"Ненавижу тебя..."

— Какая же ты скотина, Артём! Как ты только, блять, мог?! — кричал на меня Егор, дико смотря мне в глаза. Я сидел на полу и, захлёбываясь собственными слезами, смотрел на Ракитина в ответ. — Ты думаешь, измена — это сейчас очень круто? Ты думал, я не узнаю, что ты изменил мне с Голубиным? Ты вообще нормальный? В своём уме? — произнёс мне злобно Егор и пнул меня в живот. Кровь маленькой струйкой стала медленно вытекать из моего рта. — Это не так! — кричал я ему в ответ и кашлял от крови, постанывая от боли в животе и душе. — Это всё ложь! Егор, пойми! — Да не пизди! Ты просто еблан! Больше мы не вместе. Мы расстаёмся! — твёрдо крикнул он, дав мне пощёчину. — Забирай свои манатки и пиздуй отсюда! Мне тебя теперь просто гадко видеть, ублюдок! — Я свои вещи оставлю тебе. Можешь делать с ними всё, что только пожелаешь! Хоть сжигай, мне похуй уже на них... И если ты так хочешь, я правда уйду. И больше ты меня никогда не увидишь, — произнёс я Ракитину в ответ, громко плача и задыхаясь. — Проваливай. Ненавижу тебя, мразь! — крикнул Ракитин мне. — Я люблю тебя, — произнёс я и вышел из его квартиры. Блять, почему мне он не поверил? Почему сейчас верят только насильникам, которые только то и делают, что прикрывают себя за тем, что якобы жертва хотела с ними интимной связи? Я очень быстро выбежал на улицу. Было уже очень темно, всё-таки осень и десять вечера. С неба шёл очень сильный дождь. Как раз под моё настроение. Почему это всё самое жуткое и неприятное дерьмо всегда происходит только лишь со мной? Почему мне никто не верит? За что мне такая жизнь? Я сильно плакал. Причём, я до этого уже успел дать эмоциям волю. Слёзы мне уже пиздец, как разъедали глаза. Достав телефон, я решил чуть-чуть посидеть в инстаграме, чтобы попробовать отвлечься от этих мыслей. Зайдя в инсту, я увидел, что у Ракитина буквально несколько секунд назад появилась новая история. Я нажал на значок и стал её смотреть. В ней я увидел его, целующегося с каким-то незнакомым мне парнем. Я заплакал и со всей силы бросил свой телефон об асфальт, разбив его тем самым просто вдребезги. — Заебала эта жизнь! Ненавижу себя! Зачем я живу? — кричал я на всю улицу, громко плача, до крови кусая запястье и вырывая себе пальцами другой руки клоки волос с головы. — Я пиздец, как хочу сдохнуть! Сердце жутко ныло и с болью стучалось. Душу уже просто-напросто разрывало на куски, которые сильно отдавали болью изнутри, словно убивая меня. Я зашёл в дом, что был напротив. Многоэтажка, двадцать этажей. Я нажал на кнопку вызова лифта, захлёбываясь слезами от воспоминаний того, как меня насиловал Глеб. Как он резко и неприятно проникнул в меня с очень дикой болью, злобно и громко смеясь, словно разрушая этим всю мою нормальную жизнь. — Слушай сюда, чмо, ты никому не нужен! Понял? А твой парень не поверит такому жалкому щенку, как ты! А я скажу, что ты ёбаный изменщик! — говорил Голубин мне, а затем ударил мне прямо в грудь кулаком. Со всей силы. Я дождался лифта. К великому счастью, он был пустым. Нажав кнопку последнего — двадцатого этажа, я чувствовал, как отправляюсь вверх за своим единственным спасением. Вот уже и лифт приехал на нужный мне двадцатый этаж. Я, вытирая слёзы со своих глаз, вышел из него. Заметив, что вход на чердак открыт, я сразу же полез туда. Было очень темно, но я быстро привык глазами к темноте, которые еле нормально видели из-за всё ещё идущих слёз. Наконец-то я добрался до выхода на крышу, который тоже был открыт. Я выполз из этого чердака на саму крышу и сел где-то на ней. Боль в душе не хотела оставлять меня в покое. Я сидел, держась за своё ноющее сердце, которое словно от нескольких ножей жутко кровоточило. Я больше не хотел чувствовать эту дикую боль в душе. Пододвинувшись к самому краю крыши, я свесил ноги вниз. Передо мной открылся прекрасный вид ночного города, которым мы раньше с Егором любовались, целуя друг друга в губы и крепко обнимаясь. — Я люблю тебя даже больше, чем этот вид отсюда, — говорил мне буквально неделю назад Ракитин, который раз уже обнимая меня. Опять он свой нос спрятал в мои шелковистые и приятно пахнущие кудри. — И я тебя люблю. Даже больше, чем самую дорогую мне музыку, — ответил ему я, обняв в ответ и уткнувшись лицом Егору в плечо, которое словно защищало меня в самые трудные жизненные мгновения. Вдруг он посмотрел на мои губы, а я на его. Мы отлично тогда поняли друг друга, как всегда и было. В какой-то миг наши губы соприкоснулись в сладком нежном поцелуе. Но вот в этот момент я один. Безнадёжно один. Совсем один. Шесть минут... На заключительный аккорд... Такие ноты проскочили... Что зазорно... Что вряд ли в мире столько нот... Столько минора... Как в моих песнях... — Прости меня, Егор. Я всегда буду любить тебя, — произнёс я куда-то в пустоту, будто Ракитин меня слышал. А если нами заболеет этот город... То через пять минут... С балкона... Полетит тело на линии проводов... Я проводник тепла... Но и тепло... Совсем не то... Когда температура... под 42... Приподняв свою пятую точку с того места, куда я пододвинулся где-то около минуты назад, я дал волю своему болящему телу и погибающей душе вместе полететь вниз. Каким-то образом получилось так, что я в полёте на землю перевернулся на спину. Спустя 240 секунд... Никто не вспомнит, что я задумал... Хоть я наделал столько шума... Скорая мчит на всех парах по асфальту... Я прошу, не кричи, если собрать сил не хватит... Счастье... Вдруг я чувствую резкую и очень сильную боль в позвоночнике, которая заставляет меня пиздец, как громко, но на совсем кратчайшее время вскрикнуть. В этот миг, когда прекратился мой непротяжный крик от резкой боли, я перестал её чувствовать. Совсем. Три минуты... Этим моментом задыхайся... Несчастный случай - отнюдь не случайный... Окружи меня как эти толпы, подыграй всем, Тебя не красят... Слёзы... Не пытайся... Даже... не стоит... Шестьдесят секунд... Седьмой этаж... До слёз от восторгов... Один шаг... Улыбайся... Только... В этих песнях так много игры минорной... Перед глазами жизнь...на заключительных аккордах... Я перестал видеть картину, что совсем недавно была прямо перед моими глазами. Лишь сплошная чернота стала окружать меня. Больше я абсолютно ничего не чувствовал. Ни горя, ни слёз, ни боли. Мой космос... Падает на землю... Станет чужой игрой... Давай на миг, предположим, Что рано или поздно... Полнота чувств станет пустотой... Вот и всё. Меня в этот миг не стало. Я скончался на асфальте в огромной и большой луже крови от суицида. И вот только в этот момент я вдруг осознал, что все мои проблемы решаемы. Кроме одной — я уже мёртв.