потерять всё и заулыбаться

Четыре мучительных дня для Ильи шли долго и неприятно.

      Первый день был особо ужасен в провинциальной больнице. В первую очередь его увели в туалет, чтобы вызвать рвоту искусственным путем, засовывая эндотрахеальную трубку, тем самым выводя из организма не переварившийся алкоголь. После получаса страданий в унитаз под надзором двух медсестёр, парень уже начал волноваться, что выблюет все кишки в обляпанный кусками засохших продуктов жизнедеятельности унитаз. Дальнейшие действия работников больницы были благополучно забыты. Но, как ему рассказали, его увезли на каталке в операционную и под анестезией ему успешно вырезали аппендикс, несмотря на то, что крови из-за алкоголя было больше, чем у трезвых пациентов.       Второй день был более-менее продуктивный. Проснувшись, парень с болями по всему телу принялся вставать на ноги. Первые попытки были безуспешные и мужчины, лежащие в одной палате с Ильей сжалившись, помогли. Парень ел ужасную больничную еду: перемолотое мясо, превратившееся в кашу, бульоны от грибных супов, после которых зеленоголового пациента рвало хуже, чем от алкоголя. Иногда приходил дежурный врач, проверял состояние и через катетер внутривенно вводил неизвестные антибиотики, хоть врач и объяснял каждое действие и каждый препарат, но Илье было уже всё ровно. Ему жутко хотелось домой, и каждый час в больнице длился словно год.       На третий день про него уже говорила вся палата или даже этаж. Всё-таки парень был не особо обычной внешности: зеленые волосы, 1\2 половина головы выбрита, глаза разного цвета, слегка пухлого телосложения, смазливый. Для взрослых мужчин и стариков он был целью обсуждений. Так как Илья по натуре не любил молчать, он вливался в каждый разговор, где упоминалось его имя. Ожидаемой агрессии не последовало, а наоборот, оказалось, что парня наоборот хотели выслушать и узнать получше. К быстро наставшему вечеру трое мужиков на раз-два обыграли Илью в карты, загадав ему на удивление детское желание – сбрить другую одну вторую часть головы.       Самочувствие парня улучшилось. Стали выдавать пищу лучше прежней, разрешали употреблять принесенную родственниками диетическую еду. Ничего нового от врачей не ожидалось, то же самое, что и во второй день.       Четвертый, последний, день пролетел довольно быстро. С утра, после обследования врача, парня за подмышки утащили в сортир, сбривать его «зеленую швабру». Хоть Илья и не сопротивлялся, но мужики настаивали, что сделают это сами. К полдню в палату пришел главврач, объявив, что можно идти на выписку. Выписавшегося пациента сопроводили пару соседей по палате, а именно те, кто более-менее сдружился с ним.       Илья не хотел уведомлять родственников о своем выздоровлении, поэтому, наплевав на мнение друга, вызвал такси на его адрес и принялся ждать авто.       Дарлинг бессмысленно проводил очередной однотипный день понедельника. Отказавшись от предложений погулять или сходить куда-либо, парень лениво развалился по черному нейлоновому креслу, тратя время в нелепой игре. Две собаки подобающе хозяину лениво распластались под ногами. Неприятная вибрация по лакированному столу, заставила темноволосого отвлечься и принять вызов.       «Ты не поверишь!» – словно маленькая девочка, пропищал уже короткостриженый парень.       «К делу» – максимально сухо раздался ежесекундно ответ.       «Я выписываюсь из больницы, ну, точнее уже выписался и сейчас стою возле твоих дверей»       В темной комнате послышался утомленный вздох и мягкий удар телефона об одеяло на кровати.       Скрипнувшая металлическая дверь, открыла нелепую картину: помятый и измотанный Илья виновато улыбаясь, стоял в легких шортах и футболке. Доски мягко и неглубоко прогибались цепочкой под телом двух мужских тел. По дороге к обеденной комнате, Дарлинг успел пару раз пошутить про новую прическу друга и про то, как он случайно примкнул к довольно опасной субкультуре скинхедов. Сказать о том, как сильно Илья соскучился по уложенной коричневой плиткой кухне – ничего не сказать. Разноцветные глаза бегали по всему помещению словно он первый раз здесь, но спустя пару минут его тихое наслаждение прерывает недовольный голос:       – Почему домой не поехал? – совершенно не намекая на сорвавшиеся из-за незваного гостя дела, спросил хозяин дома.       – Ты ведь знаешь, мне здесь легче, чем дома, – проведя пальцем по столу и сев на ажурный стул, пролепетал парень.       – Понимаю, но и ты пойми, что я, блять, не так как ты нуждаюсь в социальной жизни.       – Брось, ты тоже человек, – подтягиваясь, как будто после сна, Илья улёгся корпусом на стол.       Диалог прервали две псины, выбежавшие из-за гостиной, тотчас в неуправляемой радости полезли к гостю на колени.       Стрелка часов перевалилась за два, пока Илья неугомонно рассказывал своему другу о том, какого это было лежать в больнице. Скорее всего, Дарлингу это было не особо интересно, но он слушал, либо очень хорошо притворялся, что слушал. Увлекшись собственным рассказом, парень с азартом отклеивал бандаж, чтобы показать еще не заживший шрам.       После получасовой не особо интересной истории оба парня находились на втором этаже в комнате Дарлинга. Пока один нежился в кровати с собаками, второй продолжал тратить свою молодость в компьютере. Глаза Ильи плавно передвигались над головой брюнета, рассматривая сумбурную кучу картин и рисунков на стене. Зацепившись за рисунок их общей подруги Юкиджо, парень не удержался:       – Так мило, что ты хранишь рисунки Юки.       – Отвали, – огрызнулся почти валяющийся на стуле Дарлинг.       Короткостриженый продолжил разглядывать комнату. Необъяснимая теплота разливалась в душе Ильи, когда он замечал, что когда Айгуль уезжала на долгое время, Дарлинг переставал включать основной свет и не открывал шторы. Даже спустя четырёх или пяти лет дружбы Илья не смог понять, почему ему тоже это нравилось. Причем эта вся теплота и оранжевые оттенки комнаты навевала воспоминания о Юкиджо, по которой он успел соскучиться еще больше, чем о родной матери.       Вырисовывая двумя руками неосмысленные узоры на шерсти собак, гость метнул взгляд на друга и с громким выдохом решил спросить давно гнетущий его вопрос:       – Может, встретим Юки после учебы? – невзначай и с детской наивностью уставился на Дарлирнга Илья.       – Без меня, – на корню обрезал все желания друга, не отвлекаясь от игры.       – А если мне плохо станет, осложнение неведомое на меня нагрянет, кто мне поможет? – выдумывая нелепости, подошел к столу парень.       – Не беспокойся, я помогу твоим родственникам донести твой гроб до кладбища.       – Какой ты жесткий, я в шоке, – уже оперившись об стол, в недоумении возразил короткостриженый.       – Возьми другого друга, у тебя же их много, – тихо произнеся слова, Дарлинг отвернулся от настойчивого гостя.       Стол слегка прогнулся к краю. Глубокий вдох и закатывание глаз от темноволосого означало, что он в принципе уже на пороге соглашения на затею.       – Такой близкий как ты – это Глеб, а у него там проблемы какие-то в семье, – вскинув бровями, Илья расплылся в торжественной улыбке.       Голубые глаза затуманились в секундной дрожи, но тотчас перевелись на разноцветные глаза Ильи. Толкнув друга со стола, хозяин дома отошел к комоду.       – А ты умный, Дурленг, я уж хотел в этом идти, – оглядывая свои поношенные временем шорты и футболку, парень принялся их снимать.       Беззаботно бросивши джинсы и ненужный свитер, с громким хлопком голубоглазый задвинул ящик дубового комода, после сев на него.       – Только они больше на размер или два, – невзначай бросил Дарлинг, продолжая проверять социальные сети.       – Да ладно, оверсайз типа модно теперь, тем более мы же скейтеры, – глупо посмеялся с собственных слов парень, просовывая свою голову через горловину бордового свитера.       Так как время позволяло, друзья решили дойти пешим ходом до ворот института, где училась Юкиджо, тем более здание находилось не так уж далеко.       Солнце находилось чуть западнее зенита. Не сказать, что лучи звезды пекли, но и не сказать, что холодно до мурашек, погода была приятно теплой. Верхушки тополей качались от легкого ветра. Илья замечал каждую мелочь и радовался простоте. Из-за мыслей и разговоров с другом короткостриженый совершенно забыл, что нужно было поесть. Проблему парни решили быстро, зайдя в магазин и купив детское пюре в мягкой упаковке. Дарлинга вся эта ситуация до коликов смешила. Друг, который пил без перебоя, теперь оправдывается, что любит свою жизнь, больше не хочет заливать в себя алкоголь, и вообще хочешь перейти на здоровый образ жизни. Под смех голубоглазого Илья читал нотации, прочитанные на первых же сайтах, в интернете в свободное время пока лежал в больнице, о том, как хорошо живется людям на ЗОЖе.       Наконец дойдя до чугунных ворот института, парни остановились, всматриваясь в толпу студентов. Высосав до последней капли банановое пюре, Илья с хмурыми бровями и сощуренными глазами сверлил взглядом каждую девушку, покрашенную в голубой цвет. Как оказалось таких модниц достаточно много. Дарлинг совершенно не обращал внимание на толпу, а лишь угрюмо смотрел вдаль портового города.       Грубая хватка за плечо сбила темноволосого с мысли. Отшатнувшись, голубые глаза устремились в толпу.       – Господь Иисус, не говори, что это наша Юки идет с тем парнем, – словно встревоженная мама, протараторил Илья.       – Я не вижу, – незаинтересованно ответил Дарлинг, доставая телефон.       С каким бы тоном парень не отвечал, Илья все ровно почувствовал, как плечо друга напряглось.       – Ну, вон там, такой высокий, волосы лохматые, шатен вроде как, – полушепотом с неприязнью пояснял короткостриженый.       Юкиджо не замечая своих знакомых, продолжала медленно идти вместе с незнакомым для Дарлинга и Ильи другом. Другом, который сразу никому не понравился.       – Тот, которому мыши на лицо насрали? – сведя брови к переносице, в своей грубой, но понятной манере выразился парень.       – Он самый. Надеюсь Юки не заразиться от него лохматостью, – слишком серьезно и тревожно взвыл Илья, тем самым вызвав слишком громкий хохот друга. После чего сам расхохотался.       Услышав до ужаса знакомый смех, девушка обратила внимания на выход у ворот. Дрожь током пронеслась от ушей до пят. Они совершенно не вовремя приперлись за ней. Парень рядом с голубоволосой заметил её резкую скованность и обратился к ней:       – Ты их знаешь? – заботливо спросив, взглянул на Юки друг.       – Они мои друзья, думаю, поговорим завтра, – как можно дружелюбней намекнула девушка, о том, что с ними лучше не знакомиться.       Шатен покосился на двух ржущих непонятно от чего ребят и снова перевел взор на маленькую Юки. Пара остановилась в толпе, некоторые студенты обращались к ним, кто-то огрызался или толкал. Лицо девушки полностью олицетворяло эмоцию мольбы. Но шатен не собирался уходить.       Юкиджо не была злой или двуличной, но сейчас она стиснула зубы, но продолжала мило улыбаться парню напротив. Ей до боли в голове не хотелось, чтобы Дарлинг и Илья познакомились с Георгием . Они совершенно разные. Абсолютно. Как холод и жар, вода и огонь, буря и штиль, хищники и травоядные.       Георгий, скорее всего не так понял эмоции девушки и неуклюже обнял её. Со стороны это выглядело до жути нелепо: его метр девяносто и её метр пятьдесят. Еще раз попрощавшись, парень ушел обратно в здание, а девушка, выдохнув, с безмятежностью пошла навстречу двум балбесам.       Еле как, остановив свой хохот, парни увидели злобно шагающую Юки. Пыль под ее миниатюрными ногами легко поднималась. Все ученики уже разбежались, остались только курящие, либо ждущие кого-либо.       Грубо и со скрипом кроссовками об асфальт девушка остановилась прямо возле парней. Посмотрев сначала на одного, после на второго она строго спросила давно волнующий ее вопрос:       – Зачем вы приперлись за мной?       Но, не дослушав окончание последнего слова, Илья без капли усмешки и совершенно невинным тоном громко перебил:       – Ты не говорила, что у тебя есть лохматый парень.