Небесный принц: Через тернии к бездне

В воскресенье — даже несмотря на то, что это выходной, — Манами проснулся довольно рано. Он был уверен, до завтрака оставалось еще пара часов или даже больше, и все его соседи спали — в комнате была абсолютная тишина, хорошо располагающая к размышлениям… довольно уместным сейчас? Вот он, Манами, вчера решился участвовать в отборочных — Господи, это все и правда всерьез? Он был таким уверенным, разозлившимся, а потом эта просьба Фукутоми… Как к другу… Смог бы Манами после таких слов отказаться, если бы не обдумал свой ответ заранее и все еще не хотел связываться с квиддичем, по крайней мере, ближайший год? Сложно сказать, а теперь уже не повернешь назад. Он должен был попробовать, ведь никто не гарантировал ему, что он точно пройдет в основной состав, а потом будет снова играть в официальных матчах. Кто знает — он месяцами не садился на метлу, он мог и разучиться летать так здорово, как было в прошлом году. К тому же, если все получится, этого будет недостаточно. Ему придется превзойти себя, если он собирается одолеть всех своих противников, а без этого стремления не было смысла и возвращаться. Так почему… он все еще сидел без дела? Решившись, Манами выбрался из постели и тихо прошел в ванную, отгоняя остатки сна. Холодная вода помогла взбодриться, и, после чистки зубов, он сосредоточенно посмотрел на свое отражение в зеркале, пытаясь отыскать в собственном взгляде что-нибудь хотя бы отдаленно напоминающее прошлого его. Он снова вспоминал второй курс и то, как нелегко ему иногда было, но он всегда справлялся. Находил выходы из проблемных ситуаций, а если не мог сам, то прислушивался к Тодо и принимал его поддержку. Сейчас следовало сделать все то же самое. Поддержка у него уже была, советы он тоже услышал, оставалось самому начать действовать. Именно поэтому Манами не собирался больше медлить. Он вернулся в спальню, переоделся, но не в мантию, а в теплую кофту, натянув ее поверх рубашки. Он не хотел, чтобы что-то мешало ему, а после нагнулся к полу и вытащил из-под кровати «Молнию». Она пролежала там почти месяц, все еще завернутая в грубую бумагу. Манами не стал распаковывать ее прямо здесь, зная, что шумом, скорее всего, разбудит кого-нибудь из соседей. Он взял палочку, сунул ее сзади за пояс брюк и направился к выходу, чувствуя нарастающее волнение, которое становилось немного сильнее, кажется, с каждым шагом. Он сможет это? Нет, он должен. Он все еще был собой, так? Неприязнь, которую он испытывал до этого, по крайней мере, действительно притупилась. Манами шел к комнате для метел, чтобы оттуда выйти на улицу, и даже немного ощущал это забытое искреннее желание взлететь. Ничего ведь плохого не случится из-за одного безобидного полета? Он должен хотя бы просто привыкнуть к этому заново, чтобы на тренировке было уже не так сложно. Тодо ведь позанимается с ним? Он обещал, что они смогут сделать это даже без посторонних людей. Его обязательно нужно будет поблагодарить после всего, даже если отборочные пройдут неудачно. Почему-то только сейчас на Манами нахлынул приступ радости и приятного трепета, ведь Тодо ни на день не сдавался, а продолжал заботиться о нем, как мог. Манами просто обязан был постараться ради него теперь, показать, хоть и с опозданием, что ему небезразлична его поддержка. От всех этих мыслей поднялось настроение, а хорошая погода и утреннее солнце заставили почувствовать себя еще лучше. На улице было замечательно. Легкий южный ветерок и тишина, поскольку все еще спали, — идеальные условия, чтобы вспомнить то, от чего раньше дыхание волнительно обрывалось, а сердце пускалось вскачь. Опустившись на корточки, Манами с легкой улыбкой положил метлу на траву и потянулся за палочкой, чтобы разрезать упаковку с помощью заклинания, но передумал. Он не хотел случайно повредить «Молнию», потому попытался разорвать бумагу руками, после чего, хоть и не с первого раза, но самостоятельно снял ее. Она все еще была прекрасна — его «Молния». Манами нежно провел ладонью по рукояти и выпрямился, не сводя глаз с этого потрясающего изобретения волшебников. Чувства стали сильнее. — Ко мне, — попросил Манами, не заметив, как произнес эти слова вслух, и метла отзывчиво поднялась к его вытянутой руке. Теперь оставалось только сесть и оттолкнуться, но он почему-то начал мешкать. Словно совсем не первый шаг стал самым сложным, а последний. Значит, он в самом деле возвращался? Он уже не сможет повернуть назад, даже если захочет, потому что снова влюбится в полеты, как люди, вероятно, влюблялись в друг друга и после этого не знали, как жить в разлуке. Пытаясь сосредоточиться для этого самого последнего шага, Манами поднял голову, подставляя лицо легкому порыву ветра, открыл глаза и вдруг увидел… Оу. Там, в высоте, кто-то был. Кто-то с метлой, но… Метла балансировала в воздухе, а вот человек висел снизу, держась за нее только одной рукой. Он упадет! — в ужасе понял Манами и моментально вскочил на «Молнию». Он уже не думал ни о чем, когда рванул вверх, бросаясь на выручку. Несколько секунд — и он был уже на месте, где затормозил в полном шоке, потому что его помощь… кажется, была совсем не нужна? — Юто? — удивленно спросил Манами, будто думал, что глаза могли обманывать его. Но это и правда был младший Шинкай. Да, он висел в воздухе, держась за метлу одной рукой, но, по всей видимости, делал это совершенно осознанно и нарочно. — Привет, — улыбнулся он, после чего схватился за метлу второй рукой и ловко подтянулся. Запрыгнув сверху, так, словно он умел это уже сотню лет, Юто смахнул ладонью челку со лба, и Манами только сейчас начал приходить в себя. — Привет? Я думал, ты собираешься падать. Хотел ловить. — Э? Падать? — изумился Юто, будто это не он здесь минуту назад выделывал какой-то совершенно безумный трюк. Он мог сорваться и сломать себе что-нибудь при падении. Высота здесь была нешуточной как-никак. — Нет. Я бы не упал, — рассмеялся Юто, взмахнув рукой в воздухе. — Я не первый раз это делаю. — И что, даже без страховки? — с подозрением спросил Манами, посмотрев вниз. Может быть, где-то внизу стоял старший брат, чтобы в случае непредвиденной ситуации помочь? — Я знаю заклинание, тормозящее падение, — коварно улыбнулся Юто, и Манами уже не в первый раз почувствовал себя уделанным тем, кто был, вообще-то, младше. — За дурака меня держишь? Или за самоубийцу? — Нет. Я не подумал, — ответил Манами чуть хмуро, и Юто рассмеялся. — Я шучу. Все нормально. Извини, если напугал тебя. Я думал, тут никого не будет в такой час в воскресенье, — все еще спят вроде. — Мне не спалось, — объяснил Манами. — Поэтому решил выйти и… Он вдруг растерялся, потому что наконец понял, что он в воздухе. Он взлетел на метле и теперь был здесь. Он сделал это, потому что его напугали. Ого. Так все оказалось так просто? — Полетать, — подсказал Юто. — Ну, как ощущения? Первый раз — самый особенный, правда? — Ты знаешь? — слабо улыбнулся ему Манами. — Ну, я, вообще-то, часто летаю, — пожал плечами Юто. — Но никогда не видел тебя. Ни на квиддичном поле во время тренировок команды, ни где-либо еще. Ты не садился на метлу весь этот месяц. — Да, — неохотно согласился Манами, опуская глаза. — Так и есть. — А квиддич, значит, бывает очень болезненной штукой, да? — протянул Юто. — Это меня поразило, если честно. — Поразило? — глупо переспросил Манами. — Я не хотел подслушивать, — неоднозначным тоном начал Юто, — но как-то раз все равно услышал. Охотник из команды. Тодо. Он говорил о тебе с другими ребятами. О том, как сильно ты любил полеты. — Да… Любил, — согласился Манами, все же взглянув на Юто и замечая на его лице странное торжествующее выражение, несоответствующее его голосу. — Чему ты радуешься? — Тому, что ты здесь так или иначе, — ответил Юто, отведя одну руку в сторону. — Ты справился. — Да я взлетел только потому, что думал, что какой-то ребенок сейчас навернется, — невесело усмехнулся Манами. — Ну и что? Разве ты пожалел об этом? Ты жалеешь? — спросил Юто, и его выражение лица сменилось серьезным, отчего Манами почти вздрогнул. Нет, у одиннадцатилетних мальчиков точно не бывает таких глаз. Не бывает настолько проницательного и острого взгляда, пронизывающего, кажется, до самых внутренностей. — Я сделал бы это в любом случае, — ответил Манами, пытаясь не растеряться. — Конечно ты сделал бы это, — уверенно сказал Юто. — Я знал, что рано или поздно это случится. Я ждал этого. — Да ладно, — снова усмехнулся Манами. — Тебе-то это зачем? — Интересно, — улыбнулся Юто. — Хочу увидеть, как играет тот, кто проиграл в самой важной битве. — Вот как, — помрачнел Манами, теряя веселое настроение. — Действительно думаешь, что это будет увлекательно? — Спокойно. Я на твоей стороне, — ответил Юто. — И если я собираюсь прийти на отборочные в следующем году, мы будем играть с тобой в одной команде. А ты, похоже, не совсем догоняешь смысл действий Фукутоми. — О чем это ты? — почувствовав себя немного некомфортно, спросил Манами. — Он ведь попросил тебя вернуться? — А ты не слишком много знаешь для первогодки? — Знания — одна из самых полезных вещей в этом мире, — снова улыбнулся Юто, на этот раз довольно дружелюбно. — Другой вопрос: для каждого ли это справедливо? Может быть, ты должен оставаться в неведении, чтобы план сработал так, как нужно, хм? — А Тодо ругал меня за то, что я говорю туманно, — улыбнулся в ответ Манами. — Я знаю, извини, — пожал плечами Юто. — Но я тоже не хочу все испортить. Если ты не против, расскажу тебе обо всем в конце, когда это уже не сможет повлиять на что-то. — Хорошо, — согласился Манами, даже если ему и не нравилась эта подозрительная игра. — Я запомню, что ты обладаешь страшной тайной, — с легким сарказмом добавил он. — Ну… — многозначительно произнес Юто, отодвигая левый рукав кофты, чтобы взглянуть на наручные часы. — Раз уж ты здесь и до завтрака все еще есть время, как насчет небольшой летной прогулки? Только учти, та развалюха, на которой я сижу, двигается не быстрее обожравшегося филина. — Да уж, — невольно посмеялся Манами. — Я узнал это на своем первом курсе. — Ага. Дома у меня есть метла покруче. «Яджируши», — улыбнулся Юто и с легкой тоской во взгляде посмотрел куда-то вдаль. — Это что? Модель такая? — снова почувствовав себя неловко, спросил Манами. — Да. Мы ее заказывали. Не терпится уже на второй курс, — хмыкнул Юто. — Привезу ее и покажу всем истинное великолепие гоночной метлы, — добавил он, после чего взглянул на «Молнию» Манами. — Твоя тоже круто выглядит. — Она мне до сих пор немного большая, — ответил Манами, посмотрев на рукоять и крепче сжав пальцы. — Но я привык и прошел на ней отборочные в прошлом году, а потом выиграл два официальных матча. Он вспомнил об этом с грустью и трепетом одновременно, потому что это было лучшее время в его жизни. Лишь потом он проиграл и упал с той вершины, на которую смог подняться. — Выиграешь еще, — сказал Юто и взял курс в сторону Запретного леса. Манами немного замешкался, но последовал за ним и быстро догнал. Они летели молча, пока не началась граница леса, и все это время Манами ощущал, как внутри него просыпаются прошлые чувства. Даже на небольшой скорости полет был таким же приятным, как раньше, и можно было запросто мысленно пристыдить себя за то, что он умышленно отказался от этого удовольствия. Юто, летя неподалеку, постарался выжать из школьной метлы всю возможную скорость, а потом быстро перевернулся в воздухе, на пару секунд оказавшись вниз головой, и Манами, глядя на него, не смог не улыбнуться. Он сам ускорился, чтобы сделать эффектную мертвую петлю, а когда снова поравнялся с Юто, тот ответил ему ухмылкой. — Любишь летать над Запретным лесом? — поинтересовался Манами, невольно вспоминая, как нервничал Онода, если они брали этот курс, когда летали вместе. — Это мое любимое место, — признался Юто. — Я даже бывал там пару раз уже. — Да? — усмехнулся Манами. — А слово «Запретный» в названии тебе ни о чем не говорит? — Я хотел посмотреть на единорогов, — пожал плечами Юто. — Но пока ни одного не нашел. Только парочку здоровых пауков. — А ты сторонник бунтарства, а? И опасность тебя не волнует. — Все в порядке, пока никто не знает, что ты нарушаешь школьные правила. К тому же лес не такой уж страшный, знаешь… — Знаю, — невольно ответил Манами и замолчал, понимая, что проболтался. Но это вряд ли было проблемой, поскольку каждый ученик Хогвартса, наверное, хоть раз, но бывал в Запретном лесу по какой-то причине. Когда нельзя, хочется еще больше, так? Для многих, по крайней мере, это действительно было справедливо, ну а Манами просто однажды понадобилось место, в которое можно сбежать ото всех. Сейчас и уже давно он чувствовал себя так же. Сбежавшим. Только на этот раз он собирался вернуться не для того, чтобы извиняться с опущенной головой. Он вернется, чтобы показать, что снова начинает обретать силы бороться. Постепенно в нем оживала вера в то, что он сделал еще не все, что мог. Когда они с Юто вернулись к замку, Манами невольно вспомнил о забавном начале их сегодняшней встречи, а потом подумал, что ему и правда помогла эта спонтанная встряска. Теперь он был готов, пожалуй. Готов двигаться дальше с новообретенной уверенностью. Наверное, поэтому ему так хотелось заглянуть на воскресную тренировку своей квиддичной команды. Фукутоми, скорее всего, был бы только за, если бы Манами пришел и позанимался со всеми остальными, но самого Манами останавливали мысли о том, что он почувствует, если увидит всех этих ребят, если снова встанет на траву квиддичного поля. Сколько неприятных эмоций пробудит этот момент? Сколько потребуется времени, чтобы прийти в себя и привыкнуть? Не став испытывать судьбу, Манами просто дождался ужина, а уже после него попросил Тодо поговорить с ним где-нибудь. Тодо на это предложение отреагировал с улыбкой, видимо сразу же догадавшись, в чем дело. Он, похоже, специально не разговаривал с Манами о квиддиче после вчерашнего похода в Хогсмид, чтобы не давить, но разве Манами не ответил Фукутоми согласием? Им казалось, что он может передумать? — О чем ты хотел поговорить? — спросил Тодо, когда они с Манами остановились в коридоре недалеко от Большого зала. Мимо в разные стороны проходили ученики, но они были достаточно далеко, чтобы не услышать их разговор. — Об отборочных, — неловко начал Манами, глядя на негаснущую улыбку Тодо. — Ты потренируешь меня для них? Без… — Без ребят из команды, — подсказал Тодо, все понимая, и довольно кивнул. — Конечно я сделаю это. Я ведь сказал. А ты, значит, не передумал? — Вы все-таки считали, что я передумаю, — немного недовольно вздохнул Манами. Его предположения, видимо, только что подтвердились. — Судя по тому, что я слышал от тебя раньше, такое вполне могло произойти, — сосредоточенно сказал Тодо. — Но я… В глубине души я всегда верил. — О, — растерянно произнес Манами и улыбнулся, чувствуя себя тронутым этими словами. — Джинпачи. — Ладно, ладно, — пару раз взмахнув ладонью в воздухе, сказал Тодо. — Завтра вместо ужина пойдем на поле. И кстати говоря… — Он вдруг взял Манами за плечи и развернул прямо в сторону открытых дверей Большого зала. Манами изумленно моргнул, но быстро зацепился взглядом за нужного человека, которого, видимо, и хотел показать Тодо. Среди учеников, направляющихся к лестницам, был Онода. Он шел немного отстав от своих друзей, а Наруко и Имаизуми впереди него так громко о чем-то разговаривали, что Манами даже со своего места мог отчетливо слышать некоторые слова. — Уже во вторник у Гриффиндора отборочные. Не хочешь сказать о своих кое-кому? — спросил Тодо с явной усмешкой в голосе. — Это бы его подбодрило, я уверен. — Ты мучаешь меня, — ответил Манами, отодвинувшись немного в сторону и посмотрев на Тодо недовольным взглядом. — Я знаю, — улыбнулся тот. — Просто доверься мне. — …Ну если ты так считаешь, — все же сдался Манами и, выдохнув, решительно направился в толпу. Вскоре он догнал Оноду, пройдя через других ребят с Гриффиндора или Рейвенкло, и осторожно потянул его за рукав. Онода даже не испугался — он словно был в какой-то прострации, — просто притормозил и повернулся с отсутствующим лицом. Зато, когда понял, кто его остановил, его эмоции показались слишком контрастными в сравнении с предыдущими. — Сангаку? — Иди за мной, — попросил Манами, пытаясь улыбнуться, но вышло, наверное, грустно. Онода слабо кивнул, и Манами, отпустив его рукав, развернулся, чтобы снова уйти подальше. Там, где он стоял недавно, уже не было Тодо — он, видимо, ушел, но Манами на этот раз не выбрал это же место. Он направился дальше, пока не завернул за угол пустого коридора. Онода пришел прямо за ним, но его лицо, когда они вновь посмотрели друг на друга, снова было каким-то невеселым. — В чем дело? Ты выглядишь печальным, Сакамичи, — сказал Манами, и Онода занервничал. — Разве? Вовсе нет, — взмахнул ладонями он. — Все в порядке. — А Тодо мне сказал, что у вас во вторник отборочные, — признался Манами, быстро меняя тему. Может, Онода нервничал как раз из-за них? — Да? — немного удивленно спросил Онода. — Наверное, ему Макишима сказал… — Я не сомневаюсь, — улыбнулся Манами. — Ты встревожен? — Перед отборочными? — моргнул Онода. — Ну… не то чтобы… Наверное, как обычно. Но дело не в этом! Последнее он произнес слишком взволнованно и даже испуганно. Манами удержался от желания взять его за руку, и он все понимал, на самом деле. Онода, скорее всего, уже решил, что в этот раз Манами не будет играть, и по какой-то причине не хотел без него. Не хотел? Они все же были нужны друг другу равносильно? — Сакамичи, — мягко позвал Манами. — Да? — ответил Онода, задохнувшись, и теперь он выглядел так, будто у него вот-вот случится инфаркт. — Кажется… я не ответил на твой вопрос, который ты задал мне в Хогсмиде, — сказал Манами, и Онода схватил воздух ртом, удивленно распахнув глаза. — Насчет квиддича… Наши отборочные в пятницу, — продолжил Манами. — И я буду участвовать. Я собираюсь снова пройти в основной состав. — П-правда? — спросил Онода, и его глаза заслезились. Он радостно улыбнулся, быстро опуская голову. — Конечно правда, — неловко посмеялся Манами. — А что? Что такое? — Просто… Просто, — снова начал заикаться Онода. — Я подумал, что ты больше не хочешь играть. Из-за того… что случилось в прошлом сезоне. — Это не так, — возразил Манами. — Со мной все в порядке. Уф, он действительно должен был продолжать врать ему? — В порядке? — переспросил Онода, подняв голову и посмотрев на Манами немного в панике. — Ну, я был расстроен, когда проиграл, — ответил Манами, понимая, что стоит хотя бы изобразить подобие естественности. — Это нормально ведь? Все расстраиваются, когда проигрывают. Но сейчас все хорошо. — Ох, — выдохнул Онода, начиная успокаиваться. Похоже, он поверил. — А я уже навыдумывал себе всякого. Прости, я такой дурак. — Теперь тебе лучше? — слабо улыбнулся Манами. — Тодо попросил меня сказать тебе, что я никуда не денусь. Он уверен, что это подбодрит тебя. Признаваться было неловко, но об этой неловкости удалось быстро забыть, потому что лицо Оноды снова преобразилось и стало теперь совсем счастливым. — Это правда, — кивнул тот. — Я так рад, что мы снова сможем играть вместе! Ой! Извини! Сначала я, конечно, должен не провалиться на отборочных! Онода снова занервничал и слишком сильно взмахнул руками, из-за чего Манами не удержался и хихикнул. Все же будет хорошо? Конечно, они оба пройдут отборочные, а потом сыграют вместе в одной из игр. Только он надеялся, что не с таким результатом, как в прошлый раз. Манами не думал, что действительно хочет оставить Оноду в проигравших, но разве у него был теперь выбор? Им обоим придется столкнуться с трудностями, раз уж они снова пошли по тому же пути. Но после этого короткого разговора Онода, кажется, начал чувствовать себя увереннее. По крайней мере, он искренне улыбался, когда они попрощались, прежде чем разойтись по своим гостиным, и Манами каким-то чудесным образом заражался его улыбкой. Ему начинало казаться, что он сходит с ума. Он не верил, что все это вправду происходило с ним, что он подписался на все это осознанно, по своей воле. Замкнул круг, из которого вроде бы вырвался, спасаясь. И теперь… все на самом деле могло кончиться иначе? Могло ли? — продолжал спрашивать себя он мысленно, и думать об этом было почти невыносимо.

* * *

В какой-то степени Манами не мог дождаться вечера понедельника. Ему очень хотелось узнать, настолько ли ужасной стала его форма, как он рассчитывал, или, может быть, все было не так уж и плохо? Когда они с Тодо встретились в комнате для метел перед самым ужином, Манами снова был взволнован и немного нервничал. Он понимал, что на этот раз у него точно нет выбора, — ему придется выйти на квиддичное поле. Прийти в место, где он не бывал с весны. Но, думая о квиддичном поле, Манами совсем забыл и о другой важной вещи. Перед этим им, конечно, нужно было отправиться в раздевалку и переодеться в форму. Здесь-то и нахлынули первые неприятные воспоминания, от которых у Манами тревожно ускорилось сердцебиение, а ладони немного задрожали. Он видел это перед своими глазами так ясно — его команда, ребята, которых он подвел, а теперь пришел извиниться, вымолить прощение. Вспоминать об этом было страшно. По большей части из-за того, что это неизбежно приводило к мыслям, что все может повториться, но Манами с трудом взял себя в руки. Это было, наверное, даже к лучшему — Тодо отправил его на поле одного, сказав начать разминаться, а сам ушел, чтобы принести нужное оборудование. Благодаря этому Манами смог встретиться с очередным призраком прошлого в одиночестве и не волнуясь о том, что кто-то увидит те эмоции, которыми исказилось его лицо. Квиддичное поле, пожалуй, было самым страшным призраком. Именно здесь все случилось. Здесь Манами впервые увидел, как играют в волшебную спортивную игру на метлах. Здесь он обрел желание попробовать самому. Здесь принял решение участвовать в отборочных на своем втором курсе. Здесь… не смог сохранить чемпионский титул своей команды. Он бы даже заплакал, прокручивая в голове все эти моменты, но только усмехнулся, потому что в конечном счете все привело к тому, что он снова оказался здесь. Сам решил вернуться, как будто ему было мало той боли, которую он пережил. Огромные трибуны, расставленные по периметру, безмолвно насмехались тоже, но с приходом Тодо Манами прогнал эту глупую фантазию и постарался сосредоточиться только на своей единственной задаче — ловить. Получалось у него почти так же, как было раньше. Пока Тодо бросал маленькие мячики из корзины, которую повесил через плечо, Манами ловил почти каждый, и по сравнению с коварными, часто обманными бросками Куроды Тодо его еще жалел. Они занимались в таком духе весь ужин. К концу сильно потемнело, что мешало отчетливо видеть летевшие мячики, но Тодо сказал, что это часть тренировки, и улыбнулся. Он похвалил Манами, предупредив, что завтра они повторят, но включат и другие упражнения. Сто восемьдесят шесть из двухсот. Столько мячиков Манами поймал на этой тренировке, и это поразило его, когда он услышал результат от Тодо. Даже в полумраке вечера он почти не ошибался и почти всегда достигал цели — значит, все было и впрямь неплохо? Не было ничего удивительного в том, что у Манами здорово поднялось настроение после этого. Он, похоже, выглядел чересчур довольным и радостным, когда на следующий день пришел на историю магии, и это не скрылось от внимания Мияхары. — Мне снится, или ты действительно счастлив почему-то? — с подозрением спросила она, пока Манами выкладывал из сумки учебник, которым все равно вряд ли воспользуется на этом скучном уроке. — А что? Я не могу побыть счастливым? — усмехнулся он и взглянул в сторону учительского стола, за которым сидел профессор с кучей пергаментов и, похоже, еще даже не собирался начинать урок. — Конечно можешь, — ответила Мияхара немного растерянно. — Но ты толком и не улыбался с… — С мая? — подсказал Манами, вытягивая руки на столешнице. — Я улыбался иногда. Просто сейчас я, кажется, в самом деле рад. Я снова летаю на метле. Вчера даже тренировался с Тодо немного. А в пятницу я буду участвовать в отборочных. Поделиться этим оказалось на удивление легко. Манами действительно чувствовал себя так, и ему начинало казаться, что его отборочные пройдут так же хорошо, как было в прошлом году. Он сможет. — Ох, — изумленно выдохнула Мияхара и, резко взглянув в сторону профессора, стыдливо притихла. — Ты правда решился? Это так здорово, — добавила она уже почти шепотом. В ее голосе звучала радость, и из-за этого Манами ощутил себя победителем — подруга всерьез с одобрением отнеслась к этой новости, даже если она знала, что это означает. Он снова не будет уделять достаточно внимания учебе, а ее это всегда раздражало. Но теперь Мияхара, кажется, постепенно начинала признавать и важность квиддича тоже. — В конечном счете, — сказал Манами, улыбнувшись, — если я хочу, чтобы мое желание исполнилось, я должен исполнить его сам. Я верну Кубок своей команде. Отборочные — это только первый шаг на пути к этому. Я не могу больше проигрывать. — Если бы я училась на твоем факультете, я бы обязательно пришла поболеть за тебя. Прости, — улыбнулась в ответ Мияхара, и теперь она выглядела так, словно испытала небывалое облегчение. — Ничего, — мотнул головой Манами. — Мне достаточно и того, что ты просто веришь в меня. — Но ты… — сказала Мияхара и вдруг замялась. — Когда-то тебе снова придется играть с ним, верно? С Сакамичи Онодой. — …Да, — пожал плечами Манами. — Похоже, это неизбежность. — Ты уверен, что это правильно? — спросила Мияхара, и от ее вопроса Манами растерялся. Он не знал, что сказать на это, и не успел придумать ответ до того, как профессор все же вернулся в реальность и начал урок. Новая тема снова была унылой и скучной, но Манами на этот раз даже не чувствовал сонливости. Вообще-то, ему тоже стало интересно, правильным ли было то, что они с Онодой делали. Возможно, им двоим все же следовало обсудить все, что случилось и что они оба чувствовали, чтобы вместе прийти к какому-то выводу или решению… Может, им обоим следовало просто отказаться от игры друг с другом, чтобы не наполнять отношения чем-то негативным, как это уже получилось, но… Всегда было какое-то «но». И самое главное заключалось в том, что Манами просто не представлял, как сможет раскрыть перед Онодой свои чувства. Рассказать, как плохо и тяжело ему было и, возможно, будет снова. Такой разговор даже в голове трудно было представить. Нет, Манами не хотел этого. Как же сильно он этого не хотел. С другой стороны, теперь он, кажется, надеялся на что-то хорошее, и сейчас, вспомнив об этом, он испытал очередное желание усмехнуться над собой. Он был таким ребенком до сих пор, да? Когда уроки закончились, ему снова пришлось ждать, но теперь не только тренировки с Тодо. Манами хотел узнать результаты отборочных гриффиндорской команды так быстро, как это возможно для него, но безответственно и нагло подглядывать, как он сделал это в прошлом году, не решился, вспомнив, что тогда его все-таки заметили, а потом нажаловались. Но он был практически уверен, что состав команды Оноды нисколько не изменится. Ему нужно было одно только короткое подтверждение того, что сам Онода справился, и тогда он успокоится. Тем не менее близилось время ужина, а у Манами до сих пор не было никаких идей. Он, видимо, выглядел немного расстроенным, когда встретился с Тодо в том же месте, что и вчера, и Тодо, заметив это, как-то подозрительно улыбнулся. Уже когда они вышли с метлами на улицу, на его плечо села прилетевшая откуда-то темная сова, и у нее была записка. Тодо развернул ее, быстро прочитал, а потом взглянул на удивленного Манами. — Прошел твой очкастый малыш. Ты ведь это хотел узнать? — сообщил Тодо, и Манами от внезапного волнения едва не задохнулся. — Правда? — Ага, — подтвердил Тодо, засовывая записку в карман брюк. — Я подозревал, что ты будешь волноваться из-за этого, поэтому попросил Маки написать мне, как все прошло. Состав их команды не изменился. Они не собираются это скрывать. И я думаю, состав нашей тоже останется прежним. — Фукутоми собирается взять меня, даже если я провалюсь? — немного хмуро спросил Манами. Нет, он был рад, конечно, тому, что Онода справился, но вот эта уверенность Тодо начала казаться уже какой-то подозрительной. Может, у Фукутоми действительно был какой-то странный план, о котором говорил недавно Юто. Манами его слова тогда не принял всерьез, но теперь могло оказаться, что зря. Тем не менее старшие, похоже, не собирались ничего ему рассказывать, а Манами не думал, что может настаивать на этом, — не в своем положении, когда он был перед ними в неоплатном долгу. Пока что он постарался сосредоточиться на их с Тодо вечерних тренировках и на грядущих отборочных. Время полетело быстро, словно торопясь приблизить этот ответственный и волнительный момент. Манами буквально не заметил, как настала пятница, и после занятий ему нужно было прийти на квиддичное поле, где будет уже много народу с его факультета, а также вверху — на трибунах. На него будут смотреть в этот раз, его будут оценивать. В прошлом году Манами было наплевать на это — он просто сыграл и выиграл, но сейчас ему все еще, с одной стороны, не хотелось возвращаться ко всем этим людям. Не хотелось играть перед ними, зная, что в мае они увидели его фееричный провал. С другой же стороны — выбора сейчас не было. Манами пришел в раздевалку практически в одно время с последним потоком ребят, которые собирались участвовать в отборочных, и, пока переодевался в форму возле своего шкафчика, старался не смотреть по сторонам и не думать, что другие могут думать о нем. За весь сентябрь не появился ни на одной тренировке — теперь хочет пройти отборочные. Возмутительно. Почему Фукутоми ему все с рук спускает? Усмехнувшись про себя, Манами понял, что его попытки не представлять мысли ребят по поводу него и его поведения не увенчались успехом. Это было даже забавно. Он действительно вел себя слишком нагло. Даже хуже, чем было в прошлом году. Когда отборочные начались спустя двадцать минут после того, как все собрались на квиддичном поле, Манами пришлось отсиживаться первую игру. Он немного нервничал, замечая на себе редкие взгляды ребят, которые тоже дожидались своей очереди показать себя, но позже стало легче — Манами привык к этому, а еще немного увлекся наблюдением за матчем между командой в зеленом и командой в черном. Тодо играл в паре с Шинкаем и еще одним незнакомым охотником, а Аракита на позиции загонщика в противоположной команде пытался мешать им проводить атаки. Было здорово. А еще немного бессмысленно. Зачем устраивать столько тренировочных матчей, чтобы в итоге основной состав команды остался прежним? Хотя, да… Ловцы… Ловца следовало выбирать тщательно с учетом того, что случилось в прошлом году, и Манами, подумав об этом, невольно помрачнел. Ему предстояло сразиться с победителем этого матча, как он понял, и стоило только снитчу показаться, как он мгновенно переключал внимание, чтобы понаблюдать за битвой, которая была ему по-настоящему знакомой. Которую он чувствовал так, словно сам летел там, рядом с двумя соперниками. Победитель появился спустя час после начала первой игры. Это был светловолосый парень, постарше самого Манами, наверное, на один год. Манами ощутил небольшую неловкость оттого, что не помнил его имени, хотя в прошлом году видел его среди ребят, которые отдельно тренировались на позиции охотника. Именно с ним нужно было сразиться сейчас, и Манами решительно встал вместе со своей «Молнией», в глубине души все-таки понимая, что будет нелегко. И где, черт возьми, был Курода? Манами предпочел бы сыграть против него снова, но Курода словно сквозь землю провалился. Его даже видно не было среди остальных ребят. Он что, бросил квиддич? Манами уже почти был готов спросить об этом у кого-нибудь, как внезапно его отвлек шум с трибун, а точнее — подобие взрыва. Он поднял голову и увидел, как в небе расцветает бутон ярких зеленых искр. Прямо под ним стоял черноволосый мальчик, держа в руке только что запущенную хлопушку, и Манами узнал в нем Юто. Ого. Это было даже неожиданно. Пока все стояли, отвлекшись и глядя прямо на него, он поднял небольшой, но все равно заметный плакат, на котором было написано… — Ой, ты серьезно? Как мило, — усмехнулся Манами, почувствовав себя немного смущенно. «Вперед, Сангаку!» — вот что было написано на плакате, который держал Юто, и Манами поспешно отвернулся, потому что ему казалось, что он действительно сейчас не выдержит. Почему этот ребенок так упорно поддерживал его? Даже не своего брата. У старшего Шинкая, конечно, все было в порядке, но все же… — Спасибо, — сказал Манами, зная, что Юто все равно не услышит его отсюда, а после подошел к Фукутоми и взял у него черную майку, которую нужно было надеть сверху на форму. В ней Манами почувствовал себя непривычно, но постарался не зацикливаться. Вскоре он узнал, что в его команде будет играть Изумида, — это знание немного подбодрило, но, конечно, не так круто, как плакат Юто. Мистер Канзаки выдал Манами закрытые перчатки, которые были и на другом ловце, чтобы они не задели снитч своей кожей и не сбили чары, а уже затем всем участникам матча позволено было подняться в воздух. Хорошо. Теперь ожидание, несколько погонь и результат? Все было предельно просто, как и всегда, но в то же время Манами, сидя на своей метле, дрожал. «Молния» из-за этого держалась нестабильно, и он едва не свалился, когда по сигналу свистка начал подниматься выше. Что он должен был делать? Что? Тодо не дал ему никакого совета, прежде чем отправить в бой, а теперь Манами чувствовал себя потерянным, словно вообще не должен был здесь оказаться. Правильно, он должен был делать сейчас домашку, сидя в своей спальне или библиотеке. Должен быть обычным учеником школы, а не игроком в квиддич… Нет. Тряхнув волосами, Манами постарался прогнать эти мысли, не дать им захватить сознание сейчас, в такой момент, когда отвлекаться на постороннее просто недопустимо. Если он потеряет свой единственный шанс, не видать ему места в команде в этом году. Не сможет он исполнить свое желание. Вернуть долг. И даже если воспоминание о своей важной цели должно было придать ему сил, Манами не чувствовал себя так. Все, что он ощущал сейчас, — слабость. Какой-то своей частью он словно был там, в том злосчастном дне, когда проиграл матч с Онодой. Он мог проиграть и сейчас. Даже до начала боя. Проиграть, потому что слишком привык к этой идее. Он не начал погоню вовремя. Просто не успел прийти в себя и сорвался за своим соперником с большим опозданием, а потом все стало еще хуже. Манами отставал на каждом повороте. Ошибался и ошибался, даже не в силах подстроиться под темп противника. Каждый раз ему просто везло, когда гонка прерывалась либо из-за бладжера, либо из-за ловкого маневра снитча. Его соперник два раза вытягивал руку, а Манами даже приблизиться к цели достаточно не мог. Кто-то из оставшихся на земле ребят выкрикивал им что-то. Что-то явно неодобрительное. И хоть эти голоса вскоре затихли (скорее всего, их заставили затихнуть), Манами и без посторонней помощи чувствовал себя самым настоящим неудачником сейчас. Что-то тянуло его назад, не позволяя лететь и управлять метлой, как раньше. Когда его соперник выбыл из игры, упав, — случайный или отправленный кем-то нарочно бладжер ударил его, — Манами растерянно притормозил на секунду, но потом продолжил погоню за снитчем уже в одиночку, мысленно поражаясь тому, что он и сам мог стать жертвой жестокого бладжера, потому что даже не видел, откуда он летит. Не вернется, — понял Манами, пару раз взглянув вниз. Возле упавшего ловца уже были другие ребята, и он не двигался, видимо на какое-то время потеряв сознания от удара. Можно было попробовать подождать его, но загонщик в черной майке вскрикнул, привлекая к себе внимание, и Манами посмотрел на него. — Не тормози, идиот! Это часть игры! Я знаю, — мысленно ответил Манами и, стиснув зубы, ускорился за снитчем, пока еще не потерял его из виду. Но даже без соперника поймать его было чертовски сложно. Манами снова опаздывал на поворотах, а при резком спуске у него и вовсе закружилась голова. Если бы он мог. Если бы только мог. Поймать хотя бы еще один раз, чтобы увидеть… Их довольные лица. Лица ребят из своей команды. Фантазия вдруг стала настолько яркой и как будто реальной, что Манами задохнулся. В последний раз он развернулся гораздо удачнее, а потом каким-то чудом наконец смог схватить снитч и не поверил своим глазам. Раздался звук свистка — мистер Канзаки остановил матч. Пребывая в смешанных чувствах, Манами опустился на траву и едва устоял на дрожащих ногах, все еще сжимая в кулаке пойманный снитч. Он оказался совсем недалеко от основной массы других ребят, оставшихся на земле, и к нему уже направлялись Фукутоми и Тодо. С довольными лицами… Нет. Эта фантазия развеялась окончательно, и Манами увидел… Улыбка Тодо была слишком напряженной, Фукутоми и вовсе выглядел чересчур серьезным. — Я… — начал Манами, приподняв руку и посмотрев на снитч. — Все отлично! Ты справился! — сказал Тодо, положив ладонь на плечо Манами. — Но… Манами покрутил головой и облегченно выдохнул, когда заметил своего соперника. Тот уже пришел в себя и теперь сидел на скамейке с подавленным видом. Он был расстроен… — Не переживай ни о чем. Ты снова будешь играть в основном составе, — сказал Фукутоми, отвлекая, и Манами вздрогнул. — Что? Нет! Я сыграл просто ужасно! Я не могу быть в команде! — возразил он. — В том и дело! Какого черта? — вмешался чей-то голос — Манами увидел, как к ним подошел еще один старшекурсник в зеленой квиддичной форме. — Прости… Фукутоми, — обратился этот парень к капитану. — Но такой выбор — просто безумство. Все видели, как он играл в этом матче. Почему вы не можете взять на место ловца Куроду? — А ты видишь здесь Куроду, умник? — появился откуда-то и Аракита с до ужаса недовольным видом. — Он не будет больше играть ловцом, и, если тебя что-то не устраивает, я могу показать, где выход. Парень напряженно замолчал, опуская взгляд и, видимо, не собираясь спорить с Аракитой. Только вот легче от этого совсем не стало. Манами что, был достоин снова быть в основном составе? Разве? Но почему? — Я ведь… правда ужасно облажался, — сказал он, снова подняв полные боли глаза на Фукутоми. — И теперь ты хочешь отказаться от своего места? — спросил тот. — Ты действительно этого хочешь? Нет, — мысленно ответил Манами, прикусывая губу и снова глядя себе под ноги. Нет, конечно, он не хотел отказываться, но как он мог занять позицию ловца после того, что было сегодня? Он ведь снова подведет команду и, скорее всего, еще задолго до финала. — Тогда оставайся. И сделай все возможное, чтобы победить свое разочарование, — сказал Фукутоми, и Манами невольно снова столкнулся с его серьезным взглядом. Мог ли он? Ему раз за разом предоставляли шанс исправиться, и этого было недостаточно для того, чтобы пообещать им стараться? Я пообещаю, — решил про себя Манами и сам не заметил, как кивнул, сжимая пойманный снитч в кулаке. Он пытался верить, что это правильный выбор, даже если новые трудности, которые ожидали его, по всей видимости, собирались стать еще сложнее прежних.