Наследница по срочному трудовому договору

      Безмолвную тишину сияния безымянной желтой звезды, неожиданно и нагло разорвал провал узлового туннеля – характерная для одной наглой расы технология межзвездного перемещения. Из него, будто неловко вывалился крейсер, давно оставивший в прошлом былое величие: его броня была изрядно покорежена, а от движков остались ошметки. Корабль, будто из последних сил дернулся в сторону единственной голубой планеты в системе и отдал себя на растерзание гравитации. И вот, сгорая в верхних слоях атмосферы, он будто провожая своих неразумных детей отстрелил спасательные капсулы. А тем временем в нутре погибающего звездолета, что не один десяток лет был домом для множества разумных, по техническим проходам пробирался человек.       Люди – самый странный и не постоянный вид в галактике – доставляли огромное количество головной боли всему галактическому сообществу. Поговаривают, что Старейшина Ллир постоянно сидел на седативных препаратах, пытаясь разобраться в психологии и хитросплетениях политики людей. Даже безумие зверей-Зуллов, не доставляло столько проблем корпусу Певцов Гармонии, как «хитрые» дипломатические ходы людей и их иррациональная логика.       В технических туннелях, расположенных в чреве умирающего гиганта, аккуратно полз человек запакованный в скафандр высшей защиты, одновременно яростно переругиваясь по внутренней связи с главным инженером корабля. Последний с жаром уверял своего командира, что «Нет-нет, ни в какую не может оставить пост. Нет. Командор, надо заглушить реактор именно в точке Вларга. Иначе раскуроченный жуками движок имеет все шансы на узловой резонанс. Для вас Командор, уточняю, что он жахнет так, что схлопнет звезду… ну или отправит по узловой магистрали ее куда-нибудь, ну или…» Чертов фанатик от инженерии, никак не затыкался и вливал в уши своего капитана огромное количество информации, но наученный горьким опытом, а также разговором с этим конкретным индивидуумом, мозг командира отсекал весь лишний треп, изредка выцепляя слова по типу «Искривления структуры» и «Гравитационного резонанса».       Именно поэтому, увлеченный собственным монологом, а также сокрытый за шумом сигнала тревоги и истеричным писком приборов, Инженер не заметил скрежета сервоприводов, предупреждающих об открытии технического лаза. Оттуда в стиле многочисленных третьесортных ужастиков выполз человек в темном скафандре. Как все в тех же картинах для головизоров, прорвавшийся через крики, слезы, шантаж и даже попытку подкупа Командор наконец связал эластичной лентой своего подчиненного и не слушая начавшиеся заново угрозы, мольбы и даже сдавленный плач, сноровисто упаковал инженера в ближайшую спас капсулу. И уже после отправки последней решил выслушать его.       Инженер, в свою очередь, матерясь через каждое слово в цветастых оборотах поведал о безответственности своего начальства и излишне наплевательском отношении к собственной жизни. Затем, успокоившись и освободившись от ленты, стал инструктировать где, когда и как блокировать реактор. После того как объяснения пошли на четвертый круг и грозились перейти на пятый, инженер был отключен и человек в скафандре облегченно вздохнул. Стоя у консоли управления термоядерным реактором, Командор следил за таймером и кривизной маневра того куска металла, в который превратился его корабль. Системы жизнеобеспечения скафандра пока поддерживали комфорт своего владельца, но в таких экстремальных условиях их ресурс тратился быстро, словно утекая как песок сквозь пальцы. — Пора, — раздался приглушенный голос искаженный динамиками костюма. Командор и капитан, в прошлом крейсера прорыва, а нынче просто огромного куска железа, начал операцию по заглушению реактора и экстренному сбросу топлива, в то же время отстреливая обломки кольца узлового двигателя.       Выполнив сложную операцию и довольно улыбнувшись проделанной тяжелой работе, человек нырнул в благословенную пустотой тишину технических туннелей. Путь его лежал обратно в рубку. Тяжелые вздохи умирающего корабля… На нем прошли долгие восемь лет службы. Воспоминания вызывали целый сонм чувств и на лице скрытом забралом шлема, возникла грустная улыбка. Но старый друг умирал.       Пробоина от ускорителя. Чертов хайвер пробил болванкой огромною дырень в кают-компании, месте отдыха экипажа. Залитый огнем блок жилых отсеков – это все что осталось после точного выстрела лазера с малютки-эсминца… Список повреждений и погибшего экипажа немым укором висел перед глазами человека на внутреннем экране шлема. Это причиняло даже больше боли, чем случайно схваченная рукой оголенная проводка.       На мостике командор устало прислонился к стене, глядя в обзорный экран на стремительно приближающаяся поверхность планеты. Безумная идея пилотов и навигаторов удалась. Они смогли вывалиться из ускорения в секторе Весталки, одним из немногих имеющий кислородные планеты. Правда до ближайших транспортных маршрутов десятки светолет… Главное – что это шанс выжить остаткам экипажа.       Резервные генераторы монотонно мурлыкали где-то в недрах рубки, но их вибрация ощущалась даже здесь. Хотя, скорее всего, эта вибрация связана с низкой аэродинамичностью корабля. По изначальной задумке дизайнеров крейсер не предназначен для атмосферных полетов. Командор поморщился придерживая руку. Близкий взрыв на обратном пути практически сплавил часть скафандра с плотью владельца. К плохим новостям можно отнести так же то, что оставшиеся две капсулы, на которые человек возлагал надежды, пришли в негодность. Одну вырвало вместе с куском корпуса, во вторую попала оторвавшаяся балка, что срезала большую часть капсулы. Оставалась надежда именно на командирскую рубку.       В далекие времена, еще в учебке рассказывали что те спроектированы, так чтобы стать еще одной спас капсулой. Или это рассказывали о кораблях времен первой колонизации? Командор не мог вспомнить. В те времена больший интерес вызывал флирт с одноклассниками, грядущая война с Хайверами… Да даже культурные особенности Таркасов были интересней, чем слушать старичка-преподавателя. Командор поклялся страшной клятвой в будущем внимать учителям. Если выживет. Наверное.       Твердь планеты все ближе. Экран все больше и больше заполнялся помехами, реагируя на сгорание датчиков. В один из моментов экран заполнила просто статика. Откинув бесполезный шлем куда-то под консоль оператора вооружения, Командор принял довольно трусливое решение закрыть глаза. Хоть он и готовился к боли и даже заранее пристегнул себя страховочными ремнями к своему командирскому креслу.       Но к этому видимо нельзя подготовится. Боль затопила его и оставила один на один. Все тело болело так, как будто в нем сломали все кости, а затем беспощадно швырнули в озеро лавы. Каждая клеточка тела горела. Изможденный и усталый разум мечтал об отдыхе. Слишком много нервов и сил забрал бой. Слишком много потеряно товарищей. В умирающем разуме всплыл далекий мир Ллир. Планета Млон’Ла. Мир на девяносто восемь процентов покрытый водой. Его теплые воды и яркое голубое солнце тогда ласкали его, как поцелуй любимого человека. В какой-то момент, забывшись в воспоминаниях, Командор осознал, что ему не больно. Его окутывал океан Млон’Ла и он как на той далекой планете просто лежал на волнах покачиваемый ветром. Командор с улыбкой открыл глаза. Вокруг него находилась рубка. Рубка Его корабля, полностью залитая водой. — Я… Дышу... Дышу!? — неслышно пробормотал человек. Шальная мысль зажглась в его разуме, а глаза полыхнули надеждой. — Мне удалось выжить, мать его! Слава Пустоте! — он радостно выплыл со своего кресла и крутанулся вокруг своей оси.       В тот же момент капитан крейсера заметил девушку. Она лежала неподвижно у «насеста», как в шутку пилоты и операторы называли командирское место. Вокруг нее с каждым мгновением появлялось все больше и больше кристаллов льда. Многие были окрашены в красный цвет крови. Ее крови. И судя по бледному оттенку лица и большому количеству красных кристаллов вокруг нее, она… тонула? Умирала? Кто она? Враг? В ладонь привычно ткнулась рукоятка термоножа. Было какое-то глубинное ощущение что ее нужно добить, вогнать нож в сердце... Но командор откинул это чувство. Первоочередная задача – спасти умирающую, а потом уже можно и допросить. Например узнать кто это вообще и что она забыла в рубке МОЕГО корабля?       Хоть такие мысли и носились испуганными рыбками в разуме Командора, но рефлексы и руки делали свое дело. Под «насестом» открыта и выведена консоль. Мгновение, и пальцы, не замечая сопротивления воды, ввели зубодробительный код. Панель медленно сдвинулась и оттуда выехала медицинская капсула «Осирис». Самая лучшая модель на рынке. Стоящая астрономические суммы. Обладает мощным медицинским ИИ. И, по словам дельцов из «МедГлобалТеха», способная поднять на ноги даже мертвеца, если тот скончался только что. И в данный момент она принимала в свое нутро пациентку, хотя окружающая вода мешала этому. Было странное сопротивление и странное, недовольное жужжание где-то на краю восприятия. Наконец, сумев уложить девушку, Командор нажала пару сенсорных кнопок, инициировав закрытие капсулы и начало ее работы. После сброса лишней воды фигура в скафандре смогла рассмотреть ее получше сквозь прозрачную верхнюю крышку.       Беловолосая девушка с залитой кровью левой щекой и неприятной раной на левом же глазу выглядела… неважно. Белоснежная… ный… Командор в растерянности смотрел на некий полупиджак с длинными и широкими рукавами, не доходивший даже до середины груди и оставляющий последнюю полностью открытой. И Командор не мог вспомнить термина для его описания. Возможно из-за его разорванности и крайней степени помятости. Его глаза скользили по немного угловатым изгибам женской фигуры. Дальше шел… корсет? Так же называется это верхняя часть платья? Вот он в отличие от недопиджака и прикрывал грудь. Хотя, на взгляд Командора, от груди там только это громкое слово. Ниже шла юбка переходящая из белого в голубой цвета и на бледных же ногах были высокие сапоги до колена. Она была белоснежной. По крайне мере в оригинале этот цвет был белым, а не грязно белым. Наверное. Черт его знает эту современную моду. Внутренняя прокладка недопиджака была кричаще красной. В капсуле уже заполненной жидкостью-стабилизатором это было хорошо видно. До того как лицо девушки скрыла маска системы жизнеобеспечения, можно было рассмотреть плавные и утонченные черты лица. Девушка лицом напоминала снобов-аристократов из центральных миров.       На вид ей было…явно меньше сорока. И больше десяти. Это единственное, что мог о ее возрасте сказать Командор, видевший столь молодых разумных, много лет назад, и то, это были детеныши Таркасов. Да и те были в тот момент яйцами.       МедКапсула закончила первичный анализ и наконец выдала, что для полного восстановления требуется 9172 часа. Как-то слишком много. Тем не менее, это странное число будто впилось в подкорку уставшего разума. Тут же сформированный из люменитовых частиц голографический экран возник над капсулой. На экране отобразился документ.        Отказ от претензий, согласие на лечение тела, согласие на эксплуатацию. Согласие на воспоминания. Согласие на сохранение воспоминаний и еще несколько десятков пунктов. Каких чертовых вершин достигла бюрократия. Теперь даже вылечить человека нельзя без подписного документа.       Буркнув под нос «Какого черта?», Командор размашисто поставил электронную подпись в документе. Затем проследил взглядом за вереницей пузырьков вылетавших из его рта. В тот момент он осознал, что уже долгое время находиться под водой, и что самое страшное дышит этой же водой. В тот же момент он захлебнулся и его разум накрыла спасительная тьма, гася единственную паникующую мысль: «Какого черта здесь происходит?»

***

      Сознание тянулось как патока. Разум спал. Пахло чистотой. Стерильностью. Как… нет, не в мед отсеке. Как в больнице. Единственное что смущало, легкий цветочный аромат. Опять приколисты-операторы из Контроля Пространства принесли, какую-то дрянь. Хоть бы без спор, как в прошлый раз. На прошлую гадость, была жуткая аллергия. Неделю пришлось проваляться в медотсеке и это с имплантом на иммунитет! Если загремела в больницу, значит вскакивать резко нельзя, что бы не вырвать иголки капельницы. В такой же больничной чистоте находится престарелая матушка. Для таких как она остается лишь стен белоснежный покой. Жаль, что она молодая и пьет. И совсем в своих алкогольном безумии, забыла о дочерях и сыне. Отец ее сломал. Даже закаленный организм бывшей охотницы… стоп. Я единственный ребенок в семье. Отец погиб на Войне за Серебро-шестнадцать. А мать умирает на Таратаре от спиральной чумы. Но моя Сестра Винтер и брат Уитли… Винтер? Кто это?       В разуме возникла стоящая за трибуной девушка. Собранные в тугой пучок белоснежные волосы и бунтарская челка прикрывающая правый глаз. Момент триумфа ее сестры. Она выпустилась из Академии и поступила на службу в Военные силы в звании Специалиста. Ее фигура дышала уверенностью, когда она произносила свою речь. Но внимание привлекла не она, а знамя за ее спиной. Белоснежный штандарт. Знакомый и незнакомый одновременно. Что-то в нем было чуждо и сладко-родное одновременно. На белом поле был… прерывистый надкусанный круг? Кольцо разомкнутое, но объединяющие нас… Затем блямба в центре похожа… на толстую кривую шестерню? Сердца многих собравшихся в единый механизм… Затем… палка с штукой порезанной сверху? Нам факел осветит путь сквозь мрак безумия Гримм… Что такое факел?       В голове возник образ деревянной палки с паклей на конце. Для освещения помещения в замках и городах. Стоп. А неон куда дели? И Кридоксид? Ну или люмен? А, ясно. Зачем нужно все это когда есть такой удобный Прах? Эм… Прах? Что это такое? Что? Прах есть суть, жизнь и кровь нашей цивилизации…       Девушка открыла голубые глаза и уставилась на тканевый полог своей кровати. «Балдахин» подсказал слово разум. Она, утопая в подушках и воздушном матрасе, неловко пыталась выбраться из огромной кровати. Спустя пару минут это у нее получилось. Неловко опустила ноги на пол и те сразу же погрузились в пушистый ворс огромного ковра из Вакуо. Девушка встряхнула головой пытаясь привести свои мысли хоть в какой-то порядок. В этом активно мешали ее белоснежные волосы упавшие на глаза. На ощупь такие мягкие и шелковистые. Густые и пушистые. Рука утопала в водопаде этих волос. Их невероятная мягкость и приятная тяжесть была такой родной, и пальцы самостоятельно начали плести косу. Когда-то Вайсс была маленькой, мама ей заплетала косички. Затем до поступления в академию косу плела Винтер. О, как она скучала по сестре, что стала Специалистом Атласа. Но Вайсс могла собой гордиться. Она доказала отцу что может обучаться на охотницу в Биконе. Ведь она Шни, а значит Лучшим — Лучшее. Правда, уже несколько дней ее одолевала хандра, не свойственная благородной Шни. Как будто умирала она. Во имя же…. Хорошо, что сейчас ей спокойно. Но какие же чудесные волосы у нее. Белоснежные. Пушистые. Всегда завидовала девушкам с такими волосами. Как жаль что ее волосы русые и слишком ломкие. Пришлось, как все стричься почти наголо. Зато шлем надевать удобно. Какой шлем? Шлем чего? Скафандра. Снаряжения для выхода в открытый космос. Космос? Но полеты в космос невозможны! Прах не работает в верхних слоях атмосферы! Что? Что?       Девушка в ужасе раскрыла глаза и уставилась на небрежно, но собственноручно заплетенную толстую косу своих волос. Это не мои волосы.       Но я их выращивала всю жизнь! Увлажняла. Заботилась. Бальзам-ополаскиватель, маска для волос. Сухой шампунь. Промывать тщательно. Не пересушивать. Так же раз в полгода надо ходить к косметологу для подбора идеальной линейки косметики для ухода за волосами. И раз еду в Вейл, а там гораздо теплее и суше, то надо пересмотреть косметику для лица и тела… Нафига такие сложности?       Мыло. Вроде из дозатора для рук в общей душевой. Пенилось. Лень было идти за гелем в свою каюту. Тем же мылом и тело. Да и устала я тогда, после общения с ящерицами. Что за кошмар? Что это за существа? Что? Что? Какого черта? Черта?       Черт. Отрицательный злобный дух в мифологии людей. Является антагонистом во многих религиях, что имеют или говорят, что имеют корни с Земли-Главной. Бранное выражение для… Тьфу. Черт. Блин. Что происходит?       Девушка, вскочив с кровати, неловко запуталась в длинном ворсе ковра и шлепнулась на пол, попутно ударившись локтем. Синяк будет Или не будет. Ввиду защиты ауры. Ауры? Аура это…       Девушка схватилась за волосы, и в попытке выбить лишние мысли из головы со всей силы стукнулась головой об пол. Ковер значительно смягчил удар, так что ожидаемой боли действие не принесло.       Вайсс неуверенно встала на ноги. И огляделась. Это явно не ее маленькая каюта на корабле. И на кубрики экипажа не похоже. Похоже на комнату принцессы из фентезийной игрушки. Белоснежный потолок, стены, пол, ковер, сервант, комод, шкаф, ростовое зеркало, шторы на окне. Слишком много белого. Больничный белый. Тревожно-белый. У кого-то фетиш на белый цвет. И венцом комнаты был огромный белоснежный траходром.       Вайсс ощутила, как ее щеки начали гореть. Стоп, что? Я взрослый человек! Я не могу смущаться от подобного. Мне лет уже за седьмой десяток. В памяти возникли некоторые моменты из порно, что со скуки смотрели всем коллективом под наггетсы, пока ремонтировались на верфях. «Любовь на дальних рубежах», оно вроде звалось. Вот это было замечательно. Смех и пиво. В том порно было и то и это, много разных и курьезных моментов. Как минимум канониры, с их же слов узнали для себя много нового об их подотчетных орудиях. Особенно забавно смотрелись занятия любовью в невесомости и при четырехкратной гравитации. Если в невесомости еще ладно, то при четырех джи — это же каким извращенцем надо… Что?       Вайсс почувствовала, как ее щеки пылают, а внизу живота появилась томная истома. Рука тянулась сбросить и облегчить этот груз этого грязного, скверного, порочного чувства, но сладкого и приятного…       Что за хрень твориться здесь? — Мысли испугано бились о пустоту головы. За одну удалось зацепиться.       Вода. Надо выпить воды. Графин стоит на секретере. У зеркала. Там стакан…       Вайсс уверенным шагом подошла к секретеру и хлебнула прямо из горла графина. Вода была на удивление прохладной. Не ожидавшая такого девушка закашлялась и пролила воду на себя. Поставив графин, она одернула ночнушку и посмотрела на себя в зеркало.       Там отражалась девушка семнадцати лет. С голубыми глазами, шрамом на левом глазу. Белоснежные волосы были привычно заплетены в тугую и толстую косу. Голубая воздушная ночнушка облегала тело. Единственное, что портило идеальную картину наследницы Шни, это уродливое влажное пятно на груди. И почему она не воспользовалась стаканом, а начала лакать воду из горла кувшина аки простой пейзан?       Эти размышления перебила другая холодная и отстраненная. Чуждая, но своя мысль: «А это именно ее я запихнула в «Осирис». Меня. Я сама себя запихнула в капсулу. Я — это она? Или я — это я?       Так. Надо разобраться. Девушка плюхнулась на ковер и прижала графин с водой к голове. Меня зовут Вайсс Шни. Мне семнадцать полных лет. Родилась я в… Семнадцать? Такая молодая? Это же такой ребенок! Люди живут до двухсот лет в среднем. Я такая крошка… Люди без ауры, максимум живут до ста десяти. И возраст сильно зависит от географического положения и социального статуса. Это общеизвестный факт на Ремнанте. Ремнант? Стоп. Ремнант это название моего родного ми… этой планеты. ЕЁ планеты! Девушка раздраженно заскрипела зубами. Мне не интересно про сезоны смену суток и оборот планеты вокруг солнца! И лунный цикл тоже не интере… В памяти возник прекрасный и воспеваемый образ расколотой луны, ее прекрасные контуры и кусочки ее души, что как дети следуют за ней в пути по небосклону… Ох, нифига се! Что за хрень у нас, них с луной? Ее что, бомбили? Если верить воспоминаниям то местный спутник выглядит так будто по нему из ускорителя линкора пальнули, да не один раз. Покоцанная, покореженная. Интересно, почему ее осколки до сих пор не упали на планету? Если луна разбомблена, какой же кошмар твориться на орбите… Вайсс задумавшись, осознала, что концепция спутников в этом мире не известна. Либо она не известна конкретно этой платиновой блондинке. Хотя блондинки никогда не отличались умом и сообразительностью… Это было обидно. Неожиданно обидно, считать саму себя глупой.       Так. Это лирика, надо заново. Поставив графин на пол, белокурая девушка закрыла глаза. Неимоверно хотелось выпить чего покрепче. Массируя виски, она пыталась собрать обратно взорванную картину мироздания. Меня… ее зовут Вайсс Шни и мне… нам? Ох пусть будет я. Мне семнадцать лет. У меня есть старшая сестра Винтер и младший брат Уитли. И них светлая кожа, голубые глаза, платиновый цвет волос. Отец Жак Шни. Возглавляет Праховую компанию Шни. Волосы тоже белые, глаза… Зеленые? Голубые? Не могу вспомнить. Мать Калиса Блеквотч. Жгучая брюнетка с белоснежными глазами, характерными для выходца из Парадайза… Стоп. Калиса моя мама! Не мама Вайсс! Черт. Как сложно с ней… мной? Кто твоя мама Вайсс? В голове, как будто нехотя, начал формироваться покрытый дымкой образ. Белые волосы. Глаза? Сапфировые. Бледная кожа характерная для всех Атласцев. Мягкие руки расчесывают мою косу и напевают…       Старую песню про звездочку, потерявшую своих сестер в туманности. Звездочка летала по системам в поисках родных, но черная дыра сказала, что она их найдет, если станет сиять сверхновой и этот свет увидят сестры... Это пела мне МОЯ мама. Калиса. Она моя мама. Не твоя! Девушка схватилась за голову и прислонившись к стене медленно по ней сползла на пол. Бездна пожри, как же болит голова. Надо попробовать подойти к проблеме с другой стороны. — Я Не Вайсс! — бормотала девушка себе под нос, прижав руки к голове. — Я служила на каперском крейсере сил Содружества… — Я Не Шни! — Я… Как меня звали? Нет, не Вайсс Шни. Я… Кто я? Кто я?!       В разуме, затопленным болью, вспомнилась команда. Вот мне отдают воинское приветствие. Вот он говорит. Что же он говорит. Что? Разрешите… Разрешите… Командор? Это звание? Не помню. Имя? Тоже не помню. Не могу вспомнить, больно. Как Невермор, что долбит методично в висок… Вайсс покачала головой. Потом. Этого пока хватит.       На лице девушки расплылась улыбка. Она даже тихонько повторила несколько раз под нос это слово. Командор. Хоть что-то из ее прошлого. Правда, что-то резало слух. Она произносила это… нет не неправильно. С жутким акцентом. Калейдоскоп бытия в разуме девочки снова сделал свой поворот. — Не может этого быть, — прошептала беловолосая, — другой язык… А как я его… Разум снова пронзила вспышка боли.       Стоп. Не хочу об этом думать. Нужно, что-то от головы и это не плазменный резак. Девушка устало встала на ноги. Мысли еще не устаканились. Она оперлась руками на стол, мутным взглядом глядя на ряд баночек и склянок с косметикой. И мне это нужно? Да, я Шни. Я должна быть идеальной. Идеальной. Идеал. Белоснежная, гордая и неприступная. Шни. Ведущая за собой и направляющая. Всегда права. Всегда идеальна. Слово – непреложная истина. Шни.       Бездна, конкретно ей… Нам… Мне? Обоим промыли этим мозг. В памяти всплыли занятия с преподавателями, редкие беседы с отцом. И сестрой. Все снова и снова говорили о превосходстве Шни. Раз, за разом вбивая это мысль. Ей? Нет. Мне? Нам в подкорку. Черт бы все это побрал.       Девушка, наводя на себя утренний марафет, обдумывала новые вводные. Значит теперь я… Я принцесса? Нет, аристократка? Черт, вроде же дочь хозяина корпорации? Наследница? Да. Пока. Оте… Жак Шни мной не доволен и моим путем охотницы. Будет… мероприятие… Бал? Пьянка? На которой он объявит о том что Вайсс, то есть теперь я… Мы поедем учиться в Бикон. Это будет… сегодня? Завтра? Какой сегодня день недели? Что такое неделя? Ох… Вайсс снова схватилась за голову и зарычала.       Так начнем по новой. Атлас. Военная корпоратократия с элементами диктатуры, если я правильно помню уроки офицерского училища. Именно так называется местная форма правления. Я часть семейной корпорации Шни. Наследница. Хорошо. Почему наследница не Винтер?       В мыслях пронеслись разговоры за закрытыми дверями, которые маленькая Вайсс подслушала. Винтер просто ушла, хлопнув дверью. Теперь понятно: ее заколебала тирания нашего общего отца. И она сбежала в армию подальше от Жака. Хорошо. Последний, был этим фактом недоволен и следующим наследником корпорации стала… Я? Вот это поворот. Так, а я, то есть Вайсс… То есть я… черт. Такое чувство, будто у меня шизофрения и биполярное расстройство одновременно. Повертев мысль о собственной психической нестабильности девушка отбросила ее как можно дальше. Я и так идеальна. Я Шни… Ох. Милосердная пустота…       Так, а Вайсс… Я оказалась взбалмошной девчонкой с бунтарским духом и иглой в седалище. Вайсс… Я решила последовать примеру сестры и сбежать из-под отцовского влияния. Хм, это интересно. Она подала документы в престижнейшую на Ремнанте Вейловскую академию обучения Охотников «Бикон». Здорово. Меня приняли. Я прошла тест и через… да через две недели я поеду туда учиться. Вайсс поставила перед фактом отца. Тот вспылил и в свою очередь поставил условие, что я должна сразиться с… роботом? В разуме возник образ трехметрового доспеха с двуручным мечом. Что? Ух не фига себе. Я… мы… Она победила? Как? Глифы? Аура? Прах?       Неожиданная головная боль свалила девушку со стула и та, снова подвывая, каталась по ковру, держась за голову. В ее разум иглами вонзались ее, но не ее воспоминания. Об фехтовании. О Родовом проявлении Шни, могучих и древних Глифах. — Охх, — канючила платиновая блондинка, распластанная на ковре в форме морской звезды. Девушка одновременно плакала, боролась с приступами смеха и стремилась хоть как-то склеить снова разорванную в клочки картину мироздания.       Кому расскажи, не поверят, но теперь мы Звездная Девочка-Волшебница. С супер крутым защитным полем, Аурой. Умеющая колдовать лед, огонь, молнию из своей рапиры. И в арсенале есть крутое проявление, Глифы которые могут все. В том числе манипуляции со временем, пространством и даже призыв поверженных врагов. Разум наследницы конечно был возмущен и шептал, что магии тут нет ни грамма и все это сложные физико-химические реакции. И даже пытался воззвать к благоразумию математическими формулами, но… Хаха. Мы все понимаем, что это магия. Особенно Глифы, которые формулами то не рассчитываются.       Дальше шел Бикон.       Институт Охотников – возмутительно тупая идея которая работала. Действительно. Давайте соберем половозрелых девочек и мальчиков с супер силами и супер оружием в одном месте. И обучим деток-волшебников убивать… простите, драться против сил зла. Злобных тварей из тьмы и ненависти, Гримм. Охренеть, что тут однако водится. Если верить воспоминаниям, то эти Гримм заполонили до 90% территории планеты. Какой-то тихий ужас. И я подписалась в этом участвовать? Зашибись. Бесконечная мать их битва света и тьмы. И я еду добровольно в столь славное место. Видно я в прошлой жизни прогневала, какое-то божество и оно решило снова отправить меня грызть гранит знаний? И всего на год? Почему на год? На охотников учиться четыре года? Действительно. Даже в учебке мы учились шесть лет.       Перед глазами неожиданно всплыло воспоминание о том как Вайсс лежит в спас- капсуле и та отсчитывает часы до ее пробуждения. Чуть больше девяти тысячи часов. Год по местным понятиям. И я… Подписала трудовой договор о замене ее на год? То есть я здесь всего на один оборот планеты вокруг звезды? Зачем? Почему? А что потом? Я умру? Усну? Это что шутка богов? Или я все еще лежу в рубке своего корабля и это предсмертные глюки? На кой-черт я согласилась на это? В следующий раз я буду читать договоры…       Черт его дери… Девушка плюхнулась в кресло и уставилась в потолок. Меня пугает, и мне страшно. Я не понимаю, что происходит.       В дверь робко постучали. Кто-то должен прийти? Инженеры? Опять генераторы полетели? Да нет, вроде меняли же. Со склада? Опять кто-то из идиотов что-то учинил? А причем тут я? За это отвечает Сва… Не уж то напали? Но тревоги не было? Мы же в секторе жуков, патруль хайверов? Хайверы… Проклятые жуки. Как я их ненавижу!       В разуме вновь вспыхнули образы искореженного атаками крейсера, что из последних сил вывалился в узловое пространство. Вновь всплыли лица погибших членов экипажа. По щекам Вайсс побежали потоком слезы. Они все мертвы. И я… я тоже мертва. Я теперь Вайсс, которая тоже возможно мертва. Живой мертвец. Лич, как из фентези. И вокруг какой-то сюр. Ха-ха-ха.       "Спокойствие девочка, — шептала та сама себе дрожащими губами, — кто мог прийти к Вайсс? Винтер? Нет, она должна быть в свите Айронвуда, местного... Генерала? Если бы она изволила прибыть в особняк, сообщила бы заранее или позвонила. Брат? Нет, невозможно. Слишком наплевательские отношения. Отец? Зачем? Он постоянно занят. Тоже нет." Вайсс чувствовала, как ее начинает снедать паника. Она взглядом испуганного кролика смотрела на дверь, прижав колени к груди, обняв их. Кто это? Кто? Зачем пришли? В дверь еще раз постучали. — Уйдите. Пожалуйте прочь, я не готова вас принять, — шептала сквозь слезы блондинка, пытаясь спрятаться в кресле, — я в неглиже. Будете любезны зайти никогда. — Мисс Шни? Мисс Шни, вы проснулись? — раздался немолодой голос из-за закрытой двери.       Знакомый голос. Девочка со вздохом облегчения расплылась амебой по креслу. Это Топаз. Горничная их семьи. Милейшая женщина с пшеничными волосами, я выросла на ее руках. Жаль, что ее кисть украшает тот ужасный шрам от ножа… Мысль, запнувшись о такую деталь, неожиданно раскрылась ярчайшем взрывом воспоминаний. Когда Топаз аккуратно приоткрыв дверь заглянула во внутрь она узрела, как маленькая мисс Вайсс забилась в кресло и ревет захлебываясь слезами.