты мне предлагаешь? Развлекать тебя в обмен на что угодно? — Сенку не оставил места своим волнениям, полностью отдаваясь ситуации и позе, ранее волнующе-двусмысленным. Он поудобнее перехватил Менталиста, опуская его ниже, приближаясь к лицу, зеркаля прищур и оскал. Ещё чуть-чуть, и их «дурачество» перерастёт в страстное танго, язвительно-токсичное на вид, с массой сарказма. Но вот подноготная всё ещё будет скрывать влюблённого идиота и не меньшего идиота, панически остерегающегося слова на букву «л». — Ну-у, какой же ты алчный человек, Сенку-чан! — Ген чуть капризно надул губы, но хитрый прищур никуда не ушёл. Асагири только принял игру, руками обвивая шею напарника. Увидь их кто, позора не оберёшься. Ну и пусть! — Но раз несчастный я только так сможет познать все прелести любви, то так и быть. Ах, несчастная я душа! — Ишигами чуть не выронил его, силясь не закричать: «Тебе что, мало колы?!». Менталист наигранно всхлипнул, жмурясь и отворачиваясь. — Жди. — Учёный поставил компаньона на ноги, а сам что-то ворча под нос ушёл в сторону деревни. Ген хихикнул, и довольный собой уселся на траву под деревом.       И сразу жизнь как-то наладилась. Сразу и солнце светит ярче, и трава зеленее, вот только минуты ожидания тянутся дольше. Асагири нетерпеливо начинает мерить лужайку шагами, посматривая на море за деревьями. Солнце медленно клонилось к закату. Романтичней некуда.       И даже Сенку с куском какой-то ткани и тремя бутылками в руках смотрится весьма и весьма в тему, не смотря на тихое и недовольное бурухтение и в общем сумбурный вид. Он подошел, неосторожно кинул ношу на траву перед Геном, с выражением лица как у кота, гордого пойманной мышью. Но Асагири ничего не говорил, лишь снова вернул своим глазам хитрый прищур, на губах растянул лисью ухмылку. Ишигами мрачновато его оглядел, и наклонился, начиная расстилать тряпки на траве, и отложил бутылки в сторону. А Ген только и мог удивляться. Он думал его вот сейчас-то уж точно пошлют, но как-бы не так. Видимо его дорогой Сенку-чан решил играть до конца. Вон, среди двух бутылок колы явно затесалась третья — подозрительная. Асагири вальяжно поднялся, и мягко ступая по траве, ненавязчиво приблизился к загадочной ёмкости. Одного взгляда хватило чтобы точно сказать — Ишигами взял вина. На редкость кислого, совершенно не похожего на то, что любил раньше выпить Ген, но алкоголь оставался алкоголем. Для настроения.       И вот они сидят. Молча. Сенку цедит колу, пока Асагири задумчиво оглядывает вино. На стекле играют рыжие блики садящегося солнца, природа затихает, а едва слышимый шум волн только нагнетает обстановку. — Сенку-чан, разве тебе можно алкоголь? — Пока неловкость совсем уж не свела Гена в могилу, и не придавила плитой с большими буквами «втрескался», стоило начать язвить. Хотя Асагири заметил, что даже это уже не отвлекает от созерцания напарника. Даже затягивает в этот омут влюблённости ещё сильнее. Да уж, то что раньше было якорем здравого смысла и хладного расчёта теперь тянуло его ко дну. — Нам почти по четыре тысячи лет, а ты всё ещё считаешь меня несовершеннолетним? — Ишигами прищурился, улыбаясь. Кажется снова начинаются их «дебаты». Асагири захихикал, как бы невзначай придвигаясь ближе. Сенку вмиг отодвинулся. — Ну, это не считается. Так-то тебе нет двадцати одного, Сенку-чан. Ты всё-таки плохой человек. Расстраиваешь своего дорогого Менталиста, нарушаешь закон… — Ген поцокал языком, снова придвигаясь. Ишигами ожидаемо отстранился, оказываясь на самом краю ткани. Асагири сделал вид, что не заметил, полностью поглощённый изучением запаха вина. — Ты придираешься к мелочам. — Учёный с неким вызовом глянул на напарника, и отдал ему свою колу, тут же выхватывая бутылку алкоголя, и смело делая небольшой глоток. Ген не стал мелочиться, многозначительно глянул, притянул Ишигами к себе за ворот, выхватил бутылку и намеренно выразительно отпил, касаясь губами стекла ровно так, чтобы Сенку понял: Ген действительно целуется на первом свидании, пусть пока и косвенно. И да, это свидание. У Учёного в голове сразу стало пусто. Мысли в панике разбежались. Нет, не от алкоголя, пусть он и пробовал почти впервые, особого эффекта это не возымело. Тут другое, тут Менталист. Всем своим видом намекающий, что весь вечер сегодня он не дурачился, а именно намекал. На то, что любви он действительно хочет.       Они лежали рядом всю ночь, ёжась от сквозняков. Да уж, романтики тут было... Мягко скажем мало. Ага, мягко. На земле было твёрдо, в спину всё время что-то впивалось. Вокруг была куча насекомых, невнятная живность. Звёзд не было видно из-за листвы. Им только и оставалось, что тихо ругаться, лёжа в обнимку. И иногда мельком целоваться. Так, для тепла.       А на утро обнаружить что все суставы затекли, носы хлюпают, температура скачет, укусы комаров чешутся. Но им-то какое дело. Ведь когда оба наконец дали волю страшным тайнам, хлюпать носами вдвоём стало куда сподручнее.