сырое

она необычайно красива сегодня. угольные волосы, как шёлк, струятся по худощавым плечам, переплетаясь с родинками в узорчатые полосы, в ушах жемчужные сережки, подаренные мамой, её любимые белое платье, которое так подходит её фигуре, и золотые украшения на тонких изящных пальцах. она наносит на себя сладкий парфюм, ещё несколько секунд вдыхая его аромат, смешивающийся с запахом дождя и сырости, исходящего из открытого окна, не задернутого занавесками. сегодня так прекрасно. последние штрихи: чёрные стрелки, красная помада, немного румянца, но не слишком. она встаёт из-за туалетного столика, касаясь мрамора, выводя на нем геометрические фигуры, как будто в последний раз, и необъяснимая радость охватывает её, укутывает словно в одеяло, обнимает, как самые любимые и родные руки на свете. она усмехается и, посмотрев на себя в зеркало, чтобы убедиться, что все в порядке, направляется к выходу из комнаты, стукая каблуками по деревянному полу. её уже давно ждут. все ждут. на улице стоят её родители, друзья, знакомые, просто какие-то, люди которых она видит впервые. они все одеты в чёрное, кто-то даже надел шляпку и перчатки, кто-то прихватил платок, вышитый цветами, кто-то стоит под зонтом, цепляясь за руки друг друга, кто-то предпочитает промокнуть и, о боже, что это? полупрозрачное платье на чеён - её партнерше по балету - она уверена, что подойди поближе и она бы увидела её белье. ей это нравится. окинув взглядом стоящих, она наконец переступает порог дома, подходит к лакированному гробу, устеленному кружевом и розами - её самыми любимыми цветами - забирается в него и ложится на спину. - я готова. - я люблю тебя, мина. рыдания. последнее, что слышит мина перед тем, как гроб накрываю массивной крышкой.