Lover

Джорно Джованна был в ярости. Его отчим всегда его ненавидел, то было вполне очевидно, но в этот раз он превзошёл себя. Ему хотелось «немного времени наедине» с его матерью и, вместо того, чтобы, ну, забронировать ночь в отеле или типа того, он отправил Джорно пожить неделю со своим дядей, который жил в Англии. На самом деле он был даже не его дядей, а кузеном отчима, и, согласно исследованию в гугле, довольно сомнительным парнем. Чувак раньше был полицейским, но когда его напарник умер, он внезапно оборвал все связи со своей семьёй и друзьями и переехал в Англию. Единственная причина, по которой его отчим смог с ним связаться, заключалась в том, что он нашёл его в телефонной книге. Мужчину ему представили как «дядя Леоне», и подростку дали только его адрес, прежде чем посадить на самолёт с кучей денег на такси и отправить восвояси. Его мать даже не пришла проводить его. Сказать, что он был в бешенстве, значило ничего не сказать. Путь туда был таким же ужасным — сильная турбуленция во время полёта, и водитель такси, который не желал довозить его до самого дома дяди, ссылаясь на «плохое предчувствие», выкидывая его на обочине и уезжая прочь. Дом был крохотным, и после звонка в дверь успели пройти года, прежде чем её наконец-то открыли. Дядя Леоне выглядел ужасно. У него были большие мешки под глазами, его волосы были растрёпаны, а руки дрожали, пока он держал дверь открытой для Джорно. Однако самой нервирующей частью была улыбка. Он всегда улыбался, но его глаза выглядели невероятно печальными. Он почти что казался марионеткой, которую заставляли выполнять ежедневные дела, и она была очень, очень грустной из-за этого. Но, в конце концов, это не было проблемой Джорно. Ему просто надо было пережить эту неделю, и после он мог вернуться в Италию и попробовать стереть ту улыбку из памяти. Мужчина показал ему комнату для гостей и сказал располагаться. Тут же были установлены некоторые правила, такие как быть дома не позже двадцати двух и не пересекать забор на заднем дворе. Не считая этого, он в основном мог делать что угодно. Поблизости был небольшой городок с некоторыми магазинами, которые парень мог посетить, или же он мог вызвать такси до торгового центра в получасе езды. Тем не менее, правило не входить в сад вызвало у него интерес. Это только увеличило его желание заглянуть туда. Однако вид Леоне, который выглядел так, словно был готов укусить его, заставил его выбрать город. Город был маленьким, и особо большого выбора что делать не предоставлял. Джорно вздохнул, пиная камешки на земле. Похоже, это будет худшая неделя в его жизни. Слоняться по мёртвому городу с его жутким дядей, пока его мать и отчим были на секс каникулах. Он ещё долго стоял на ратушной площади, жалея себя, пока кто-то не обратился к нему, заставляя его поднять взгляд. — Тебе так же скучно, как и мне? — перед ним стояла девушка со скрещенными на груди руками. У неё были розовые волосы, и она носила резиновые сапоги. Он кивнул, удивлённый внезапным социальным взаимодействием. — Эм, да. Девчонка кивнула пару раз, обдумывая его ответ, и продолжила допрос. — Ты не живёшь здесь, ведь так? — Нет, я остановился у своего дяди на неделю, — ответил тот. Она нахмурилась. — Кто твой дядя? Я знаю всех в этом городе, и не слышала, чтобы у кого-то был племянник, который собирался приехать. По некой причине Джорно почти что смущался ответить. Что городские думали о дяде Леоне? Они хоть знали о нём? Думали ли они тоже, что он был психом? — Его зовут Леоне Аббаккио. Он живёт прямо за городом, по левую сторону от того маленького перекрёстка, — сказал парень. Девочка скривила лицо, поэтому он быстро добавил, — На самом деле он мне не родственник. — Что ж, слава Богу. Его считают кем-то вроде городского психа. Я не пытаюсь быть грубой или типа того, просто, блин. Он твой дядя? — спросила она. Он кивнул. — Как я и сказал, он мне не родственник. — А какой он? Дома, я имею ввиду. Он не так часто выходит на улицу, ну, я так не думаю. Иногда я и некоторые ребята подъезжаем на великах и пробуем заглянуть внутрь, но обычно у него закрыты шторы, — говорила та. Она начала идти, поэтому Джорно просто последовал за ней, пытаясь поспеть за её шагом. — Хе-хей, подожди. Он странный. Очень тихий. Хей, куда мы идём? — Ко мне домой, — она ответила. — Я хочу услышать больше. Что если он придёт в город и услышит наш разговор? Что если он убьёт тебя или что-то такое? Ты думаешь, он мог бы убить кого-то? — Подожди-ка! — парень воскликнул, и девочка остановилась, медленно оборачиваясь. — Что? — Я даже не знаю твоего имени, и ты уже пытаешься затащить меня к себе домой? Она вздохнула и подняла руки, сдаваясь. — Окей, ладно. Смотри. Сейчас летние каникулы, и все мои друзья разъехались на выходные. Здесь нет никого моего возраста, с кем можно потусить. Ты кажешься вполне нормальным, плюс у тебя есть подробности о самом странном мужике, которого я знаю. Ну давай, ты сможешь уйти, когда захочешь, я же не собираюсь запереть тебя в подвале. В отличии от твоего дяди. Джорно чувствовал некую потребность оправдать мужчину, ведь даже если он и был странным, то, на самом деле, насколько ему было известно, тот не сделал ничего плохого. К сожалению, он не смог придумать возражения лучше. — У него… нет подвала. Девушка смешно насупилась, и от этого её носик мило сморщился. Она протянула ему руку. — Без разницы. Ты идёшь? Кстати, меня зовут Триш. Парень принял её руку в рукопожатии. — Джорно. Насколько он понял, дом Триш располагался в более богатой части города, с газоном и гаражом. Она перепрыгнула через ступеньки и открыла входную дверь, и он последовал за ней внутрь. Внутри дом выглядел ещё роскошней, а окончательным переломным моментом стала точная копия статуи Давида от Микеланджело, стоящая посреди зала перед лестницей. Триш не придала этому никакого значения и стала подниматься по ступенькам, парень послушно идя следом. Её комната была невероятно розовой, а сама она скинула свои резиновые сапоги, прежде чем упасть на кровать. — Ну давай. Расскажи мне всё. Откуда ты? Ты не можешь быть англичанином, потому что я слышу твой акцент. Ты француз? Джорно нахмурился и сел на кровать спиной к тому месту, где она лежала. — Нет, итальянец. Дядя Леоне тоже итальянец, он переехал сюда всего пару лет назад. И я не особо много знаю о нём, разве что он раньше был копом. Я никогда не виделся с ним до этого. — Почему же ты тогда приехал к нему домой? — спросила девочка. Она лежала на животе, опираясь на руки и покачивая ногами в воздухе. Он вздохнул. — У меня не было выбора. Мой отчим хотел «немного времени наедине» с моей матерью, поэтому он сослал меня сюда на неделю. Триш взглянула на него с отвращением. — И твоя мама просто позволила ему это сделать? Если бы у моего отца была девушка, и она хотела бы сослать меня, он бы порвал с ней! Парень уставился на свои ноги, не зная, что ответить. Он не хотел её жалости. Всё было таким, каким оно было, и он ничего не мог с этим поделать, по крайней мере, до тех пор, пока ему не станет восемнадцать. — Это всего на неделю. Я не против. — Но это дело принципа! — воскликнула она, переворачиваясь на спину. — Он не имеет права просто избавляться от тебя. Ты её ребёнок. Она должна бороться за тебя! Джорно промолчал. Конечно ему хотелось, чтобы его мать сражалась за него, но этого не происходило. Она была слишком влюблена в его тупого отчима и не замечала, как мужчина относился к нему. Потихоньку он начал запрещать ему всё подряд, пока единственное, что ему оставалось делать, это сидеть в комнате и читать скучные книжки. И каждый раз, когда у них происходили конфликты, он приносил его матери цветы или выпечку, и она была столь поражена, что принимала его сторону. Скорее всего девушка заметила его неудобство, потому что она тут же сменила тему. — Ты… хотел бы завтра пойти со мной в торговый центр? — Можно, — он пожал плечами. — Окей, я скажу отцу заехать за тобой к дому твоего дяди. Я покажу тебе что где. Там есть много разных магазинов одежды, закусочных и всякого другого, — улыбнулась Триш. После этого Джорно направился домой. Дом был пуст к его приходу, а дядя Леоне вернулся через забор на заднем дворе только к ужину, чтобы приготовить поесть. Они поели лапши в тишине, и парень придумал предлог про желание лечь спать пораньше, прежде чем сбежать наверх от неловкой ситуации. Уже в комнате он лёг на кровать, чувствуя себя несчастным. Слава Богу он нашёл себе друга, так хоть не останется в одиночестве. Однако это не меняло все утра, вечера и молчаливые ужины за обеденным столом, на которых настаивал дядя Леоне. Может ему стоит спросить Триш, не мог бы он остаться на ужин у неё. Он лёг и встал довольно рано, взял свой кошелёк и другие мелочи, прежде чем выйти на улицу и сесть на тротуар. Снаружи было холодно, поэтому парень был рад, что надел свой большой розовый свитер, который ему купила мать в одну из их редких совместных поездок. Ему было так приятно наконец-то пообщаться с ней, что он почти забыл ужасность своего дома, прямо до того момента, как первым делом при их возвращении домой его отчим накричал на него. Джорно пропустил завтрак, но дядя Леоне не вышел к нему на улицу спросить почему. Он уже практически примёрз к асфальту к тому времени, когда подъехал большой чёрный автомобиль, и Триш выпрыгнула из салона, говоря ему садиться. Отцом Триш был крупный мужчина с длинными волосами. Он почти что даже не обратил внимания на него. За время поездки девушка прожужжала ему все уши про всякие вещи, что они собирались делать, пока парень тёр свои руки, пытаясь согреться. Её отец заговорил, только когда они подъезжали к парковке торгового центра. — Ты можешь пробыть в центре хоть целый день, но вернись домой к ужину. Позвони Доппио, если за тобой надо будет заехать раньше пяти. О, и, пожалуйста, спроси своего маленького друга, не хотел бы он остаться на вечер. У него был такой глубокий баритон; девочка закатила глаза. — Он сидит прямо здесь, знаешь. Спроси сам. Мужчина никак не отреагировал. — Он твой друг. Ты спроси. И вылезай из машины, мне надо на работу. Парень немедленно покинул автомобиль, боясь разозлить отца Триш, но она сама вышла нарочно медленно, лишь бы раздражить его. Она помахала ему на прощание, а затем сцепила вместе их руки, направляясь к центру. — Ты голодный? Я да. Пошли позавтракаем. Изнутри здание было громадным, с несколькими этажами, наполненными самыми разными магазинами. Девушка повела его к небольшому кафе среди закусочных, и они поели яичницу с тостами с выпили апельсинового сока. — Ты очень тихий сегодня, — заметила Триш. Он откусил немного тоста. Ему правда не хотелось ничьей жалости, но надо было просто поделиться с кем-то. У него было ощущение, будто его сердце вот-вот разорвётся. — Мой… дядя… даже не заметил, что я сегодня не позавтракал. — Что? — она спросила. — Но мы заехали за тобой в десять. — Я знаю, — ответил Джорно. — Я проснулся в шесть и вышел, чтобы дождаться вас, а дядя Леоне выполнил все утренние процедуры, не поняв, что меня не было. Он даже не вышел на улицу, чтобы что-то предложить мне. Девушка уставилась на него с выпученными глазами. — Ты… ждал нас снаружи несколько часов? Боже, Джорно, почему ты просто не пришёл сам? Мы могли бы сделать тебе завтрак или типа того. — Я не хотел беспокоить тебя или твоего отца, — мягко ответил. Триш закусила губу и схватила его руку, что лежала на столе. Она сжала её. — Я бы не разозлилась. Даже если бы меня разбудил дверной звонок, слышишь? Неожиданно он почувствовал, как волна вины захлестнула его. Она была слишком милой, а всё, что он успел сделать, это усомниться в ней и воспользоваться желанием её отца довезти их до торгового центра. Он не заслуживал всего этого, ни весёлого выходного, ни, тем более, чужой руки на его собственной. Парень забрал свою руку и перевёл взгляд на еду, кивая. — Окей. Спасибо. Прости. Триш посмотрела на него с любопытством, но оставила его в покое, и они доели свою еду в тишине. После этого они прогулялись по центру, иногда заглядывая в магазины. Девочка примерила некоторую одежду и покрасовалась в ней, и пыталась уговорить Джорно примерить что-то заодно, хоть он и продолжал отнекиваться. В конце концов он поддался, и в итоге она купила ему дорогую брендовую куртку из своих сбережений. Он просил её позволить ему заплатить самому, но она отказала, объясняя тем, что она получала много денег от своего отца лишь для того, чтобы баловать своих друзей. Парень в изумлении спросил, были ли они друзьями, на что Триш забросила руку на его плечи и ответила: «Конечно!» С новой курткой в пакете, они продолжили исследовать здание. Они говорили обо всём подряд, будь то музыка, которая нравилась им обоим, либо любимый школьный предмет. Она обожала музыку, и хотела в будущем стать певицей. Джорно не был уверен в себе, но признался, что ему нравились животные. Та в ответ спросила, были ли у него питомцы, но он лишь покачал головой. Его отчиму не нравились животные, потому ему не было позволено заводить, даже нечто маленькое по типу золотой рыбки или мышки. На лице девушки вновь появился тот взгляд, прямо как у его учителей, прежде чем он начинал врать о ситуации в своём доме, поэтому он сменил тему, спросив, какова была жизнь в деревне. Судя по всему, её отец был довольно успешным бизнесменом и управлял отделом в ближайшей фабрике. Мать Триш скончалась несколько лет назад, оставляя их двоих и домработника жить в том большом доме. Некоторые дети задирали её, потому что она была из богатой части города, но она игнорировала их. Здесь было мило, она рассказывала, но иногда ей желалось жить в более крупном городе, где та могла бы петь в барах, чтобы её никто не узнавал. Когда парень спросил почему, она пояснила, что если бы её знали, они могли бы соврать насчёт качества её пения, чтобы не обидеть её. Незнакомцы же более прямые, и им плевать на её чувства. И девушке это было необходимо для совершенствования. Подростки захватили гамбургеры на обед и походили ещё немного. Триш купила себе косметики и лака для ногтей и настояла на том, чтобы Джорно пришёл к ней в следующий раз, чтобы она попробовала накрасить его перед тем, как он вернётся обратно в Италию. Что-то о том, что чёрная подводка будет выглядеть замечательно на нём и, возможно, помада тёмного оттенка. Он совершенно не возражал, стремясь выбраться из дома, потому и согласился. Со временем они устали бесцельно слоняться, поэтому девочка позвонила Доппио, парню, которого упомянул её отец, со своего телефона-раскладушки, чтобы он заехал за ними. По пути на улицу они купили мороженого, и Триш взяла рожок и для Доппио тоже. Доппио выглядел не намного старше самой девушки, что было странным. Однако когда он заметил мороженое, купленное специально для него, то широко улыбнулся, зажмурившись. По мнению Джорно, он был неплохим. На обратной дороге девушка близко наклонилась и шёпотом спросила, не хотел бы он поужинать у неё дома. Тот не знал почему, но почти заплакал. Может, причиной было то, что она шептала, чтобы парень по возможности не почувствовал себя неловко перед другим, или же потому, что она пахла розами, а её волосы щекотали его лицо. Он кивнул. Конечно он желал остаться с ними. Доппио готовил, а как только отец Триш вернулся с работы, они все вместе сели за стол, наслаждаясь вкусной пищей. Девочка рассказывала о своём дне, и её отец даже улыбался, слыша, как весело ей было с Джорно. Доппио сидел с ними, но по большей части просто молча слушал. После подростки поднялись наверх в её комнату, где лежали на кровати, глядя в потолок. У неё была одна из таких ламп, которые проектировали звёзды на потолок, и парень следил за их медленным передвижением по поверхности. В какой-то момент зашёл Доппио, спрашивая, не хотели бы они выпить чего-то горячего, а затем вернулся с двумя кружками шоколадного молока. — Я не хочу возвращаться к дяде, — признался Джорно, всё ещё лёжа на спине. Подле него девушка перевернулась на живот, чтобы пить своё молоко. — Почему бы тебе тогда не переночевать здесь? — По правилу я должен быть дома не позже десяти, — ответил он с печалью. — Скорее всего он не согласится. — Что ж, почему бы не спросить у него? Может прокатит. Кто знает! — сказала Триш. Он вздохнул и вытянул руки вперёд, делая вид, что поймал звезду. — Я очень, очень не хочу возвращаться. Она опустила свою кружку и повернулась к нему. Неожиданно их лица были очень близко друг к другу, и парень покраснел от её серьёзного взгляда. К счастью, в комнате было темно, не считая лампы со звёздами. — Тогда просто останься. Тебе не надо ничего говорить. Завтра вернёшься, а если он что-то спросит, скажешь, что забыл. Её глаза отдавали озорным блеском. Джорно задумался. Это могло сработать. Он мог сделать вид, будто забыл про правила. А если дядя Леоне разозлится, самое худшее, что может произойти, его накажут до самого конца недели. После этого он вернётся в Италию и, скорее всего, больше никогда не увидит своего дядю вновь. …и больше никогда не увидит Триш вновь. Он не знал, отчего появилось ощущение грусти, ведь он только-только познакомился с ней. Но она была столь добра к нему и весела и проводила с ним своё время, в отличии от пары друзей из школы, которые говорили с ним только во время уроков, ибо им было нечем заняться. К тому же ему понравилась её семья, и дом был тоже клёвым, с несколькими этажами и статуей в главном зале. Может ему стоило воспользоваться предоставленным шансом и переночевать у неё. У друзей же бывают ночёвки. И Триш сказала, что они друзья. — Окей. Что такого может случиться? Она улыбнулась и отправилась за вещами своего отца, чтобы парню было в чём спать. После этого они взяли свой горячий шоколад и переместились на нижний этаж посмотреть телевизор, и даже Доппио посидел немного с ними со своей кружкой. Чужая одежда была ему великовата, но это было не так важно. Они постелили надувной матрас для Джорно в комнате девушки, а после пожеланий спокойной ночи друг другу, он осознал, что был счастлив. Следующий день был адом. Рано утром его разбудила Триш с гримасой на лице. Она сказала ему собираться и следовать за ними, потому что его дядя устраивал сцену на городской площади. Он не мог одеться достаточно быстро, и Джорно, Триш и Доппио выбежали на улицу взглянуть на происходящее. Отец девушки, которого звали Дьяволо, хотел пойти с ними, но не мог позволить себе опоздать на работу. Это немного испугало парня, потому что Дьяволо был огромным и устрашающим, и очень даже пригодился бы при конфликте с его дядей. Дядя Леоне кричал на городской площади, а когда заметил приближение Джорно, он подбежал к нему и схватил за перед свитера, сильно встряхнув. — Где ты был сегодня ночью! Кажется, я говорил тебе быть дома к десяти! — ругался его дядя, пока тот изо всех пытался высвободиться. — Я не… Я не помнил, окей? Я остался на ночь в гостях у друга! Дядя Леоне отпустил его и отступил. Парень глубоко вздохнул. — Клянусь. Я не хотел нарушать правила, ладно? — Родители твоего… друга были дома? Убедиться, что ты в безопасности? — спросил мужчина, внезапно став жутко тихим. Доппио поднял голос. — Эм, на самом деле, сэр, мы были. Джорно был в полной безопасности. Леоне кивнул, услышав ответ, не переставая смотреть на подростка. — Ладно. Просто спроси у меня заранее в следующий раз. Я на самом деле… на самом деле не настолько плохой. А теперь, ты хочешь пойти домой на завтрак, или останешься в городе? Он заметил предоставленный выход и воспользовался им. — Я позавтракаю здесь. Дядя Леоне кивнул и развернулся, чтобы, скорее всего, пойти обратно к дому. Люди, что стояли на площади и наблюдали за его срывом, неуверенно разошлись, чтобы продолжить свои предыдущие дела. Девочка положила руку на его плечо, а сам Джорно уставился в землю. Ему было невероятно стыдно. Зачем дядя Леоне повёл себя так? Все смотрели на них! Особенно Триш, да и Доппио тоже. Теперь они всяко считали его таким же сумасшедшим, как и его дядю, просто потому, что он оставался у него. Они даже не были родственниками. Парень всхлипнул. Это было так унизительно и глупо; он хотел оказаться как можно дальше отсюда. Он хотел обратно домой к своей матери. Но не к тупому отчиму. Хотел, чтобы всё было как раньше, когда были только они вдвоём. Мама позволяла ему не спать допоздна и смотреть с ней мелодрамы — странные шоу на ночь про людей, что постоянно то влюблялись, то расставались. Она расчёсывала его волосы, которые были длинными большую часть его жизни, и заплетала их, пока мальчика не начинало клонить ко сну. После она относила его в кровать, где он немедленно засыпал. Девушка обняла его. — Мне жаль, — прошептала она. — Мне жаль, что он такой херовый. Они позавтракали уже дома у Триш. Доппио сделал блинчики с беконом, и они оба наелись до чувства тошноты. — Ты говорил, что он хотел, чтобы ты не заходил на задний двор, верно? — уточнила она, как только Доппио был вне предела слышимости. — Ну да. Это было последнее правило, — ответил Джорно. У него было плохое предчувствие насчёт этого. — А что? — Что ж… — она произнесла с тем самым озорным блеском в глазах. — Типа, ты всё равно уже нарушил одно его правило. Он даже не выглядел таким уж злобным, когда Доп сказал, что он был с нами дома. Так что… Что скажешь? Хочешь пойти поисследовать? — Нет! — воскликнул парень, и она нахмурилась. — Нет, я имел ввиду, я бы с радостью, конечно же, но мне кажется, что именно там он проводит свои дни. Позавчера, когда я вернулся домой, он пришел только около семи. И он вошёл через заднюю дверь. — Разве тебе не хочется разузнать ещё больше из-за этого? — спросила Триш. — Что он вообще может там делать целый день? — Пф, конечно же. Мне так же любопытно, как и тебе. Но я не уверен, что хочу так рисковать, — сказал он. Девочка вздохнула. — Твой выбор, чувак. Но… на всякий случай, какой твой размер обуви? — Зачем? — Хочу проверить, влезешь ли ты в мою обувь. У меня есть запасные. Земля твоего дяди чисто болото, поэтому тебе нужны ботинки, если ты хочешь туда пойти, — объяснила та. Джорно спрятал голову в руках. В конце концов они надели большие водонепроницаемые ботинки и покинули дом. Триш взяла с собой пакет с водой и закусками по настоянию Доппио, который боялся, что они проголодаются, пока будут «играться». Парень оставил свою новую куртку у неё, потому что болота всегда были на несколько градусов теплее, ведь они сохраняли тепло. Ну, так сказала Триш, в любом случае. Подростки собирались пробраться на задний двор не через дом дяди Леоне, а через землю соседа, чтобы случаем не столкнуться с первым. Они будут держаться подальше от тропинок, и только поищут что-нибудь интересное. Джорно заставил девушку пообещать, что они уйдут в тот же момент, когда увидят или услышат кого-то постороннего, и она согласилась, ведь глубоко внутри она тоже не хотела, чтобы тот попал в неприятности. Солнце светило высоко над ними, и птицы громко чирикали, в то время как трава становилась всё выше, а почва более размытой. Триш, конечно же, была более привыкшей к местности, и она опытно перепрыгивала через лужи, какие парень и не замечал. Даже будучи в юбке, она была в десять раз элегантнее, нежели он мечтал быть. Они разговаривали, пока шли по срезанной траве, но теперь молчали, слишком сосредоточенные на том, чтобы не поскользнуться и упасть в грязь. Со временем их вытоптанная тропинка пересеклась с настоящей тропой, которая вела к неглубокому пруду. Вода была тёмно-зелёной, с редкими клочками травы, указывающими на приблизительную глубину. Это место окружали деревья, высокие и тёмные, накрывающие всё тенью. Девочка усмехнулась, сняла ботинки и поставила пакет на землю, прежде чем забраться в пруд. Вокруг стрекотали цикады. Джорно сделал несколько шагов вперёд, остановившись возле чужой обуви. — Разве это не лишает всего смысла ботинок? Раздался смешок, и она приподняла свою юбку. Её подол уже был мокрым. — Нет смысла носить их здесь, видишь? Снимай свои тоже, вода очень приятная и тёплая. Она плескалась, не заботясь о том, что её юбка становилась ещё более мокрой. Парень принялся снимать свои ботинки, но затем остановился. — Но мы находимся прямо на собственности дяди Леоне! А что если он выйдет сюда и увидит нас? — Эм, мы просто спрячемся за тем деревом, если кого-то услышим! — ответила Триш, указывая на одно из больших старых деревьев. Она была, скорее всего, права в том, что оно их хорошо спрячет, но он всё ещё волновался. — Ты уверена, что это хорошая идея? — Уф, ну давай же! — простонала она. — Ты что, трус, Джорно Джованна? Он был просто осмотрительным, а не трусливым. Потому он скинул свою обувь и помчался к ней. — Ну а ты, Триш Уна? — раздался боевой клич, и он набросился на неё, отчего оба упали в воду с громким всплеском. Девушка хихикала, брызгаясь в него водой, пока парень пытался спрятаться за своими руками, чтобы хотя бы его лицо не было покрыто грязью. Это было бесполезно, и вскоре подростки боролись в пруду, выливая воду на лица и волосы друг друга. Когда они наконец-то утомились, Триш сидела и рассеянно протирала свою ногу, словно она была в ванне или типа того. Джорно выжимал свои волосы. — У тебя когда-нибудь была девушка, Джорно? — спросила та, не поднимая взгляда. Они перестали плескаться, так что он вновь слышал жужжание насекомых и дуновение ветра. — Нет, — признался он. Не было смысла врать. Если бы он ответил да, девушка стала бы расспрашивать, и ему бы пришлось что-то придумывать, и она, скорее всего, увидела бы его насквозь. Триш пожала плечами. — У меня тоже. Парня, я имею ввиду. Ну, девушки тоже никогда не было. — Эм, да, тоже, — ответил Джорно. — Не было парня. Оба замолчали. Его сердце забилось сильнее. Была лишь одна причина для того, чтобы начать говорить об отношениях, ведь так? Тем более сейчас, когда они были наедине? А вдруг она сейчас спросит его быть её… Он даже не успел закончить свою мысль, потому что раздались быстрые шаги где-то по тропе. Парень поднялся и потянул за собой подругу за большое дерево, где высокая трава и само дерево их скрывали достаточно хорошо. Блин, он оставил их ботинки и пакет на другой стороне воды! Но больше не было времени возвращаться за ними. Может, просто может быть, дядя Леоне или кто бы то ни был не заметят вещей. А если и заметят, то не подумают сразу, что это именно Джорно и Триш. Подростки лежали так низко, как только могли, но парень не мог удержаться, чтобы не посмотреть, кто это был. Это на самом деле оказался дядя Леоне в шляпе от солнца и похожих на их собственные ботинках. Он остановился у пруда, явно заметив чужую обувь. Он схватил одну из них — Джорно не знал, чью именно — и понюхал, прежде чем пожать плечами и поставить на место. Девушка схватила его руку и сжала, и он сжал в ответ. Мужчина после забрался в воду, так же, как и Триш до этого. Он медленно опустился до тех пор, пока не был полностью мокрым, за исключением его головы. Затем он полностью погрузился, перед тем как всплыть, на этот раз уже плавая на поверхности. Джорно взглянул на девушку, и она посмотрела на него с таким же непониманием, какое он сам чувствовал. Дядя Леоне лежал с закрытыми глазами, и выглядел так, словно сейчас заснёт. Парень начинал раздумывать над тем, что они могли бы проскользнуть мимо него, забрать свои ботинки и убежать домой к Триш, где можно было бы принять душ. Однако, если дядя Леоне их поймает, он всяко будет супер зол, и в этот раз Доппио их не защитит. Может он убьёт Джорно и утопит его в болоте, или скормит птицам, или ещё чего. Была тысяча возможностей, и ни одна из них не была обнадёживающей. Затем из воды появилась рука, тонкая и высушенная, выглядящая как корень дерева, либо просто кости. Она ласкала лицо дяди Леоне, и он улыбнулся настоящей, искренней улыбкой. Триш снова сдавила руку Джорно, но в этот раз не отпустила. Её другая рука прикрывала её рот, чтобы вдруг не закричать. Остальное тело, к которому была прикреплена рука, тоже всплыло. Оно было… словно труп, хотя двигалось как человек. Выглядело как мумии в музее, который парень посетил на школьной экскурсии. У него были чёрные волосы с заколками — маленькие золотые пилюли или же, возможно, жуки. Жуки-пилюли. Оно вывело дядю Леоне из транса и положило свою голову на его грудь, держась за него. — Мой дорогой, — оно произнесло, — как же я рад видеть тебя снова. Я скучал по тебе. Мужчина выдохнул, но не выглядел расстроенным, только счастливым. — Ты всегда это говоришь, хотя я прихожу к тебе каждый день. — Это верно, — говорило существо. — Тем не менее, я скучаю по тебе. Я очень желаю, чтобы ты остался. — Я не могу, ты знаешь, я не могу, — ответил дядя Леоне и взял его руку, что до этого двигалась вверх и вниз по его груди, сплетая их пальцы вместе. — Если я пропаду, городские начнут искать меня. А если они найдут нас? Куда мы отправимся? В музей? Существо отвернуло свою голову. — Не говори со мной о подобной современной бессмыслице. Ты знаешь, я ненавижу это. Леоне засмеялся, поднося руку к своим губам и целуя её. — Я знаю. Но это правда. Ты не можешь отрицать этого. — Я знаю, я знаю. Позволь мне ненавидеть вещь, что разделяет меня от моего возлюбленного, — продолжало оно. Возлюбленный. Триш была на грани слёз, а Джорно не знал что ещё сделать, помимо того, как приобнять её одной рукой, пока он продолжал следить и слушать за тем, что обсуждали Леоне и мертвец. Она была тёплой; она спрятала своё лицо в его шее, заглушая собственные уже почти неслышные всхлипы. Парень понимал, и был столько же напуган, сколько и она, но что-то удерживало его взгляд прикованным, скорее всего адреналин. — Как дела, кстати? Как твой племянник поживает? — спросило существо. Дядя Леоне простонал. — Даже не напоминай мне о нём. Он только появился здесь и уже переспал у какой-то девчонки, не сказав мне. Если эта девка забеременеет, мне будут до конца дней это припоминать. Боже, я ненавижу детей. У существа не было видимых глаз, но всё равно ощущалось, словно оно их закатывает, пока говорило свою следующую фразу. — Ну же, не преувеличивай. Ему только пятнадцать, разве не так? Скорее всего они просто друзья, и им было слишком весело вместе для того, чтобы идти домой. Не будь столь негативным. — Пятнадцатилетние думают только об одном, — отвечал Леоне. — Особенно мальчики. Секс. Мне надо предполагать худшее, потому что это всё, чем дети занимаются в это время. Порядки изменились с тех пор, как ты был жив, Бруно. Люди больше не ждут до свадьбы. «Бруно» посмеялся и вылез ещё больше из воды, чтобы он мог быть ближе к лицу Леоне. — Мы тоже не ждали до свадьбы в моё время. Мы просто говорили, что ждали. — Поцелуй, оставленный на губах мужчины. — Тем более, мы тоже не женаты. Делает ли это нас такими же плохими, как и они? Леоне усмехнулся, целуя его в ответ, но в этот раз медленнее, более осознанно. — Да. Наихудшими. Триш рыдала у горла Джорно, и он придвинул её поближе к себе, стараясь успокоить, гладя по спине, однако это не делало большой разницы в данной ситуации. Он взял её за руку и поднял на ноги, возвращаясь в высокую траву с девушкой, тяжело опирающуюся на него. Это не стоило того риска, чтобы забирать свою обувь и мешок, поэтому они направились в город с босыми ногами и в мокрой одежде. Парень привёл её домой к удивлённому Доппио, который сразу же побежал за полотенцами. Он сказал Джорно подождать его снаружи, однако к тому времени, когда он позаботился о Триш, подросток уже давно ушел. «Возлюбленный», — сказало существо. Он вернулся домой к дяде Леоне, где взлетел по лестнице в душ. К его облегчению, дяди ещё не было дома, что значило, что он мог засунуть свои мокрые вещи в пластиковый пакет и постирать в городе на следующий день. Уже в свежей одежде парень спустился на первый этаж, сел на диван и стал читать одну из своих книг вплоть до самого ужина. Дядя Леоне вернулся к своей жуткой личности, и они поели разогретый в микроволновке карри, который Джорно еле-еле мог удержать в себе. «Возлюбленный», — отдавалось в его голове. Он не пошёл на встречу с Триш ни завтра, ни послезавтра. Он больше её никогда не видел, на самом деле. Даже при том, что его новая куртка осталась у неё, он не вернулся за ней. Парень не хотел причинить ей ещё больше боли. Если бы не он, ей никогда бы не пришлось идти в сад дяди Леоне и видеть, что за фигня там вообще происходит. Если бы не он, она бы была сейчас в порядке. «Возлюбленный». Слово, произнесённое шёпотом на необычном языке существа, по-странному заманчивое в пугающем смысле. Мягкость голоса, их окружение — тепло, сладкий запах, Триш, прижатая к нему, мокрая и липкая из-за болота — всё это способствовало желанию Джорно вернуться туда. Поэтому это и было самой страшной частью. Он боялся не тех странностей, которые увидел, нет. Он боялся потому, что каждая косточка в его теле, каждая его частичка кричала в нём вернуться туда и погрузиться.