Семь тысяч над землей.

х х х Думать о нем в таком ключе, когда вы сидите рядом в самолете, было плохой идеей. Это все треки в наушниках, как на подбор все про одно и то же. Ибо покосился на Сяо Чжаня, который был занят чтением. Впереди еще около двух часов полета. Это один полнометражный фильм или несколько прочитанных глав, время на раздумья без стресса (ну, если не считать того, что они в нескольких тысячах километрах над землей). За плечами уже полтора часа перелета. Надо было думать об этом раньше, наверное. Но Ибо смог перелезть к нему только минут двадцать назад — до этого его пытал агент и согласовывал расписание. Сяо Чжань только улыбнулся Ибо и вернулся к чтению, позволив пролезть к иллюминатору — это его любимое место. В другой ситуации Ибо даже поинтересовался бы, что тот читает. Но сейчас, ему было так плевать. Мозг выдавал воспоминания, задавал каверзные вопросы и рисовал новые картинки. Интересно, Чжань очень обидится, если он все же… все же что? Целовать его нельзя — вокруг все же люди, мягко говоря. — Тебе не холодно? — М? Есть немного. Ибо тянется за пледом и укрывает им Сяо Чжаня. Тот рассеяно улыбается снова и перелистывает страницу, еле слышно вздохнув. Да что же там за книжка такая интересная, а? Ван Ибо отворачивается к иллюминатору. Надо перестать думать и представлять, надо занять свою голову чем-то другим. Только вот как? Они не виделись пару недель. Не очень критично, но все же ощутимо. И вопреки тому «замечательному» разговору, где Сяо Чжань искренне сказал, что если Ибо захочет замутить (слово-то какое, господи) с кем-то еще или там, что-угодно, то это ничего страшного. Страшно было то, что он это сказал, когда у Ван Ибо даже в мыслях этого не было. Он носитель очень редкой ориентации — Чжаньсексуал. Ибо фыркнул себе под нос и потер подбородок. Из-за облаков было сложно разглядеть хоть что-то, но это и успокаивало. В наушнике новый трек — он не надевает второй, чтобы если что, услышать Сяо Чжаня. Ибо закрывает глаза. Перед ними одна из его любимых родинок — находится на внутренней стороне бедра. Конечно, на первом месте всегда та, что под губой, но вот эта тоже очень интригует. Не так давно он оставил засос рядом, интересно, он уже сошел? А еще есть одна на правой лопатке, ближе к позвоночнику. Это его точка дзена, когда нужно дождаться, пока Сяо Чжань не позволит двигаться. Он смотрит на нее, целует рядом, ведет ладонью вдоль позвоночника вверх, к шее. Мягко разминает там, после зарывается пальцами в волосы и тянет, чтобы поцеловать и толкнуться. Да блять. Вздох Ван Ибо очень красноречив. — Ибо? Все в порядке? — Мгм. Он кидает на Чжаня короткий взгляд и кивает, снова прикрывая глаза, пытаясь сделать вид, что собрался подремать. Он не должен начинать творить херню, как бы ни хотелось, и как бы он ни скучал. В конце концов, Сяо Чжань явно устал, и эти несчастные часы перелета — то немногое, что может дать ему отдохнуть от сумасшедшего ритма в его расписании. Надо же, он наконец-то стал куда разумнее. А ведь не раз случалось так, что они оба, но чаще всего — Чжань, вырубались практически сразу же после оргазма. Иногда это было отчасти опасно. Засыпать не в своем номере, или объяснять водителю, что забирать тебя надо вовсе не из дома или студии. Они постоянно ходили по какой-то призрачной грани дозволенного. Так что, относительно свободными они и могли быть — только в воздухе. Сегодня им особенно повезло, ведь бизнес-класс выкуплен своими. Никто не пытается сфотографировать исподтишка, не пялится и не ловит приступы паники, если оказывается, что сидит где-то совсем рядом. Надо дать отдохнуть. Ван Ибо медленно выдыхает, а потом чувствует, что чьи-то пальцы накрыли его ладонь. Чьи-то, ну да. Всегда прохладнее, чем его, длиннее и с аккуратной формой ногтей. Пора признать, что у него фетиш практически на каждую часть тела и лица Сяо Чжаня. Последний смотрит на него обеспокоенно, тянется второй рукой к его лбу, потом скользит подушечками пальцев к виску. Убирает волосы и в итоге кладет ладонь на щеку. — Ибо? Голова кружится? Болит что-то или давит? Ван Ибо поджимает губы. Дело в том, что да, болит и давит. Но совсем не голова. — О, перестань. Сяо Чжань на секунду растерялся, убрал руку и опустил взгляд, явно собираясь ляпнуть что-то вроде «прости». Прежде, чем подумать, что делает, Ибо перехватывает его ладонь и кладет себе на пах, заставляя сжать пальцы. — Болит и давит, да. Голос хриплый и смешок выходит таким же. Он ждет осуждающего взгляда, ждет, что Чжань одернет руку и зашипит. Но вместо этого у него только слегка розовеют щеки. — Сиди тихо. — Я стараюсь. — Сейчас придется стараться больше. Ибо хмурится, а затем уже он укрыт пледом. Сяо Чжань устраивается с книгой так, чтобы полусидеть больше боком, лицом к Ван Ибо. Кажется, он настроен устроить тут Cirque du Soleil. — Ты… — Тихо. Мысль не очень удачная, так что Чжань снова садится прямо. В его левой руке все еще книга, но читать он ее явно не собирается. Правая же рука нырнула под чужой плед. Пальцы снова прошлись по мягкой ткани спортивных брюк, благо, что Ибо не стал натягивать на себя джинсы. Дышать. И желательно ровно. В Сяо Чжане просыпается изощренный садист, он все поглаживает, иногда сжимая, и пока что это никак не облегчает участь Ибо. Он начинает задумываться, как в таком положении еще и от пятна потом избавиться, если все продолжится в том же духе? Выходить укутанным в плед, спиздив его у авиакомпании за красивые глаза? Сяо Чжань принимается тянуть, стягивает штаны вместе с бельем, тянет сильнее и закусывает губу, все пялясь в текст. Ибо чуть приподнимает бедра, а потом соображает, что теперь обе резинки устроены под мошонкой. Приходится прикрыть ладонью рот и усиленно пялиться в иллюминатор. Такое острое возбуждение ему еще испытывать не приходилось. Под этим пледом чертовски жарко и, кажется, его голова скоро действительно пойдет кругом. Пальцы Чжаня уже согрелись, они ласкают плоть плавно, большой палец из раза в раз проходится по головке, оттягивая крайнюю плоть, дразня, затем член снова в плотном обхвате и ласка ощутимо спускается вниз, размазывая смазку по бархатистой коже. Ван Ибо начинает думать, что это такой себе реванш? Чаще всего это Сяо Чжань прижат им к стене, или стонет под ним, распластавшись по постели. Он в итоге всегда отдает контроль ему, и это логично — такая себе терапия, ведь Чжаню необходимо контролировать все, а больше всего — себя самого. А в такие моменты он отдает полную ответственность ему. Но сейчас это сам Ван Ибо не может ничего сделать, и когда из него вырывается низкий стон, приходится хреново замаскировать его под легкий кашель. Ван Ибо может поклясться — он увидел, как Чжань еле заметно усмехнулся. Ну, и кто из них дьявол? Чжань продолжает ласкать, набирая ритм и темп. Ибо бы побеспокоиться о влажных и характерных звуках, и хоть самолет гудит и большинство в наушниках, это все равно риск. Но еще пара движений и ему становится настолько пофигу, он запрокидывает голову и жмурится, затем резко выдыхает и отворачивается к иллюминатору опять, сжевывая губы, лишь бы не выстонать нечто вроде «блядь». Чжань резко останавливается и спускается пальцами ниже, играется с мошонкой, мягко перекатывает меж пальцев и чуть оттягивает. Снова подбирается к основанию члена и ведет вверх, только кончиками пальцев, отслеживая выпуклость налитых вен. Головка снова в обхвате, и теперь Сяо Чжань пауз делать не намерен. Через несколько минут со стороны кажется, будто бы Ван Ибо решил потянуться в кресле и тяжко выдохнул, ведь уже засиделся за эти часы полета. Конечно. Именно так. Официальная версия происходящего. Теплые пальцы поглаживают опадающую плоть, это не менее мучительно-сладкая ласка, чем все, что было до этого. Ибо еле сдерживается от того, чтобы хныкать или дернуться. Дышится все еще тяжело и часто, он поворачивает голову к Сяо Чжаню. Тот уже отложил книгу и смотрит на него так, что Ибо необходимы титанические усилия не потянуть его на себя, чтобы впиться в эти губы, и пошло все нахрен. Чжань опускает взгляд, медленно вытягивает руку из-под пледа, после дает Ибо салфетки и кивает вниз. Ибо качает головой и тихо фыркает, наощупь пытаясь оценить масштаб катастрофы и понять, как это можно исправить. Плед, видимо, все же придется забрать. Сяо Чжань справляется со своей рукой деловито, параллельно непринужденно пялясь в текст. Одна и та же страница, но какой интерес в глазах — именно за это Чжаню уже нужно вручить Оскар. Голос Ибо все еще хрипловатый, когда он наклоняется к чужому уху. — Туалет. Ты, я. Через пять минут. Сяо Чжань только цокает языком и в шутку щипает Ибо куда-то за бок, когда тот пролезает через него. Но ровно через пять минут он встает со своего места, оставив книгу на соседнем сидении раскрытой на нужной странице.