Пора домой

            Будучи маленькими, они строили замки из песка на пляжах, на которых бывали раз в пару лет. Мечтали, бегая по траве на окраине города, который стал надоедать к классу шестому, когда математика стала сложнее и люди вокруг начали казаться идиотами. Воздух, пропитанный смехом и матом. Подростки считают, что ругаться престижно, поэтому сквернословие в те годы вошло в моду. А потом стало привычкой, на которую перестаёшь обращать внимание.             Но школа подходит к концу, а мечты, как кажется, не двигаются с мёртвой точки и продолжают оставаться всего лишь «мечтами». Хёнджин танцует каждый день. Практикуется до самой ночи. До боли в спине и ногах. А результата будто нет. Ему твердят всё бросить и заняться чем-нибудь попроще. Чем-нибудь, чем занимаются все. Но Хвана тошнит от одной только мысли об «обычной жизни». — Я блядски устал, — измученный вздох проглатывает вечерняя тишина. Он подходит к изрисованным граффити трибунам школьного стадиона и опускается на место рядом со своим приятелем, отбрасывая портфель в ноги. Он поворачивает голову к Чанбину и вздыхает во второй раз. — Серьёзно? Ты опять куришь? — А тебя ебёт? — Забей, — цокает, отводя взгляд. — Давно меня ждёшь? Прости, я опять забыл о времени. — Как-то ты ушёл с репетиции в одиннадцать вечера. Сейчас только девять, так что всё нормально, — старший улыбается уголками губ, затем делает ещё одну затяжку и, бросив сигарету вниз, тушит её ногой.             Со знает, Хёнджин ненавидит, когда он курит. И дело не в запахе табачного дыма и не в противном привкусе при поцелуе, как объясняет свою неприязнь сам Джинни. Проблема заключается в том, что младший слишком трепетно заботится о здоровье близких, даже когда они сами этого не хотят. Даже если на своё собственное здоровье он забивает болт и продолжает изнурять себя, будто он не среднестатистический старшеклассник, а настоящий, мать его, супермен. — Ты так надоел мне со своими лекциями о курении, здоровяк, — Чанбин поднимается с места и толкает Хвана в плечо. — Вставай, до дома тебя провожу. — Эй, разве красиво бить своего парня? — он, тихо смеясь, встаёт вслед за любимым. Поднимает свой рюкзак, накидывает на одно плечо и вяло, неспешно начинает идти к выходу с территории ненавистной ему школы. — Ты провожал меня в прошлый раз. Моя очередь быть джентльменом.             Старший пожимает в ответ плечами и безмятежно и тепло улыбается.             Они выходят через главные ворота и сразу сворачивают во дворы. Ходить по улицам слишком скучно и неуютно, когда со всех сторон атакуют десятки голосов и прочих городских «мелодий», которые не всегда приятно слушать. Шум машин отвлекает от разговора и просто-напросто раздражает. Чанбин ненавидит всё это. Ему бы что попроще. Уехать в глухую деревушку, например, и обжиться там. Где-нибудь у реки или на окраине леса. Подальше от надоедливых скоплений людей и поближе к диким волкам и лисицам. Не будь у него верных друзей и любящего парня, давно бы уехал в глушь вести беседы с берёзами и одичало бросать взгляды на непрошенных гостей. А потом смеяться с их озадаченных и испуганных физиономий. Он не раз рассказывал об этих фантазиях Хвану и с сожалением ловил непонимающих взгляд. — Бинни, можно задать очень личный вопрос? — задумчиво тянет Хёнджин, беря хёна за руку. — Чего спрашиваешь? Ты же мой бойфренд, тебе всё можно. — Ты общительный, весёлый, заводила. Но мечтаешь съебаться куда подальше и отгородиться от цивилизации, — он смотрит перед собой, переплетая их пальцы вместе, а потом поворачивает голову к Чанбину. — Почему?             Из-за холодного воздуха начинает першить в горле. Старший откашливается в кулак и останавливается. Вздыхает и готовит себя к очередным объяснениям, которые вряд ли хоть к чему-то приведут. Потому что люди, даже самые близкие, не всегда хотят и могут услышать то, что им пытаются донести. Он, как никто другой, осознаёт это. И осознание этого читается печалью в его глазах. — Ты правда хочешь об этом поговорить? — Я хочу, — настороженный настроением своего парня, Хёнджин неуверенно кивает и опускается на рядом стоящий заборчик. Смотрит, выжидая. — Ну и зачем ты сел? — разводит руками Со. — Может, дойдём до дома и поговорим там? Здесь холодно.             Хёнджин, полный упрямства и волнения, молчит и не встаёт с места. Ему давно хотелось серьёзно поговорить с Чанбином. Он устал от недомолвок и вечной напряжённости, когда над тобой будто висит шаровая молния и искрит во все стороны, угрожая упасть на голову. Они с Со слишком редко разговаривают о том, что действительно важно. Не хватает времени. Нет желания или сил. Проблемы и тяжёлые мысли накапливаются с каждым днём и осыпаются на дорогу между ними двумя. Угрожают превратиться в непреодолимую стену и навсегда разрушить отношения, что строились годами. А Хёнджин совсем не хочет терять близкого человека. Поэтому хватается за этот шанс наконец поговорить. — Хорошо, — Со почти сразу сдаётся и присаживается рядом с ним. Хван вновь берёт его за руку. — Расскажи, — мягко улыбается он, проглатывая комок, застрявший в горле. — Я волнуюсь. — Волнуешься? — непонимающе хмурится тот. — Из-за того, что я хочу уехать? Ты же знаешь, это всё фантазии. Никуда я отсюда не денусь. У меня нет на это денег. Да и… если я уеду без тебя, то буду совсем один. Это не круто. А ты со мной точно не поедешь. — Почему ты думаешь, что я не хочу с тобой поехать? — Очнись, Хёнджин, — он отворачивает голову и забирает свою руку, явно огорчённый. — У тебя есть планы. Грандиозные планы на будущее! А всё что есть у меня – нежелание принимать тот факт, что мы выросли. Я не работаю, не учусь. И даже не знаю, хочу ли. — Но… — Нет, заткнись! — вспылив, он резко встаёт и поворачивается к Хвану. Его трясет. Но не от злости, а от чего-то, давно сидевшего внутри. — Скажешь, что мне надо найти хобби? Найти работу? Будто я не пытался! Может, я просто не вижу себя в этом обществе… — замечая обеспокоенность младшего, Со остывает и отводит взгляд. — Я правда стараюсь, просто… у меня не получается принять. Себя и других. Это тяжело. — Я понимаю, — тихо отвечает. Хёнджин становится перед любимым и обнимает. Нежно. Крепко. Со всей любовью. — Я тоже не до конца понимаю, что собираюсь делать дальше. Думаешь, у меня есть план? Ха! Как бы не так, — он закрывает глаза, а его губы расплываются в грустной улыбке. Со озадаченно обнимает его в ответ. — Иногда мне даже страшно встречать новый день, потому что я не знаю, чем он закончится. — Эй, — отзывается Чанбин. — Ты же не вздумал сейчас плакать, правда? — Нет, — Хван утыкается в шею и вдыхает знакомый, такой родной запах. От него становится легче. — Я уже своё отплакал. И знаешь, что я понял? Нам просто нужно ещё немного времени. — Времени на что? Хван не отвечает. Он легко целует любимого в губы и кивает в сторону, предлагая продолжить идти.