- Мне просто кажется, что я снова тебя... - Что? - Не бери в голову.

Расставаться всегда тяжело, с кем бы то ни было. Даже если человек был ужасный, самый чёрствый и гадкий — все-равно в сердце остаётся место для него, потому что дорого и когда-то любимо… Арсений Антона любил, ценил и пылинки с него сдувал; на публике, по его просьбе, не позволял себе лишнего; плевался ядом в тех, кто даже подумать об их отношениях не успевал. А теперь пусто, холодно и больно. Теперь нужно учиться жить без любимого Антоши. Потому что Антоша ушел. Антоша струсил и сбежал. Да и гнать таких, сказал бы адекватный человек, но Попов же уважает. Попов же любит! Так сильно, что приходится который месяц заливаться водкой из соседнего маркета, только бы не так сквозило. Ведь на месте Шаста теперь зияет дыра как будто бы кто-то ткнул пальцем в сердце и случайно проткнул насквозь. На работе сложно. Он вечно рядом, улыбается, слепит. А в глазах страх вперемешку с каплей вины и вина. Тоже бухает, засранец… В перерывах всегда вчетвером, да и лучше так. Намного лучше так, чем наедине, потому что наедине бы не вышло спокойно. Наедине разорвали бы друг друга в клочья, разгрызли бы зубами, и плевать, что не вместе, плевать, что вроде бы просто коллеги: уже не хватает сил держаться друг от друга на расстоянии. Каждого достало то, что порознь. И никто из них не заговорит, никто не позовет на чай, чтобы поговорить. Потому что не о чем им говорить. Все и так ясно: заново загорелись. Но страшно. Это «страшно» мигает как лампочка в голове у каждого, как призыв к действию, мол «так должно быть». Пугает то, что даже если у кого-то наберётся в лёгких смелость, если кто-то придет и скажет, то не увидит в глазах напротив того же самого «страшно». Неопределенно. Неправильно. С т р а ш н о. — Куришь? — Вот. И теперь контроль глаз, что на пять сантиметров повыше собственных. — Глупый вопрос, — Но пачку протягивает. Арсений не курит так-то, но ради него можно. Он вроде бы злиться должен, а не чужие сигареты курить, нет? — Ты… как? — По мне, думаю, видно. По крайней мере, по тебе уж точно, — Криво усмехается. Шутка не из лучших, но сейчас любая разрядка воздуха сойдёт. Арсений выпускает дым из лёгких и сильно давится, чувствуя, как некогда родная рука хлопает по спине. И кожу резко обжигает, будто поставили клеймо раскаленной печатью. Снова больно. Что же ты, Шастун, такой… ранящий? — Ты один? — Зачем, а? Знал же, что не надо было начинать это, но все-равно упрямо кивает, докуривая, и выбрасывает бычок в пепельницу. — А ты? — Я… девушку нашел. Два месяца назад, — Спасибо за информацию. Арсений стоит молча. Как и Антон. Им всегда было комфортно молчать друг с другом, но видимо за эти полгода они похерили эту способность, и теперь тишина давит на них со всех сторон. Напряжение нарастает, и в какой-то момент Антон сдается. Он громко вздыхает, с силой вдавливая дымящуюся сигарету в дно стеклянной пепельницы, и смотрит прямо в лицо Арсения. И в его глазах горят лампочки. Им обоим пиздецки страшно и это приносит нереальный кайф. Им обоим срывает башню, они кидаются друг на друга с поцелуями, сталкиваются зубами, царапают десна до крови. Пусть больно. Пусть сладко. Пусть так. Они залетают в кухню, не переставая целоваться. Арс устраивается на подоконнике, а Антон у него между ног. На шее Попова краснеют отметины, и хер знает, как они будут завтра на съемках это маскировать. Арсений не может надышаться Антоном, а Антон Арсением. Они оба — одно целое. Одно идеально-совместимое целое. На душе бардак, ведь нельзя просто так взять и переспать с бывшим, пусть и с все ещё любимым… Арсений терпит желание поговорить, кутаясь в свой свитер, надетый на потное, после секса, тело. Оба прячут друг от друга глаза. Но Антон заговаривает первый: — Арс? — М? — Зачем мы это сделали? — Что тебе ответить? — Мне просто кажется, что я снова тебя… — Что? — Можно сказать все, что угодно: люблю, не хочу терять, скучаю дико, меня ломает без тебя — и все будет правдой. Но такой же правдой будет страх непринятия Антона перед публикой. И он, не думая, выпаливает: — Не бери в голову.

Пусть так, если мы никак не сможем быть вместе…