А Айга целовал её однажды за углом, вцепившись в ледяные пальцы её же бесконечно тонких рук… Она ответила на краткое мгновенье, а отстранившись, обожгла навечно безумным взглядом из вселенских тяжких мук…
***
За эти пару дней Айга узнал, что она старше его. Старше на
целый год. Целый год — бесконечно чёрная пропасть, заполненная поклонниками страше и виднее Айги. А он наблюдает за ней издалека, смотрит, как она плывёт над землёй, совершенно не касаясь дорожной пыли. Снисходительно-насмешливая богиня, под взором которой таяли многие. Айга каждый раз сталкивается с ней взглядами, тщетно пытаясь напомнить, как он целовал её однажды на другом краю земли…
Айга знает, что её зовут Файдо Куроми — идеальное имя для неприкосновенной богини. Её имя — мантра, священной музыкой оседающая в голове навсегда, и Айга молится ночами, отчаянно шепча заветные слова в подушку.
Сама Файдо — наверняка ангел, ангельски прекрасная богиня.
За эти пару тысяч лет он узнал, что Файдо никогда не промахивается — ни бэем в центр арены, ни мимолётной улыбкой в сердце наивного мальчишки.
Айга смотрит, как кровавый оскал превосходства медленно расцветает мёртвой розой на её лице, и со стыдом осознаёт, что это его голос громче всех вещает о том, что Файдо Куроми — жестокая, бесчувственная и холодная красавица, чьё сердце навеки похоронено под слоем ослепительно-синего льда и холодного адского пламени…
А Айга заявляет, что он умер бы за Файдо. (
Ложь, потому что Айга уже умер за Файдо.)
Безвольной тряпичной куклой упал к ней в ноги, наивно надеясь на снисхождение от безжалостной богини, навеки покорившей его сердце..
Он умер возродившись вновь, чтобы обнять и улыбнуться ей, ведь она — ангел, ангел настолько прекрасный, что может сравниться с богиней…
***
А Айга целовал её однажды, на дороге у бестолково возмущённого потока людских мыслей и душ. Она не отвечала в этот раз, но бросила, безбрежным голосом своим, осточертевшим до глубины изъеденной мальчишеской души, несдержанное краткое: «Люблю».
***
Мне плевать на…
На что? На чужие жизни, бэи, судьбы, мечты?! Айга кричал на неё тогда, узнав правду. Он кричал, кричал, кричал, разрывая глотку в крике, который Файдо никогда бы не услышала. Его слёзы, горечь, ненависть, разочарование и злость — всё это мерно струилось песком сквозь её пальцы. Это его время, его жизнь, его мир, мир, в котором Айга жил. Жил, до этого момента. Это всё забрала она, она — королева, которой Айга и так отдал бы всё на свете.
Но ей не хотелось ждать, ведь отбирать всегда приятнее. Она — демон, исчадие ада, медленно перебирающее струны его души и громко хохочущее. Она забивается в самые дальние уголки сердца Айга и её голос звоном отдаётся в голове, бесконечным звоном монет, отданных Иуде.
… на сердца. У меня своего сердца нету, а разбивать чужие также просто и весело, как ломать игрушки. Голос звучит надорванно, а Айга знает, что Файдо лжёт. Он чувствовал, как трепещет её сердце, когда целовал её однажды под ветвями цветущей сакуры… Айга не хочет быть её игрушкой. Он будет рваться на её цепях, вопить и рыдать, принося ей большее удовольствие. И ещё большее. Он будет наблюдать, как она медленно слизывает его кровь со своих тонких длинных пальцев, и больше наверняка не пожалеет ни о чём. Он лишь вспомнит, как целовал её однажды, как на миг она ответила, а сам Айга внезапно стал выше её на голову. Сжимал её, хрупкую, в своих объятиях. Тогда, всего на миг ему показалось, что она сейчас ему не чужая. (
Ложь, потому что она всегда была холодная и чужая)
А Айга умрёт возрадившись, чтобы отомстить ей, но она никогда об этом не узнает до момента своей же смерти, она — демон. Имеющий право просто существовать демон.
И всё ещё ангельски прекрасная богиня.
***
А Айга встретился с ней на арене. Она стояла прекрасная в свете софитов, по-прежнему неприкосновенная, а Айга мечтал только сейчас покориться. (
Ложь, потому что он хотел этого всегда.) Шагнуть к ней и отдать свой меч, покорно протянуть его своей богине и королеве…
Всё случилось настолько быстро, что Айга не успел увидеть, а лишь почувствовать. Горячая кровь хлынула на него потоком горечи и боли, горячая и сверкающе-алая кровь.
Приятно, до омерзения приятно.
А его богиня осталась непоколебимой. Привычный кровавый оскал вышел каким-то рваным (
таким, каким и хотел всегда его видеть Айга). А Айга видел её со своим мечом в груди, с ужасной, рваной раной. Айга задел сердце, из которого моментально хлынуло что-то до ужаса алое и знакомое, а он стоял, перепачканный в её крови. Не смея дышать и даже быть на свете. И в его памяти она не плакала. И это было самым страшным. Глаза, блестевшие всё также, спутанные серебряные волосы, обагрённые собственной кровью… Рубины в оправе из льдов. Тело (
уже бывшей) по-прежнему богини было слишком слабым, а разум слишком сильным. Не проронив ни слова, она ушла, шатаясь, а Айга лишь после осмелился коснуться кончиками пальцев её окровавленного следа… И тогда, Айга вспомнил, что он целовал её однажды…
Но это было лишь в мечтах.
