Ханахаки — болезнь давно существовавшая, но так до конца и неизученная. Известные и лучшие ученые со всего мира не смогли придумать от неё лекарство. Она появляется от горечи безответной любви, и её стебли заполняют легкие и дыхательную систему несчастного. Вылечить её можно только одним способом — взаимной любовью. Но если тебя отвергнут и твои чувства окажутся невзаимными, то тогда лепестки полностью заполнят дыхательные пути и больного ждет лишь одно — неминуемая смерть.
Стив прекрасно знал об этом. Знал, ведь именно из-за этой болезни недавно умерла молодая девушка из соседнего дома. Знал, ведь именно об этой болезни им так часто рассказывали в школе на уроках биологии.
Знал, ведь он сам был болен ею.
Все началось месяц назад. Сначала была легкая боль в груди, приносящая дискомфорт, но он не обращал на это внимание. Затем приступы кашля, что с каждым днем становились сильнее, но Стив списал все это на свой больной организм. А спустя ещё несколько дней пришёл черед лепестков.
Васильки.
— Васильки — это символ верности, доверия и веселья, — тихо, чуть ли не шепотом прочитал Стивен, держа в руках ярко-голубой лепесток. Печально усмехнувшись, Роджерс захлопнул книгу. — Какая ирония.
Стив осторожно поднес лепесток к глазам и стал внимательно разглядывать его. Похоже, госпожа Фортуна настолько презирала Стива, что решила ТАК над ним поиздеваться. Прекрасное у неё чувство юмора, однако!
***
Стив уже давно догадался, кто стал причиной его болезни. Баки. Роджерс давно признался себе в этом. Когда он смотрит на это лицо, заглядывает в эти голубые глубокие глаза и слышит его приятный бархатный голос — ему просто хочется плюнуть на все и признаться. Но он вовремя отдергивает себя, — а вдруг его чувства не окажутся взаимны? Вдруг, Баки возненавидит его и начнет презирать? Если это произойдет, то Стив незамедлительно пустит себе пулю в лоб. Так он решил.
Поэтому, сейчас ему приходить всячески скрывать это. Вначале все получалось — кашель был не таким сильным, и поэтому можно было списать все на приступы астмы. А выходящие наружу лепестки он быстро прятал у себя в карманах брюк. Но так продолжалось недолго. К концу третьей недели Стив еле как мог дышать, а приступы кашля стали усиливаться и приходить чуть ли не каждые пять минут. Лепестки с каждым разом росли в геометрической прогрессии. Пришлось прекратить всё общение с Барнсом. «Извини, Баки, инфекция. Не хочу, чтобы и ты заболел» или «Прости, я не смогу сегодня выйти, нужно готовиться к семестру» и все в этом духе. Так он смог отсидеться дома ровно 5 дней.
***
Баки всячески пытался узнать причину такого резкого изменения в поведении, но все время натыкался на стену. И в один момент ему это осточертело. Раз уж объясняться ему никто не хочет, то он обо всем разузнает сам! Так сказать, прорвется штурмом.
Дождавшись вечера, Барнс быстро собрался и отправился к Стиву. По дороге у него в голове одна за другой крутились мысли. Что же такого могло произойти, что Роджерс стал избегать его? Может, он ненароком обидел его? Но Стив не из тех, кто подолгу обижается на людей. Что уж говорить про Баки. Стив в нем души не чаял, да и Барнс тоже. Стив для него был самым лучшим человеком на свете. Такого ещё поискать надо, да и то не факт, что найдешь.
До дома Роджерса оставались считанные метры. И вот спустя пять минут он стоит около знакомой ему серой двери. С секунду он мнется, думает «стучать или не стучать?», но затем, отбросив все мысли на второй план, с уверенностью стучится в дверь.
***
От неожиданного стука, Стив чуть не вылил на себя горячий черный чай. Удивленно смотря на входную дверь, он решил подождать и проверить, действительно ли стучали. Может, у него от болезни уже глюки пошли? Все может быть.
Но нет, стук повторился вновь. Стив осторожно поставил недопитый напиток на письменный стол и на цыпочках направился к двери, стараясь издавать как можно меньше шума. Осторожно подойдя к двери, Стив первым делом посмотрел в глазок и увидел того, кого хотел бы видеть
в первую в последнюю очередь.
За порогом стоял Баки, черт его побери, Барнс!
Боль в груди набрала обороты. Он чувствует, как кашель уже подходит к горлу, но всеми силами пытается его сдержать. Дышать становится труднее. Стив молится Богу, Иисусу, Будде — да кому угодно, лишь бы Барнс поскорее ушел отсюда и перестал мучить его. Но Стив прекрасно знал, что этому не бывать. Не откроет — Баки просто взломает эту дверь — не один раз уже так делал. Ну, или проникнет через окно — первый этаж. В любом случае, как ни крути, а у Стива выбора не было.
Стук повторился.
— Стив, ты дома?
«Молчи, Стивен, просто молчи и не двигайся», — словно мантру мысленно повторял себе он, пытаясь успокоиться.
— Стив, я знаю, что ты там, открывай, давай! — слышится голос Барнса по сторону двери. Глубоко вздохнув, Стив, наплевав на все, вновь направился к двери. Схватившись за дверную ручку, он мысленно досчитал до пяти и убрал засов с двери.
— Привет, Баки, — натянуто улыбнувшись, поприветствовал нежданного гостя Стивен. Баки выглядел крайне недовольным. Понятное дело, простоять за дверью десять минут и до чертиков замерзнуть.
— Можно зайти? — спросил у него Барнс.
— Да, конечно, — из последних сил выдавливая слова (Бог свидетель, он уже не может сдерживать приступ), Стив пропустил друга в дом. Барнс, даже удосужившись разуться, сразу направился в гостиную. — Зачем пришел?
— За ответами, Роджерс, — Баки вплотную подошел к Стиву. Тот немного отшатнулся от него, но так и остался стоять на месте. Баки положил руки на его худые плечи и немного сжал их. — Что за хрень с тобой творится? Почему ты стал избегать меня? Я тебя чем-то обидел? Если так, то скажи чем, я обязательно исправлю и…
— Баки… — прервал его Стив, — не в этом дело. Дело в том, что… кх-кх-кх! — Стив закашлял, прикрывая рот рукой, чуть не падая на пол, благо сильные руки и молниеносная реакция Барнса сделали свое дело.
— Стиви, что с тобой?! — вскричал испуганно Баки, придерживая за плечи худое тело паренька. Такого поворота событий Баки никак не ожидал.
Прокашлявшись, Стив почувствовал, как что-то щекочет его ладонь. Заметив замешкавшийся взгляд, Баки обхватил тонкую ладонь Стива и осторожно убрал её.
Васильки. Эти чертовы васильки!
Барнс смотрел прямо на ярко-голубые лепестки, что лежали на ладони друга. Осторожно взяв один, Барнс осмотрел его. Затем посмотрел прямо в лицо Стива. Взгляд выражал печаль, грусть и… сожаление?
— Кто? — осторожно спрашивает Барнс, сжимая в руке лепесток. — Кто это, Стив?
Стив опустил взгляд. Он прекрасно знал, что этот день настанет, что друг когда-нибудь прознает обо всем. Он морально готовился к этому дню, но сейчас… он не готов. Совсем не готов.
— Кто это, Стиви? — Баки вновь повторяет вопрос, умоляюще смотря на Стива.
И Стив решается. Он понимает — не скажет сейчас, то никогда уже не сможет. Набрав в грудь побольше воздуха, Стив промолвил:
— Это… это ты, Баки…
В комнате повисла угнетающая тишина. Было слышно лишь сбившееся дыхание и размеренное тиканье настенных часов. Для Стива время остановилось. В голове проявляются возможные сценарии дальнейших действий Барнса. Но, почему-то ничем хорошим эти сценарии не заканчивались.
Легкий смех со стороны привел Стива в себя. Роджерс недоуменно смотрел на смеющегося Баки и пытался понять, что он такого смешного сейчас сказал. Отсмеявшись, Барнс с нежностью посмотрел на него.
— Стив, ты придурок, — улыбнулся он, притягивая дру… нет, не друга, своего
парня к себе и со всей присущей ему нежностью и заботой обнимает его. — Но, любимый придурок.
Стив буквально чувствует, как горло перестает находиться в тисках, а стебли и лепестки, что практически заполнили его дыхательные пути, начали исчезать. Он понимает — его чувства оказались взаимны. Он спасен. Он свободен. Он любим. Стив обхватывает Барнса поперек груди и со всей силы прижимается к нему, будто боясь, что это всего лишь иллюзия или галлюцинация. Созерцая эту картину, Баки счастливо улыбнулся и кончиком носа уткнулся в светловолосую макушку, легко целуя её и вдыхая приятный запах шампуня.
— Все будет хорошо, Стиви…. Теперь все будет хорошо.
