Вернись

There's a rundown bar 'cross the railroad tracks I've got a table for two way in the back Where I sit alone and think of you. (с) Cigarettes After Sex — Neon Moon

      Утром Феликс проснулся от оглушительного трещания будильника, который на автомате был заведён на шесть тридцать. Лениво приоткрыв глаз и нащупав наручные часы рядом с подушкой, он взглянул на циферблат, где указывался день недели, и понял, что сегодня суббота. Каждый день Феликс уходил в работу с головой и, приходя домой накануне выходных, попросту забывал выключать ежедневный повтор. Один из планов на каждые выходные был один — отоспаться, поэтому Феликс уронил голову обратно на подушку и уже через минуту вновь засопел.       В ушах шумел ветер. Чистый воздух переполнял лёгкие. Радостные, чуть приглушенные переговоры на заднем плане давали понять, что Феликс здесь не один. Ветер развевал чьи-то русые, но местами выгоревшие на солнце, короткие волосы. Взгляд упал на лицо. Это был тот самый парень. Он смеялся, рассказывая что-то Феликсу, и то и дело переводил взгляд то на него, то вокруг, больше задерживаясь на море. Отсюда, с вершины небольшой горы, все казалось таким маленьким...       Мгновение спустя лицо русоволосого вытянулось, и, схватив Феликса за тонкое запястье, он стремительно потащил парня в сторону, где раскинулась небольшая роща какого-то хвойного растения. Возможно, можжевельника, название упорно не хотело вспоминаться. Здесь, в тени вечнозелёных деревьев, русоволосый быстро нашёл поваленную ветку и резво запрыгнул на неё, болтая ногами — его роста не хватало, чтобы коснуться земли хотя бы носками сандалей - и нисколько не переживая за свои свободные кремовые шорты. Уперевшись жилистой рукой в сук, парень повернул голову в сторону и внезапно заметил ползущую рядом гусеницу, которая тут же перекочевала на его длинные пальцы.       — Это же махаон! — поднеся ближе к лицу и внимательно следя за тем, как ярко-зелёная с чёрно-оранжевыми вкраплениями гусеница пытается ползти по руке, воскликнул русоволосый, — редко такую красавицу встретишь. На вот, подержи.       Как и несколькими минутами ранее, парень схватил стоявшего рядом Феликса за руку и быстро пересадил насекомое на его ладошку. То, что его трогают без разрешения, уже давно не раздражало и было привычным, естественным. Гусеница медленно поползла по руке, ища спасения с этого непонятного «островка».       — Щекотно, — тихонько выдал Феликс, отчего русоволосый рассмеялся.       Феликс медленно открыл глаза и уставился в потолок. Солнце, которого не было уже несколько недель, приглушённо освещало светлую спальню. Один из лучей попал на висевшее зеркало, и отбросившийся солнечный зайчик падал точно на небритый подбородок. По ощущениям мужчина проспал сутки, но на деле шёл ещё только одиннадцатый час. Тяжело вздохнув и потерев глаза, которые не хотели до конца открываться, Феликс встал и выполз на балкон.       Вид на проснувшийся город с высоты четырнадцатого этажа был изумительным — по крайней мере, так казалось именно мужчине. Он вглядывался в медленно плывущие облака октябрьского неба, затянувшись только что зажжённой сигаретой и мысленно возвращаясь ко сну, в котором впервые за долгое время узнал Илью. Вообще-то было довольно странно видеть во сне того, кого почти забыл. Не исключено, что кремовые шорты или зелёная гусеница были всего лишь фантазией, воспалённой выдумкой, но почему-то отчаянно хотелось верить, что именно такими они и были в реальности, когда, будучи в одном отряде, ребята поднимались на гору.       Илья стал первым лучшим другом, первой опорой. Мысленно возвращаясь на почти пятнадцать лет назад, Феликс так и не мог понять, в какой момент такие разные изнутри и снаружи люди сблизились. Илюшу полюбили все с первого взгляда. Лучезарная улыбка, родинка на левой щеке ближе к уголку рта и русые с пшеничным отливом волосы — вот, что зацепило сразу и поселилось надолго в сердце, разносясь по телу приятной грустью и какой-то надеждой. Вечно счастливый и неунывающий Илья стал кем-то вроде идола для всех ребят из отряда: к нему тянулись, с ним хотели завести дружбу, лагерные отношения, длящиеся всего смену, но откладывающиеся в голове приятным воспоминанием. Феликс же был худым и вечно хмурым азиатом, предпочитающим тёмные цвета в одежде и сторониться людей. Люди, к счастью, тоже не горели желанием с ним сближаться, но это было вызвано, скорее, его вечно отсутствующим видом: часто парень задумывался о том или ином и так погружался в себя, что даже не замечал, насколько по времени выпадал из реальности. В толпе людей практически ничем не выделялся и ни на кого внимания не обращал, поэтому долгое время совершенно не понимал, зачем мама купила ему эти очки, вечно соскальзывающие с переносицы — одинаково расплывчатые лица выглядели бы куда приятнее.       Конечно, к своим нынешним двадцати восьми годам Феликс изменился не только внешне, но и внутренне. Много чего произошло: и сошедшие прыщи, и первая работа, и первый секс, и смерть отца — а про лагерь и Илью подсознание подкинуло воспоминания только сейчас. Феликс скривил губы в улыбке и взглянул на прозрачное отражение в оконном стекле — случайно обрушившаяся сладкая нега опутала тело и не хотела отпускать.       Выходной только начинался, а Феликс уже не знал, что делать. Друзей не было, и только редкие неженатые коллеги с работы иногда вытягивали его посидеть в каком-нибудь баре, поесть рыбки с пивом и позалипать в телевизор с футболом, который, к слову, Феликс ненавидел. Обычно же эти два дня мужчина проводил дома, читая книги или проходя компьютерные игры, но иногда выбирался на воздух и просто бродил по унылым улочкам города.       В отличие от футбола, работа в не самой последней юридической фирме очень ему нравилась. Изо дня в день фирма занималась однообразными делами в области недвижимости и бизнеса, но бывало, что за помощью обращались люди с интересными случаями, ради которых Феликс и жил. Вот уже около двух лет он сопротивлялся судебной системе, работая здесь и достигнув определённых успехов, жил в двушке в одном из спальных районов, выпивая по утрам стакан холодной воды, и ни о чём не жалел, такая жизнь была очень даже по душе. Лишь изредка на горизонте сознания быстро пролетала призрачная мысль о том, что ему, в общем-то, одиноко, но она так же быстро испарялась.       Ближе к вечеру, после прочтения многочисленных глав и скуренной пачки сигарет, Феликс решил, что неплохо было бы и проветриться. Приверженность чёрному так и не ушла с годами, а только укрепилась, поэтому неудивительно, что мужчина с головы до пят укутался в одежду именно этого цвета и вышел из дома.       «Берцы — хорошее решение, но явно не длинное пальто», — подумала проходящая мимо Феликса девушка, когда тот окунулся в лужу и испачкался: хотя с утра светило солнце, под вечер стало неприятно капать, из-за чего эти старые осенние лужи вдоволь подпитались. Мужчина же даже не обратил на внимания на этот инцидент и продолжил свой путь, широко шагая с засунутыми в карманы руками.       Уже совсем стемнело, когда Феликс набрёл на бар, который ни разу не посещал, но часто о нём слышал от старых знакомых. В помещении было тепло и уютно: тихонько играла джазовая оркестровая музыка; немногочисленные посетители почти беззвучно переговаривались друг с другом; приглушённый свет, как и приятный интерьер, не мешал глазу и создавал потрясающую атмосферу. Феликс подошёл к барной стойке и заказал пол литра нефильтрованного, присаживаясь на высокий стульчик и неосознанно прослеживая движения бармена.       Подходил к концу третий бокал пива, когда Феликс краем глаза обратил внимание на подсевшего рядом молодого человека. Парень не сводил с него глаз.       — Привет. Погода сегодня шепчет, неправда ли?       — Такая скверная погода здесь каждый день на протяжении месяцев девяти. А, может, даже и всех двенадцати, — с безразличным лицом ответил Феликс и влил в себя остатки пива. Пьяным себя не чувствовал от слова совсем, поэтому решил, что не отказался бы повторить заказ в четвёртый раз.       — Я угощу тебя, — предложил «собеседник», а Феликс не стал возражать.       Посетителей с каждым часом становилось больше, и, как итог, места как во всем баре, так и у барной стойки почти все были заняты. Создавалось ощущение эдакой столовки, но при этом децибелов не прибавлялось от слова совсем: порой казалось, что люди просто раскрывают рты, не издавая при этом никакого звука.       Новый знакомый Макс оказался очень хорош собой и, несмотря на странное начало диалога, интересным собеседником. После того, как Феликс осушил «подарочный» бокал, он предложил покурить.       — Я вообще ещё учусь, последний курс остаётся. Надеюсь, работу по специальности найду, — сказал Макс и затянулся, — интересно мне это, понимаешь?       Феликс ухмыльнулся. Парень был совершенно обычным, но пытался строить из себя загадочного красавца-джентльмена. Не сказать, что у Феликса был какой-то определённый типаж, но этот парень ему нравился, и упускать шанс провести эту ночь с ним он ни в коем случае не собирался.       Сигарета потихоньку опьяняла мужчину. Он внимательно поглощал каждое сказанное Максом слово и изредка поглядывал на людей, входящих и выходящих из бара.       — Семью тоже хочу завести, жить полноценной жизнью.       — Как ты понял, что ты — гей? — вставил Феликс и, прищурившись, затянулся.       — Влюбился в учителя, — хмыкнул Макс, — физику вёл у нас. А ты?       — Влюбился в самого крутого парня в моём отряде, когда в лагере отдыхал, — произнёс на одном дыхании Феликс, наблюдая, как из бара вышла девушка в кожаной куртке и каблуках в сантиметров пятнадцать.       — Предлагаю выпить за первую любовь, — кинув сигарету на проезжую часть, сказал Макс и показал головой в направлении входа в бар. Было видно, что он замёрз за то время, пока они тут стояли.       Они сидели здесь ещё около двух часов. Народ потихоньку начинал расходиться, не дожидаясь закрытия, и за стойкой на расстоянии двух свободных стульев оставалась только какая-то пара. Потихоньку разговор приобретал эротический характер, и Феликсу это нравилось.       — Мне надо в уборную, а потом можем ко мне переместиться, не против? — подмигнув, спросил Макс.       — Конечно, нет, — усмехнулся Феликс.       Так уж получилось, что Макс сидел, загораживая обзор на оставшихся людей, и как только он встал, Феликс мог лицезреть, как мило перешептываются между собой парень с девушкой. Сразу вспомнился недавний разговор с Максом на эту тему. Хотел бы он любить девушек? Возможно, да, но ему нравилось быть самим собой. Пускай и казалось, что это тяжело. Хотел бы он семью? Возможно, да, но его устраивало и одиночество. Вот если бы была родинка...       Родинка!       Лёгкая дымка от алкогольного опьянения, застилавшая взор, в мгновение развеялась, когда Феликс увидел знакомую точку на щеке девушки, которая до недавнего времени сидела с парнем, а сейчас в одиночестве поглощала остатки какого-то коктейля. Та девушка в кожаной куртке, которая еле вышла из бара на своих огромных каблучищах.       «Этого просто не может быть.»       Феликс оголтело смотрел на девушку и не мог поверить своим глазам. Видимо, она почувствовала это и повернулась в сторону мужчины. Застывший взгляд серых глаз Ильи Феликс не спутал бы никогда и ни с кем. И это был именно он. Мужчина резко подскочил со стула, но не решился двинуться вперёд, будто неведомая сила пригвоздила его ноги к кафельному полу бара, поэтому он мог только смотреть вслед убегающему из бара Илье.