РА. НЕСУЩИЕ СВЕТ

«Мы всё время считали, что Ра это выжженная и безжизненная пустыня, в которой не осталось абсолютно ничего... к огромному сожалению, это было не так.»

(с) Виктор Рокосовски, член первой Эквестрийской роты специального назначения.

22. 03. 1003. Бак шёл к пади с Савантом и отрядом зебр. Кому-то нужно было убирать остатки бойни, что там произошла неделю назад. После того, как пони отошли от произошедшего, Петр приказал начинать собирать найденное имущество минотавров в их лагере. Всё нужно было сберечь и сохранить. Туда отправили пару пегасов и сильных единорогов, а также братьев Плам. Остальные пегасы полетели вместе с командиром составлять план патрулирования страны. Эреб перед своей смертью успел черкнуть пару карт местности. Бак не мог смириться с тем, что произошло в пади. Не стало десятерых его друзей. Тех, кто когда-то так радушно принял Бака в свой коллектив, не обращая внимания на его недостатки. Эта трагедия была как удар под дых, и отдышаться Бак не мог до сих пор. Вчера снился кошмар, как на глазах Бака убивали Тайыра. Когда Бак проснулся, он увидел, что все соратники, как один, ворочаются во сне и что-то бормочут, похоже, что не одному ему эти кошмары снились. Разве что только Мэд лежал беззвучно, спал он или нет, Бак разобрать не мог. Петр изменился после произошедшего, он стал мало говорить с отрядом. Теперь из его уст выходили только приказы, но исключением стал Виктор. С ним он общался, хоть и редко. Да и сам Бак поменялся, в лучшую или худшую сторону, он пока понять не мог. Савант, идя спереди, остановился. Он увидел падь. Жеребец развернулся и обратился Лайле, идущей за ним. Взгляд его был встревоженным, а голос тихим, словно он боялся говорить громче: – Это что, и есть то поле битвы? Лайла устало посмотрела на него. – Да, а что? – Ну, просто... не пойми меня неправильно, но как вы это сделали? Лайла вздохнула. Бак подошёл к краю склона, откуда открывался вид на всё поле боя. Сотни гниющих трупов лежало внизу. Смрад разносился на всю округу, и Бак его почувствовал ещё за несколько километров от пади. Но сейчас запах был уже невыносимым. А отряду предстояло снять всю амуницию с трупов и перетащить их в одну кучу. Бак с отвращением подумал, как он будет это делать. – А ты что, не веришь, что мы это сами? – спросила Лайла. – Верю, просто, – Савант обвёл взглядом падь. – Фуф, нет, я не верю. Это невозможно. – Хочешь, верь, а хочешь, не верь. Мне всё равно. Единственное, что я знаю, так это то, что я была там и сама порезала несколько десятков этих тварей. Думаю, остальные сделали то же самое. – Но вы же говорите, что не помните ничего. – Да это так, но не совсем. В общем, Савант, я не хочу об этом говорить. Я просто верю, что жизни моих друзей отданы не зря. Савант опустил взгляд. – Прости. Я сожалею, что напомнил тебе о них. Лайла посмотрела в даль, её глаза покраснели. – Да ладно. Переживу уж как-нибудь, – У Лайлы навернулась слезинка, она её тут же смахнула и побрела к пади. Остальные пошли за ней. Баку повезло меньше, чем некоторым единорогам, которые могли магией снимать тяжелые доспехи со зловонных и гниющих трупов. Жеребцу приходилось делать это зубами и копытами. Падь уже стала не красной, а коричнево-чёрной. Бак никак не мог привыкнуть к отвратительному запаху, который тут стоял, а в купе с тем, что падь плохо проветривалась тут было просто невозможно находиться. Бака уже два раза вырвало. Но и была хорошая новость. В Ра появилась первая живность после войны – мухи. Их тут было столько, что по всей округе разносилось их монотонное жужжание, а в лучах солнца то и дело мелькали их тёмные точки. Бак отстегнул очередной ремень магией и стянул нагрудник с распухшего тела. Толщина металла была около трёх сантиметров, на доспехе Бака толщина была в три раза меньше. Благо, сейчас тяжелые самодельные доспехи оставались на базе и жеребец был в своей повседневной форме и самодельной шапке, чтобы солнце не пекло голову. Бак увидел лежащий в земле меч минотавра. Длинный и громоздкий, но, несмотря на свой топорный вид, заточен он был очень неплохо. Эти минотавры знали толк в оружии. Вот только это им не особо помогло. У большинства трупов раны были в области шеи и глаз. У многих по одному удару. Отряд знал толк в сражениях. Неподалеку жеребец заметил очередное тело, но от остальных оно отличалось тем, что было просто разрезано пополам. Бак подошёл взглянуть поближе. Его очень удивила такая картина. Кто вообще мог так сделать? Синий жеребец заметил, что броня на месте среза была как будто оплавлена, а плоть зажарена до чёрной корочки. Такое мог сотворить только какой-то маг. Просто магией он разрезал тело в броне, от правого плеча до левой стороны живота. Рядом с этим ополовиненным трупом лежало несколько других, у них не было голов, а шея была как будто разорвана. Похоже, эти головы им либо оторвали, либо взорвали. По телу Бака пробежали муражки, когда он осознал, что кто то в отряде был способен на такое. Жеребец отвернулся и прошёл несколько шагов. Рядом с Баком доспех минотавра снимала зебра. Ремень на нагруднике порвался, и зебра упала на труп, лежащий сзади. Она соскочила с него и отпрыгнула на метр. Зебра сверкнула своими мутно-голубыми глазами и выругалась на раанском. Её взгляд, как и у других взрослых зебр, всегда смотрел куда-то в даль. Тощее, измученное голодом тело было обтянуто шкурой. Чётко виднелись ребра, лопатки и втянутый живот. – Что, противно, да? – Терпимо, – ответила зебра, поправляя волосы. Бак заметил, какое чёткое произношение у этой зебры, а ведь эквестрийским владели только единицы. – Ты неплохо говоришь на нашем. – Есть немного. – Я не помню, чтобы учил тебя. Это Биш научил? – Нет, сама. – Ух ты. А как звать тебя? – Ирма. – Красивое имя. – Ага. – Ты Верди? Ирма нехотя кивнула. – Северный легион. Крейсер шестьдесят пять, – Ирма сплюнула. – Специалист по пропаганде — Ирма Верди — к вашим услугам, – зебра низко поклонилась. – Пропаганде? – удивился Бак. Ирма ничего не ответила, только безразлично отвела взгляд. – Ты, наверное, как никто иной, знала, что привело к войне. – Война... – усмехнулась зебра. – Разве это было похоже на войну? – А что же тогда это было? Ирма, стоя спиной к Баку, пару секунд помолчала, затем произнесла: – На войне всегда есть какие-то цели. А это... это бойня была, геноцид. – Неужели у вас не было никаких целей? Типа, территории или ресурсов? – Если бы были, то мы бы не утюжили каждый квадратный километр тремя залпами. Бак ответил молчанием. – Такая злость, ярость была. Ни о чем не думали. Как будто с ума сошли, всей страной разом. Так мозги нам промыли, что мы и думать по-другому не могли. Вот враг, врага убить — всё. А дальше как... всем уже всё равно было. – Я до сих пор не понимаю, почему вы в долине друг друга так били. – А ты бы как поступил, если бы узнал, что они уничтожили твой дом, семью, родных, страну? Бак стыдливо отвернулся. Ирма повернулась к нему и посмотрела в глаза жеребцу. – И мы бы поубивали друг друга. Если бы не вы. Видишь, как всё сложилось. Теперь у меня есть надежда, знаю, куда мне двигаться, что делать. Той страны уже... нет. Придётся строить новую. – Ирма, а ты поддерживаешь Саванта в его решении не убивать? – Да, – тихо ответила зебра. – Не хочу больше вот такого. – Ирма показала на труп минотавра. – А если нас впереди ждёт много такого? Ирма покачала головой, смотря в даль. – Я... я не знаю. Я не смогу. Просто не смогу снова убить. – Не понимаю я вас. Почему вы не хотите защищать свою страну, своих детей? Ирма подумала. – Наш первый залп был по густонаселённому району города. Прямо в центр. Луч перегретой плазмы летит по небу, пока не достигнет цели. От удара с поверхностью начинает высвобождаться энергия в виде света и жара. Температура там настолько большая, что в радиусе нескольких сотен метров бетон, земля, камень просто испаряются. В радиусе километра температура способна расплавить каменную стену. В радиусе пяти километров всё, что может гореть, тут же сгорает. За десять секунд тысячи зебр испепеляются в прах. Но выжившие будут завидовать мёртвым. Потому что даже на расстоянии пяти километров твоя шерсть просто вспыхивает, а кожа обугливается до мяса. Как у вашей Хильды. Но Хильда не смотрела на луч, а те, кто посмотрит, тут же ослепнут. Сверху накладывается контузия. Потом озон... с нашего крейсера было выпущено сто пять залпов. Наше топливо иссякло, и мы сели. Это, Баки, те, кого мы убили не во время войны, а до. Каждый день в исполнение приводили по сто с лишним смертных приговоров. Большая часть приговорённых были простыми жителями, которые более-менее дружелюбно отозвались о противоположном легионе. Кровь текла реками. В южном легионе был один палач. Его имя на вашем означает «вселяющий страх», а на нашем – Тафари. Он выжил после войны. Но на его копытах несколько тысяч жизней. – Так много? – Он сорок лет работал на этой должности. Представь, какого ему осознавать, сколько невинных граждан он погубил. – Но палач это же всего лишь исполнитель. – Да, но всё же он это делал по своей воле... Бак, я долго могу объяснять, но вряд ли ты поймёшь нас. Это трудно понять, но так оно есть. Ни одна зебра сейчас не сможет убить. Ирма продолжила снимать доспехи, Бак тоже. Единорог увидел минотавра с огромной вмятиной на груди. Кто-то ударил с огромной силой по броне. Да с такой, что за нагрудником минотавру переломало все ребра. Ответ был очевиден – это кто-то из братьев Плам. Бак вдруг вспомнил про ту малышку, которую спасли с фермы. Единственная выжившая после трагедии. – Ирма. Мы спасли маленькую зебру с фермы. Как она сейчас? – А эта? Её зовут Дана. Чертовски смышленая девчушка. Уже свободно говорит на эквестрийском и раанском. Плохо ей сейчас. Я уж не знаю, что она там видела, но это было что-то ужасное. У неё до сих пор взгляд как застывший. – Она кушает? – Да, пьёт, ест. Только плачет по ночам. Просит, чтобы не гасили свет. Боится собственной тени. – Кто заботится о ней? – Савант. Он её взял под крыло. Она карандаши ему подаёт, бумагу. Мы пытаемся сделать всё, чтобы она чаще отвлекалась от своих раздумий, но пока получается плохо, – Ирма улыбнулась. – У девочки довольно буйный нрав. – Надеюсь, это не сильно отразится на её жизни. – Я бы тоже этого не хотела, но оно отразится. Такие вещи бесследно не проходят. Бак продолжил работать. К полудню с юга пришли братья Плам с повозками, доверху набитыми разным хламом. Вид у них был радостный, а походка бодрой. Они с кем-то перекинулись парой фраз и ушли по склону к базе. Через несколько часов они вернулись и привезли рабочим еду. Это были остатки сушёных брикетов, которые нужно было срочно съедать, пока в них осталось хоть что-то съедобное. Кто бы знал, как Баку осточертела такая еда. Он бы сейчас душу теням продал ради хорошего фуршета. Но выбирать не приходилось. Таким образом все проработали весь день и вечер. Только к полуночи закончили. Итогом стали две горы трупов, которые решили оставить тут гнить, и не менее огромная гора доспехов. Оружие сложили неподалеку, его тоже было чертовски много. По подсчетам, в сражении при красной пади было повержено девятьсот девяносто девять минотавров. Бак вспомнил, как резали глотки пленным и как Петр отпустил одного из них. Почему пленные даже не пытались спастись или защититься, когда на их же глазах казнили их собратьев? Похоже, они были в таком шоке, что не могли сопротивляться, или поняли, что бежать бесполезно. Бак на прощание ещё раз взглянул на падь, а затем пошёл с остальными к базе. На половине пути небо побагровело, солнце начало закатываться за горизонт. В сумерках все увидели быстро летящего пегаса в небе. Это был Виктор. Он увидел отряд и спустился к ним. – Вы уже закончили? – спросил он. – Да, вот идём к базе, – ответил Савант. – Хорошо, вы поторопитесь. Кажется, Нимбл опять что-то нашёл. Что-то чертовски интересное. – Что именно? – Деревья, – ответил Виктор и взмахнул крыльями, поднимаясь в воздух. – Ты куда? – крикнул Бак. – В лагерь минотавров. Петр приказал всем собраться в бункере, – произнёс пегас перед тем, как скрыться в темноте. Отряд прибавил шагу. Бака просто разрывало любопытство. Если были найдены деревья, значит была найдена не сильно поврежденная часть страны, и там, может, осталось что-то интересное. Савант тоже прибавил шагу, он шёл, погруженный в свои мысли. Похоже, его тоже удивила такая весть. 23. 03. 1003. До бункера добрались уже глубокой ночью. Отряд Бака пришёл последним. Гектар телепортировал всех пони вместе с Виктором, когда тот предупредил их. Все уже собрались в глубоком кратере у бункера. Петр начал разъяснять ситуацию. – Значит так, друзья. Похоже, нашему проныре снова удалось надыбать что-то интересное, – бодрым, но серьёзным тоном начал командир. – На одной из границ были обнаружены несколько деревьев, но это не всё. В одном из кратеров мы нашли второй бункер. Поднялся тихий гул. – Кто нибудь из зебр знает что-то про этот бункер? – спросил пегас. Савант покачал головой. – Нет. Мы и про этот ничего не знали. – Где нашли? – донёсся хриплый, с сильным акцентом, голос из толпы. – На востоке. – Военный фабрика. Петр непонятливо уставился на говорящего из толпы жеребца. – Это... старые слухи, – объяснил Савант. – Говорят, что на территории военного завода была подземная лаборатория. – Что там изучалось? – спросил Бак. – Да это не более, чем страшилка, ничего такого там не могло быть. Похоже, мы наткнулись на военные склады, и если это так, то там должно быть очень много полезного имущества. От оборудования до топлива в виде плазмы. Петр кивнул. – Тогда нужно провести разведку там. Но это ещё не всё. Нимбл, расскажи, как ты обнаружил этот бункер. – Короче, лечу я, как вдруг вижу, как по земле бежит огромный валун. Все смутились, слушая пегаса, а он бодро продолжал: – Такой серый кусок камня, в три раза выше меня, очень быстро двигался. Знаю, звучит как бред, но это было так. Эта глыба забежала в кратер и скрылась там в пещере. Я подлетел туда, заглянул, а там бетонные стены, ровные, как в бункере, ну я сразу обратно. – Галлюцинации? – спросила Хлоя. – Нет, я и сам себя ловил на мысли, что мне это мерещится, но нет. Я преследовал этот камень пару километров. Он был реален. – В любом случае, это уже неважно. С рассветом отряд выдвигается туда. Всем быть в полной боевой выкладке и отдохнувшими. Вопросы есть? – Да, – произнёс Савант. – Может, нужно будет как-то помочь, там? – Скорее всего, нет. Мы сами там всё изучим. Переводчик у нас есть, – Петр посмотрел на Бака. – Даже два. Так что, справимся. Вы, Савант, пока выдвигайтесь к фермам и посадите все доставленные овощи и фрукты, которые мы в лагере нашли. Задача ясна? – Да, понял. – Ещё вопросы? Все молчали. – Тогда отбой. Бак лежал на боку. Поспать удалось только пару часов. Потом жеребец проснулся, к счастью, пока без кошмаров. На улице была тишина, только редкие завывания ветра, что иногда залетал в кратер. Внезапно из этой тишины донёсся смешок и чей-то голос. Бак без раздумий спал, все равно он бы уже не уснул. Жеребец вылез из-под брезентовой палатки и вышел наружу. На дне кратера виднелись несколько теней. Бак подошёл к ним. – Что, не спится? – спросил из темноты крупный силуэт голосом Шотара. – Да уж. Бак присел на камень рядом со всеми. Тут сидело около шести пони. Нимбла видно не было. А жаль. Бак так хотел его расспросить про тот бункер. – Не знаю, как у вас, – сказала Лайла. – А у меня чертовски плохое предчувствие... насчёт этого бункера. – Ты что-то видела? – Да, во сне приснились какие-то непонятные тени на стенах, не то волки, не то мантикоры. – Со зверьём мы справимся, ясен ясень, – уверяла Бэсс. – А Петр спит? – спросил Бак. – Нет, вон он, на краю кратера, – ответила с хрипотой Анна. Бак взглянул наверх. Там, прямо возле выростов из земли, которые в отряде уже назвали «когтями», был виден силуэт командира, подсвеченный светом звезд. Он там будто стоял на страже. – Пить хочется. У кого-нибудь есть? – На, – произнесла Анна и желтоватой магией подала фляжку. – Благодарю. Бак открыл её и сделал несколько больших глотков. Затем вернул Анне. Бак посмотрел на небо. Луны не было, но зато сияли миллионы звёзд. Жеребец знал, что чем меньше лишнего света вокруг, тем чётче и ярче будут звёзды. В Кантерлоте, например, их вообще не было видно, а в академии они виднелись почти так же хорошо, как и сейчас. Бак вспомнил фразу Тайыра и произнёс её в слух: – Жить на земле было тяжело и трудно, поэтому я полюбил бездонное небо... полностью согласен. – Да-а. – протянул басом Шотар Бак продолжил любоваться небом, пока оно не стало светлеть, от приближающейся зари. Петр спустился вниз и приказал готовиться. Жеребец пошёл надевать свою тяжелую и неудобную броню. Нубия закрутила ему болты на шлеме. Бак словил дежавю. Перед глазами на секунду появился Клайд, который так же закручивал болты Баку перед боем в пади. «Теперь не закрутит», – с горечью подумал он. Спустя час отряд уже выдвинулся. Бак шёл по чёрной горячей земле, заживо жарясь в своей броне. Утреннее солнце нещадно палило по чёрным доспехам, которые с удовольствием проглатывали всё тепло из лучей. Сзади Бака догнал Робигус. – Вот Харису с Вардом везёт, – тяжело дыша произнёс он. – Отдыхают... – Изнывая от боли и температуры? – спросил Бак. Робигус подумал. – Да-а. Им тоже не сладко. – Единственные, кто сейчас отдыхает, это, наверное, покойники, – с грустной усмешкой сказал лазурный жеребец. Отряд шёл полдня до места назначения. Несколько раз отправляли на разведку Нимбла, в последний раз он сказал, что отряд почти добрался. Баку уже не терпелось добраться до какой-нибудь тени. Путь очень усложняли кратеры от фотонных ударов. В этой зоне кто-то очень сильно постарался. Кратеры были чуть ли не друг на друге. В основном преодолевать их помогали маги и в некоторых случаях пегасы. Пешком их было не обойти, а иди прямо по ним было бы чертовски долго да и опасно. Склоны из застекленевшей массы были довольно скользкими. По открытым же участкам отряд передвигался пешком. Темп похода задавал Петр, идущий впереди. Бак смотрел на этого пегаса и просто восхищался его крепостью духа. Ни жар, ни потери, ни давние раны нисколько не угнетали его. Петр хоть и стал угрюмее, но рассудок его был, как всегда, ясным, мыслил он здраво и рационально, как и подобает командиру. Петр с приподнятым подбородком бодро шагал по пустыне. Отряд даже иногда не поспевал за ним. За всё время похода он ни на грамм не сбавил темп. А ведь он, как и все, мучился от жара и жажды, от усталости и дикого недосыпа, от страха и угнетающей атмосферы Ра. Возможно, он знал, что не показывая свою слабость он делал весь отряд сильнее. И это было чистейшей правдой. Бак смотрел на Петра, и ему хотелось успевать за ним, быть сильным, хладнокровным и крепким, как та самая скала на боку командира. Бак подумал, что метка Петра это необычная скала. Это была самая крепкая скала на всём белом свете, потому что не каждый камень выдержал бы те невзгоды и несчастья, что каждый день обрушивались на командира. Бак давно перестал думать о Селестии, но сейчас пришла в голову мысль что она поступила очень мудро, выбрав Петра... или очень не мудро, если её планы были не самыми лучшими. Мысли о принцессе сразу улетучились, когда отряд внезапно остановился. – Бэсс! – крикнул Петр. Чёрная пегаска подлетела к нему. Бак тоже подошёл туда. Отряд столпился вокруг... кучи дерьма? Да, зрение у Бака пока работало хорошо. Чёрная Бэсс осматривала чьи-то экскременты, которые, к слову, были довольно массивными. – Это кто-то из кошачих. Кто-то очень большой. – Ни фига себе куча, – с удивлением произнес Матео. – Килограмм пять. Шотар, твоё, что ли? – Это что, мантикора? – спросил командир. – Нет... кто-то раза в два больше. Кто-то поперхнулся сзади и закашлялся. – Типа мантикоры, но в два раза больше обычной? – предположил Френк. – Откуда тут вообще звери? – спросил Виктор. – А вот это правильный вопрос, – ответила Бэсс. – Тут же жрать нечего. – Кроме трупов. – Трупы тут недавно появились. – Так и звери, может, тоже. – А вы вообще уверены, что это то, о чём мы думаем? – спросила Хлоя. – Да, как проверить, точно ли это оно? – произнёс Матео. – На лоб себе намажь, блин, – съязвила Бэсс. – У тебя что, нюх отбило? – Ладно, – оглянулся по сторонам Петр. – Идём дальше. Оружие наготове. – Да, ребят, будьте начеку, – предупредила Лайла. – Предчувствие у меня ещё хуже стало. Петр кивнул, затем молча обвел взглядом отряд и продолжил путь. Ещё через полчаса, отряд наконец наткнулся на то, что Бак так сильно желал увидеть – дерево. Это дерево было на склоне кратера, внутри которого была кристально чистая вода. Бак ожидал тут увидеть маленький саженец, но каково было его удивление, когда перед ним появилась пятиметровая громадина. Петр с отрядом спустился к этому растению. Три года Бак не видел ничего подобного, да что там — три! Вокруг была чёртова выжженная дотла пустыня с палящим круглосуточно солнцем, ужасным шквальным ветром, без грамма питательных веществ. Тут априори не может быть ничего живого, а если и что-то осталось, то оно должно выглядеть как нечто невообразимо жалкое, маленькое, пытающееся изо всех сил выжить в этом аду. Но это дерево просто ломало все законы в пух и прах. Растение не росло из-под земли. На склоне кратера была вмятина. В эту вмятину надуло песка и неизвестно откуда взявшейся земли. Семя упало туда и смогло выжить. Голые корни дерева уходили вниз по склону и окунались в воду внизу. Зеленые листья шелестели на ветру, радуя глаз. Так и казалось, что вот-вот там запоёт какая-нибудь птица. Вдруг из глубины кроны дерева послышалось громкое щебетание. На ветку прыгнула яркая пташка и удивлённо посмотрела на своих гостей. У Бака в тот момент просто отвалилась челюсть. Лишь одна мысль залетела в голову: «Я сплю?» Если это и был сон, то это был самый прекрасный сон за всю жизнь. Но, исходя из того, что Баку в последнее время снились кошмары, он понял: нет, это не сон, это явь. Чистая, прекрасная явь. – Ущипнете меня, – тихо, сквозь шлем, сказал Рул. – Эх, жаль Эреб не видит, – произнесла Бэсс. Пташка красного цвета с желтыми крапинками на перьях, покрутилась на ветке, затем, издав несколько щебечущих звуков, вспорхнула и улетела прочь. Отряд только проводил её взглядом. – А с-сто эт-то са дел-лево? – спросил Кэмпбэл. Бэсс подлетела, чтобы поближе разглядеть листву. – Ух ты. Никогда раньше не встречала таких деревьев. Это... это что-то из семейства эвкалиптовых, – пегаска сорвала листок и растерла в копытах, затем понюхала. – Да, точно что-то такое. – А эвкалипты не должны расти в тропиках? – спросил Саг. – В том-то и дело, должны. И что оно делает в пустыне, не пойму. – Сегодня прямо не день, а подарок, – заметил Виктор. – Как бы не сглазить, – произнес Бишоп. Бак прошёл вперёд и присел в тени дерева. Тут была такая, уже казавшаяся странной, прохлада и свежесть. От дерева приятно пахло. На Бака внезапно нахлынуло такое чувство спокойствия и непринужденности, очень захотелось вздремнуть под этим деревом часок-другой. К сожалению, у командира были другие планы. – Ладно. Нимбл, далеко ещё? – Пара километров. – Всё, продолжаем, немного ещё осталось. Бак выбрался из кратера и продолжил путь. Пока ребята шли, в кратерах они видели не меньше десяти таких деревьев, и вот наконец они дошли. На улице уже вечерело, скоро должно было зайти солнце. Нимбл сказал, что яма перед ними и есть место назначения. Бак взглянул туда: почти на самом дне была видна дыра с разбитым бетоном, и он был не чёрным, как весь кратер, а обычным, серым. Петр пошёл вниз, все остальные за ним. Этот кратер был глубже и больше остальных, судя по всему, сюда ударили два, а то и три раза. Что-то очень важное было на этом месте, то, что могло представлять опасность для противоположного легиона. Так говорили зебры, тут был военный завод. Бак хорошо заметил, как по мере приближения к этому месту кратеров становилось всё больше. Этот регион явно был чем-то вроде главной промышленной базы страны и его нужно было уничтожить в первую очередь. Отряд в предвкушении спустился вниз по скользкой поверхности, и все заглянули в зловеще-тёмную дыру. Тут местами снова был разбросан чей-то помет. Похоже, это место стало чьим-то домом. Нимбл первым пошёл внутрь. Бак с остальными за ним. Все окунулись в темноту тоннеля с синими линиями на бетонных стенах. Замелькали лучи магии, освещая путь. Бак смотрел на Нимбла. Отряд начал заходить в какой-то большой зал. Тут послышался грохот. Сверху на Нимбла упала огромная лапа какого-то чудовища. Когти длинной с голову вонзились в металлический доспех в области крупа. Нимбл закричал от боли во всё горло. Гигантская лапа размером с самого пегаса утащила его вглубь зала. В уши Бака ударил леденящий душу рев. Луч магии осветил источник этого звука. Только одна фраза Нимбла промелькнула у Бака в голове. «Преследовал огромный камень».