party.

      Джинен опускает взгляд на свои дрожащие руки. Они трясутся так сильно, что даже он сам пугается. Такое ощущение, будто они теперь больше вообще не под его контролем, сами по себе. Он поджимает губы и тяжело вздыхает, прикрывая глаза.       Так страшно ему еще, кажется, никогда в жизни не было.       Сердце стучит быстро-быстро, отдаваясь где-то в висках вперемешку с битами музыки, играющей за стенкой. Здесь ее слышно не так отчетливо, ведь в этой комнате нет снующих туда-сюда тел, пьяно кричащих что-то и танцующих друг с другом на танцполе. Здесь вообще, по большей части, тихо и спокойно, не горят яркие светильники, свет от которых вырвиглазный скорее, чем приятный. В этой комнате в принципе темно, лишь фонарь за окном ее чуть-чуть освещает, чтобы можно было разобрать хотя бы какие-то очертания предметов.       Джинен осматривается, то сжимая свои дрожащие руки в кулаки, то заключая их в единый замок, то убирая в карманы. Он уже достаточно пьян, чтобы не думать об адекватности своих действий, но не настолько, чтобы игнорировать страх и волнение перед необдуманными поступками. Неприятное положение, когда ты уже не трезвый, но прям и не пьяный в дерьмо, что-то промежуточное (хотя Джинену бы очень хотелось оказаться уже на последней стадии опьянения, он ради этого сюда и пришел).       Если честно, Джинен не любит тусовки. Ему не нравится это звериное желание потрахаться хоть с кем-нибудь, да и сам он пьет очень-очень редко, лишь когда с учебой полнейший ужас, от которого хочется отвлечься хотя бы немного.       Но сейчас дело не в учебе, далеко не в ней.       Он в комнате не один. Вообще, изначально, он сюда приходить и не собирался. Джинен сверлит взглядом спину другого парня. Этого парня зовут Марк Туан, и именно он устроил эту вечеринку. Он вообще часто их устраивает, ибо финансы позволяют, но сейчас не об этом. ***       Джинен искренне не знает, как обозвать их отношения. Марк точно не его лучший друг, да даже простым другом его трудно назвать. «Хороший знакомый» тоже подходит с большой натяжкой, но при этом они и не совсем незнакомцы, познакомившиеся десять минут назад. У них просто общая компания друзей (спасибо прекрасному Джексону Вану, который заставляет Джинена выбираться из дома и отрываться от книжек и старых японских фильмов), да и Марк в принципе хороший человек, располагающий к себе в один миг.       Честно говоря, Джинену бы прекрасно хватало Джебома, Джексона и своих книжек. Он правда не считает себя каким-то ботаником, ведь учится на твердую четверку и не больше. Просто ему так комфортно. Он привык к подобному, а окружающие привыкли к его стилю жизни (кроме Джексона, пожалуй, и его бесконечных попыток). Все было прекрасно, и Джинена все устраивало.       Но, как оно бывает в тех же книжках и фильмах, Марк Туан перевернул его жизнь с ног на голову, без шуток. Сначала Джинен не жаловался, ведь они с Марком виделись не особо часто, да и тот на личное пространство никогда не посягал (он вообще вне всяких встреч в общей компании кажется неожиданно тихим и спокойным). Все было в порядке, шло своим чередом.       А потом Джинен понял, что Марк ему безумно нравится.       Осознание этого факта не ударило ему в голову резко и внезапно, не снесло с ног, заставляя упасть от неожиданности и неправильности данного вывода. Джинен и до этого влюблялся в парней, поэтому ничего нового он для себя не открыл, а шел к осознанию размеренным и спокойным шагом, постепенно ловя себя на тех или иных действиях и мыслях. Ну и в итоге просто решил не обманывать самого себя.       В общем-то, справиться с этим тоже можно было как-нибудь, и Джинен даже собирался, но, как оказалось, в этот раз Марк нравится ему гораздо сильнее, чем все парни до этого.       И вот это уже начало крайне его напрягать.       Сложно объяснить эту самую разницу, благодаря которой можно было сделать такой вывод, но она ощутима и очень заметна лично для Джинена.       Он просто совершает роковую ошибку и начинает к Марку немного присматриваться. Более подробнее, чем стоило бы в подобной ситуации, чем он всегда присматривался до этого.       Марк хороший. Его внешность очень нравится Джинену, да и добрый характер тоже. Марк не кажется типичным богатым сыночком, который может позволить себе все, что угодно, хотя им, по сути, и является. Просто он не настолько наглый, он хочет добиваться чего-то и своим трудом, а еще не скупится в помощи друзьям, когда она действительно необходима.       Джинен проникается к Марку более глубокими чувствами, чем-то было необходимо. Джинен думает о том, что у Марка, наверное, много проблем; что хочет познакомиться с ним поближе. Ему интересно, нравятся ли старшему парни тоже или он только по девушкам; как он вообще относится ко всей этой теме и встречается ли с кем-нибудь.       Ах да.       Марк достаточно популярен в их университете, ведь он американец (хотя по его корейскому такого не скажешь, Джинен об этом еще с самого их знакомства твердит), умный, красивый, да еще и с деньгами. Но публично ни об одних его отношениях слышно не было, да даже внутри их компании ничего такого не проскальзывало, хотя Марк, кажется, достаточно близок со всеми (ну, кроме Джинена, хотя это у них обоюдное).       Честно говоря, было бы намного легче, если бы Марк встречался с девушкой. Джинен не любит делать из себя какого-то страдальца, ведь таковым и не является даже сейчас, просто так ему бы самому было действительно спокойнее. Конечно, вопрос о признании также не обдумывался, ведь предельно очевидно, что в такой ситуации оно никому нафиг не надо. Просто Джинен тоже человек, и, даже при всем желании, он не может справиться с глупыми мыслями и надеждами уже третий год. ***       Но время неумолимо бежит вперед, и период их обучения в университете тоже. Признаться честно, Джинен не успевает заметить, насколько быстро оно пролетает даже сейчас, стоя на вечеринке, по случаю отъезда Марка обратно в Америку. Да, он приходит на нее именно по этому поводу, ну и, конечно, безумно хочет напиться до беспамятства, чтобы не думать о том, как упустил, возможно, свой самый большой краш в жизни.       Конечно, Марк потом вернется в Корею. Не говорит, когда именно, но обещает, что совсем-совсем скоро. Это должно обнадеживать, но у Джинена тоже выпуск скоро, а после него свои планы. Ему хочется слетать в Японию (вместе с Марком, ведь он должен потрясающе смотреться на фоне японских природных пейзажей, от которых дух захватывает), а потом побывать в Таиланде, уже после чего с головой опуститься в поиски работы (желательно бы тоже не в Корее, а, например, вместе с Джексоном где-нибудь в другой стране). Тогда темп жизни ускорится еще сильнее, и будет уже точно не до всяких красивых Марков Туанов, которых безумно хочется поцеловать в их большие и очень красивые губы.       Вот почему Джинен и стоит в темной комнате, по очертаниям похожей на кухню, нервно перебирая кольцо на указательном пальце правой руки, кусая губы и сверля взглядом спину Марка.       — Джинен-и? Это ты? — у Марка голос слегка удивленный, но все такой же приятный, слегка хриплый. Очень красивый.       — Как ты догадался, хен? — прочищает горло, снова тяжело вздыхая. Дрожь в руках все еще не получается унять.       — Да не знаю, я наугад сказал, — хихикает, так и не поворачиваясь к Джинену лицом. — Просто мне показалось, что ты единственный, кто может зайти сюда, а не ждать меня вместе с остальными.       — Я даже не знаю, как мне реагировать на это.       — Ладно тебе, просто ты единственный, кто бы так сделал.       — Ну, это правда.       — Ты что-то хотел? — желтоватый свет резко бьет в глаза, потому что Марк открывает холодильник. Джинен от непривычки жмурится, но быстро привыкает.       — Да нет. Не знаю.       — Может тогда по пивку? — хмыкает, закрывая за собой холодильник и наконец-то разворачиваясь к Джинену лицом.       — Да, почему бы и нет, — отвечает тот, совершенно не подумав, и слабо улыбается, пряча дрожащие руки в карманы джинсов.       И они долго разговаривают, одиноко распивая запасы пива на кухне. Разговаривают столько, сколько не общались, кажется, за все эти годы вместе взятые, потому что за какой-то вечер Джинен узнает о Марке так много, сколько не знал никогда. Он открывается для него с абсолютно новой стороны, и даже в его пьяном сознании есть четкое понимание того, что даже эта новая, неизведанная длительными наблюдениями сторона прекрасна и невероятна.       Есть ли что-то, в чем Марк может быть плох? Джинен за три года не заметил очевидных для себя минусов, хотя очень старался.       Марк смотрит на него с очень теплой улыбкой и слушает внимательно, словно они самые настоящие лучшие друзья, и лишь из-за этого пьяному Джинену хочется немного поплакать. Он вообще плакать не любит, период пятнадцать-шестнадцать лет уже давно прошел, а ему на смену пришло здравомыслие и какая-никакая, но зрелость. Просто эту деталь можно назвать небольшим исключением из правил, так как Джинен даже не подозревал, что Марк умеет смотреть вот так и слушать вот так, как ему всегда хотелось, чтобы его слушали.       Вообще хочется запомнить этот отрывок сегодняшнего вечера, потому что это что-то новое и невероятное, даже немного забывается, что послезавтра Марк уезжает в Америку на неопределенный срок. Джинен совсем об этом не думает, и старший, кажется, тоже, они просто болтают, то и дело восклицая «ну где ж ты раньше был!», когда находят общий интерес, не присущий другим парням из их компании, и много-много улыбаются, включая на телефоне какую-то песню, которая уже давно им обоим нравится.       Иронично, приятно и, наверное, немного обидно за все это. Ведь Джинен все равно не может говорить о чем-то с полной уверенностью, а хочется просто безумно, особенно под опьянением из-за алкоголя. ***       — Джинен-и, — у Марка забавно краснеют щеки, когда они оба все стремительнее и стремительнее пьянеют, а еще он мило хлопает глазами, будто хочет спать, хотя по голосу такого вот совсем не скажешь.       — М?       — А ты, оказывается, классный, — он искренне улыбается, надеясь как-то порадовать, наверное, но у Джинена сердце в пятки падает и дыхание перехватывает из-за внезапного удара. Такого от Марка он не рассчитывал услышать, да он и разговора этого тоже не ждал, что уж.       — Спасибо? — хмыкает, быстро перебарывая все внезапные порывы обостренных до предела чувств и эмоций. Они же с Марком сейчас прям одни-одни, никого рядом нет, да еще и Джинен пьяный к тому же. Все прям настраивает на то, чтобы думать только о симпатии, уже три года покоящейся где-то внутри.       — Ты казался мне не настолько классным. Ну, знаешь, эта твоя замкнутость…       — Ну, вне компании Джексона ты тоже не особо громкий, хен, — улыбается.       — Ого, как это ты заметил? — Марк мило приподнимает брови, удивляясь.       — Ну, я просто наблюдательный.       — С Джексоном просто чувствуешь себя по-другому как-то. Молчать некогда.       — Это да. Не зря он единственный вытаскивает меня из моей зоны комфорта раз за разом.       Марк смеется, делая пару глотков из черт знает какой бутылки пива.       — И ты на него даже не ругаешься?       — У него карт-бланш.       — А что это?       — Никогда не слышал это слова?       — Не-а. Я аж сам удивился, — хмыкает.       — Ну, это когда ему можно делать все, что вздумается.       — Аааа, — Марк немного похож на ребенка, но даже это Джинену очень-очень нравится. Как-то в нем все черты, которые по отдельности откровенно плохи, очень гармонично сочетаются. — Теперь понятно. Я знаю это слово, но ты просто его с этим корейским акцентом произнес, и стало непонятно, — смеется.       — Я даже не удивлен, — хмыкает.       Они замолкают, молча попивая пивко и поглядывая то на фонарь в окне, то на закрытую дверь, то на друг друга. Джинен думает и думает очень много для достаточно пьяного человека, но он просто не может не.       В голове много мыслей. Мыслей о внутренних желаниях, о том, какой Марк классный и хороший; и о куче всего другого. Они валятся и валятся, Джинен не успевает обдумывать их все вместе и сразу, а тем более приходить к каким-то выводам. Поэтому можно сказать, что он просто пялится на разные углы комнаты, чтобы не пялится на Марка постоянно, а то это уже чересчур.       — Марк-хен.       — М?       — Ты же послезавтра улетаешь?       — Ага, а что?       — А можно я кое-что сделаю? Завтра все равно не смогу, мне с семьей встретиться надо.       — Можно, если это только не нарушает законы Южной Кореи.       — Не думал, что ты такого плохого обо мне мнения, — смеется, поворачиваясь к Марку лицом. Все это время они стоят около небольшой стола, почему-то не присаживаясь на стулья, а опираясь поясницей о стол.       — Да нет, просто в Америке подобное может плохо кончиться, — хмыкает.       — Даже не сомневаюсь. Но нет, не противозаконное. Может стать таковым лишь от твоей реакции.       — Интригуешь прям.       — Ничего такого, успокойся, — хмыкает, словно проговаривая это «успокойся» больше для себя, чем для Марка. Руки ведь снова начались трястись, словно у Джинена тремор.       — Давай уже, не томи, — тоже поворачивается к младшему, с любопытством поглядывая.       — Ну как скажешь, — тяжело вздыхает, как будто зачерпывает воздух для уверенности, а потом резко приближается к Марку, прикасаясь к его губам своими.       Это небольшое прикосновение отдается электрическим током по всему телу. Джинен не отдаляется тут же, он обхватывает руками чужое лицо и прижимает к себе, словно не желает, чтобы это касание заканчивалось. Он сам жмурится, боясь чужой реакции, но Марк совершенно не двигается, поэтому Джинен чуть увереннее начинает его целовать. Ответа не следует, но младший и не удивляется подобному, лишь продолжая делать то, чего ему так давно хотелось. Он не ждет ответа, он просто целует Марка сам, ведь больше такой возможности, наверное, не представится. И лучше попробовать, чем потом фантазировать об иных развитиях событий и жалеть. Он целует, вкладывая все-все чувства, которые испытывает к Марку эти три года, вкладывает все, что у него только есть в это прикосновение. Плевать, как на него потом отреагирует старший, ему просто нужно воспользоваться последним шансом.       Джинен отдаляется лишь через пару минут, когда кажется, что его чувства сейчас окончательно изнутри переполнят и разорвут в клочья. Губы у Марка такие же приятные, какими кажутся внешне, даже еще лучше и невероятнее. В голове проскальзывает мысль о том, что ему немного жалко, ведь больше возможности поцеловать эти фантастичные губы у него не предвидится. Наверное, стоило воспользоваться ею чуть дольше, пока ему позволяют. Но он слегка сглупил, не использовал последний шанс полностью.       Марк молчит. Джинен тоже. Последний смотрит на старшего внимательно, пытаясь прочитать хотя бы какую-то эмоцию у него на лице, а сам тяжело дышит из-за волнения и страха. Живот болезненно скручивает, а руки начинают дрожать еще сильнее. Даже стук сердца, отдающийся в виски, начинает заглушать биты музыки за стенкой.        — Это все, если что, — шепчет неуверенно, поджимая губы. Становится еще страшнее, чем было до этого. Он действительно сделал это. Вау.       — И как мне это следует расценивать? — Марк прочищает горло и делает еще пару глотков пива.       — Да не знаю, расценивай как хочешь. Я просто сделал то, что сделать возможности у меня больше не будет.       — Как долго хотел?       — Не знаю, я не считал. Года три?       — Серьезно?       — Ну да. Мы познакомились, потом прошло какое-то время, и… Да.       — Вау. Прости меня, Джинен.       — За что? — Джинен хмыкает, улыбаясь. У него камень с души падает, но легче, если честно, не становится ни капли.       — За то, что тебе пришлось так долго ждать.       — Да я бы все равно этого не сделал, если бы ты не уезжал. А так жалел бы, если бы не поцеловал.       — То есть тебе совсем не интересна моя реакция?       — Почему же, очень даже, просто я не хочу решать за тебя, озвучивать это или нет.       — Я даже не знаю, мудро это или глупо, — хмыкает.       — Да я тоже не знаю. Я вообще сейчас пьяный, не хочу ни о чем думать.       — Хороший ты момент подобрал.       — Он сам поставил меня перед фактом, я его не подбирал, — смеется, прикрывая рот рукой. Марк почему-то все еще смотрит на него с теплой улыбкой, будто ничего не случилось.       — У тебя очень странное отношение по поводу своих чувств к другому человеку, Джинен-и.       — А какое должно быть? — усмехается. — Делаю лишь то, что я считаю нужным.       — Да я не знаю. Пытаюсь обдумать то, что сейчас произошло.       — Ой, ладно тебе, хен. Я поцеловал тебя, потому что ты нравишься мне долгое время, и я не уверен, что мы встретимся еще раз, поэтому я решил воспользоваться своим последним шансом. Все просто.       — Но я-       — Ты никогда не рассматривал меня в таком плане, я понял. Все нормально, я ведь не тупой, — улыбается и хлопает Марка по плечу. Тот выглядит неожиданно серьезным и озадаченным.       — Ты такой уверенный в этом, что мне аж неловко стало, — он больше не улыбается, и это озадачивает Джинена еще больше, чем каша и неразбериха, творящаяся внутри него самого от всей этой ситуации.       — За три года я успел все обдумать достаточно хорошо, чтобы не сомневаться в своих словах.       Марк все-таки улыбается, Джинен допивает свою бутылку пива и достает еще одну. Руки продолжают трястись.       — Что делать будешь? — неожиданно спрашивает старший, окидывая Джинена внимательным и все еще серьезным взглядом.       — С этим или в целом?       — Ну… С этим?..       — Да не знаю. Хочу уговорить маму отпустить меня в Японию одного, а еще было бы неплохо повидаться с родителями Джексона в Китае, и-       — То есть ты забьешь?       — Ну конечно, а что мне еще делать?       — Я… — Джинен попивает пиво и смотрит на Марка. Тот поджимает губы, опускает голову, словно тоже начинает нервничать, и продолжает. — Я не хотел бы остаться в твоей памяти как парень, который тебе очень нравился, но у вас ничего не вышло. Даже несмотря на то, что мы толком с тобой и не общались.       — Тебе разве не должно быть плевать?       — Вся эта муть с чувствами… Я к ней достаточно восприимчив, чтобы искренне хотеть дать тебе что-то в ответ.       — Ты все еще не обязан.       — Но я хочу.       — И что ты предлагаешь? Я не против, ну, общаться по интернету и все такое, но я не очень люблю всякие инстаграмы и твиттеры.       — Нет, нет, нет.       Марк тяжело вздыхает, а потом Джинен чувствует, как чужая ладонь ложится на его собственную.       Теперь тяжело вздыхает уже Джинен, сдерживая резко нахлынувший шок и порыв чувств. Он замирает, взглядом прожигая чужую ладонь, немного бледную и не очень большую, но безумно красивую и даже эстетичную что ли.       — Я немного не понимаю, — вздыхает младший, продолжая смотреть на руку Марка. По телу тут же мурашки пробегаются. Приятно. — Какое у тебя ко мне вообще отношение? Почему ты хочешь подарить мне что-то взамен, хотя даже толком меня не знаешь? Это странно.       — Ну, у меня много странностей, — хмыкает. — Не люблю делать больно людям.       — Если так подумать, то у тебя и выбора нет насчет этого. Но я подготовился, так что уж мне-то больно не будет.       — Ты зануда.       — А ты странный.       — То есть ты даже не хочешь насладиться этим моментом чуть дольше?       — Нет? — улыбается. — Я сделал то, что хотел. На этом стоит остановиться. И мне стоит идти.       — Тогда иди, — Марк убирает ладонь, пряча руку в кармане. — Увидимся завтра?       — Не уверен, но я напишу тебе перед отлетом. Удачи, хен, — улыбается, кивая старшему, и отходит на пару шагов назад.       — Тебе тоже удачи, Джинен-и.       Младший уже собирается уходить, как его быстро хватают за запястье и тянут в противоположную от выхода сторону.       У Марка губы все еще мягкие и приятные. На этот раз он целует Джинена сам, прижимая к себе, а последний, опешив, поначалу ему никак не отвечает (иронично). Старший целуется так, будто у него действительно какие-то чувства к Джинену есть, будто это не просто какой-то поцелуй бездумный, а последний в его жизни, не иначе. У Джинена ноги подкашиваются, но он все-таки начинает отвечать, зарывшись пальцами в чужие волосы и сжав их в кулаки.       Кажется, вот теперь точно конец. Это даже за гранью того, чего Джинен хотел от этого необдуманного поступка, предел тех мечтаний, которые даже ему самому казались слишком бредовыми и нереальными.       Но да, он целуется с Марком. И тот ему даже отвечает.       А потом еще, еще и еще.       Жаль, конечно, что по итогу все вышло вот так. Кто знает, как могли бы развернуться иные варианты событий.       Но билеты в Америку уже не вернешь. А желание слетать в Японию у Джинена все такое же сильное.