Его величайший грех

      Уилл прислонился к косяку двери, из-за которой доносились тихие звуки музыки.       Джем — мой самый большой грех.       Собственные слова эхом отдавались в голове. Он закрыл глаза и глубоко вздохнул, прежде чем осторожно приоткрыть дверь в комнату своего парабатая.       Джем сидел спиной ко входу, положив скрипку себе на плечо.       — Уилл? Это ты, Уилл? — Он не обернулся, продолжая играть мелодию, которую Уилл никогда прежде не слышал.       — Да, — тихо произнёс Уилл, не осмеливаясь сделать ещё хоть шаг к сидящему перед ним седовласому юноше.       Музыка, наполнявшая комнату чудесными звуками, смолкла, когда Джем опустил смычок и, положив скрипку в футляр, обернулся, глядя на Уилла.       — Ну же, проходи. Ты заставляешь меня нервничать, стоя там, — произнёс Джем.       Уилл ощутил неловкость. Никогда прежде он не чувствовал себя неловко перед Джемом; его Джемом.       Он полагал, что это из-за проклятия, которое он считал реальным в течение пяти лет, проклятия, не позволяющего ему любить или быть любимым кем-либо в полноценном смысле. И — всё же — он полюбил. В последние годы он любил только одну душу и лишь сейчас осознал это.       — Я хочу поговорить с тобой кое о чём, — слова Джема вернули его к реальности. К горлу подступила дурнота.       Джем спросил, выйду ли я за него замуж, и я согласилась.       Ты его любишь?       Я люблю его.       — И о чём же? — хрипло спросил Уилл.       — Я знаю, что должен был сначала обсудить это с тобой, но мы никогда всерьёз не говорили о любви, — сказал Джем, не в силах сдержать улыбку. — Ты никогда не был открыт к подобного рода чувствам. А я из-за своей болезни никогда не думал, что кто-то может по-настоящему полюбить меня.       Я полюбил. Я люблю.       — Тесса, — утвердительно произнёс Уилл вместо того, что хотел сказать на самом деле.       Не женись на ней. Разве ты не понимаешь, что ты — единственное, что у меня есть? Она не могла полюбить тебя так, как я. Никто не смог бы.       Но как у него хватило бы духу произнести подобное, когда юноша перед ним выглядел таким счастливым? Узнай Джеймс о том, что его помолвка делает Уилла несчастным, он бы расторг её — Уилл знал это наверняка. Но если Джем действительно любит Тессу, а не его, то его парабатай будет несчастлив.       Уилл разрывался между желанием, чтобы его лучший друг, его возлюбленный был счастлив — и желанием самому обрести счастье впервые за пять лет.       — Сегодня утром я сделал ей предложение, — признался Джем. Уиллу показалось, что ему в сердце вонзили нож.       — Она согласилась? — Смотреть на Джема было невыносимо, и он уставился в пол.       — Да.       — Ты любишь её? — Уилл с трудом выдавил из себя эти слова.       — Да, — Джем улыбнулся по-настоящему счастливой улыбкой — а сердце Уилла вновь разбилось на части.       Уилл глубоко уважал Тессу и был уверен, что она способна подарить Джему счастье — но лишь ценой его собственного. Неужели это действительно так эгоистично с его стороны? Единственное, чего он хотел, — быть счастливым. Но Джем тоже заслуживает счастья: в конце концов, это он медленно умирает.       Я очень рад за тебя. Ты заслуживаешь быть счастливым.       Слова, что должны были быть сказаны, эхом отдавались в голове. Он был полон решимости произнести их, чтобы сохранить собственное несчастье в тайне — но лишь до тех пор, пока не взглянул в прекрасные, сияющие серебром глаза Джема.       Он вспомнил, как впервые посмотрел в эти глаза: в то время серебристый цвет ещё не полностью сменил тёмно-карий. В то время им было не больше двенадцати, но уже тогда Уилл знал, что Джеймс Карстэйрс сыграет немаловажную роль в его жизни.       — Не женись на ней, — вырвалось у Уилла прежде, чем он успел прикусить язык.       — Что? — Джем в изумлении воззрился на него.       Уилл глубоко вздохнул. Он хотел было извиниться — но он не мог лгать Джему. Не сейчас.       — Я сказал, что тебе не следует жениться на Тессе, — пояснил он, не отрывая взгляда от Джема.       — Уилл...       — Не женись на ней, потому что я люблю тебя, и мне... Если есть хоть малейший шанс, что ты тоже любишь меня, то не женись на ней.       Джем отступил от него на шаг.       — Ты меня любишь?       Уилл кивнул, подходя ближе к Джему.       — Я люблю тебя уже очень давно. Так давно, что даже не знаю, когда начал испытывать это чувство.       Джем пристально смотрел на него.       — Не знаю, что и сказать, Уилл.       — Я знаю, что с моей стороны эгоистично говорить тебе об этом теперь, и ты имеешь полное право велеть мне уйти. Но если ты разделяешь мои чувства — пожалуйста, дай мне шанс, — взмолился Уилл.       — Хотеть быть счастливым — не эгоизм. Я должен был заметить. Мы же парабатаи. — Замолчав на мгновение, Джем отвернулся к окну. — Но что я буду за человек, если сейчас разорву помолвку? Я не могу разбить её сердце, Уилл, но не хочу разбивать и твоё, — продолжил он.       — Нет необходимости разрывать помолвку, если у тебя нет ко мне чувств. Ты...       — Проблема в том, что есть. Но я в равной степени люблю и Тессу, и — более того — мы парабатаи. Парабатаям запрещено вступать в романтические отношения. Даже если я разорву помолвку, мы никогда не сможем быть вместе по-настоящему. Мы не сможем никому открыться. Наши отношения будут ограничены нашими комнатами. Я не хочу для тебя подобного — ты заслуживаешь гораздо большего, — пояснил Джем, вновь взглянув на него. Сейчас его глаза казались более печальными, чем когда-либо.       — Ты говоришь, что тоже любишь меня, но мы не можем быть вместе?..       Джем медленно кивнул. Это было хуже любого исхода, какой Уилл только мог себе вообразить. Он ощутил пронзившую грудь сильную боль и отступил назад. Всё, чего он хотел теперь — уйти и заставить себя забыть, что всё это когда-либо происходило.       — Уилл...       — Мне очень жаль, что я побеспокоил тебя сегодня вечером. Ты должен жениться на ней — она сделает тебя счастливым. Просто забудь обо всём, что я сказал, — выпалил Уилл и развернулся, направляясь к выходу       Он задержался перед дверью на несколько секунд, в глубине души надеясь, что Джем скажет хоть что-нибудь, что угодно, однако его парабатай молчал — и Уилл ушёл с разбитым сердцем. Быть может, решил он, над ним действительно тяготело проклятие.