Мертвое Небо

      « — Думаешь это сложно? — темные, зеленые глаза смотрят равнодушно. Будто бы болото — так же затягивающие. Смотришь, смотришь, и утягивает в трясину. Волосы у нее тоже темные, розового цвета. Она выглядит немного блекло, но оторвать взгляд невозможно. — Убивать не сложно, милая. Сложно сохранить жизнь. Грань.       Бьянки смотрит в окно долгим взглядом, на кухне тишина. Тяжелая такая, давящая.       — Не сложно смотреть, как человек задыхается на твоих глазах и знать, что он не жилец. Просто вот так сложилась жизнь. Просто такова его судьба. Такие вот оправдания. Однако… Сложно дать ему противоядие и думать, подействует или не подействует? Потому что помнишь, как этот человек тебя ребенком подбрасывал и ловил, улыбаясь твоему смеху. Потому что плевать тебе на судьбу! Твое решение — спасти близкого тебе человека!       Не сложно видеть, как яд разъедает тело. Смотришь на это, и мысли в голове крутятся, крутятся. Ты не видишь в этом теле живое существо, ты видишь груду мяса и костей. Причем дурного качества. Но сложно понимать, что это…когда-то было твоим другом. Да, маленьким, да, слабым, но другом…       Знаешь, как меня учили, милая? Ни привязанностей, ни дружбы, ни любви… У меня было много привязанностей… Много… Меня научили убивать. Это было легко. Но меня не научили лечить. Я училась сама… — Бьянки тридцать… У нее нет никого. Она — независимый киллер. А также известный хирург. У нее темные, зеленые глаза, затягивающие — будто бы болото. У нее темные, короткие, розового цвета волосы. Она вся сама темная, блеклая, но глаз оторвать невозможно.       Она часто курит, бывает, что пьет. Иногда встречается с Реборном, но они слишком разные.       …Бьянки тридцать. Она совершенно одна. Ни любимого человека, ни детей, ни брата…       Она вытягивает из пачки сигарету, чиркает зажигалкой — по кухне расплывается густой сизый дым, делая и так неяркое помещение еще более блеклым. Кухонька совсем маленькая, и обстановка совсем не богатая. На небольшом столе лежат телефон и пачка сигарет. Стоит бутылка вина и два бокала, а также небольшая фотография в рамке. Бьянки на ней молодая, загорелая, в неизменных солнечных очках… Рядом недовольный брат. Только вот глаза у него яркие. Яркие, зеленые глаза цвета летней листвы. Да улыбка пробивается, шальная, мальчишеская, незаметная почти. Бьянки видит.       — Убивать легко, милая… Сложно спасать жизнь маленькому ребенку, который умирает на твоих руках. Сложно… Очень сложно, милая. От этого рыдать иногда хочется, да вот нельзя. И умирать легко, милая. Сложно жить.       Она подхватывает бокал, и алая жидкость мягко светится в электрическом свете ламп. Словно кровь, такая же темная.       — Только ты не торопись, милая… Не торопись умирать, когда есть для кого жить. Если есть для кого жить — это хорошо. Не так сложно…       Тяжелый вздох и выдох струйки дыма.       — Давай спать. Тебе еще Тсуну успокаивать… Тебе надо постараться. Дождь погиб, Хаято тоже. Теперь душа твоего Неба на тебе, милая.       Бьянки встает, чуть покачиваясь, смотрит затуманенным взором куда-то вдаль. Одевает розовые тапочки с зайчиками, берет фотографию, и, прижимая ее к груди бредет в спальню. На кухне тишина, в квартире тоже… Только вот из спальни, тихие рыдания разносятся. Совсем тихие, заглушенные.       Бьянки плачет тихо, она уже не семнадцатилетняя девчонка — взрослая женщина.       На часах три часа ночи, секундная стрелка двигается быстро, рвано… Из спальни слышится щелчок и глухой выстрел.       В голове Наги крутятся совершенно странные мысли.       «Умирать легко, милая… Только ты не торопись… Не торопись…»       Наги смотрит на фотографию долго, неотрывно. На ней семнадцатилетняя красивая девушка с длинными розовыми волосами в солнечных очках. На губах ее играет лукавая улыбка.       Досье небольшое, но Наги знает его наизусть. Все привычки, все увлечения. В конце концов Бьянки всегда была наставницей и подругой Наги.       *Вздох*       Отложив папку, она грустно улыбнулась. Уж она-то постарается, чтобы жизнь Бьянки пошла по другому сценарию.       — Скучно~ Сестрица, давай погуляем! Прошлую прогулку испортило это чертово Истинное Небо со своими Хранителями! — Такеши валялся на кровати и болтал ногами, в руках у него была маленькая акула — Тсуна решил сделать подарок.       — Зато ты напугал их… Хотя это было не слишком вежливо, — мягко улыбнулась она, положив руку на голову Дождя. — Будь с ними помягче. В конце концов, их сложно назвать настоящими мафиози. Собственно как и тебя, — увидев надувшиеся щеки, она заливисто рассмеялась. — Тебе еще учиться и учиться.       — Анэ-сан, от них действительно плохо пахнет. Просто ужасно! И вообще, почему это Истинное Небо назвал меня Скуало? Меня зовут Такеши Моримото, мне дал это имя Тсуна, — в голосе тут же прорезались горделивые нотки, перемешанные с праведным возмущением       — Просто они перепутали тебя с одним человеком… У него такие же красивые длинные платиновые волосы, как у тебя. Он из семьи Супербиа.       — Сестрица, тебе нравятся мои волосы?       — Конечно, они очень красивые, — Наги утвердительно кивнула, взяв в руку прохладную белоснежную прядь. — А тебе, видно очень нравится твое имя?       — Конечно! Это имя мне дал Небо. Мое имя самое лучшее! Хм… Сестрица, что это? — Из соседней комнаты отчетливо послышался горестный стон.       — Деймон-сама…немного провинился, — вздохнула Наги, стараясь не вслушиваться в окружающую обстановку.       — Странно… Тсуна не наказывал меня так же как и Туман, — слух у Такеши был очень хороший, поэтому разговор между Небом и его Хранителем не остался в секрете ни для него, ни для Наги, которой он начал задавать уточняющие вопросы. — Только не хохолок? А это не жестоко?       Такеши за столь недолгое время хорошо понял, что хохолок Тумана — его слабое место, слишком он им гордится. Поэтому угроза общипать его, казалась довольно весомой.       — Тсуна возмущается, что Деймон поставил на шею засосы… Анэ-сан, а что значит засос?       Лицо Наги вспыхнуло алым. Ей не хотелось этого пояснять, однако маленький Дождь действительно этого не знал.       — Ну~, — она замешкалась, — это что-то вроде метки на партнера. Пара оставляет их друг на друге, чтобы показать принадлежность друг к другу.       — Тсуна наконец согласился принять ухаживания Тумана? — заинтересовался Дождь, которому Иетсуна уже успел вполне все пояснить. Ну, кроме некоторых вещей вроде засоса и другого, не менее странного.       — Хм… Не думаю, что Босс вообще был об этом в курсе. Скорее всего Деймон-сама сделал это…самовольно.       Тяжело вздохнув, Наги посмотрела в окно. Там накрапывал дождик. Из соседней комнаты снова раздался стон… Уже не горестный. Щеки снова покраснели.       — Анэ-сан, а что значит мазохист? Кажется Небо не очень рад, что Туман оказался мазохистом.       — Кхм… Что ты говорил про погулять? Погода вполне хорошая.       — Туман предлагает взять его прямо в комнате, — продолжал озвучивать события Дождь. — На кровати… Или на…       — Гулять!!! — вскрикнула Наги, вскакивая с кровати.       — Кажется Туман сейчас будут убивать…       — Такеши, пошли…       — Хорошо, сестрица…       Маленький Дождь был немного рад. Когда на улице дождь — это действительно прекрасная погода!       На улице было относительно тихо. Стальные облака недовольно хмурились, тихо шелестели опавшие листья и слышался шорох капель. Они шли беспорядочно, куда глаза глядят, не слишком задумываясь о дороге. Было очень спокойно и уютно.       — Анэ-сан, а у тебя проблем не будет, если мы случайно встретимся с Истинным? — поинтересовался Такеши, подставив лицо каплям воды. Черная повязка тут же намочилась.       — Ты прав, — кивнула Наги, почувствовав тепло Пламени. Вытянуть немного рост, изменить тембр голоса, окрасить одежду в черный, распустить волосы, спрятав хохолок и скрыть лицо белоснежной кошачьей маской. Совсем не трудно.       — Ты похожа на Туман, он также оделся в прошлый раз.       — Ну я же тоже Туман, Такеши, — коснулась она белоснежной макушки. — У нас с Деймоном-сама один вид Пламени.       — А разве у Неба может быть несколько одинаковых атрибутов? Ты мне не рассказывала.       — Конечно может, это случается довольно часто. В той же Варии тоже два Тумана.       — А у Тсуны может появиться еще один Дождь? — лицо Такеши закаменело, и он напрягся.       — Нет, не может быть. Наши души связаны. Придет время, когда связь окончательно закрепится и ты не сможешь даже умереть без воли нашего Неба. Собственно как и он, без нашей. Система, в которой нет сбоев.       — Тогда хорошо… Я видел те взгляды, которые Небо бросал на те подделки. Это меня встревожило. Я не хочу, чтобы меня бросали, сестрица, это больно.       — В прошлой жизни, мы были этими подделками, поэтому Босс так и реагирует.       — Он скучает, — заметил Такеши. — А еще я чувствую его скорбь.       — Верно… Семья всегда была для него выше всего. Думаю, из-за разлуки, он стал еще более одержимым. Собственно как и мы, малыш. Ты ведь знаешь…       — Я хочу сделать Небо счастливым. Иногда, у меня в голове появляются странные мысли. Вроде мои, вроде нет. Мне кажется, это прошлый я. Он хочет быть рядом с Небом, смеяться лишь с ним, делать все ради него… Это действительно можно назвать одержимостью, анэ-сан. Однако это не доставляет мне проблем. Без этого я уже был бы не я. Я знаю, придет момент, когда прошлый и нынешний я сольются. Тогда я узнаю, почему Небу так плохо. Узнаю и исправлю. Честно-честно, сестрица! Мне кажется, только я могу это узнать.       — Вполне возможно, Такеши. Ты сможешь это сделать, я верю.       Наги немного грустно. И почему они не могут жить счастливо?       Кап-кап-кап… Всю улицу заволокло серой пеленой, яркие листья смешались с грязью и кажутся блеклыми. Между ними снова тишина. Наги кажется, что она одна в этом мире, но она чувствует теплую ладонь Такеши. Ему тринадцать сейчас, как и Боссу, но Такеши маленький, хрупкий, создается ощущение, что ему восемь. Он не многое знает о мире. Ранее он почти ни с кем не общался, у него были личные репетиторы, а потом он попал в аварию. Пролежал некоторое время в коме и остался инвалидом. Родители отказались от него, общаться он ни с кем не желал.       Наги восхищается Такеши. Что в прошлой жизни, что сейчас — он необычайно стойкий и надежный. Этот ребенок сам смог вылечить себя и начал ходить.       Их судьбы немного похожи. Вот только если Наги помог Деймон-сама, то Такеши никто не помогал.       — Анэ-сан, я чувствую странный запах, что это? — Наги отвлеклась от мыслей и огляделась. Таке-суши. Место, куда они когда-то очень часто ходили. — Он мне кажется очень знакомым.       — Здесь продают суши.       — Суши? — Такеши воодушевился, — Я хочу суши! Купишь мне?       — Не уверена, что это хорошая идея. Мы легко сможем столкнуться с Истинным… Мне кажется одной встречи было более чем достаточно.       — Я очень хочу суши…       — Хорошо, — Наги действительно сдалась, а потому им и правда пришлось заходить на территорию семьи Ямамото. В прошлой жизни Такеши очень сильно любил суши, она хорошо это помнила. Мелодично звякнул колокольчик.        Это было небольшое полутемное помещение, с приятному глазу расцветкой — темное дерево. Уютные столики и мягкие диванчики приковывали взгляд.       — Оу, у нас гости? — широко улыбнулся мужчина, хозяин суши-бара. Наги помнила этого мужчину, к ней он всегда был очень добр.       — Здравствуйте, — поклонился Такеши, Наги даже немного удивилась, до этого этот ребенок не слишком был вежлив к чужим. Возможно влияют воспоминания прошлой жизни? Такеши ведь очень любил отца. — Мы пришли поесть суши, хозяин-сан.       — Простите, что так внезапно, — приветственно поклонилась и девушка, — Надеюсь мы вас не стесним.       — Ох, ну что вы, — засмеялся Ямамото-старший, — Я всегда рад клиентам, вы уже знаете, что будете заказывать? Или же посмотрите меню?       — Анэ-сан, давай меню, меню, — разволновался Дождь, начав тянуть Наги за руку к столу.       — Хорошо… Подождете немного?       — Конечно, если что, позовите меня, я к вашим услугам. Мое имя Ямамото Тсуеши.       — Пойдем! — потянув ее к дальнему столику, Такеши всунул Наги меню.       — Что бы ты хотел? — Наги не слишком разбиралась в суши, но у нее было несколько любимых ею блюд. — Есть нигири, гунканы, может быть инаридзуси?       — Анэ-сан, я вспомнил! Хочу осидзуси и нигиридзуси! — Наги усмехнулась. Раньше, Такеши именно их чаще всего заказывал.       — А осилишь, Дождик?       — Анэ-сан!!!       — Хорошо… Ямамото-сан, можно нам две порции нигири и одну осидзуси?       — Десять минут!       На некоторое мгновение все погрузилось в тишину, лишь слышался с улицы тихий шелест дождя. С кухни раздавалось какое-то шипение, скворчание, стук ножа. Звякнул колокольчик у двери и по суши-бару раздался знакомый голос:       — Я вернулся!       На пороге стояло трое. Тсунаеши Савада, Ямамото Такеши и Гокудера Хаято. Мокрые, продрогшие, они вызывали лишь улыбку.       — Помоги с заказом, Такеши! — в ответ прозвучал голос хозяина с кухни и Ямамото-младший поспешил к отцу.       — Ты?! — вскрикнул Ураган, уставившись на Моримото, — что ты забыл здесь, ублюдок?!       Зеленые глаза метали молнии, а руки так и тянулись к динамиту.       — Как невоспитанно, — презрительно фыркнул Мертвый Дождь, решив подразнить Ураган, — неужели тебя не учили не оскорблять людей? Как нехорошо… Семье Торрегросса так незнаком элементарный этикет?       — Я не принадлежу к Торрегросса! — рыкнул Хаято, сжав зубы.       — Ну и ну… Не стоит так злиться, мы пришли немного поесть, — мягко пробормотала Наги, она прекрасно понимала, что если этот парень вспылит, они точно не поедят.       — А ты кто такая? — вспыхнул Гокудера, но видно, начал потихоньку успокаиваться.       — Мертвый Медиум, — склонила она голову. Тсунаеши несомненно заметил, что она слишком похожа на Мертвый Туман, словно они брат и сестра. Одинаковая одежда, одинаковые маски, одинаковая манера извиняться.       — Простите, вы же не будете на нас нападать? — застенчиво спросил Тсунаеши.       — На тебя тратить время неохота, — презрительно отозвался Моримото.       — Уймись! — мягко пожурила Наги Дождь, она совсем не хотела конфликта. Тсунаеши, несмотря на внутреннюю неприязнь, ей немного нравился. Он был спокойный и теплый, как когда-то Иетсуна. Это навевало ностальгию.        Но именно что немного. Сейчас его теплота вызывала чувство дискомфорта. Такие же ощущения она испытывала, когда ледяные руки она опускала в теплую воду — обжигающе больно, в отличии от прохладной воды. Иетсуна сейчас был именно прохладной водой и именно поэтому дарил спокойствие. Мертвое Небо, как и его Хранители, имело помимо своего Пламени, Пламя Мрака. Ледяное Пламя Мрака, совсем не сочетающееся с теплой Истинного Неба.       — Но анэ-сан!       — Нет, Тсунаеши-сан, нападать на вас — не в наших планах, мы зашли сюда немного перекусить.       — Вот, держите, — рядом со столом, словно из воздуха появился Ямамото-младший, поставивший поднос на стол, — приятного аппетита.       — Благодарю, — девушка кивнула, а потом пододвинула чашку Дождю. Тот, фыркнув, проигнорировал компанию и уткнулся в суши. Наги тоже постаралась выкинуть из головы Истинное Небо и его компанию, ее интересовала лишь еда.       — Мне жарко, сестрица… И неприятно… — пробормотал Моримото.       — Я понимаю, потерпи немного, сейчас доедим и выйдем на улицу. Дождь прохладный. Ты же очень хотел суши.       — Хорошо… Как думаешь, Туману сильно досталось? — они говорили тихо, совершенно не обращая внимание на Тсунаеши и его друзей.       — Вполне возможно, что нет. Небо не злится долго, ты же знаешь…       — Небо злилось тогда… Сильно… Он мог убить Туман?       — Убить легко, Такеши… Но Босс никогда не сделает этого. Когда умираешь, остаешься в одиночестве, в этой непроглядной тьме, затягивающей с головой, словно в водоворот. Он хорошо это знает и никогда не обречет нас на это.       — Сестрица, а что ты чувствовала, когда умерла? — вдруг поинтересовался Мертвый Дождь. Он выглядел понурившим и задумчивым       — Сожаление… Я сожалела, что оставила наше Небо в одиночестве.       — Я тоже, сестрица.       — Все, хватит об этом, — встряхнулась Наги. — Давай поедим и закажем суши собой, думаю Небо не откажется от суши.       — Верно! — повеселел Такеши, — Вернемся домой и расскажем Небу, как хорошо мы поели! Пусть Туман завидует!       — Ты прав, — рассмеялась Наги. — А по дороге купим молока и шоколада!       — Точно-точно!!!       Они сидели вдвоем и улыбались, Наги сдвинула маску немного в бок, Такеши же болтал ногами и ловко отправлял кусочки суши в рот. Рядом с ним, на столе, лежала маленькая плюшевая акула. И они совсем не обращали ни на кого внимания, они были Семьей…       Тсунаеши смотрел на этих двоих и немного завидовал. Эти двое были сильны… Вероятно, у них за плечами тяжелая жизнь. Наверное такая же тяжелая, как и у Мукуро. Этих двоих хотелось обогреть и успокоить, дать почувствовать любовь и спокойствие от жизни. Пламя Тсунаеши стремилось к этим двоим. Он чувствовал это очень хорошо.       — Еши? — Савада немного вздрогнул, когда Ямамото коснулся его плеча. — Все в порядке?       — Все хорошо, Ямамото-кун… Просто… Мне жалко этих двоих.       — Не надо, — качнул головой Такеши. Его карие глаза смотрели твердо, спокойно, Тсунаеши даже стало немного не по себе. — Не жалей их. Они этого не примут. Им не нужна жалость. Они сильны сами по себе.       Еши посмотрел на лицо улыбающегося Мертвого Дождя и почувствовал, что его Хранитель прав. Мертвый Дождь был маленькой копией Скуало, такой как он не будет жалеть о своей жизни, какая бы она тяжелая ни была. Да и Мертвый Медиум создает впечатление сильной девушки. Их Небу очень повезло. Или им повезло с их Небом, не поймешь.       Одно ясно, он хотел бы дружить с такими людьми, как они. Такие связи всегда пригодятся, это точно…