Божество войны

...когда ты узнал про божество войны, ты думал, что он окажется высоким, мускулистым и гневным. Так что, готовясь встретиться с ним, ты приготовился к худшему. Ты не то чтобы ожидал увидеть взамен маленького, тощего, застенчивого ребенка. Оливкового оттенка кожа; черные волосы; исхудалое перемазанное лицо, на котором дорожки слез прочертили бледные линии сквозь пепел и пыль. На ней были белый хитон и поношенное покрывало, накинутое на плечи. Пара крыльев — огромных, черных крыльев стервятника, чересчур больших для ее крошечного тела — единственные указывали на ее божественную природу. Генерал переступил с ноги на ногу. Богам, очевидно, требовалось оказывать уважение, но… — Э… прошу прощения. Я призвал Ареса? Бога войны? Божество-девочка сжалась в комок и плотнее запахнула на себе покрывало. Она пробормотала что-то себе под нос. — Прошу прощения? — переспросил генерал. — Арес — бог резни на поле боя, — отозвалось дитя чуть более громким голосом. — Не войны. Генерал оглянулся на жреца. Жрец пожал плечами — очевидно, он тоже утратил направление. — Что же, — произнес генерал. — Значит, тогда Афина? Богиня военной тактики? — Тактики, — повторило божество-девочка. — Не войны. Затем последовала долгая, безобразная тишина, и наконец огромные хищные крылья зашевелились, зашуршав перьями. — Меня зовут… звали… Ифигения. Дочь Агамемнона, царя Микен, вождя ахейцев, отправившихся на штурм стен Трои. Когда мой отец оскорбил Артемиду, и ни один ветер не дул, чтобы отнести ахейские корабли к Трое, меня привезли в Авлиду. Чтобы выдать замуж — так мне сказали. Я… Она всхлипнула. Слезинка скатилась по ее подбородку и капнула на пол храма. — Мне было четырнадцать. А потом меня привели к самому высокому в Авлиде алтарю, и… и тогда… и… Еще один всхлип. — Мне было только четырнадцать. Черные крылья обняли ее целиком, и она исчезла под ними, как под плащом из перьев. Когда они раскрылись вновь, и божество-дитя взглянуло на генерала, тот отшатнулся. Эти глаза. Глаза, какие он тысячу раз видел во время боя… — Я — истинная сущность войны, генерал, — произнесло божество-дитя. — Я богиня кровопролития, жертвенности, убийства невинных. Меня призывают, когда люди опустошают, сжигают и грабят. Меня призывают, когда вопят матери, когда гибнут сыновья, когда похищены дочери. Я слышу всё это, генерал. Я слышала всё это с тех времен, когда пала Троя. Ужасающие крылья распахнулись. Девочка-божество нависла над упавшим на пол мужчиной — пять, даже десять метров вышиной. Где-то вдалеке кричал жрец. — Как только посмел ты обращаться ко мне.