Да здравствует королева

Герда клялась, что умрет за свою королеву – и клятву свою сдержала. Счастье наполняет сердца людей, темных эльфов и обитателей магического леса, но не королеву Ингрид. Малефисента вернула ей человеческое обличье, да только к чему оно? Ее война проиграна, и остается только пожинать плоды своего поражения. Пепел и тлен. Королева усыхает с каждым днем и нелюбимый супруг, зная о всех ее преступлениях, лишь беспокоится и сыплет ласковыми утешениями. От них Ингрид только воротит. Как и от сияющих лиц Авроры и Филиппа. Говорят, что у Малефисенты чистая душа, в которой есть место милосердию. Однако Малефисента оказалась недостаточно милостивой, чтобы её убить. На могилу, сокрытую в тени ветвистой ивы, Ингрид кладет арбалет – первый из тех, что Герда сделала собственными руками. Задолго до того, как зародился их план, как ее мальчик влюбился в болотную девку, как мечта почти осуществилась – только чтобы в последний миг разбиться вдребезги. Арбалет заряжен металлическими снарядами: Герда часами трудилась над ними в плавильне, словно простая солдатка. Никогда не боялась грязной работы. В глазах королевы застыли слезы – но она не позволила себе заплакать. Пусть игла от веретена рассыпалась, как и ее планы, но никто не отменял старый-добрый яд: никакой пресловутой магии, только смертоносный эликсир, созданный руками человека. Очнувшись от смуты разума, когда Малефисента отозвала свои унизительные чары, Ингрид думала, что еще не все потеряно. А потом узнала, что надежды нет: погребена под сырой землей, сломленная и разбитая. Ингрид не видела тело, но легко могла представить синеву кожи, растрепанные огненные волосы и черный камзол в пятнах запекшейся крови. Губы, что она целовала, уж не разомкнутся. И холодные, яростные, цвета грозового неба глаза угасли навсегда. - Спи сладко, милая Герда. Отрава жжет вены, и Ингрид кричит, пока бесполезный супруг мечется в поисках лекаря, а Филипп плачет, прижавшись к своей молодой жене. Боль пронзает каждую клетку тела, но королева улыбается. Королева почти мертва, да здравствует королева. В предвещающей гибель лихорадке ей чудится музыка церковного органа.