- Еще один?

Скелет уже полностью расслабленно гулял по Сноудину. Город опустел, а человек уже врят ли вернётся, вся их решительность - ничто по-сравнению с Дастом. Для него сейчас было лишь важно восстановиться и дождаться последней никчемной душонки, упавшей в это дряное захолустье, а уж его братец явно скрасит одиночество. Скелет весело насвистывал, прогуливаясь по заснеженный тропинке. Послышался всхлип очередного отчаявшегося жалкого монстра. - Еще один? - Хрипловатый, раздраженныйи чуть уставший голосок сломал хрупкую тишину. Рыкнув, скелет подошел к источнику звука - сундук, где эта... Или этот? Пыли явно было плевать, тварь хранила свои мерзкие вещички. Крупная ладонь схватила неокрепшие кроличьи ушки, вцепляясь в те коготками и приподнимая над землей, дабы тушка была одного уровня со скелетом. - Пф, успела попрощаться с мамочкой? Ответа Мердеру не дали, лишь тихие всхлипы, дрожь и попытка стереть слезы крохотными детскими кулачками. Девушка даже не замечала боли в ушках, через какое-то время она решилась приоткрыть нежно-карие глазки, быть может, это просто сон и ее разыграли? Может, малышка не сверилась с календарем и сегодня первое апреля? Но нет, он, тот, кто убил ее любимых родителей прямо за спиной крольчонка, стоял перед ней, во всю изучая залаканную мордашку гетерохромными зрачками. Даст бы уже десять раз проткнул свежую порцию УР косточками, но... По-детски крупный лобик, наивнейшие глазки, изгибы тела, что открывались, стоило короткой юбочке из-за дрожи или ветра подняться... Скелет облизнулся, чувствуя, как шорты немилосердно сдерживают горячую экто-плоть. Верно, Даст совершенно забыл про неон, он заметил многие изменения в себе, вроде новоявленных когтей, стремительного повышения роста или заточенных, словно бритвы, клыков, но вот неоновая магия... Мердер прикусил язык и глянул чуть ниже, осознавая, что тот фиолетовый. Приятный, ядовитый оттенок так и манил шизофреника. Парень, послушавшись своих галлюцинации и бредовых идей, повалил девчушку на холодный снег, нависая сверху. Та тут же начала брыкаться, но две заостренные небольшие косточки такого же приятного цвета пригвоздили за рукава платьица руки девочки к земле. Крупные ладони скелета прошлись по выглядящими детскими ножкам, снимая туфельки и носочки. Слегка пощекотал подушечками пальцев мягкие стопы, отчего зайка под его руками дрогнула и тихо пискнула. Это чертовски заводило и по безумным косточкам прошелся жар, скапливаясь в паху. Огладил девичьи ножки, поднимая руки вверх, где приподнял платьице так, чтобы то приоткрыло грудку, но не закрывало смущенной мордашки. Милое бледно-розовое с принтом-морковкой нижнее белье безусловно позабавило начинающего насильника, потому тот расплылся в хищноватой улыбке. Огладил несформировавшиеся соски-бусинки, отчего послышался тихий выдох девушки и та дрогнула сильнее. Вновь опустил руки, проводя по чуть пухленькому животику, снимая последний элемент одежды. Даст не был девственником, у него была девушка ранее, и не одна, однако ему вечно чего-то не хватало... Не то энергии, не то все казалось пресным и скучным. Теперь-то до него дошло чего - власти. Быть на равных с партнером - было чертовски неинтересно, но теперь он познает истинное наслаждение. Крольчиха стиснула ножки. - Н-не надо, прошу! - тихая мольба отдалась эхом в голове Мердера и тот облизнуося, прикусывая губу. - М-мне холодно... - Холодно? Не волнуйся, малышка, папочка тебя согреет, - скелет имел ввиду прах отца малышки на своей кофте, но до него быстро дошло, что казалось, словно ввиду он имеет себя... И это, мать его, заводило. На Мердера уставилась парочка обворожительно напуганных глаз и он, не сдержав умиления, погладил маленькую крольчиху по головушке. Скелет развел худенькие бедра и подвинул тельце ближе к себе. Огладил пальцами нежную, явно девственную киску, отчего кроха неуверенно прикусила губу совершенно новые и непривычные ощущения. Даст тяжело и рвано дышал, желая узнать, каково это, девушка пубертатного периода? И кто ему мешал? Несдержанно стянув с себя так мешающие шорты, Даст выдохнул от чувства свободы. В это время зая пребывала в немом шоке, а из глаз с новой силой хлынули слезы. Шизик опустил взгляд, понимая, что его семнадцать сантиметров явно преобразились в твердые двадцать пять... А ведь это еще не максимальный УР. Чуть приподняв крольчиху, что не могла сопротивляться от самого настоящего, пронзающего душу ужаса, за бедра, прижал ее маленькую щелку к крупному стволу, из уретры которого тек горячий предэякулят. Один резкий толчок и самое начало неона оказывается внутри девчушки, что вскрикнула и жадно глотала воздух ртом. По бедрам и ягодицам стекала горячая алая кровь, под температурой которой снег таял. Мердер рвано прорычал, чувствуя узость. Его не особо интересовало потекла ли его маленькая подружка или он порвал ее, что и случилось, главное, что была смазка. Еще одно резкое движение и уже все достоинство было внутри еле живой от страха, боли и внутренних повреждений крольчихи. Малышка уже желала провалиться в сон, как скелет вздернул ее голову за ушки, глядя прямо в усталые глаза. - Хе-хе, уверен, жить, когда твои родители мертвы - не самая лучшая судьба, но... Хэй, хочешь я буду твоим папочкой? - Зайка сжалась от тона и выражения лица этого психопата, начала активно мотать головой. - Хе-хе... Так назови же меня так. Ну же, разве это сложно? Скелет настойчиво стиснул руку на шейке малышки, прорычав. Та же закашлялась, пытаясь ухватиться руками за душащую ее ладонь, но безуспешно. - Ну же! Лишь одно блядское слово! - Даст... Нет... Санс старался по минимуму выражаться, ведь большинство жителей подземелься - невинные булочки, но Даст... - П-па... Папочка! - Малышка смогла произнести лишь с некоторой попытки, ведь зажатое горло не позволяло произносить звуки слишком долго. Мердер мягко огладил волосы его маленькой "доченьки" и принялся двигаться внутри, отчего та первое время кричала, после перешла на скулеж, а через несколько часов и вовсе утихла. Она больше не чувствовала боли, может он сломал ей позвоночник? Но та опомнилась, выгибаясь и выкрикивая новенькое прозвище, что наказал ей кричать насильник, когда горячая струя ударила в матку. Даст, прорычав, покинул крохотное, бессознательное тельце и чмокнул ее в лобик. - Пора спать, сладкая. - Раздался выстрел гастер-бластера. Теперь точно последняя.