Море может не волноваться

      Зоро упал спиной в воду, от неожиданности из него сразу чуть ли не весь воздух вышибло. Он открыл рот, забарахтался под водой, попытался выплыть, чтобы вздохнуть. Но море тут же закружило его, сильный поток потащил куда-то в сторону, много раз переворачивая, мешая Зоро понять, где верх, а где низ. Легкие разрывало, а перед глазами темнело, скоро Зоро перестал слышать гул от ударяющихся о воду снарядов дозорных.       Он очнулся на каменистом берегу от боли в голове и жажды. С трудом приподнялся на локте, кажется, его вынесло на один из тех островков в искромсанном им архипелаге. Зоро знал, что выплыл сам, морю не было до него дела, наоборот — подлая стихия думала поиграть с ним, едва не утопив. Ничего, оглядится, найдет плот или дождется, пока ребята за ним вернутся. Нами такая ведьма, что читает морские потоки, как таблицу умножения, и наверняка знает, куда его вынесло.       Островок был маленьким и пустынным, всего парочка довольно сухих деревьев и камни. Зоро приложил руку козырьком — так и есть, другие островки этого архипелага могли похвастаться сочной зеленью, а значит и водой.       Не долго думая, он нырнул в море, не так уж далеко тут вплавь, а если нападет акула… так Зоро будет, чем перекусить. Море толкнуло его волной в лицо, Зоро нырнул, чтобы плыть с меньшим сопротивлением, а когда вынырнул, то понял, что лежит на животе, отчаянно загребая, на каменном берегу своего первого островка. — Тупая шутка, море, — крикнул он. И снова полез в воду. И снова сильное течение закрутило его, на этот раз немного окуная с головой, но потом все равно выплюнуло на камни. И потом еще раз, и потом. Пока Зоро не почувствовал слабость.       Он сел и уставился на закатные воды. Кок бы сказал: «Море сегодня так прекрасно». Зоро бы сказал, что море сегодня — та еще задница. И вдруг понял: он бросил морю вызов и вот, оно наконец ответило. И это не шуточный вызов, а вопрос жизни и смерти: Зоро умрет, если ребята задержатся, а он не доберется до пресной воды. Он кровожадно оскалился — поединки между жизнью и смертью были в его стиле.       Ночью море не спало вопреки «коварному» плану Зоро. Выбросило Зоро плюющимся и промокшим обратно, а потом еще ему в лицо рыбиной залепило. Рыбину Зоро отпустил назад: есть ее без воды чревато, только пить захочется еще больше.       Зоро срубил деревья, что служили ему укрытием от солнца, но море было не обмануть — оно разбило оба его плота в щепки. Дальше древесина закончилась.       Он решил перебежать по воде, может же кок бегать во воздуху, вытащил катаны, рубанул воздух, уплотняя под собой воду. Волна на этот раз нагнала его сзади, протащила до дна, выкатила на каменистую сушу. Зоро долго не мог прийти в себя, а когда очнулся, то заметил, что у одной катаны не хватает ножен.       Сотни попыток заканчивались неудачей, на третий день Зоро начал терять силы. Он пожевал сухие листья деревьев, но без воды это не имело никакого смысла. Солнышко светило так ясно, что Зоро понял: надеяться на дождь, который напоит его, не приходится. — Не думай, что уделало меня, как салагу, море! — прохрипел он, лежа на спине у кромки, стараясь не смотреть на воду, которую пить нельзя, — я отдохну и переплыву во что бы то ни стало. Мои накама ждут меня, я не могу подвести Луффи.       А еще он не имел права не спастись, потому что одна конкретная упертая Завитушка наверняка будет винить себя, ведь это он скинул зазевавшегося Зоро с мачты в такой неудачный момент. Кок себя поедом съест, а ведь это была слабость Зоро, вот дебил… Из-за долбаного моря Зоро слишком часто стал думать про кока. Даже больше, чем про само море. Что море в нем нашло?       Море тронуло его за упавшую в бессилье руку: ага, как же, выплывешь, ты уже проиграл.       Почти сутки Зоро лежал без движения — от жажды все во рту ссыхалось, голова была тяжелой. К закату на его грудь приземлилась какая-то птица, может, из падальщиков. Она не успела клюнуть его на пробу — резким движением Зоро сжал ей шею, ломая хрусткие позвонки. Кровь тоже можно пить.       Он перейдет море по дну, нагрузит сапоги и харамаки камнями, течению не унести его. Он надул легкие птицы, если нужно будет пару раз вдохнуть. Идти по дну темно и далеко, но у него нет выбора.       В глазах лопались капилляры, голову сдавливало от давления, кожу разъедала соль, но он прошел. На последнем издыхании вышел, как древний витязь из морской глади, увидел вдали на мелководье мелкий белый песок. Такой же, на каком они недавно дрались с коком, и он держал его смешно за лицо, вглядываясь в удивленные синие глаза.       Море взбесилось, поднимаясь на дыбы. Оно ненавидело принимать поражения, капризная разбалованная стихия. Зоро не успел добраться до берега, начался такой шторм, что в воздухе между островами буквально родилась воздушная воронка. Волны стали выше островов, одна из них накрыла целиком тот маленький островок, куда так спешил Зоро, как слизала языком. Зоро рвануло, вырывая из нагруженных камнями сапог…       В себя он пришел на рассвете на каменистом берегу.       Силы уходили, и Зоро не знал, какой по счету день он уже здесь находится. Явно больше четырех. Как там говорил Завитушка: не умеешь считать до четырех. Зоро улыбнулся растрескавшимися губами, тупо смотря в синее небо. Показалось, что это на него сверху смотрит Завитушка. Хах, небо больше походило на глаза кока, чем море, значит, дело не в цвете глаз.       По сути и не было важно, сколько он здесь. Он продержится сколько бы ни потребовалось Луффи с командой найти его. Но он уложил катаны в небольшой сложенный с трудом из камней склеп. Чтобы их не унесло подлыми волнами, когда его руки слишком ослабнут, чтобы держать их самостоятельно. Он не хотел, чтобы Вадо исчез бесследно. Если ребята найдут уже только катаны, интересно, что сделают с ними… Наверняка кок настоит забрать их с собой, а потом, когда найдет Олл Блю, проплывет полсвета обратно, чтобы вернуть катану, с которой никто так и не стал великим, Коширо. — Нет, море, ничего еще не кончено, — Зоро поднялся на еле двигающихся ногах и шагнул в воду. Море толкнуло его в грудь плавно, почти шутливо укладывая обратно. Но он пошатнулся и ударился головой о камни.       Проснулся он от запаха чего-то вкусного вперемежку с мужским одеколоном. Что за странный… ах да, так пахнет кок, если пробиться через стену терпкого табачного аромата, который всегда его окружает. С трудом разлепив веки, Зоро видит привычный потолок лазарета. Улыбается губами, те все еще болят и потрескались, — ребята все же нашли его.       Он приподнимает голову, хах, угадал верно. Завитушка наполовину сидит в кресле рядом, наполовину дрыхнет на узкой больничной койке Зоро, положив голову на руки. Прямо у него подмышкой, словно так уютнее. — Эй, кок, — хрипит Зоро, горло все так же ссыхается, но это уже не кажется проблемой. — Эй!       Кок сопит, вот уснул же на дежурстве! А если бы потребовался срочно Чоппер? Зоро тыкает кока в щеку пальцем, тот хмурится и шевелит смешно носом, хмурит брови-завитушки, и Зоро готов поклясться, они при этом сжимаются в спираль. — Мммримо… — бормочет кок во сне. Впрочем, Зоро не удивлен, кок мастер волноваться за своих накама, когда никто не видит. Если бы кок не спал, то просто кинул бы очнувшемуся Зоро: «Йо, Маримо, ну и мастак ты подрыхнуть. Я позову Чоппера, а то он волнуется». Кок уже сидел сутками у его постели на Триллер Барк, его макушка всегда была в поле зрения, когда бы Зоро ни просыпался в горячке.       Но сейчас кок пойман с поличным: заснувшим от усталости прямо у кровати Зоро, бормочущим его имя во сне. Спящий кок откровенен. И с ним можно быть откровенным. Зоро кладет руку на светлую макушку, почему-то кажется честным первым поделиться именно с ним: — Эй, кок, знаешь… я продул. После Михоука я сказал, что больше не проиграю… но и выиграть не смог. Продул, как ты в схватке за сердце Ведьмы. — Ммм… любовь — это не соревнование, тупое Маримо… — бормочет сладко спящий кок. И вдруг вскидывает голову, испуганно просыпаясь. — Зоро! — Чего? — Зоро усмехается, посматривая на взъерошенного кока. Хороша сиделка, все на свете проспала. — Ты… ты очнулся! — эмоции как всегда не помещаются в Завитушке целиком, прорываются, и он не в силах скрыть радость от вида выкарабкавшегося с того света накама. — Сколько здесь сидишь? — деловито спрашивает Зоро. — У меня сейчас по очереди смена! — возмущается кок, краснея, как уличенный во лжи пацан. — Поменялся с кем? — Не мог же я позволить Робин-чан не выспаться… — А до этого Намину отсидел? — уточняет Зоро. Кок краснеет до невозможности. Впрочем — ничего нового, надо расставить точки над и прямо сейчас. — Потому что думал: «Это же я Голову-траву в полет запустил, это из-за меня его унесло море. Я буду виноват, если он умрет». Ой завязывай с этой херней, кок. За мою смерть отвечаю только я, хватит приписывать себе чужие лавры. — Ты построил каменное надгробие для катан… — шепчет кок, по нему заметно, как та картина напугала его. — Это чтобы их долбаное море не унесло, балда! Я знал, что вы меня найдете. Кок уставился на Зоро, быстро-быстро захлопав глазами. И что тот себе напридумывал? Ну, по крайней мере в кои-то веки не только Зоро пялится пытливо на кока, но и тот на него. И Зоро непривычно жарко под этим взглядом, странный у Завитушки взгляд — напоминающий море. Вот пусть на море свое так смотрит, а Зоро им больше не контузит. Наконец кок молча кивает: понял, и поднимается с кресла. — Я скажу ребятам, они жуть как переживают. — Стой! — Зоро хватает кока за лацкан пиджака. — А, ты наверное хочешь пить? Вот, возьми, а потом я сделаю тебе полезный коктейль…       Зоро жадно пьет из поданного стакана, но кока не отпускает. — Нет, отведи меня на палубу. Сейчас. Пока ребята спят.       Зоро внутренним чутьем знает, что сейчас ночь. И Завитушка улавливает какую-то серьезность в его взгляде, покорно подставляет плечи, как раньше подставлял свои для него Зоро. Выводит слабого, едва переставляющего ноги мечника на ночную палубу. Тот требует подойти вплотную к перилам. — Море. Я проиграл! Я сам просил схватки, и когда ты стало со мной бороться, я не смог перебороть твою волю, — Зоро пока не может кричать, но знает — море слышит. Слушает, раз приняло схватку на том необитаемом архипелаге. — Черт! — руки против воли сжимаются от бессилия, в организме недостаточно влаги, чтобы заплакать. И Зоро рад этому. Он поклялся, что больше никогда не испытает этого чувства. — Эй, Маримо, ты чего, — рука кока ободряюще похлопывает его между лопаток. — У тебя глюки от обезвоживания.       Зоро криво улыбается, Завитушка не понимает о море до сих пор ничего, оно и к лучшему. — Да, да, говори, что хочешь, мишенебровый. И как оно хоть что-то в тебе нашло? — фыркает Зоро, и тут же получает по лицу рыбой от моря. — Кто? Ой, Зоро, ты поймал рыбу! — тут же переключается на хохот кок и ловко ловит ее за хвост. — Приготовлю тебе из нее первый обед после голодания! Заслужил. Теперь-то можно звать Чоппера?       Зоро еще с полминуты с чувством унизительного проигрыша, потери своего я смотрит в темные воды. Он проиграл. Он должен сказать об этом Луффи, что Зоро совсем не так силен, как все на него рассчитывают. Пока недостаточно хорош для Короля Пиратов. А потом тяжело кивает — зови.       Чоппер кружится вокруг, мельтешит копытцами, задирает Зоро веки и трогает лопаточкой язык. Зоро бы отмахнулся, но из-за двери гроздью торчат головы обеспокоенных ребят. И Чопперову «с ним все в порядке» они поверят больше, чем таким же словам от Зоро. Он ведь и истекая насмерть кровью их говорит, есть за ним такой грешок. — Зоро, я так счастлив, что ты живой! — ревет больше всех доктор. — Тебе так повезло, что ты попал именно на этот остров. Мы заплыли с другой стороны, хорошо, что Робин заметила странность. На всех других островках этого архипелага была земля, а не камни, и на ней росли растения, которые выпускали газы, убивающие все живое вокруг. Если бы ты уснул или просто присел на любом другом острове, ты бы уже не проснулся! — Что? — глухо переспрашивает Зоро. — Тебя очень далеко унесло, мы сначала думали, что тебя адмиральский линкор выловил. Он рыскал там, тебя искал. Но ты выплыл очень далеко от того места, мы бы сами не нашли, если бы на пятый день не выловили из воды твои ножны. А на шестой — сапоги. — Я правый поймал, Зоро, — радостно машет из-за приоткрытой двери Луффи. — Да, это было как в казаки-разбойники играть! — смеется Усопп. — Другие острова отравлены, говоришь, — Зоро сжимает одеяло в кулак, скрипит челюстью. Он думал, что это бой, а море просто нянчилось с ним, как с пытающимся выбежать под колеса глупым кутенком. Оберегало его, хотя по факту морю было на него плевать. Так почему вдруг оно озаботилось…       Ответ нашел сам себя. Зоро уставился на кока, задумчиво курящего и смотрящего на улицу через окно лазарета. Ох, ну да, конечно, чтобы кок не волновался за его жизнь. Потому что если Зоро погибнет после их драки, кок расстроится, а море этого позволить не может.       Это была не схватка, море и не думало признавать его. Зоро до боли прикусывает щеку.       Пока Зоро набирается сил, кок носится с ним как с писаной торбой, даже надоел дверью лазарета хлопать. Заглядывал до и после завтрака, три раза перед обедом и три раза после. Зоро не нуждался больше в присмотре, потому выставил из лазарета пришедшего дежурить Фрэнки. А вот кока оставил, он снова хотел увидеть море.       Кок вытащил его ночью, Зоро не желал показывать остальным накама, что все еще слаб и не может ходить сам. Море за бортом плескалось темными бурунами, привлекало внимание. Кок помог Зоро опереться о перила и пристроился блаженно рядом, подставляя лицо под ночной ветер. — Ночное море прекрасно… я рад, что ты меня позвал. С тех пор, как тебя выловили, никак не было времени просто полюбоваться водой, — выдохнул кок.       Зоро удивленно посмотрел на кока, корабль в это время резко рвануло вперед на попутном течении, кока чуть опрокинуло спиной на перила, и тот рассмеялся. Море благодарно заурчало. Значит, Зоро для моря лишь безделушка-подарок, который оно возвращает своему любимцу? И не видит соперника, да? — Кок, что-то меня сегодня в жар бросает, я лучше обратно в лазарет, — хмыкнул Зоро. Кок тут же купился, взволнованно подставил плечо Зоро. — Не буду беспокоить Чоппера, посижу у тебя сам.        Уходя, Зоро победно обернулся. Море озадачено притихло, шепталось с самим собой.       Ночью Зоро аккуратно выбрался из постели, минуя сопящего на кресле кока, и сам, придерживаясь за стенки, вышел из лазарета на воздух.       Море за бортом выглядело одиноким. Зоро склонился в темноту. — Теперь я знаю — ты ни за что не убьешь меня, — крикнул он морю. — Потому что он расстроится. Потому ты меня и пеленало на том острове. Потому между нами не может быть боя до крови. Что же, теперь у нас состоится бой — совсем по другим правилам. И ты само виновато, что не приняло прошлые вызовы, потому что теперь ты проиграешь!        Море запустило в него черепахой.       В следующие дни Зоро уже сам загонял кока, придумывая разные просьбы, не давая ему пятиминутной передышки, чтобы выйти к морю. А как встал на ноги, так снова принялся за драки, затевая новую всякий раз, как тот выходил с камбуза с сигаретой. Один раз кок огрызнулся: — Отвали, Маримо, не до твоих глупостей. Я курю и любуюсь на море. — Да я вообще тебя не трогаю. Просто стою тут, пытаюсь справиться с несварением после твоего пирога, — лениво отмахнулся Зоро. — Ах ты! — Зоро знал, как завести Завитушку с пол оборота, море было позабыто.       Зоро едва успел выхватить катану, победно поглядывая за борт. Покинутое море обиженно плескалось.       Через неделю противостояния море устроило бунт — корабль качало на волнах, грозя перевернуть его одним махом. Луффи с Фрэнки носились, опуская по приказу Нами паруса. Зоро лишь усмехался — не утопит. Взмыленный кок закончил крепить всю утварь в шкафах и ринулся было тоже наружу, но Зоро ждал — преградил ему дорогу, не давая показаться морю. — Погоди здесь, кок. Твоя помощь не потребуется. — Да что с тобой, Маримо? — но рука Зоро жестко легла на косяк, блокируя выход. — Вы затеяли опасную игру, мечник-сан, — мимо, в дожде и буре, прошла по своим делам совершенно спокойно Робин с книгой подмышкой. Будто она тоже знала, что море только капризничает и не осмелится их утопить. — Какую игру? О чем вы? — недоумевал пойманный на кухне кок. — Все еще не понимаешь? Посиди тут за недогадливость.       Зоро захлопнул дверь кухни с недоумевающим коком внутри, послышались приглушенные грязные проклятья. А море выдохлось и улеглось, лишь жалко лизало борта СанниГо. Зоро довольно оперся спиной о перила, бросил негромко: — Признай мою победу.       Нет, ну швырять в него чернильной каракатицей, это был край.       На следующем большом и шумном острове, на котором возвышались белые башни, украшенные цветными флагами, и парили воздушные шары, Зоро решил сразу в заварушку не лезть. Подремать чуток на корабле, если захочется подраться — Луффи сам найдет проблем и к мугиварам их притащит. Потому он счастливо прикорнул под утренним солнышком под крики чаек на палубе.       И ощутил резкий толчок корабля, даже на бок упал. Закрыл глаза, и снова толчок. И опять. Зоро закатил глаза — что за детская мстительность? Выглянул за борт: — Ну что?       Море волновалось, плескалось и накатывало большими волнами на берег. Зоро проследил за прибоем. Там, снова по песку вдоль линии прибоя шел в город кок и нес по привычке в руках туфли. Море сейчас не затирало собственнически его следы — оставляло нетронутыми. — Чего? — не понял Зоро, и получил еще один тычок в борт корабля, чуть не падая вниз. Море шуршало, не давая спать. Зоро поморщился от блестящей на солнце воды. Волны лизнули песок, добежав почти до следов кока, но не тронули их. Зоро посмотрел на шумный город вдали, на водную гладь, и лениво, с явной неохотой принялся прилаживать к поясу катаны. — Ладно, понял.       Он прыгнул сразу на песок, и волны отползли, чтобы он не замочил сапог. — Эй, кок, погодь! Я с тобой в город! — крикнул Зоро, следуя по следам Завитушки, как по тропинке. Когда кок на суше, море не может о нем позаботиться, и вот результат — кока чуть не убили дозорные на суше. Потому Зоро присмотрит за ним там, море может не волноваться. — Чего тебе, Маримо? — неохотно обернулся кок, Зоро отвлек его от любования морем. Ветер снова ерошит легкие светлые волосы, от чего кок постоянно улыбается про себя. И Зоро знает, что тот только притворяется недовольным, что ему составили компанию. Завитушка совсем не умеет врать, у него слишком правдивое сердце. Вдруг Зоро понимает, что уже несколько недель не задается вопросом, что же море такого в коке нашло. Ответ уже отыскался сам по себе, простой и ясный, живущий в груди Зоро теплым комком. Просто для него пока не изобрели слов.       Он бросает взгляд на море, то затирает их с коком следы, отпуская вдвоем. Усмехается ему: — Я одержу верх в этом соревновании.       Кок оборачивается к нему, хлопает морскими синими глазами: — Каком соревновании? — Не твое дело. Может, любовном. — Тупая ты водоросль, любовь — это не соревнование. Читал «Маленькую русалочку»? Тот, кто любит больше всего, отдаст себя и превратится в морскую пену ради того, чтобы другой был счастлив даже не с ним.       Зоро фыркает и смотрит на прямую спину Завитушки. — Да ты эксперт в больной херне, кок. А не в нормальной такой любви. Вот спорим, даже не догадался, о ком я тогда говорил. — Конечно догадался! — оборачивается Завитушка, он улыбается изо всех сил, счастливый и воодушевленный, аж сердце щемит. Море тянет к нему свои лапы пенной волной, и Зоро разбивает обнаглевший прибой ударом сапога. — Я по вашему разговору с Робин-чвуан понял! Тогда у дверей кухни она тебя предупреждала, чтобы ты не дурил со мной. Потому что она меня любит и не даст тебе свои тупые шутки надо мной шутить! Моя Робин-чвуан такая амазонка! — Завитушка вскинул вверх руки с туфлями и побежал счастливо по линии прибоя. Зоро покачал головой и вздохнул, смотря на море. Море вздохнуло точно так же ему в ответ. — А кок у нас та еще дурилка. Впрочем, ты в курсе. Так что соревнование все еще в силе. О ком он первый догадается. Судя по его соображаловке, шансы у нас на равных. Но учти, спуску я тебе не дам! Я поклялся никогда больше не проигрывать.       Море отхлынуло. И Зоро побежал по песку вслед за счастливо припустившим в город коком. Если Нами запустила его из каюты в море, страшно представить, куда отправит его полетать Робин. Наверное, в стратосферу. Они еще с морем посоревнуются, кто подхватит кока при приземлении.