***
- Этот чемпионат для нас очень важен, благодаря нему мы сможем продвинуть наш бренд. В следующем месяце после твоей победы мы заключим сделку с командой «Мото-тех3», и уже в гран-при они будут участвовать на наших машинах. Старатель сидел за рабочим столом и потирал руки в предвкушении выгодной сделки. На столе среди кучи других бумаг уже лежал готовый договор, который оставалось разве что подписать. Вот так, никаких «если», он всегда говорит «победишь». Другого варианта для него просто не существует. Так было всегда, с тех пор как Шото впервые сел за мотоцикл. Он просто хотел ездить, слышать свист ветра за спиной, шорох шин и рев мотора, ощущать дух соревнований, но отец увидел в нем орудие для рекламы новых мотоциклов. Шото сидел в кресле напротив, сжимая кулаки и едва сдерживаясь, чтобы не встать и не уйти. Он ненавидел это место, этот офис, и этого человека, что сидел перед ним. Но надо потерпеть, совсем немного. Не дождавшись, когда отец наговорится, Тодороки все же встал и, кинув сухое «понял», вышел из кабинета. Сейчас он хотел оказаться вовсе не здесь, а за несколько километров отсюда, на стадионе. Его тренировка начнется через пару часов, так что он решает не тратить время впустую и сразу поехать на нее. Огромный стадион возвышался над домами, как какой-то инопланетный космический корабль бело-голубого цвета. Над входом висела огромная эмблема в виде двух золотых букв: большой «U» с вставленной в нее «А», означающей стадион Юуэй – самый большой стадион в городе с гоночной трассой. На треке уже кто-то ездил, слышался рев мотора, а в воздухе витал запах жженой резины и бензина. Возле боксов виднелись несколько человек, что возились с техникой. Двое парней громко толкались у финиша, ожидая гонщика и крича идиотские кричалки, которые непонятно то ли должны были подбодрить его, то ли обидеть. Шото прошел мимо них и хотел уже повернуть к своему боксу, когда увидел яркий зеленый байк. Мотоцикл марки Кавасаки был настолько зеленым, насколько бывает зеленой весенняя трава, первые листья на деревьях, как изумруды, что блестели с флаера ювелирного магазина, который ему сунули в метро. И эту яркую насыщенную зелень разрезали алые молнии. Они тянулись через весь кузов, до самых выхлопных труб, окрашенных в тот же алый цвет. Возле него сидели два парня и что-то увлеченно обсуждали. Пальцы обоих были измазаны в черной смазке, но им было весело. - Вот, смотри, Иида-кун, здесь надо поменять и будет отлично. Ох, жаль я тебе сейчас не могу показать то, что я вчера придумал, тот мопед сегодня в гараже, - парнишка с темно-зелеными волосами подскочил, жестикулируя грязными руками, едва не задев стоящего рядом Тодороки. – Прости! Я не запачкал тебя? Мальчик поднял взгляд на юношу и замер истуканом. В его глазах мелькнуло удивление и узнавание. Ну, еще бы, внешность у Тодороки яркая и запоминающаяся: волосы справа белоснежные, словно снег, а слева алые, как огонь, и удивительные глаза, тоже разного цвета – правый серый, а левый бирюзовый, обрамленный старым шрамом от ожога. Он уже три года как участвует в Мото GP и занимает первые места. Он юный талант, о котором до сих пор галдят новостные каналы и пестрят заголовки спортивных журналов. Шото даже не глянул на рукав. Он оценивающим взглядом окинул парнишку, которому видимо едва перевалило за восемнадцать. Сначала он подумал, что он из обслуживающего персонала, пока не заметил на нем комбинезон гонщика с эмблемой команды соперников. Новенький? Шото его раньше не видел в их команде. - Слабым новичкам не место здесь, - Тодороки кивнул в сторону трассы и развернулся, чтобы уйти. - Мидория! Твой заезд через десять минут! – крикнул один из парней, что стоял у финиша. - Сейчас! Эм, ну, тогда мне следует доказать, что я не просто так в команде, - Мидория улыбнулся, обнажив озорные ямочки на веснушчатых щеках, и, обтерев руки, ухватил мотоцикл и покатил его к старту. Тодороки удивленно посмотрел ему вслед и направился к трибуне понаблюдать. Первый круг Мидория проехал странно медленно, видимо еще примерялся к покрытию и поворотам, выяснял нужную амплитуду и скорость на изгибах трассы. Но уже на втором круге он набрал скорость и проехал его почти в два раза быстрей. На новом кругу он вновь набрал скорость и теперь словно летел над трассой. В его движениях было что-то знакомое, едва уловимые черты. И этот зеленый байк с молниями. Всемогущего в свое время тоже ассоциировали с желтой молнией. Очередной подражатель? Но нет. Он был похож и в то же время нет. Его мотоцикл скользил плавно, накреняясь из поворота в поворот, он знал, когда следует притормозить, а когда прибавить газу, он чувствовал и машину и свое тело. Тодороки кинул взгляд на табло и удивился – их результаты разнились на какую-то секунду! А новичок шустрый оказался. Шото посидел еще немного и направился к своему боксу, он тоже должен тренироваться, должен поставить этого мальчишку на место.***
- Доброе утро, Тодороки-кун! – Изуку поприветствовал Шото, помахав ему рукой. Тот в ответ молча кивнул и пошел дальше. С того момента как Тодороки перенес свои тренировочные заезды на утро, он стал часто пересекаться с Мидорией. И теперь каждый день начинался с пожелания доброго утра и солнечной улыбки с ямочками на веснушчатых щеках. И эта яркая и теплая улыбка день ото дня словно согревала его заледеневшую душу, растапливая миллиметр за миллиметром те толстые стены, что выстроил вокруг себя юноша. Тодороки боялся себе признаться, но он стал ждать эту улыбку каждое утро. - Утречка, Тодороки-кун! Сегодня хорошая погода для заезда, ты так не думаешь? - Доброе утро, Тодороки-кун! Говорят, вчера кто-то врезался в ограждение на третьем отрезке, надеюсь, это был не ты? - Утречка, Тодороки-кун! Трасса после дождя плохо просохла, может быть немного скользко. Будь осторожен! - Привет, Тодороки-кун! Можешь не торопиться. Заправщик опаздывает, поэтому у всех сместилось время заездов. Шото кивнул и присел рядом на ограждение. Погода для сентября стояла хорошая: на небе не было ни облачка, из-за чего яркое солнце слепило глаза, а легкий ветерок, играющий в кронах деревьев и треплющий волосы, был еще по-летнему теплый. Изуку был одет в легкие штаны темного коричневого цвета и забавную белую футболку с надписью «футболка», на ногах были большие красные кроссовки, которыми он сейчас свободно болтал в воздухе, не доставая до земли. - Гонка уже скоро, - как-то неуверенно сказал Мидория. - Волнуешься? – Тодороки повернулся к парнишке и столкнулся с яркой зеленью его глаз. - Есть немного, - он потеребил волосы на затылке, - и если честно, я впервые участвую в такой масштабной гонке. До этого из официальных гонок я участвовал только в мотокроссах. Там совсем другие мотоциклы, поначалу мне было ужасно непривычно. Но в меня поверили, Всемогущий в меня поверил, поэтому я здесь. И знаешь, мне тут нравится, хочу оставаться на трассе как можно дольше, ехать как можно быстрей, даже быстрей ветра. – Мидория поднял руки, растопырив пальцы, позволяя теплому ветерку проходить сквозь них. - А вообще я начинал с байков, что собирал у отца в гараже, и уличных гонок по ночному городу. Всемогущий тогда спас меня и Каччана от полиции, когда мы знатно прокололись на гонке. Я… Ох! Я, кажется, слишком много говорю. Снова. - Думаю, это нормально, волноваться. – Тодороки перевел взгляд на трассу, что расстилалась серым полотном за ограждением, задумался о чем-то своем, вздохнул и потер переносицу, прикрыв глаза. - Тодороки-кун? - Я уже и забыл, что когда-то получал удовольствие от гонки. Последнее время только и делаю, что пытаюсь заработать денег. Изуку смотрел на него, широко распахнув глаза, но не смог подобрать слов, чтобы что-то ответить на открывшуюся правду. Когда он уже было открыл рот, Шото встал, махнув напоследок, и ушел. Всю тренировку Мидория не мог сосредоточиться, мысленно возвращаясь к словам, что произнес Тодороки. У него какие-то проблемы? Иначе, зачем ему деньги. Обдумывая в голове кучу разных вариантов, один хуже другого, он не заметил, как выскочил на гравий. Байк занесло, и он упал на бок, прокатившись несколько метров до ограждения. Перепугавшись, Изуку кинулся к мотоциклу, проверяя его целостность, но вроде все обошлось. Он уже хотел сесть и ехать дальше, когда заметил быстро приближающийся к нему еще один мотоцикл. - Мидория-кун! Ты цел? Что это сейчас было? – Иида не на шутку перепуганный размахивал руками, готовый в любой момент схватить парнишку перед ним и увезти его в медпункт. - И-Иида-кун! Я-я в порядке, честно! – Изуку выставил вперед руки, указывая на испорченный комбинезон. - Костюм вот… только содрал немного, жалко. Я просто отвлекся. - Ну ладно. Мы уже заканчиваем, у тебя есть минут десять еще. - Хорошо, спасибо, что сообщил. Когда Тенья уехал обратно, Мидория снова сел на мотоцикл и решил проехать последний круг. Уже подъезжая к финишу, он приметил кого-то на трибунах. Было уже темновато, но рассмотреть, кто это, удалось почти сразу. Только у одного человека были такого необычного цвета волосы. - Тодороки-кун? Почему ты еще здесь? Тот лишь поджал губы, но не проронил ни слова. Рядом с ним лежала пустая бутылка из под минералки и сумка с вещами. - Ты не идешь домой? Что-то случилось? – в ответ по-прежнему тишина, только Шото отрицательно мотнул головой. – Не хочешь об этом говорить? Мидория присел рядом, теребя собственные пальцы. Над трассой постепенно гасли огни, погружая стадион в ночную темноту, лишь только у входов оставались гореть лампы. Изуку поднял взгляд на темное покрывало неба и разглядел россыпь мелких звездочек. - К-как на счет прогуляться? - Что? – тихо переспросил Тодороки, подняв голову. - А, н-ничего, глупая идея! – пискнул парнишка и уставился на свои коленки. - Я не против. Только сумку закину в шкаф. Мидория привел их на стоянку, где стоял один единственный мопед. На вид он не представлял ничего особенного. Но веснушчатый парнишка рассказал, что он сам его собрал, поэтому внешность обманчива. Изуку завел мотор, и тишину ночи прорвал рычащий звук работающего двигателя. Он ловко застегнул ремешки шлема и протянул второй Тодороки. Тот, повозившись, запутался и Мидория, извинившись, вызвался помочь. Извлекая застрявшие в креплении волоски и прикасаясь кончиками пальцами к его коже, там, где на шее бился пульс, Изуку почувствовал, как его сердце гулко застучало о ребра, учащая свой ритм, а в носу защекотало и запаха его одеколона. Подлый румянец расползся по его щекам, и лишь благодаря темноте этого было незаметно. - М-мы можем заехать в магазин? – Изуку неуверенно подал голос, уже сидя на мопеде. – Мне кажется, что я весь день ничего не ел. Думаю, и ты тоже. Тодороки кивнул, а потом понял, что в темноте этого не видно и произнес вслух: - Да, конечно, Мидория. Он сел позади Изуку и обнаружил, что держаться, кроме как за парнишку, больше не за что. Неуверенно Шото протянул руки и коснулся его боков, лишь слегка сжимая пальцами ткань кофты. Но когда мопед дернулся и помчался вперед, Тодороки от неожиданности ухватился руками покрепче, отчего Мидория засмеялся, пропищав что-то про то, что ему щекотно. Небольшой круглосуточный супермаркет встретил их ярким светом и сонным продавцом, что стоял, опираясь на кассу, и даже появление покупателей не смогло расшевелить его. Двое парней, вооружившись продуктовой корзинкой, перебрали всю полку онигири, обсудив и поспорив о любимых вкусах, а после надолго застряли в отделе с готовыми бенто, потому что Шото хотел, чтобы в нем обязательно была соба. Нерасторопный продавец медленно пробил их покупки, и они снова сели на мопед и поехали дальше. Тодороки оглядывался по сторонам, на ночной город: мимо пролетали магазины, мерцая своими яркими вывесками, автобусные остановки с ожидающими общественный транспорт людьми, пешеходы, что решили не дожидаться автобусов и шли по тротуару, и многочисленные машины всех марок и цветов, образующие пробки на светофорах. Они ехали не быстро, прохладный ветер трепал их одежду, и Тодороки обнаружил, что никогда не смотрел так много по сторонам. Сейчас он видел все вокруг так ясно, тогда как сидя за рулем он смотрел только на дорогу и никуда больше. Сейчас кругом были яркие огни, шумные люди и машины, а впереди была теплая спина этого удивительного солнечного парнишки, пусть и не широкая, но кажущаяся такой надежной. Постепенно магазины редели, а пешеходов становилось все меньше. Стали чаще появляться обычные жилые дома, и Шото понял, что так и не знает, куда они едут. Перекрикивая ветер, он попытался спросить об этом Мидорию, но тот, посмеявшись, сказал, что это сюрприз, и что они едут в его любимое место, до которого осталось уже не так далеко. Проехав спальный район, они очутились на окраине города. Здесь было мало фонарей, и огни города сюда почти не доставали, шум мегаполиса остался позади, слышен был лишь шум ветра и стрекочущих сверчков. Мидория остановил мотоцикл на обочине и указал рукой на деревья неподалеку. - Мы приехали. Тодороки сначала не разглядел, куда указал парнишка, и только спустя несколько минут, до него дошло, что тот показывал на крону дерева, в которой виднелось какое-то сооружение. Изуку заглушил байк, оставляя их в тишине. - Тодороки-кун, посмотри на небо, – произнес он шепотом. Шото медленно вскинул голову, смотря вверх, его взору открылась удивительная картина. На темно-синем полотне небосклона сияли мириады звезд – одни крупные, будто алмазы, что любят носить в кольцах женщины, другие мелкие, почти точечные, будто кто-то случайно рассыпал крупу. Такого неба в городе не увидишь, и Тодороки, пораженный этим видом, даже приоткрыл рот. Они долго сидели под ночным небом, расстелив покрывала, что были в домике на дереве, и поедали купленную еду. Изуку рассказал, что этот домик он нашел еще будучи ребенком, когда прятался от «Каччана» и его приятелей. В то время они с матерью жили по соседству в том спальном районе, который они проезжали. Его мама к слову так и живет там, а вот Мидории пришлось перебраться ближе к центру, потому что он не успевал приезжать на тренировки. Тодороки же о своем детстве рассказал очень мало, только о том, что его семья, к сожалению, даже и на семью-то не похожа. Да, у него есть старшая сестра, которая о нем заботится, и старший брат, который изредка, но навещает его. Но его отец – человек помешанный на бизнесе, который не желает думать о семье и ее благополучии, а его мать вообще находится в лечебнице для душевнобольных. Не так давно они с сестрой узнали, в какой именно она находится, и Шото нужны деньги, чтобы купить отдельную квартиру и забрать маму из больницы. До этого все гонорары Тодороки за гонки шли на развитие компании «Endeavor-corp» и его новой марки мотоциклов. Когда стало холоднее, они забрались в домик и провели всю ночь в нем. Домик был тесноват, и они спали совсем рядышком, а на утро Тодороки не мог насмотреться на такое милое спящее личико. Не удержавшись, он оставил легкий поцелуй на веснушчатой щеке и провел самыми кончиками пальцем по гладкой коже, надеясь, что Изуку не проснется.***
- Да не трясись ты так! – стоявший рядом Бакуго заметил, как Мидория попытался трясущимися руками застегнуть замок и никак не мог справиться. – Это просто гонка, тупица! - Да ладно тебе, Бакуго, он ведь первый раз участвует, - Киришима, еще один участник их команды, попытался утихомирить злого Кацуки, но потерпел поражение. - Если тупой Деку притащится последним, я его убью! – тыча пальцем в Мидорию орал Бакуго. Замок на комбинезоне, наконец, поддался, и Изуку застегнул его до подбородка. Прозвучал сигнал, и гонщики покатили байки к старту. На негнущихся ногах, Мидория докатил мотоцикл до своей черты, и подхватил шлем, висевший на ручке. Пальцы соскользнули, и тот покатился вперед по асфальту, заставляя парнишку в панике бежать за ним. Поймав его, тот нервным движением надел его на голову, застегивая ремешки уже на автомате. Вперед выехала машина поддержки, и первые ряды гонщиков потянулись за ней на разогревочный круг. Постепенно все двадцать три гонщика вышли на трассу. Мидория вглядывался в спины, но, сколько бы он ни смотрел, Тодороки был где-то далеко впереди. Когда они проехали линию старта, зазвучал еще один сигнал и гонка началась. В какой-то момент для Мидории перестали существовать окружающие его звуки, он слышал лишь рев двигателя, стук собственного сердца, да голос Всемогущего в наушнике. Ни толпы с трибун, ни соперников, он никого не слышал. Проезжая очередной круг, на табло он заметил, что лидером был, как и ожидалось, Тодороки. Сам же Мидория ехал где-то в середине. Трасса была уже знакома, он знал каждый поворот, каждую зазубрину на дорожном покрытии, его мотоцикл был проверен на десятки раз и полностью исправен, да, его все еще немного потряхивало, но у него был шанс победить. Как и на тренировках, он набирал скорость с каждый кругом, обгоняя одного за другим своих соперников. Спустя уже больше половины гонки Изуку услышал предупреждение Всемогущего об аварии впереди. Надеясь, что Тодороки ее проехал, он прибавил газу и повернул по дуге, сразу же натыкаясь на обломки мотоциклов лежащие на трассе. Два-три, нет! Четыре гонщика пострадали. Изуку мельком увидел сидящего на земле Шото, который даже не шевелился. На следующем кругу он уже видел, как их забирает машина поддержки, а обломки увозят на эвакуаторе. Как же так? Тодороки ведь так хотел победить сегодня.***
Шото перед гонкой на десять раз перепроверил свой байк. Тот был полностью исправен и готов к гонке. Тодороки чувствовал себя полным сил, его руки не тряслись, а голова была ясной. Он прокрутил в голове всю трассу от начала до конца, прекрасно помня обо всех коварных поворотах. Так почему он сейчас лежит на земле, а мимо проносятся его соперники? Оглядев место аварии, он видит еще троих гонщиков, среди которых узнает Бакуго, с которым они соревновались в том году. Тот от злости ходил туда сюда, пиная зачасти и куски обломков мотоциклов, и ругая всех и вся, в том числе и себя. Оказалось, что Кацуки зацепил передним колесом заднее колесо Тодороки, второго занесло, и они кувырком полетели по трассе, а двое, что ехали позади, не успели сориентироваться и врезали в них. Шото встал и увидел свой покореженный мотоцикл, увы, на таком уже не поедешь, его гонка закончилась. Подъехала машина поддержки и их всех забрали и отвезли к боксам. Конец гонки Тодороки досматривал уже с экрана, сжимая от злости кулаки. Он не знал то ли он злится на себя, что не справился с управлением, то ли на придурка Бакуго, что врезался в него, то ли на все сразу. Хорошо Старателя не было сегодня, иначе бы ему пришлось выслушивать речи тупого старика о том, что Шото даже не старается заработать денег на развитие компании. На награждение он не хотел идти, но Бакуго зашел за ним и выпнул из палатки, буркнув что-то о том, что Деку волнуется. Когда Тодороки приходит к сцене, награждение уже идет во всю – Мидория стоял с цветами и маленьким кубком, никто не ожидал, что серая лошадка займет первое место. Изуку улыбался той самой солнечной улыбкой, показывая всем ямочки на веснушчатых щечках. Шото стоял немного сбоку, но Изуку заметил его и, вскрикнув что-то непонятное, кинулся со сцены. Спустившись по ступенькам едва не запинаясь, он протиснулся сквозь толпу и врезался в Шото, стискивая его в объятиях и утыкаясь лицом куда-то в сгиб его шеи, тихо всхлипывая. - Боже, Тодороки-кун! Как же я рад, что с тобой все в порядке. Я так переживал. Шото опешив от близости, стоял, опустив руки и широко открыв глаза. Люди кругом заохали, а журналисты, не упуская возможности, защелкали камерами. Объятия были теплыми и казались надежными, что Шото дрогнул и поднял руки, обнимая парнишку в ответ и утыкаясь лицом в темные волосы. Сейчас ему было плевать на всех: на журналюг, на отца, что в скором времени узнает об аварии, на не полученный гонорар. Сейчас имело значение лишь то, что дорогой ему человек переживал за него, волновался и лил слезы. Вдыхая запах яблочного шампуня, Шото не выдержал и оставил поцелуй на волосах. - Тодороки-кун? – послышался тихий голос Изуку. - Пойдем отсюда, - Шото разжал объятия, ухватив парнишку за руку и уводя его подальше от любопытных глаз. Лицо Изуку все еще было красным, когда они свернули за трибуны. Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никого рядом нет, Тодороки поднял все еще сжатую руку Мидории в своей и положил ее себе на грудь, туда, где сейчас бешено колотилось сердце. Лицо Изуку вытянулось, и румянец окрасил еще и шею. Он попытался вывернуть руку, но Шото крепко держал. Юноша сделал вдох, прикрыл глаза и едва слышно произнес: - Ты мне нравишься. Я счастлив, что ты тогда подошел ко мне. Изуку замер, услышав тихие слова признания. Он аккуратно отнял их сцепленные руки от груди парня и переложил их на свою, и Шото улыбнулся, почувствовав, как сердце парнишки отбивает чечетку в ответ. - Ты мне тоже, Шото. Мидория снова улыбнулся той лучезарной улыбкой с ямочками, и Тодороки окончательно сдался. Он наклонился к лицу Изуку, к его пухленьким розовым губам и оставил нежный поцелуй, чувствуя, как в ответ к нему прижимаются и отвечают всей душой. А маму Тодороки все равно забрал из больницы, но уже теперь отвез ее к сестре Фуюми. Но пообещал себе, что обязательно выиграет следующую гонку и купит новый дом, чтобы жить вместе.