Разве это, по-твоему, не счастье?

pyrokinesis - дети бабочек

Его кожа бледнее фарфора, его взор холоднее сибирских снегов, его мир настолько пуст, что уже бессмысленно бороться. Его не победить. Если он вошел в твою жизнь, то она закончилась. Он уничтожит все вокруг тебя, он испепелит все внутри тебя, он лишит тебя абсолютно всего, даже самого себя. Сигаретный дым заполнял комнату с бесконечно серыми стенами, Грей не читаемо смотрел чуть выше мальчика, устало покуривая сигарету. Ребенок же жался в углу, периодически надрывно всхлипывая. Парнишка был худым, даже тощим, казалось, что еще немного и ребра рассекут бледную кожу на груди. Все его тело было в ссадинах, кровоподтеках, синяках, гематомах, царапинах и еле заметных шрамах. Они не болят, нет. Слишком много времени протекло, чтобы они приносили хоть каплю неприятных ощущений, хотя скорее всего мальчишка просто привык. Привык, что боль – это все что осталось в его бескрайней пустоте. А ведь когда-то у парня была нормальная жизнь, как у всех детей. Его звали Билл Денбро, у него были прекрасные родители, чудесный младший брат, компания лучших друзей, первая любовь, школьные будни и повседневные мелкие проблемы. Жизнь текла и бурлила, и вокруг него, и внутри него. Он часто пытался вспомнить те фантомные ощущения эмоций и чувств, но получалось слабо.

Пустое существование удручало всех. Оно неспешно обволакивало комнату еле заметной пленкой, с запахом могильного пепла. Выхода уже нет, его скорее всего не было изначально. Убив его – ты убьешь себя, и не важно на чьей ты стороне. Был ли Билл жертвой? Нет, хотя если присмотреться, то можно рассудить, что мы все жертвы, жертвы судьбы. Наверняка вы все слышали наипопулярнейшую фразу: «Только ты сам хозяин своей судьбы». Ха, очень смешно. Меньше всех во вселенной мы отвечаем за свой исход. Всё вокруг правит и властвует, а ты просто подчиняешься обстоятельствам, людям, решениям, пытаясь убедить себя самого в иллюзию выбора. Если же заике было болезненно плевать, то Роберту было нескончаемо все равно. Безразличие всегда разное. Иногда я задумываюсь, что равнодушие самая разнообразная эмоция. Мало того, что она неисчерпаема, так еще и уместна в каждой части явления, как жизнь. Счастливое равнодушие, печальное равнодушие, злое равнодушие, скучающее равнодушие, брезгливое равнодушие, восторженное равнодушие – перечислять можно просто бесконечно. Но большинство людей не любят эту эмоцию, а по мнению Грея – она прекрасна. Столько граней, даже в разбитом зеркале не увидеть, а в ней можно. Люди не согласятся, они обычно предпочитают более яркие чувства, по типу позитивных и отрицательных ощущений. А как все делятся на оптимистов и пессимистов, вообще забавная клоунада. Одни всю жизнь гонятся за недосягаемым счастьем, а другие делают вид, что им этого не надо, на самом деле смертельно завидуя.

Хотя для Роберта они все внутри одинаково скучны и однообразны. За всю его долгую жизнь особенным был только Билл. Мальчик с вечным печальным взглядом, все понимающий и осознающий, в нем была вселенная чувств и жизни, которую хочется подчинить, уничтожить и опустошить, а Грей никогда не был из тех, кто отказал бы себе в желании. Жаль, что все равно ничего не вышло. Не разрушаемая черная дыра внутри все равно осталась, даже вселенная мальчишки не уняла боль и страдания хозяина. Зато теперь в Денбро абсолютно такая же, только вот Билл наверняка смог бы ее заполнить, будь у него право на жизнь, а у Роба шанса больше нет. Он сам морально и физически уничтожил данный ему шанс. Этот шанс сейчас корчился от душевной боли и обтирал коленки в кровь об бетонный пол. Логики и благоразумия в человечишках нет, никогда не было и не будет. Они часто утверждают, что произошли от обезьян, хотя с насекомыми у них куда больше общего. Люди рвутся к своему выдуманному счастью, прямо как мотыльки к лампе, дарующей яркий свет – разницы все равно нет, в конце концов, и те, и другие погибают. Люди смеются наблюдая, как глупые ночные бабочки продолжают обжигаться о незамысловатой источник света, даже ни на секунду не задумываясь, что поступают ровно также.

Как же Билл мечтал умереть, вы просто не представляете. Это сильнее ожидания зарплаты, дня рождения, каникул и подарков на Рождество. Он готов был отдать все, что у него есть, лишь бы на миллисекунду почувствовать эту освобождающую каплю окрыления. Вы задумывались о том, какое у вас любимое животное? Кошки, собаки, попугаи, хомячки – бред, все это бред. Недавно Денбро осознал, что он по-настоящему завидует бабочкам. Они невинно прекрасно проживают один день свободно летая средь всех остальных неудачников. Каждый взмах их крылышка – это и есть их смысл. Их не может что-либо отяготить, так как больше всего давит время, а его у них крайне мало. Пропуская каждый поток ветра через себя, дыша полным брюшком и даруя всему миру вокруг краткое мгновение блаженства – бабочки живут. А после, уже отправляются на безграничный покой. Смерть заберет каждую, унося медленными волнами их хрупкие тела вдаль. Это не просто жизнь, это мечта. Мечта, которая нужна всем, просто некоторые еще не поняли этого.

Уильяму всегда было жаль Роберта, искренне жаль, поэтому несмотря на то, что Грей уничтожил его жизнь, он его любил. Но любил не в том понимании слова, о котором вы могли подумать. Эту любовь не объяснишь словами, рисунками и песнями. Это чувство, которое может отнести к человеку только потерянная и отчаявшаяся бабочка. Билл любил его всегда, в каждый момент его прошлой жалкой жизни. Истинно высока та любовь, которая чувствуется, когда тебе ломают и дробят запястье, вырывают клок слипшихся в крови волос, испинывают до перелома ребер, отрезают несколько пальцев на ногах. Денбро был готов перетерпеть все, лишь бы Робу стало легче хоть на секунду, лишь бы в этих глазах заискрилась жизнь. И она искрилась, но в моменты чужой боли, тогда глубокие зеленые глаза наполнялись наслаждением, а на губах играла улыбка с безумным огнем. Ради этих несколько десятков минут чужого счастья - мальчик делал все, что было возможным.

Грей медленно оттолкнулся от холодной стены и подошел к металлическому шкафу с полочками. На этих заветных полочках лежало много весёлых штук. Большинство из них, они с Денбро уже давно попробовали. Серебряный наточенный клинок? Нет, слишком скучно. Молоток с тяжелой ручкой? Было недавно, зачем повторяться. Электрические щипцы? Не то настроение. Яд для крыс? Нет, слишком быстрая смерть, да и представление не будет веселым. Топор? Слишком кроваво, не хотелось потом отмывать здесь все. Тяжело выдохнув, и уже планируя отойти от шкафа и пойти наверх, поискать что-нибудь увлекательное там, взгляд изумрудных глаз зацепился за спички и спирт – а вот это уже интересно. Небрежно взяв коробок и пластиковую бутыль, Роберт начал ступать в сторону Билла. Парнишка забылся беспокойным сном, периодически тяжело и хрипло вдыхая. Грей присел на колени возле мальчишки, перед этим аккуратно поставив инвентарь рядом с собой. Холодная ладонь с длинными пальцами провела по скуле Билла успокаивающим поглаживанием. На этот нежный жест парень раскрыл глаза, он не чувствовал такого очень давно. На лице Денбро появилась тяжелая, но чувственная улыбка. Смотря прямо в глаза мальчику, Роб мимолётно полуулыбнулся. Понимал ли Денбро, что его мечта скоро свершится? Он не мог думать об этом, полностью растекаясь под ледяной рукой. Грей же давно забросил идею понять себя и свои чувства, и просто делал то, что первым приходило в голову. Именно поэтому свершилось это – холодные блеклые губы коснулись розовых, искусанных и теплых. Поцелуй был нежным, но разрывающим, в нем чувствовалась взаимная глубокая боль, которую теперь оба парни чувствовали, как свою. Они были так похожи, но так далеки друг от друга. В прошлом они могли спасти себя из темной и жестокой ямы безразличия, но уже было поздно. Сейчас им осталось только осторожно сминать губы друг друга, даря другому свою пустоту. Ведь если в пустоте двое, то значит не так все и пусто? Никто не углублял поцелуй, но этого и не нужно было. Губы Роберта дарили мертвое спокойствие, нескончаемую боль и привкус морозного лайма с пеплом. Билл же показывал безграничную привязанность, счастливую обреченность и вечную грусть – это сочеталось. Пусть Билл и хотел продлить этот момент на вечность, то Грей понимал, что все кончено. Кончился Денбро, кончился он сам и кончилась их совместная пустота. Настал момент, которого оба ждали и предвкушали – мгновение приближающегося освобождения. Глухо отстранившись, Роберт обернулся на нужные им вещи, немного потупив пустой взгляд на радужные отблески в бутылке, Грей наконец нашел в себе силы взять их. Раскрыв заветную бутыль, он вылил себе жидкости на руки, а остаток медленно разлил по телу Билла. Эти прикосновения дарили любовь, боль и наслаждение, от предвкушения конца. Скоро все кончится. Скоро Билл сможет стать легкой ночной бабочкой. Смерть всегда дарит упокоение и исполняет мечты, главное по-настоящему желать этого. Раны щипало из-за спирта, свежее удовольствие растекалось по телу, копируя потоки жидкости.

Вот и все. Обмякшее тело Денбро обволакивает спирт, руки Грея по локоть в нем же, в глазах первого – бесконечное счастье, в глазах второго – искреннее непонимание. Он всегда ненавидел Билла за то, что он даже в безвыходной ситуации нашел выход, нашел свое спасение, но это же и восхищало, так как Роб и мечтать о подобном вечном счастье не мог. Спирта было настолько много, что он даже обильно покрыв мальчика с ног до головы, растекался дальше радужной лужей по бетонному полу. В ожидании заика прикрыл глаза, стараясь вдоволь насытиться последними минутами своего нелепого существования. Вся комната уже пропахла и дышать было испытанием, хотя для этих двоих – это сущая мелочь. Роберт последний раз заглянул парнишке в самую глубину души, надеясь увидеть там хоть каплю страха и волнения, но нет, там плескалось только непоколебимое счастье и равновесие. Все кончено, он окончательно сломал его. Поломка была только в Грее, а теперь же в Билле была аналогичная, только вот парнишка пока не успел приметить это, да и не успеет. Резко развернувшись, Роб ударил ногой по бедному шкафу, комнату разразил громкий лязг металла, а сразу после осыпалось с десяток коробок, видимо они лежали на верхней полке. Коробки разлетелись по большей части комнаты, их нижние стенки начали намокать в спирте. Грей обернулся к Биллу и улыбнулся. Настолько искренне, что Денбро был уверен, сейчас Роберт улыбается от души. В улыбке было столько разных эмоций, что не пересчитать. И счастье, и злость, и умиротворение, и брезгливость, но больше всего, конечно было видно бескрайнею печаль, пусть и с ноткой счастья. Мальчик просто не мог отвести взгляд, Грей превосходно улыбался, как жаль, что узреть это удалось лишь единожды. Его улыбка была не как у других, смотря на него, ты понимал, что вот настоящая искренность чувств, а не то, что вы каждый день видите у друзей и знакомых. Уильям улыбнулся в ответ, надеясь продлить этот момент и отложить в своей памяти, но Роб отвел взгляд в стену, чиркнул спичкой и мгновенно бросил ее за спину. Пламя вспыхнуло, огонь быстро распространялся по комнате, освещая все своим теплым светом, им осталась буквально минута. Роберт запускает обе ладони в свои растрепанные волосы, и вновь озаряет своей улыбкой комнату, не хуже огня. Он вновь смотрит на Билла, взглядом говоря все, что не успел сказать, да и не смог бы, если бы не обстоятельства. Денбро поймал этот взор, понял, принял и простил. Простил за все, за каждую мелочь, за каждый перелом, за все месяца пустых страданий, за каждое обидное слово, за каждый гневный взгляд. Он уже давно не злился за это, но какая-то внутренняя обида оставалась. Сейчас она прошла, сейчас все прошло. Сейчас осталась только любовь, неправильная, нездоровая, но, мать его, любовь. Они высказали и выразили друг другу все одним лишь взглядом, и теперь им осталось только одно. Грей неспешно подходит к мальчишке, опускается сначала на колени, а затем ложится рядом, копируя позу Билла, с раскинутыми руками в звездочке. Их пальцы случайно сталкиваются на мгновение, ладони переплетаются. Парни лежат на полу держась за руки, спину прошибает ледяной холод бетона, хоть вокруг и нестерпимый жар. Скоро пожар дойдет и до них, это чувствуется дышать практически невозможно, пальцы противоположных рук уже ощущают эту болезненную тень горения плоти. Роберт приподнимается на локтях и уже точно в последний раз смотрит на Денбро. По щекам мальчика текут слезы, но на лице улыбка, такая же, как и у Грея. Роб аккуратно стирает ее большим пальцем, чуть надавливая на кожу, а после в последний раз касается бледными губами других губ. Этот поцелуй был мимолетным, он кончился через несколько секунд, ведь их настигло неизбежное пламя. Боль вспышкой отдалась по всему телу, хотелось вскрикнуть, но оба только сдержанно промычали. Грей вновь развалился на полу, стараясь абстрагироваться от ощущений адского пламени вокруг. Он тяжело и глубоко дышал, угарный газ наполнял легкие, а ноги уже не чувствовались. Ощущалась только ладонь в чужой ладони, хотя нет. Не чужой, это самая близкая ладонь, сама нужная и одновременно самая далекая, для такого подонка, как Роберт. Сил держать голову больше не было, и правая щека мужчины легла на пол, прожигая Билла взглядом с разводами бензина. Парнишка тоже посмотрел на Грея, и они улыбнулись. Эта парочка явно стоит друг друга: дарить боль и принимать ее, искать выход и находить его, злиться и грустить, отталкивать и поддерживать, быть пустым и… Вновь быть пустым. Слезы капали с глаз заики, в мокрых следах на щеках отражалось пламя, а губы мелко дрожали. - Я л-люблю тебя, Р-Роб, - чуть не вскрикивая навзрыд, сумел проговорить мальчик, с надеждой смотря в глаза собеседнику. Грей поджал губы, театрально закатил глаза, но выдавать едкую шутку не стал. Ну и отлично, еще момент испортить не хватало. Роберт все равно не мог ответить взаимностью, так как их взаимоотношений не должно существовать. Такой чистый, нетронутый и идеальный Билл не мог быть с таким, как Роб. Мужчина бы ни за что не допустил такого, они даже не были кем-то друг другу, а Денбро все равно сломался. Люди такие хрупкие, слишком нежные и чувственные. Их организм и мозг вечно выдумывают какие-то эмоции и привязанности, чтобы было все легче воспринимать. Что за бред? Как, а главное зачем ущемлять такие высокие вещи в выборе рода отношений? Как же достал этот мир, в нем уже все слишком и перебор. Роберт задумчиво направил взор в стеклянные глаза мальчишки, тот дрожал и всхлипывал, поскорее бы кончились эти последние десятки секунд. У Билла больше не было сил сдерживать крики и боль. Огонь приносил адские мучения, которые ни с чем не сравнить. Ты не теряешь сознание, но все твое дело сводит ожогами, ты чувствуешь, как медленно твое тело отмирает, как легкие жжет изнутри, их хочется просто взять и выкашлять. Вдруг крики мальчика прекращаются, Грей вновь вглядывается в глаза заики, но нет. Взор пуст и расплывчат, все кончилось. Больше никогда этот парнишка не засмеется, не заплачет, не закричит. Его жизнь прервалась, а все из-за Роба. Самое отвратительное, что даже жалости и сожаления Роберт не испытывал, он всегда был абсолютным эгоистом и сердца у такого человека, просто быть не могло. По щеке Грея потекла одинокая слеза, даже когда он попытался почувствовать, попытался полюбить – ничего не изменилось. Что-то было, но какая к черту разница?! Ничего уже не будет. - Чертов Билл Денбро, - задыхаясь проговорил мужчина. – Я бы лучше тебя никогда не встречал! – громко вскрикнул Грей. – Лучше погибать в пустоте, чем с болезненной дырой, где-то на месте сердца… - прошептал Роб, сморгнув слезы и навсегда окаменел. Как жаль, что Билл не услышал этих слов… А вы на что-то надеялись? У таких, как они – невозможна любовь со счастливым концом, точнее в вашем гребаном человеческом понимании счастья. Они оба осознали, они оба к чему-то пришли, свершилось то, чего они желали! Разве это, по-твоему, не счастье?