Don't slide away

Его глаза распахнулись, тело дернулось от удара, которого не последовало. Сделав несколько резких вдохов, Ричи Тозиер понял, что ему все это приснилось. Просто сон. Подумал он. Нет, не сон, а кошмар. Несколько мгновений он просто лежал, запутавшись в своей простыни, позволяя своему дыханию замедлиться, а разуму успокоиться. Просто сон. Жестокие слова, одиночество, душевная боль. Это был всего лишь плод его воображения. Ничего больше. Так почему же ему до сих пор так холодно? Почему его тело горело от желания встать, убежать в ночь и никогда не оглядываться назад? Наконец он сел, убрал с глаз пряди волос и наклонился, чтобы включить прикроватную лампу. Схватив со стола очки, он заморгал в полумраке своей комнаты. Все выглядело так, как и всегда: одежда была разбросана по всему полу, столу и даже лежала на мониторе компьютера; на стенах висели различные плакаты с лицами его кумиров и любимых групп. Только одна вещь была новой. Одна вещь, которая выделялась из комфортного хаоса, к которому он привык. Ричи соскользнул с кровати и направился к письменному столу, длинные ноги сделали это путешествие коротким. Протянув руку, чтобы взять предмет, лежавший на единственной чистой части стола, он почувствовал, что его рука дрожит. Зачем он это делает? Но он знал почему. Он просто не мог или не хотел признать это. Предмет, о котором шла речь, Ричи никогда бы не купил для себя. Забавно, что он думал об этом, но в этом был смысл. В конце концов, кто бы мог подумать, что Билл Денбро подарит ему на семнадцатый день рождения авторучку. Это было так вычурно, и так не похоже на Ричи. Черт, у него даже был свой деревянный футляр для хранения. – Для написания твоих выигрышных шуток, – сказал Билл, глаза его горели озорством, но в то же время такой искренностью, на которую был способен только он. Ричи, у которого желудок свело в узел, а мозг был полон каши, мог только подумать так, чтобы ответить: – Я не очень хорошо пишу свои собственные шутки. Теперь, снова усаживаясь на кровать и вертя ручку в руках, он думал обо всем, что не мог ни сказать, ни сделать. Никто никогда не называл Ричи храбрым человеком, и меньше всего он сам. Возможно, он был полон дерзкого безрассудства и слишком самоуверенных высказываний, но все это не было настоящей храбростью. Нет, если уж на то пошло, Ричи Тозиер всегда был и есть трус. Билл уезжает. Письмо, которое он с гордостью демонстрировал, делало все это слишком реальным. Поступить в Нью-Йоркский университет Билл мечтал уже много лет, и Ричи был счастлив за него. Не имело значения, что это означало, что он переедет на несколько штатов подальше от Мэна, или то, что Ричи, вероятно, не увидит его снова в течение очень долгого времени. Честно говоря, он даже не знал, вернется ли Билл когда-нибудь в Дерри. После того ужаса, который пережил его младший брат, когда они были детьми, отношения Билла с родителями уже никогда не были прежними. Захочет ли он вообще навещать их во время каникул? Если Билл и приедет, будет ли Ричи все еще здесь, чтобы увидеть его? У него были свои мечты, и они были песней сирены, которая тянула его сердце к западному побережью. Подальше от дома, подальше от скучного, но утешительного представления о Дерри. И далеко-далеко от леденящего душу страха, который преследовал его во сне. Так ему будет лучше. И все же он сидел здесь, уставившись на дурацкую ручку, которую так и не смог заставить себя использовать, стараясь не обращать внимания на то, как болезненно сжалось его сердце. Какая-то часть его знала, что он не сможет делать это вечно. Он не мог отрицать, кто он такой и что чувствует. Неважно, насколько он усовершенствовал свои чувства за эти годы. От чего он на самом деле защищался? От боли? От стыда? Он все равно их чувствовал. Будет больно, когда Билл уедет. Он не был уверен, насколько сильно, но знал, что это оставит его сердце истекать кровью. Будет ли больнее, если он просто скажет правду? Было бы легче смотреть, как Билл уезжает, если бы он знал, как много Ричи скрывал от него? Он хотел бы, чтобы ответы было легче узнать. К сожалению, его жизнь была шуткой, и Ричи нужно было написать кульминационный момент. Неважно, насколько плохо у него это получалось. – Вот дерьмо, – хриплый шепот слетел с его губ без его согласия. Он не знал, сможет ли это сделать. И вот, совершив решительный акт храбрости, на который он и не подозревал, что способен, Ричи встал с кровати, нашел джинсы, в которых был накануне, надел их, сунул ручку в карман и направился к двери. Неважно, что он понятия не имел, который час, не имело значения, что ему пришлось пробираться через дом, чтобы не разбудить родителей. Он должен был сделать это, каким бы ужасным это ни было. Быть может, в темноте будет легче. Прохладный ночной воздух коснулся его кожи, когда он вышел на улицу, и холод, пробежавший по телу, заставил его громко рассмеяться. Где-то в глубине души Ричи подумал, что ему следовало надеть свитер поверх тонкой футболки, в которой он спал. Впрочем, теперь на это уже было плевать. Он уже прошел половину квартала, затем побежал по знакомым тротуарам. Место назначения было настолько засевшим в его сознании, что он мог бы добраться туда и во сне. Может быть, он все еще спит. Может быть, все это было сном, и именно поэтому он делал что-то настолько нелепое. К тому времени, когда он добрался до дома Билла, он задыхался и обливался потом. Потратив минуту на то, чтобы согнуться пополам, чтобы отдышаться, Ричи наконец понял, что не может подняться и позвонить в дверь. Несомненно, ни один из родителей Билла не был бы доволен, если бы его разбудил на крыльце несносный друг их сына. Боже, что он делает? Это было так глупо. Это ничего не изменит. Он знал, это не произойдет. Билл собирался уезжать, Ричи собирался уезжать, и они, вероятно, никогда больше не увидят друг друга. Тозиеру просто следовало вернуться домой, лечь в кровать и притвориться, что у него не было дикого желания признаться своему лучшему другу в тайне, которую он хранил долгое время. Но глубокая боль в груди при мысли о том, что он позволит своим чувствам раствориться в памяти, заставила его ноги прирасти к бетону. Поэтому он глубоко вздохнул, игнорируя то, как его сердце готово выпрыгнуть из груди, и решил остаться. Билл был писателем, но Ричи прочитал так много его историй, и, возможно, он мог бы стать похожим на героев, которым он всегда завидовал в том, что жило в них. Может быть, однажды, ему удастся взять под контроль собственное повествование. Сунув руку в карман, он провел ею по ручке, а потом положил ладонь на сотовый телефон, который не потрудился вынуть накануне вечером. Когда он вытащил его и нашел контактное имя Билла, то снова заколебался. Теперь он не мог остановиться. Он устал быть трусом. Поэтому он нажал на экран и поднес телефон к уху. Каждый гудок вызывало у него шок в сердце. Может быть, Билл не ответит. В конце концов, он спал. Может быть, Ричи отправят на голосовую почту, и он повесит трубку, а потом попробует еще раз. – Ричи? – звук полусонного голоса Билла заставил его сердце забиться так сильно, что он подумал, что оно может взорваться. – Т-ты в порядке? – Билл добился огромных успехов в борьбе со своим заиканием, но иногда оно все-таки возвращалось, и Ричи всегда чувствовал себя плохо, когда был причиной этого недуга. – Э-э, прости, извини, что разбудил тебя прямо сейчас, эм, посреди ночи, – он споткнулся о собственные слова, пытаясь найти правильные. Как, черт возьми, он собирается сделать это, чтобы не показаться сумасшедшим? – Я возле твоего дома. Ну, это был определенно не такой способ. – Что? - спросил Билл, смущение и беспокойство чувствовались с одного слога. – Э-э-э, я имею в виду, мне нужно поговорить с тобой, и я возле твоего дома. Вау, он был так охуенно хорош в этом. Кто-нибудь, пожалуйста, дайте ему награду за его невероятное выступление. – Ты в м-мо-моем доме? Ричи, уже три часа ночи. Так вот в какое время это было. Да, сейчас он определенно говорил как сумасшедший. Возможно, ему следовало подождать до утра. Возможно, ему следовало подумать об этом более ясно. Черт, возможно, ему следовало закончить много вещей, которые не были сделаны. Почему он такой идиот? – Черт, извини, Билл. Похоже, старина Балабол окончательно сошел с ума. Мы все знали, что этот день придет, не так ли? Я лучше пойду, пока кто-нибудь не надел на меня смирительную рубашку. Я не думаю, что мне будет хорошо в психушке. Я закончу тем, что скажу своему доктору, что хочу трахнуть его мамашу или что-то в этом роде, и в следующий момент ты знаешь, что я получу лоботомию, и никто не сможет услышать мои фантастические шутки снова, и мир будет таким темным и мрачным- – Ричи, заткнись, – теперь голос Билла звучал яснее, и он увидел, что свет в его спальне освещает окно. – Прости. Я сейчас уйду. – Подожди. Оставайся там. Я сейчас спущусь. – Правда, Билл, тебе и не нужно этого дела- – Останься, – приказ прозвучал негромко, но безошибочно, и он послушался. Даже после того, как Билл повесил трубку, а Ричи нервно сунул свой телефон обратно в карман. Он почувствовал, как его пальцы сжались вокруг ручки, когда услышал, как открылись замки на двери. Когда дверь медленно открылась, и Билл вышел в лунный свет, сердце Ричи упало. Он уже давно привык к тому, как сжимается его тело, когда он впервые видит парня, но сегодня боль была особенно ужасной. То, как его обычно ухоженные волосы торчали в разные стороны ото сна, и как он дергал за рукава толстовки, и выражение его лица, когда он смотрел на кудрявого идиота, стоявшего у подножия крыльца. Это было уже слишком. – Черт, здесь холодно, – Билл заговорил первым, и Ричи услышал напряжение в его голосе, хотя и пытался скрыть его. – Неужели? – выдавил Ричи, и голос его звучал гораздо тише, чем обычно. Если бы только учителя могли видеть его сейчас. Кивнув, Билл подошел ближе и остановился на верхней ступеньке. – Да, – он окинул взглядом дорогу за спиной Ричи, прежде чем спросить: – Ты сюда пешком пришел? – Ну, вроде того, – Ричи не собирался рассказывать, как он прыгал, как газель, спасающаяся от хищника, чтобы добраться сюда. Он и так уже казался достаточно сумасшедшим. Билл спустился на одну ступеньку, и Ричи инстинктивно отступил назад. По лицу Билла пробежала волна эмоций, но он остановился, и Ричи был благодарен ему за это. Он не думал, что сможет быть ближе к парню. Не тогда, когда казалось, что его сердце может вырваться из груди. Боже, он был так глуп. Это была такая глупая идея. Зачем он пришел сюда? Все, что он собирался сделать, это выставить себя дураком. – Р-Р-Ричи, ты в порядке? Заикание и тревога в его голосе, вместе с беспокойством в глазах, сильно ударили Ричи в грудь, и он почувствовал себя таким придурком. Это было ошибкой. – Блять, Билл, мне... мне жаль. Мне не следовало приходить сюда, – его дрожащая рука нашла путь к волосам для того, чтобы он мог убрать грязные локоны с лица, прежде чем продолжить. – Я собираюсь уйти сейчас, блять, прости, что потратил твое время, – он отвернулся, размышляя, сможет ли он достаточно быстро вернуться домой, чтобы избежать унижения, которое наполняло его желудок в этот момент. Прежде чем он успел попытаться, он услышал, как Билл крикнул ему вслед: – Подожди, – и почувствовал, как теплая рука обхватила ледяное предплечье, заставляя его остановиться. Однако он не обернулся. Он не мог смотреть в мягкие глаза Билла. Он не заслуживал той доброты, которую его друг неизменно проявлял ко всем и каждому, кто в ней нуждался. Не тогда, когда он пришел сюда с такими эгоистичными желаниями. Это было неправильно, и он знал, что это неправильно. По многим причинам. – Ричи, пожалуйста, – Билл говорил тихо, словно стараясь не напугать своего друга. – Посмотри на меня. Неужели он не понимает, что просит слишком многого? Неужели он не понимает, что если Ричи сделает то, о чем он просил, и увидит на его лице заботливое беспокойство, которое, как он знал, было там, то он буквально рухнет в ничто? Слишком часто он смотрел на Билла и чувствовал, что тот может развалиться на части. Слишком часто он опускал это, притворяясь, что это ничего не значит, что все, что у него есть — это дружба. Сможет ли он выдержать это еще раз? Что ему нужно было сделать, так это снять напряжение, придумать плохую шутку, которая успокоила бы их обоих, и уйти, пока он не испортил то, что у них было. Ему и раньше удавалось это делать, но теперь... теперь это была гора, на которую он просто не мог взобраться. Вместо этого он застыл на месте, каким-то образом обретя достаточно голоса, чтобы умолять. – Отпусти меня, Билл, – отпустить — это то, что Ричи должен был сделать в первую очередь, и он не стал бы ввязываться в эту историю. Возможно, если бы он захотел этого достаточно сильно, то мог бы просто превратиться в лужу и смыться в канализацию, навсегда. – Нет, – голос Билла вернул его в себя. – Ты можешь п-п-п-по... – знакомая борьба на мгновение остановила его, и Ричи почувствовал, как его захлестнула новая волна стыда. – Поговорить со мной, – Билл, наконец-то, справился, разочарование просочилось в его голос, хотя Ричи знал, что оно было направлено не на него. Даже если так и должно быть. – Просто скажи мне, что случилось. Почти безумный смех вырвался изо рта Ричи, когда он сказал: – Ты же этого не хочешь. Просто позволь мне уйти. – Ты этого не знаешь. Ты н-не знаешь, чего я хочу, – в тот раз он знал, что разочарование было для него. Хорошо. Он это заслужил. Потому что он не думал о том, чего хотел бы Билл, когда мчался сюда в безумном порыве. Он не думал о том, как жестоко было бы сказать то, что он хотел, когда это ничего не изменит в будущем. Все, что он мог сделать, это заставить Ричи потерять одного из своих самых дорогих друзей, и он не думал, что сможет справиться с этим. И неважно, что он все равно потеряет его. Он не мог сделать ничего такого, что заставило бы его уйти пораньше. Не тогда, когда он все еще так отчаянно нуждался в друзьях. Даже если бы он никогда не признался в этом, его друзья были теми, кто удерживал его целым. Когда Ричи замолчал, все еще глядя на канализационную трубу у своих ног, он услышал, как Билл набрал в грудь воздуха, чтобы заговорить снова. – Ричи. Пожалуйста, – его голос был тих, когда он говорил это, спокойный и рассудительный, и именно как Билл, и это было страшнее всего, что Ричи чувствовал в своей жизни. Потому что он знал, что не может этого отрицать. Медленно, прерывисто дыша и моргая от внезапной сырости в глазах, Ричи повернулся к своему другу. Где-то в глубине души Ричи радовался, что Билл все еще держит его за руку, опасаясь, что если он отпустит ее, то Тозиер может уплыть в ночь. Билл попытался ободряюще улыбнуться, и Ричи подумал, что на этот раз его сердце может взорваться. – Не волнуйся. Я не осужу. Я слишком хорошо тебя знаю. Я не думаю, что что-то из того, что ты можешь мне рассказать, удивит меня. И снова Ричи почувствовал, как внутри него зарождается полубезумный смех: – Ты недооцениваешь меня, Денбро. Что-то промелькнуло в выражении лица Билла, что Ричи не совсем понял, когда он ответил: – Постоянно. Именно тогда Билл вспомнил, что держит Ричи за руку, и отпустил ее с извиняющейся улыбкой. Когда он это сделал, Ричи вдруг почувствовал настоящий холод ночного воздуха и скрестил руки на груди. Заметив это, хмурый взгляд пересек лицо Билла, и он сказал: – Пошли внутрь. Мои родители спят. Они нас не услышат. Ричи инстинктивно покачал головой. Это было последнее, что он хотел сделать прямо сейчас. – Нет, я лучше останусь здесь, если ты не против, – он попытался сказать это в шутливой манере, но у него ничего не вышло. Билл нахмурился еще сильнее. – Хорошо, тогда возьми это, – он начал стягивать толстовку, но Ричи быстро остановил его. – Нет-нет. Стоп. Прекрати это! Просто… перестань быть собой! – в этом не было никакого смысла, и Ричи знал это, но ему было все равно. Стянув рубашку обратно, на лице Билла отразилось замешательство. – Что? – Ты всегда так чертовски добр ко мне, даже когда я веду себя как осел, – раздраженно проговорил Ричи. – Типа, я только что, блядь, разбудил тебя в три часа ночи и веду себя как настоящий ебаный мудак. Ты должен злиться на меня. Билл закатил глаза. – Ты явно расстроен. Я просто пытаюсь тебе помочь. Ты с-с-сделал бы то же самое для меня. Ричи замолчал, ошеломленный правдой сказанного. Если бы Билл разбудил его посреди ночи, явно расстроенный и несущий чепуху, он без колебаний сделал бы для него все, что мог. У него не было выбора, он должен был сказать ему. Не имело значения, что это сделает с ними, не имело значения, если это заставит Билла не хотеть иметь с ним ничего общего. Что бы это ни повлекло за собой, он не мог остановиться. Все, что он мог сделать, это попытаться собрать себя по кусочкам, когда он закончит. – Я, – начал он дрожащим голосом, не зная, как это сказать, – Билл, я... я... я... я… – Я думал, что это у меня заикание, – по легкому изгибу его губ было ясно, что он шутит или пытается шутить. Надеясь снять напряжение. – Ну же, Тозиер. Выплевывай. Глубоко вздохнув, Ричи прыгнул в глубину. – Я люблю тебя, Билли. Он ожидал шока или ужаса, может быть, отвращения. Но Билл только усмехнулся и сказал: – Я тоже тебя люблю, чувак. Вот почему ты можешь сказать мне, что случилось. Нахмурившись, Ричи покачал головой. Билл ничего не понимал. Теперь все, что он мог сделать, это сказать то, о чем, как он надеялся, никто никогда не узнает: – Нет, не так. Типа, Я... Я думаю о тебе все время, блядь. Когда тебя нет рядом, я хочу, чтобы ты был рядом. И когда ты рядом, это пиздец как больно! Потому что, я знаю, я, блять, знаю, что ты не чувствуешь то же самое, и иногда я не могу дышать, когда думаю об этом. Так что, я-я делаю хуевые шутки и говорю глупости, и я пытаюсь заставить тебя смеяться, потому что смех – это все, что я могу получить от тебя, – он покачал головой, не в силах больше видеть выражение лица Билла, которое сменилось легкой улыбкой на смущение, понимание и что-то еще, чего Ричи не мог понять, а может быть, и не хотел. – Когда ты покинешь школу, – продолжил он уже тише, – и когда я... я больше никогда тебя не увижу, и это будет так, пиздец, несправедливо. Они оба на мгновение замолчали, Ричи все еще боялся поднять глаза, чтобы увидеть какое-нибудь болезненное выражение, которое Билл наверняка направит на него. Ему хотелось забраться в какую-нибудь дыру, хотелось вернуть всю эту ночь назад. Вместо этого он стоял, дрожа от холодного зимнего воздуха. Слишком большой трус, чтобы встретиться лицом к лицу с собственным другом. – Мне ж-ж-жаль, Ричи, – слова Билла настолько сбили его с толку, что он наконец снова обрел свое прежнее выражение лица. – Жаль? С какого, блять, хуя? – усмехнулся Ричи. Это ему следовало бы извиниться. Жаль, что он чувствовал то, что чувствовал, жаль, что вот так набросился на своего друга, жаль, что вообще был таким тупицей, каким он был. Глубокий хмурый взгляд Билла не выражал ни отвращения, ни гнева, и это дало Ричи надежду, что он не потеряет его сегодня вечером. – А я и не знал. Я бы х-хотел это знать. – Почему? – спросил Ричи, качая головой. – Разве это что-нибудь изменило бы? Билл не ответил, и Ричи понял, что это значит. Его сердце немного упало, и он понял, что пришел к концу своей способности делиться чувствами. Все, чего он хотел, — это вернуться домой и пролежать в постели следующие десять лет. Довольно драматично щелкнув пальцами, он заговорил своим лучшим голосом: – Ну, сегодня я проделал большую работу, разрушив дружбу, честно говоря, я сам поражаюсь тому, насколько я хорош в этом. Может быть, завтра вечером я выстрелю в Каспбрака. Этот маленький засранец не перестает присылать мне тупые мемы, которые я уже видел. – Ричи. – Конечно, я мог бы обойтись и без этого. Кто еще носит поясную сумку в старших классах? Боже, какой он неудачник. Черт, почему я должен останавливаться на этом? Кому вообще нужны друзья? Я собираюсь заняться большими делами, Уильям. Просто посмотри. – Ричи. – Лос-Анжелес, детка. Вот где мое место. Мэн никогда не ценил мое невероятное обаяние и дьявольскую красоту. Там гораздо больше хиппи. Это мои люди. Я собираюсь стать "горячей темой". Мое имя в огнях ЛА. Я имею в виду, кого, блять, волнует, что я умру в одиночестве? Никто не покинет этот мир- – Ричи, заткнись! Наконец он подчинился, глядя, как Билл печально качает головой. Он должен развернуться, он должен просто уйти. – Ты драматизируешь. Просто... зайди внутрь. П-пожалуйста. Ты замерз. Услышав это, Ричи понял, что все его тело дрожит, хотя он не был уверен, что это было полностью от холода. – Я не могу этого сделать, Билл. Не сейчас. Только не после этого. Выражение, почти похожее на отчаяние, появилось на лице Билла, когда он сказал. – Пожалуйста. После недолгого раздумья и еще большей дрожи, Ричи наконец кивнул в знак согласия. Выражение облегчения на лице Билла было достаточным, чтобы понять, что он принял правильное решение. По крайней мере, он надеется, что правильно принял. С другой стороны, как только они вошли в комнату Билла, и он закрыл дверь, Ричи был готов выбежать наружу. Даже когда Билл пересек комнату, чтобы бросить в него одеяло, и его окоченевшие пальцы возились с ним, он чувствовал, как внутри у него все горит от желания бежать домой. Вместо этого он накинул одеяло на плечи и как можно нелепо встал посреди комнаты, не зная, что делать. Похоже, он был не единственным, кто не знал, как поступить, когда Билл осторожно присел на край кровати, глядя на Ричи с выражением, которое он не мог понять. – Ты в порядке, Ри-Ричи? – спросил он наконец. – О, да. У меня сейчас самое лучшее время в жизни. Это как бы пик моих подростковых лет. Массы должны мне завидовать. Я имею в виду, кто не хотел бы забежать в дом своего лучшего друга посреди гребаной ночи, сказать ему, что он влюблен в него, и получить отказ буквально самым приятным способом? Что может быть лучше? – он замолчал, глубоко вздохнув. – По крайней мере, ты не придурок. Ну... большую часть времени. – Бип, бип, Ричи, – сказал Билл, но тон его был мягким. И Ричи это ненавидел. – Послушай, мне пора домой. Утром у нас еще занятия, и мне нужно хорошенько выспаться. Он уже начал сбрасывать одеяло, когда Билл сказал: – Подожди! Нахмурившись, Ричи сделал паузу. – Что, Билл? Разве я не могу просто пойти домой и дуться наедине? – С-с-садись. Пожалуйста, – он похлопал по месту рядом с собой, и сердце Ричи дрогнуло при мысли о том, что он так близко. – Э-э... не обижайся, но я бы предпочел этого не делать. – П-п-пожалуйста, – повторил Билл, и как бы он не ненавидел это, Ричи не мог сказать нет. Поэтому он со вздохом опустил одеяло на пол и сел рядом со своим другом. Он услышал, как Билл глубоко вздохнул, и опустил взгляд на свои руки, слишком трусливый, чтобы смотреть на парня, в которого он был влюблен. – Ты не хочешь быть влюбленным в меня. Ричи прикусил губу, сдерживая невеселый смешок. – Я имею в виду, ты прав, но почему ты так думаешь? – Есть люди л-лучше, чем я, чтобы любить. Довольно грубо фыркнув, Ричи ответил: – Да, но, к сожалению, Иисус мертв, так что я точно не могу связаться с ним. Билл раздраженно фыркнул: – Я серьезно, Ричи. – Я тоже, приятель. Билл пошевелился и сказал что-то невероятно неожиданное. – Я... я не отвергал тебя. Н-н-не совсем. – Что? – Ричи пришлось отбросить этот дурацкий укол надежды, который он почувствовал. Билл помедлил, прежде чем заговорить снова: – Ты п-помнишь, как я потерял Дж-Джорджи, да? Да, блять, он вспомнил. Это была одна из ужасных вещей, с которыми он когда-либо сталкивался. Билл так долго винил себя, что, наверное, до сих пор винит. Не то чтобы кто-то еще знал. Откуда он мог знать, что мальчишку собьет машина, когда он выйдет играть в дождливый день? Никто не мог этого знать. Ричи старался утешить его, как мог, но что могли сделать тринадцатилетние дети против такой сильной боли? Медленно кивнув, он пробормотал: – Да. Краем глаза Ричи заметил, что Билл начал играть руками, но на этот раз промолчал. – С тех пор как... я р-р-решил больше никого так не любить. П-п-по-потому что я не могу ч-ч-ч-чувствовать это снова. Это было слишком, б-блять, трудно, – Ричи не был уверен, к чему он клонит, но не стал перебивать. – Вы, ребята, неудачники, я л-л-люблю вас так пиздецки сильно. Люблю. Но иногда... и-и-ин-ин-и… – он замолчал, и Ричи взглянул на него. Разочарование ясно читалось на его лице, но Ричи уже давно научился не пытаться закончить слова за Билла. Это только еще больше расстроит его. Наконец, он смог продолжить, сказав: – Все по-другому... когда я думаю о тебе. Я-я… это как... это как... с ним… Ричи нахмурился, наконец полностью взглянув на Билла: – Ты хочешь сказать, что любишь меня, как своего младшего брата? – он полагал, что это не самое худшее, кем он мог бы быть, но это все еще жалило больше, чем просто френдзона. Билл бросил на него свирепый взгляд и ответил: – Н-нет, идиот. Я говорю, что если... если я позволю себе, я буду любить тебя так сильно, что мне будет так же больно, когда я... когда я.... потеряю тебя. Услышав это, Ричи удивленно моргнул. Неужели Билл говорит то, что думает? Этот укол надежды в его сердце становился все больше, и он не думал, что сможет остановить его, даже если попытается. — Значит, ты... ты чувствуешь то же, что и я? Билл молча кивнул, и Ричи подпрыгнул бы от радости, если бы его глаза не были такими бесконечно грустными. – Почему ты думаешь, что потеряешь меня? – он определенно не собирался в ближайшее время пробежать перед машиной. И как бы он ни боялся потерять Билла, когда приехал сюда, он понимал, что для того, чтобы разорвать их на части, потребуется нечто большее, чем сдерживаемые эмоции. – П-потому что я. Я уеду в Нью-Йорк, а ты поедешь в Лос-Анджелес, и... и ты забудешь обо мне. Было так странно слышать, как его собственные страхи повторяются в ответ. Он и понятия не имел, что Билл так же напуган, как и он сам. – Я никогда не забуду тебя, Билл, – сказал он так искренне, как только мог. В конце концов, это была правда. Несмотря на все его пыхтение и громкие разговоры, он никогда не будет слишком хорош для своих друзей, особенно для Билла. Уголки губ Билла приподнялись в улыбке, но она все равно была такой грустной, что Ричи не выдержал. – Возможно. – Боже, расслабься, Денбро. Знаешь, от постоянного беспокойства у тебя появляются морщины, а ты слишком хорошенький для этого, это было бы ужасно, – Ричи потянулся вперед, слегка ущипнув Билла за щеку. – Посмотри на это лицо. Совершенно потрясающее. – Ричи, прекрати, – Билл оттолкнул его руки, но его улыбка стала светлее, по крайней мере немного, и Ричи решил, что этого достаточно. – Тебе когда-нибудь говорили, что ты заноза в заднице? – Только каждый день, – ответил он, сверкнув своей лучшей тысячеваттной улыбкой. Билл тихо вздохнул и пробормотал: – Что мне с тобой делать? Ричи преувеличенно пожал плечами: – Не знаю, чувак. Мои родители задавали мне тот же вопрос с тех пор, как я... – но он замолчал, когда Билл схватил его за футболку, притянул к себе и сжал их губы с почти кровоточащей силой. Удивление заставило Ричи остановиться, но только на мгновение, прежде чем ответить взаимностью. Рот Билла был теплым и голодным, как будто он ждал этого момента так же долго, как и Ричи. Все же, несмотря на все фантазии, он пытался убедить себя, что не хочет этого. Но это было не так. Ричи никогда ни в кого не был влюблен прежде. Конечно, он целовал девушек, которые ему нравились, но ничто не могло сравниться с обжигающим электричеством, которое пронизывало все его тело. Голова его кружилась от бури эмоций, вопросов и невозможных ответов. Это было головокружительно, захватывающе и ново, и все закончилось слишком быстро. Когда они оторвались друг от друга, Ричи почувствовал, что дышит так, словно только что пробежал милю, и, несмотря на все его усилия, остроумное замечание просто не приходило ему в голову. Билл, чьи глаза были широко раскрыты, а губы кроваво-красными, ухмыльнулся шире, чем Ричи когда-либо видел от него, и сказал: – Мне придется запомнить это на потом. По какой-то причине в этот момент это была самая смешная вещь, которую Ричи когда-либо слышал в своей несчастной проклятой жизни, и он начал смеяться так сильно, что упал на кровать, схватившись за живот. Может быть потому, что его эмоции буквально метались туда-сюда со скоростью света с тех пор, как он очнулся от кошмара, но ему потребовалось слишком много времени, чтобы успокоиться. Билл сначала смеялся вместе с ним и лежал рядом, но в основном он наблюдал за ним с удивлением и чем-то странным на лице. Наконец, когда Ричи успокоился, он сказал: – Ты такой чудак. Ричи, его лицо болело от усмешки, фыркнул: – Да, чудаки узнают друг друга. Несколько мгновений они просто стояли так, молча глядя друг на друга. Ричи не хотел, чтобы этот момент заканчивался, но он знал, что так и будет, поэтому он сделал глубокий вдох, чтобы мягко сказать: – Ты не потеряешь меня, Билл. Не совсем. Мы справимся. Билл сделал лицо проще, боясь снова нахмуриться, и он спросил: – Как? Изобразив на лице легкую многозначительную улыбку, Ричи ответил: – Я не знаю. Мы разберемся с этим. Мы всегда во всем разбираемся, – в этот момент он подумал о ручке, которая все еще лежала у него в кармане, и понял, что им неизбежно придется написать себе счастливый конец, независимо от того, сколько сюжетных дыр он создаст. Выражение лица Билла смягчилось, и он кивнул. – Хорошо. Я доверяю тебе. Ричи слегка рассмеялся. – Боже. Это ошибка. – Возможно. – Определенно. – Я так не думаю. – А я-то думал, что ты умный. – Определенно не умен. Просто неудачник. Нежная улыбка осветила лицо Ричи. – Да. И я тоже.