p.s. c ненавистью

потерять ту секунду, когда вокруг тебя сломались стены и ты начал потихоньку открываться новому миру, в особенности – мне, и принять за должное твою честность– самообман. ты доверяешь мне первую тайну: текста в заметках телефона. стихи-шкатулки, как у Маяковского. мне кажется, что я влюбляюсь в тебя ещё больше. я же люблю Маяковского. ты приходишь поздно вечером и психуешь, срываешься ни с того ни с сего, а на следующий день мнёшься и сожалеешь. оправдываешься. узнаю, что причиной является мать. мне кажется, что я перехожу какую-то запретную черту, но лишь с твоего позволения. потерять тот момент, когда ты начал действительно нуждаться во мне – мой самый глупый просчёт. просишь у меня о многом, начиная с самых мелких бытовых вещиц, и, когда прошу обратиться к другим – мешкаешься, посмеиваешься и азартно смотришь в глаза. тебе всё равно, где и с кем я. тебе от меня что-то нужно. ты начинаешь говорить со мной обо всём, ты видишь впервые в жизни, как я плачу, начинаешь захаживать чаще, чем обычно, сидеть в моей комнате до потери пульса, до утра.

***

ты открываешь мне вторую тайну: описываешь образы, что приходят в тяжкие дни, заглатываешь их вместе с таблетками от шизофрении, с неприязнью обнажаешь психиатрические тайны, бархатным голосом каешься в отсутствии выбора – наркота или смерть? не хотел, пришлось. заинтересовался – утонул. оказывается, ты жалеешь и гордишься тем, что сейчас отказываешься = доминируешь над бывшими союзниками. понятно. я не умею влюблять, пусть так но если ты заходишь так далеко, может, зайдешь ещё дальше? в какой-то момент приходится понадеяться ещё раз: «пьяная псина» преграждает путь, играется, скрывается и бесконечно шутит. немного расстраивается, когда я покидаю комнату, не дождавшись утра, – веселье, мол, только начинается. провожает до лифта и не знает, как попрощаться, ведь видимся последнюю ночь в этом году. топчется на месте, выбирая самое глупозабавное – салютует с улыбкой на лице. обманывает и не уезжает. я и представить не могла, что значит «сердце бьётся». оно буквально врывается в грудную клетку и хреначит по рёбрам при упоминании одного лишь имени.

***

ты открываешь мне третью тайну: всё было просто так Я обжигаюсь, потому что «объятья – слишком искренняя штука», а ты в мою искренность не веришь.