Случайная встреча

Илун смотрел на парня за окном ресторана. Тот выбирал пластинки на лотке музыкального магазина, что расположился по соседству. Почему-то парень казался Илуну смутно знакомым. В общем-то, это не было чем-то удивительным, он каждый день общался с десятками разных людей. Должно быть, просто очередное лицо из ежедневной текучки. Но в голове почему-то вертелась мысль, что он видел этого человек не на студии. Где-то еще. И почему-то запомнил. Он вообще не был похож на представителя шоу-бизнеса, журналиста или кого-то из тусовки. Была в нем какая-то удивительная неторопливость, спокойствие, какое бывает у людей раза в два его старше. Они обычно сидят на своих маленьких табуреточках, потягивают чай из больших цветастых термосов и говорят о… Илун никогда не задумывался, о чем они говорят. О погоде? О внуках? О политике? О прежних временах? Он всегда считал, что эти люди – бездельники, и сам старался никогда не стать таким. Но он и завидовал их умению довольствоваться тем, что у них было, не стремиться к большему, не пытаться перевернуть планету. Когда они умрут, лишь единицы будут помнить о них. Но сейчас, пока они живы, им достаточно чая, хорошей погоды и компании соседей, чтобы быть счастливыми. Илун на мгновенье закрыл глаза, а когда открыл, обнаружил, что парень смотрит на него из-за стекла и улыбается самой светлой улыбкой из тех, что он когда-либо видел. Она обладала какими-то совершенно магнетическими свойствами, с ее обладателем хотелось немедленно познакомиться. Илун смутился и отвел взгляд. Пялиться на кого-то на улице – это было уже слишком. Он сделал глоток вина. Тут подавали вкуснейшее безалкогольное каберне. Технология удаления алкоголя – спасение для человека с непереносимостью алкоголя и любовью к винам. А парня за стеклом, похоже, эта ситуация ничуть не смутила. Он продолжал с той же неторопливостью перебирать пластинки, вытягивал их из пазов, рассматривал обложки и ставил обратно. Некоторые, впрочем, откладывал. Илун сделал еще глоток вина. Глупая затея, но ему хотелось извиниться за то, что он так пристально смотрел на незнакомца. Как будто бы от этого зависело что-то важное. Ему потребовалась пара минут, чтобы набраться смелости. Илун и боялся, и надеялся, что парень уйдет, но, похоже, тот никуда не собирался. – Простите, что смотрел на вас так долго, – наконец, найдя в себе силы, Илун вышел на улицу. – Все в порядке, – парень поднял голову и снова улыбнулся все той же открытой искренней улыбкой. Таких никогда не бывает у людей из шоу-бизнеса. – Мне показалось, что я где-то вас видел, но ума не приложу, где и когда, – Илун развел руками. – Иногда так бывает, – пожал плечами незнакомец. – Вы никогда не бывали здесь раньше? – Илун обвел взглядом улицу. Узкая, выложенная брусчаткой, зажатая между двух рядов невысоких старых домов с решетчатыми ставнями и вывешенными за окна цветочными горшками, она напоминала, скорее, старую Европу. Раньше тут жили приезжие европейцы, а теперь ее оккупировали маленькие ресторанчики и магазинчики в европейском стиле. – Я приехал в город только два дня назад, – парень покачал головой. – Но я где-то видел вас, – Илун нахмурился. – Может, вы имеете какое-то отношение к киносъемкам? Работали помощником или… снимались в массовке? – Нет, – незнакомец засмеялся. – Но я режиссер. – Режиссер? – Илун изумленно взглянул на него. Уж он-то точно знал всех более-менее значимых режиссеров в лицо и отлично помнил каждого из тех, кто работал на его студии. Парень достал из кармана визитку и протянул ее Илуну. – Меня зовут Бай Юй. Я снимаю малобюджетное кино, так что вы вряд ли обо мне слышали, – теперь его улыбка стала смущенной. – Бай Юй! Ну конечно, – Илун взял визитку. На ней было только имя и адрес электронной почты на обороте. – Я видел ваше фото в «Обозревателе». «Серебряная река» – потрясающий фильм! – теперь паззл сложился и все встало на свои места. Время от времени Илун просматривал кинообзоры, чтобы быть в курсе новинок, свежих лиц в индустрии и модных трендов. В основном это был «Обозреватель». В каждом номере обязательно был раздел с малобюджетными фильмами. Когда у Илуна было лишних полчаса, он заглядывал в этот раздел. Его редко интересовали такие фильмы, но статья о «Серебряной реке» чем-то зацепила. Лента была снята по книге «Возвращение к истоку», история дружбы двух людей, попавших в жернова культурной революции. Фильм лежал в открытом доступе, и Илун посмотрел его в тот же день. Лента была настолько незамысловатой, насколько это в принципе возможно. У съемочной группы явно не было денег даже на костюмы и грим, не то что на спецэффекты. Но ничего этого и не нужно было. Фильм не просто передавал содержание книги, он раскрывал его с совершенно неожиданной стороны, объяснял символизм и затрагивал такие струны души Илуна, о которых он даже не подозревал. – Вы его смотрели? – в голосе Бай Юя прозвучали нотки удивления. – Два раза, – признался Илун. – И оба раза плакал, – он смущенно засмеялся. – Это огромная честь для меня, – Бай Юй поклонился. – Простите, я не представился, – Илун похлопал себе по карманам в поисках визитницы. – Я вас знаю, – Бай Юй широко улыбнулся. – Вы знаменитый Чжу Илун, владелец студии Чжу Илуна. – Это большая честь для меня, познакомиться с вами, – он крепко пожал протянутую Илуном руку. Его узкая ладонь была сухой и горячей, а тонкие пальцы обладали большей силой, чем могло показаться на первый взгляд. – Могу я вас угостить? – Илун нехотя отпустил руку Бай Юя. По непонятной ему самому причине он не хотел отпускать от себя этого человека. Как будто бы если они разойдутся сейчас каждый по своим делам, то уже больше никогда не увидятся. – С удовольствием приму ваше предложение, вот только расплачусь за пластинки, – Бай Юй улыбнулся одной из своих космических улыбок и махнул продавцу, наблюдающему за ними из-за витрины музыкального магазинчика. Тот тут же вышел на улицу с пакетом и платежным терминалом. – Вы приехали для работы над новым проектом? – поинтересовался Илун, когда они сели за столик. – Я пока ни над чем не работаю, – признался Бай Юй. – По крайней мере, ничего не снимаю. – Но наверняка что-то планируете, – Илун с любопытством наблюдал за своим собеседником. Он выглядел совершенно обычным ничем не примечательным человеком, таким простым парнем из соседнего дома. Но Илун прекрасно понимал, какой за этой обыкновенностью скрывается талант, какое умение разбираться в человеческой природе, какое глубокое понимание чувств и переживаний, как мимолетных, так и тех, что остаются с человеком до самой его смерти. – Есть несколько сюжетов, но пока рано говорить о чем-то конкретном, – Бай Юй смущенно улыбнулся. – На самом деле, я приехал сюда, чтобы подумать над этими историями, попытаться их пережить. – Они произошли здесь? – рядом с Бай Юем Илун испытывал какой-то невероятный детский восторг. Как будто бы попал ночью на фабрику конфет или в магазин игрушек. Ему стоило немалого труда скрывать свои эмоции. – Да, в этом городе, – Бай Юй кивнул. – И даже в этом районе. Собственно, я узнал об этом от своего приятеля, который живет тут неподалеку. Он собрался вернуться в Европу и попросил присмотреть за его квартирой. Перед отъездом он разбирал старые вещи и нашел дневники на китайском. Сам он немец, а дневники, как он полагает, принадлежали одному из друзей его отца. История жизни этого человека была трагичной. Она не кажется такой, если просто перечислить факты, но его переживания потрясают до глубины души. – Это невероятно, как вам удается отыскивать подобное, – Илун покачал головой. Официант принес заказ – два бокала безалкогольного вина: каберне для Илуна и пино для Бай Юя. – Я ничего не ищу специально, – Бай Юй развел руками. – Истории как будто находят меня сами. А я их только пересказываю. – Но это потрясающе. Поверьте, «Серебряная река» заслуживает большого экрана, – Илун не мог оторвать взгляда от улыбки Бай Юя. – Вы слишком меня хвалите, – тот засмеялся. Его щеки вспыхнули румянцем, и Илун почувствовал, как тоже краснеет. Этот человек будто выворачивал его на изнанку, не приложив к этому совершенно никаких усилий. Он просто сидел напротив, улыбался, говорил какие-то простые вещи, поправлял очки, комкал в руках салфетку. А Илуна словно током било, разряд за разрядом. Он совершенно забыл о том, что должен был включить телефон после обеда. Что у него встреча с рекламодателем во второй половине дня. Что ему нужно до завтра утвердить график съемок на следующую неделю, чтобы его успели разослать актерам и съемочным группам. Что нужно выкроить время для встречи с юристом для изучения условий очередного крупного контракта. Илун точно попал в иное измерение, провалился в иное пространство, где работали совершенно другие законы физики, и источником притяжения была не планета Земля, а человек, сидящий напротив него. – Я просто… – Илун не знал, что сказать. Такого с ним никогда не бывало раньше. – А не хотите заглянуть в дневники, которые нашел мой приятель? – Бай Юй вдруг поднял голову и взглянул на Илуна. – С огромным удовольствием, – Илун не смог сдержать восторженной улыбки. – Заходите, когда будет время, – Бай Юй достал из салфетницы неизмятую салфетку, написал на ней адрес и протянул Илуну. – Я много времени провожу дома, так что вы наверняка меня застанете, – он снова улыбнулся. – Я… Да… Я обязательно приду, благодарю! – Илун взял салфетку и взглянул на адрес. – Я буду рад, – Бай Юй сделал еще глоток вина, оставив на донышке бокала совсем немного. – Мне было невероятно приятно познакомиться с вами лично, это большая честь! – он поднялся. – Благодарю за вино и прошу меня простить, но мне действительно пора идти, – он подхватил пакет с пластинками. – До встречи, – Илун молчал все время, пока Бай Юй прощался и уходил, и только когда тот уже остановился у двери, махнул ему рукой. Словно пытался поймать ускользающее от него видение. Еще несколько минут ему потребовалось, чтобы прийти в себя. Осмыслить, что сейчас произошло, и рассмотреть адрес на салфетке. Только после этого он достал и включил телефон, хотя и совершенно не хотел этого делать. Нет ничего сложнее, чем выбрать время сделать то, что можно сделать в любой момент. Несколько дней Илун не находил себе места. Он пытался отложить все дела, выкроить время, но каждый раз натыкался на мысль о том, что может приехать не вовремя. Бай Юй сказал, что он может заходить, когда угодно, но что, если того не будет дома, или он будет занят чем-то, вдруг он будет в душе, будет есть или спать. Что если просто будет не в настроении. Это сводило с ума. Как просто было бы позвонить и договориться о встрече, но Бай Юй не оставил ему номера телефона. А на письма он не отвечал. Должно быть, редко пользовался электронной почтой. В конце концов Илун решил, что больше не может это откладывать. Это было уже просто невежливо. А ему очень не хотелось казаться невежливым в глазах Бай Юя. Странное желание для человека его статуса, но он ничего не мог с этим поделать. Осенью вечерние сумерки опускались на город слишком быстро. Илун отпустил водителя за несколько кварталов до той улицы, где встретил Бай Юя. Он не хотел, чтобы кто-то знал, куда он идет. Их знакомство, как редкая драгоценность, которую можно сберечь, только лишь сохранив в тайне. По пути он зашел в ресторан за бутылкой безалкогольного пино. Илун не знал, был ли выбор случайным, или Бай Юй действительно любил этот сорт, но он решил, что так правильно. Отыскать нужный дом и нужный подъезд оказалось не такой уж простой задачей. Илун едва мог вспомнить, когда был у кого-то в гостях вот так запросто, а тем более в доме без охраны, без привратника, без дворецкого. Люди, живущие по соседству, возвращались с работы с пакетами полными продуктов. Они спешили к своим семьям, в свои крохотные квартирки, из окон которых лился теплый желтый свет. Когда-то Илун тоже жил в такой, когда-то очень давно, в той жизни, которую он давно считал прошлой. Наконец, он отыскал нужную дверь и постучал. Несколько минут никто не открывал, и Илун уже решил, что не застал Бай Юя дома. Но когда он уже собирался уходить, за дверью вдруг послышались шаги, щелкнул замок. Бай Юй стоял на пороге в по-домашнему мятой рубахе, поношенных джинсах и поварском фартуке. – Простите, я не вовремя, – Илун сделал шаг назад. Он чувствовал себя неуютно в своем дорогом идеально отглаженном пальто Louis Vuitton, в туфлях Prada из последней коллекции, в сшитом на заказ костюме, в сорочке из нежнейшего фиалкового шелка, в аромате, подобранном специально для него. Тут все эти вещи казались неуместными, чужими. – Вы как раз к ужину, – Бай Юй улыбнулся и шире отворил дверь. – Я готовил, простите мне мой растрепанный вид, – он отошел в сторону, приглашая Илуна войти. Тот улыбнулся в ответ и переступил порог. – Я принес вино, – он протянул Бай Юю узкий бумажный пакет с бутылкой. – Безалкогольное пино. Вы выбрали его в прошлый раз, я решил, что оно вам нравится, – смущенно добавил он. Бай Юй улыбнулся, поблагодарил его кивком и забрал бутылку. – Простите, я не слишком искусный повар. Мой кулинарный потолок – это лапша с овощами, ее-то я и приготовил, – засмеялся Бай Юй. – Не судите слишком строго, – он жестом пригласил Илуна пройти в комнату. Квартирка была маленькой, заставленной старой мебелью. Ее освещали низко висящие тусклые лампы. Тут и там лежали стопки книг, на стенах висели черно-белые фотографии в старинных рамках, на полках стояли фарфоровые статуэтки, Илун видел такие, когда гостил у своей бабушки. Кому-то эти вещи могли показаться хламом, но Илун видел в них историю их хозяев. И от этого почему-то замирало сердце. В его собственной жизни не осталось вещей с историей. Все его вещи были новыми. Дизайнерскими, модными, дорогими. Но в них не было ничего, что заставляло бы к ним привязаться. А здесь, кажется, каждая пылинка была драгоценной. Бай Юй собрал со стола разложенные пластинки и тетради, переместил их на диван. – Тут не слишком много места, да и прибраться не мешало бы, – он, кажется, был смущен. – Мой приятель не самый аккуратный человек в мире. Но, возможно, поэтому дневники и сохранились у него, – он взял одну из тетрадей. – Это первый, – он протянул ее Илуну. – Почитайте, пока я соберу на стол. Илун опустился в кресло и раскрыл тетрадь. Листы были плотно исписаны аккуратным убористым почерком школьного учителя. Впрочем, прочитав пару страниц, он понял, что догадка была недалека от истины. Автором дневников был университетский преподаватель. Он описывал свою жизнь в мельчайших подробностях, рассказывал о самых незначительных событиях, и это заставляло читателя погрузиться в историю его времени. – Как звали этого человека? – Илун пролистал всю тетрадь, но не нашел имени писавшего. – Его звали Цзи Сюэвэнь. Он был преподавателем математики в университете, – Бай Юй стал расставлять на столе тарелки. Блюдо с лапшой уже стояло в центре, от него поднимался ароматный пар. – Что с ним произошло? – Илун закрыл тетрадь и вернул ее в стопку к остальным. – Ничего такого, – Бай Юй пожал плечами и достал из серванта старомодные хрустальные бокалы. Илун видел такие только в музее. – Он прожил долгую жизнь и умер совсем недавно. Но трагизм в его истории не в его смерти. Вообще, ни в какой смерти нет трагизма. Смерть – это просто конец всего. Трагедией она становится только для тех, кто остался жив. Но трагизм его истории в самой его жизни. Еще будучи на последнем курсе университета, он влюбился в партийца, который через несколько лет стал дознавателем в полиции. Ни о каком признании, и тем более ни о каких отношениях в пятидесятые годы не могло быть и речи. Цзи Сюэвэнь любил этого человека всю свою жизнь. Он так и не смог полюбить никого другого. В своих дневниках он описывает ту жизнь, которая могла бы у них быть. – Это было взаимно? – Илун с интересом посмотрел на Бай Юя. – Возможно, – тот пожал плечами. – Ци Хай, так звали дознавателя, не раз выручал Сюэвэня, даже рискуя собственной карьерой и свободой. Сюэвэнь описывает довольно много таких случаев, когда ему грозили подозрения в антипартийной деятельности. Но Ци Хай всегда был на его стороне. Так что вполне вероятно, что это было взаимно. Но тогда это было слишком нереально. – Это и правда трагично, – Илун сел за стол, вслед за ним сел и Бай Юй. – В одном из томов Сюэвэнь пишет о том, что был на концерте филармонического оркестра. В программе был вальс, и Сюэвэнь представлял, как бы он танцевал его с Ци Хаем, – Бай Юй вытащил пробку из уже откупоренной бутылки и разлил вино в бокалы. – Потом он нашел пластинку и слушал ее дома каждый день. Ему пришлось потратиться на граммофон, тогда это было вовсе не дешево. – Так в тот день, когда мы встретились, вы искали эту пластинку? – догадался Илун. Он был поражен таким вниманием к деталям. – Ну, эту пластинку я вряд ли нашел бы так легко, – вздохнул Бай Юй. – Вернее, я нашел ее в интернете, но ее привезут только через несколько дней. Тогда я искал другие записи этого оркестра, более поздние. Но их манера исполнения не слишком изменилась с годами. Хотите, я поставлю что-нибудь? – Да, разумеется, – Илун тут же забыл о еде. Бай Юй перебрал сложенные на диван пластинки, выбрал одну. – Вальсы Штрауса. Их Сюэвэнь и слушал, судя по его записям, – Бай Юй осторожно достал пластинку из картонного конверта, сдул с нее пылинки и поставил в проигрыватель. Динамик тихо зашипел, когда игла коснулась винила. Какое-то время они слушали молча, даже, кажется, не шевелясь. Запись была старой и не самого лучшего качества. Динамик шипел, игла запиналась о царапины. Но музыка была прекрасной. Илун однажды был на знаменитом новогоднем концерте в Вене и слушал произведения династии Штраусов в одном из лучших залов в потрясающем исполнении. И сейчас он был так же впечатлен, как и тогда. – Жаль, что я не умею танцевать, – тихо проговорил Бай Юй, когда очередная мелодия стихла. – Я хотел бы представить себе то, что представлял Сюэвэнь. – Хотите, я научу вас? – лишь произнеся эти слова вслух, Илун осознал их значение. – Вы можете меня научить? – Бай Юй смущенно улыбнулся. Похоже, эта идея вовсе не казалась ему дикой. Илун кивнул. Он отодвинул стул и подошел к Бай Юю. Это вряд ли было хорошим решением, но теперь он уже не мог отказаться. Поэтому он протянул руку Бай Юю, как бы приглашая на танец. – Одну руку сюда, – он устроил ладонь Бай Юя на своем плече. Даже сквозь ткань костюма он, кажется, чувствовал ее тепло. – Другую вот так, – он показал, как нужно держать вторую руку. – Я буду вести, но потом мы поменяемся, – Илун устроил ладонь на талии Бай Юя. Под мешковатой рубашкой скрывались изящные изгибы. Илун едва сдержался, чтобы не притянуть Бай Юя ближе, но все же оставил между ними совсем незначительное, но непреодолимое расстояние. Он показывал шаги и помогал Бай Юю, чуть подталкивая его в нужном направлении. – Это не кажется сложным, но я слишком неуклюжий, – покачал головой Бай Юй. – У вас отлично получается, – Илун улыбнулся в ответ. – Теперь я хотя бы представляю, на что это могло быть похоже, – он поднял голову, наконец, отрывая взгляд от своих босых ступней. Илун едва не задохнулся, когда их взгляды встретились. Кровь вмиг прилила к лицу, в горле пересохло, колени задрожали, земля будто бы ушла из-под ног. – Простите, я, наверное, пойду, – он выпустил Бай Юя из объятий и сделал шаг назад. Еще мгновенье, и он бы впился в эти алые губы жадным поцелуем. Вот только это было бы слишком опрометчиво. Он не может влюбиться в мужчину. Не в этой стране, не в его мире. – Так скоро? – Бай Юй в свою очередь отступил. – Мне жаль, если я смутил вас, – он выглядел растерянным. – Вы меня не смутили, – Илун старался не смотреть на него. – Я просто… не должен так поступать, – он покачал головой. – Вы можете поступать так, как вам вздумается, – Бай Юй пожал плечами. – За семьдесят лет не так много изменилось, – Илун комкал в руках дорогой шелковый шарф, но надевать его не торопился. – Вы не Ци Хай, – Бай Юй подошел к нему и тронул за плечо. Илун поднял голову. Бай Юй был так близко, что достаточно было лишь немного потянуться, чтобы его поцеловать. От этого голова пошла кругом, так что Илуну пришлось опереться на спинку стула. – Хотя, пожалуй, вы на него чем-то похожи, – задумчиво протянул Бай Юй, беззастенчиво разглядывая лицо Илуна. – Вы считаете? – И вы могли бы сыграть его, – хмыкнул Бай Юй. – Но я не актер, – покачал головой Илун. – Вы начинали как актер, я помню ваши работы, – Бай Юй улыбнулся. – Эту ужасную роль Тарзана? – Илун засмеялся и закрыл лицо руками. – Это был позор и до сих пор им остается. – Нет, я имею в виду более ранние роли. – Но я ничего не играл, – Илун нахмурился. – Вы играли в театре. В школьном, – пояснил Бай Юй. – Я тогда тоже был мальчишкой и ходил на все спектакли. Возможно, благодаря этому мне и захотелось снимать кино. – Но я вас не помню… – растерянно ответил Илун. – Я сидел в самом дальнем ряду и сбегал, когда спектакль заканчивался, – пожал плечами Бай Юй. – Мне всегда хотелось поучаствовать, но я стеснялся подойти. Вы потрясающе играли тогда, – он засмеялся. – Я был так впечатлен, что через несколько лет поступил в театральный. Жаль, что вы отказались от карьеры актера. – Мне всегда казалось, что я недостаточно хорошо играю, – покачал головой Илун. – Возможно, вам просто не повезло с режиссером, – Бай Юй взял его за руку, и от этого прикосновения тепло разлилось по всему телу. – Так что, хотите попробоваться на роль Ци Хая? – Вы уверены, что нам стоит?.. – Илун не смог закончить вопрос, он вообще не мог сейчас сказать, кажется, ничего, из того, что хотел. Его сердце колотилось так сильно, что он едва мог дышать. – Я уверен, что мы будем жалеть, если не попытаемся, – он поднес к губам ладонь Илуна и легко коснулся поцелуем его пальцев. – Цзи Сюэвэнь прожил долгую жизнь, но она никогда не была счастливой. Тогда у него не было выбора, но сейчас у нас он есть. Сюэвэнь уже умер, и он не сможет стать счастливым. Любая жизнь конечна, и ее итог – это не одно мгновенье. Это каждое мгновенье. И каждое мгновенье может быть счастливым, а может не быть. Часто у нас просто нет выбора. Но тогда, когда он есть, стоит ли упускать свой шанс? От голоса Бай Юя у Илуна закружилась голова. – Это безумие, – выдохнул он. – Мы не можем прожить жизнь за них. Но мы можем прожить жизнь за себя, – тихо ответил Бай Юй. – И вы поучите меня танцевать, – он потянул Илуна на середину комнаты. Не разрывая прикосновения, одной рукой перевернул пластинку. – Могу я говорить тебе «ты»? – на этот раз Илун притянул Бай Юя так близко, что между их телами не осталось никакого расстояния. – Тебе стоило это сделать три вальса назад, – засмеялся Бай Юй, позволяя себя вести.