Зайдя за угол, Вайсс устало прикоснулась лбом к стене. Неловкое движение заставило ее нахмуриться от боли. Очень сильно болела голова, сердце и что-то еще внутри. Разум, словно обуреваемый весенними штормами, терзался странными мыслями и желаниями. Вайсс сиюминутно хотелось… хотелось… Ей хотелось бежать к сестре, обнять ее и разрыдаться. Ей хотелось идти прогуляться. Хотелось совершить глупость. Очень хотелось выпить чего-то крепкого, чтобы аж мозги встряхнуло.
Вайсс Шни не имеет права напиваться. Она должна быть идеальной.
Идеал – слишком многогранное понятие
Беловолосая девушка схватилась за голову. Привычный внутренний голос шумел подобно прибою, оглушая. Не получалось ни сосредоточиться, ни как-то все отфильтровать.
Что ее мысли? Где именно ее мысли?
Ее почему-то сильно плющило. Последствия адреналина и перебор с использованием ауры? Почему она себя так чувствует? Почему она себя вела, будто бесконечно виновата перед Винтер? И какого черта происходит, опять?!
Раньше как-то не задумывалась, но она слышит голос Вайсс. Почему она вообще может с ней разговаривать… бессознательно? Воспоминания наследницы Шни, они очень помогли влиться в общество. Девушка хмыкнула, тут же нахмурившись от боли. Она почти идеальный инфильтратор. Хотя то, что в комплекте идет шизофрения, это не очень хорошо, да?
Голоса в голове все звучали и звучали, переругиваясь. Это были ее-не-ее внутренние голоса. Когда она сошла с ума? Сошла ли она с ума? Можно ли сойти с чужого ума?
Неловко опершись на стену, Вайсс побрела дальше по коридору. Было плохо. Ее штормило. Как же болит грудь… Где ее милая офицерская аптечка когда, она так нужна? Может, стоило вернуться в комнату к девочкам?
Задумавшись, Вайсс помотала головой. К сожалению нет, сама себе возразила она. Нужно поговорить с сестрой. Это почему-то важно. Только для кого? Для нее? Них? Обеих?
Встряхнув головой девушка продолжила путь. Срочно куда-то торопиться, это так похоже на подростковый максимализм… или просто подростковость? Желание получить все и сразу характерно для подростков или она просто-напросто эгоистка?
Дальше по коридору звучали чьи-то голоса. Кто-то отпускал сальные шутки в адрес некой Эмеральд.
Нельзя показываться другим на глаза в таком состоянии! Это недостойно Шни!
Голос в голове все гудел и гудел, мешая и отвлекая. Боль все усиливалась. Сконцентрироваться не получалось. Вайсс устало облокотилась на стену. Даже побиться затылком не получиться – хвост волос защищает от подобного надругательства. Было сильное желание просто лечь и не шевелиться. Вот бы хоть как то собрать мысли в кучку. Надоедливый гул похож был одновременно и на шум моря и на песню.
Стоп.
Песни. Стальная песнь. Дай Пустота памяти, если я не ошибаюсь, это способ Ллиров общаться на межзвездных расстояниях. Ее еще называют Флотской. Эти дельфины так-то телепаты и для общения меж собой им звуки не нужны. А вот в Стальной песни… там была целая группа напевов позволяющая чуть ли не впасть в забытье. О чем-то подобном Командор слышала десять… нет, двадцать лет назад. Что-то опять из Ллирской философии. Рыбы – знатные мастера забраться в чужие мозги. Вот уж никогда бы не подумала, что раз за разом придется вспоминать о сложном и довольно специфичном времени моей прошлой жизни. Наследница усмехнулась, тут же поморщившись. Это довольно иронично, учитывая ее прошлое и то, что сотни Ллиров расстались с жизнью по ее вине.
Девушка устало пробрела еще пару шагов, чтобы плюхнуться у открытого окна. Снаружи доносился смех, шум ветра, а на противоположной стене играла тень от солнца, что сияло сквозь кроны деревьев. И странная возня, будто кто-то осторожно полз по карнизу. Вайсс тряхнула головой. Уже всякая ерунда мерещится. В то же время идти никуда не хотелось. Да и не было желания. Командор начала мурлыкать полузабытый мотив, закрыв глаза и прижавшись спиной к стене. Мелодия вызвала странные воспоминания. И стало как будто легче.
Вспоминая долгие разговоры со Старшими, Командор испытывала смутную благодарность. За обучение. За то, что смогли ее вылечить от чумы. Бесконечный и теплый океан, двойное солнце и спокойствие. Прочие воспоминания укутывались туманом.
Память подводит. Она стала забывать. Все что было до Ремнанта расплывается непроглядным туманом. Может и не было никакого Командора, а Вайсс от скуки и одиночества создала себе личность бесстрашного космического пирата-наемника? Просто, чтобы перестать петь зеркалам. Возможно, это было плохо. Сложно сказать, мысли путаются.
Сейчас ее беспокоила только боль. Нужно максимально расслабиться, как учили. Ноги подогнуть под себя. Вдох-выдох. Вдох – и начать оборачивать мысли как будто водой. Выдыхать через нос, выгоняя воздух и помыслы. И снова глубокий вдох и выдох.
В какой-то момент вроде как полегчало, но затем девушка почувствовала что-то тревожное – паническое чувство, свербевшие краю сознания. Привет из прошлой жизни, знакомое… опасное. Вайсс не успела испугаться, лишь только широко открыть глаза, но все, что ей узрелось – это стремительно приближающийся пол.
— Ну какого гримм, Эм…
— Это не я! Не специально! Я просто…
Вспышка ослепляющего света, мгновение космической тьмы, секунда – и хрупкое человеческое тело приняли воды бескрайнего океана.
Вайсс очнулась… где-то. Но вместо ожидаемого светлого тумана разбившегося и замершего ЗКП «Рвения»…
Насколько хватало глаз, все было заполнено водой. Глубины этого странного моря пронизывали уютные солнечные лучи. Везде были огоньки и огоньки. Тусклые и светлые. Десятки и сотни их. Прямо перед Командором были два странных сгустка-огонька.
Они выделялись уже тем, что если сравнивать окружающие с космосом и огоньки со звездами, были единственной двойной звездой в обозримом пространстве. Такой близкой, казалось достаточно руку протянуть, что бы коснуться. Один огонек был звездно-голубым, другой арктически-белым. Они светились, каждый своим светом, оставляя за собой яркий хвост из частиц. Как будто танцевали в бесконечном вальсе невозможных рыб, то отдаляясь, то приближаясь. Кружились, то подходя все ближе друг к другу, то мгновенно разрывая дистанцию. Теперь стало заметно, что у каждой сущности-огонька-звезды в самом центре что-то есть. У арктически-белой внутри будто малая глиф-снежинка. У звездно-голубой тоже, но будто неуклюжая? Новорожденная? Было заметно, как с каждым движением танца, она неуловимо менялась, становясь по особенному уникальной, похожей на своего партнера по танцам.
Где-то за спиной слышался громкий и одновременно тихий лязг шестеренок. Даже оглядываться не нужно было, чтобы понять – там тот невероятный глифовый механизм из прошлых снов. Странная, украшенная серебряной короной конструкция с собственным странным разумом. И разумом ли?
Если бы Вайсс верила в богов, то наверное стоило бы ей молиться. К счастью, механизм ничего не требовал. Вероятно, это тоже какой то старый эксперимент по созданию… чего-то. Суперчеловека, может быть? Тем не менее невозможный механизм просто был.
Защита и опора рода Шни. Его мерный лязг и шорох глушился водой, но тем не менее был ясно слышен. Казалось невероятным, но конструкция признала ее, Командора, достойной наследия Шни. Это произошло… произойдет? Это уже просто факт. Она – Шни, отныне и впредь. Достойна продолжить род. Достойна основать новый. Вершить свою и чужую судьбу. Быть скованной и свободной. Гордой и сломленной. Вести и подчиняться. Следовать и направлять. Любить и ненавидеть. Выбирать.
Быть
Шни.
Как обычно, Командору не оставили никакого выбора, просто поставив перед фактом. Это неимоверно раздражало.
Тем временем, пара сущностей-звездочек продолжили свой танец. Озаряемые как лучами солнца, что пробивались сквозь морскую толщу, так и внутреннем светом далеких звезд, они то прильнут к друг другу, то отплывут, что бы снова и снова продолжать прекрасные па.
Океан шелестел, волновался, пел, своей мелодией подталкивая, умоляя коснуться, дотронуться до столь прекрасного видения… противиться уже не оставалось сил. Подплыв чуть ближе, ясно стали заметны нити. Они тонкой паутинкой переплетали и связывали две сути. Красиво переливаясь, блестели от солнца, сияя внутренним огнем от света далеких звезд.
Океан напевал свою мелодию, и огоньки то ускорялись, то замедляли свой танец, всегда находясь в непонятном равновесии.
Темная фигура Командора, все ближе и ближе подплывала к двум сущностным. Ее белые волосы, проникая сквозь оплавленные дыры разбитого шлема, оставляли, казалось бесконечно длинный хвост, а фигура, скрытая за металлом потрепанного скафандра не давала хорошо ее рассмотреть.
Своим присутствием Командор вносил диссонанс в совершенство мелодии и движений. Будто темной волною, создавая неприятную рябь в бесконечно голубой глади моря. Сгустки замерли на мгновение и пугливо отпрянули. Первый – звездно-голубой, отважно встал на защиту своего товарища, встречая неизвестность лицом к лицу. Огоньки трепетали, устрашившись темной фигуры. Голубой храбро рванул на предполагаемого врага, тогда как белоснежный пугливо отплыл, насколько позволяла паутина связывающих их нитей. Командор протянула руку в мирном жесте, показывая что не причинит вреда. Каково же было ее удивление, когда Голубой огонек начал, словно малый котенок с Земли-Главной, ластиться к оплавленным и изуродованным перчаткам. Командор рефлекторно притянула к себе маленькую звездочку, до предела натянув связывающие нити. Арктически-белый, почувствовав натяжение, начал суетливо биться, пытаясь отдалиться от жуткой и темной фигуры. Звездно-голубой тянул в другую сторону, к фигуре. С каждым рывком обе сущности натягивали связующую паутину. И вот, сверкнув в последний раз, она начала рваться. Океан заполнило чувство агонии и страданий, а вода окрасилась красным цветом крови.
Две яркие тени замерли, оглушенные болью. Будто утратив всякую надежду, они стали погружаться в темные пучины океана. Само пространство звучало тревожно и мрачно подталкивая неразумных к страшному финалу. К темной бездне. Там куда их не достанет ни свет солнца, ни сияние далеких звезд. Где их ждет такое уютное и понятное забвение. Где на самой границе восприятия следили абсолютно красные и безразличные глаза.
Фигура в скафандре мягко подхватила на руки звездно-голубой сгусток и тот, печально и тревожно, стал ластиться к изорванной и оплавленной броне. Каждое его касание порождало странные воспоминания о прошлой жизни Командора.
Арктически-белая сущность повисла на натянутых будто струнах нитях.
Вяло подергавшись, сгусток преодолел границу света и продолжил погружаться во тьму. Натянутые до предела нити стали лопаться под невыносимой тяжестью. Океан снова заполнила боль, агония и ужас, а на губах застыл соленый привкус крови. К белой сущности из самых глубин темноты стали медленно приближаться обладатели красных глаз. Звездно-голубой огонек забился в отчаянии оплакивая своего партнера, бессильный ему помочь. Океан пел мрачно-торжественную песню. В ней слышалось удовлетворение. Океан внушал, что так и надо, что это правильный и естественный ход жизни. Забвение ждет.
«Шни дозволено выбирать» шелестел шестеренками механизм.
К скафандру, ведомый странным течением, прямо в руки подплыл оплавленный термонож. Лучший и надежный друг любого звездного странника. Даже пройдя суровые испытания он остался рабочим и острым.
Но вопросы выбора для Командора всегда были болезненными.
О, она уже скорее по привычке, из-за собственной глупости, упертости и принципов, раз за разом принимала неправильные решения.
Будь то возвращение яиц таркасов, обстрел колоний, уничтожение зеленых планет или спасение ИИ. Разграбление гуманитарных кораблей или заявление об увольнении, что было брошено на стол канцелярской крысе. Командор за свою жизнь совершила тысячи ошибок. О многих она жалела. Другие забыла. А боль от третьих просто заглушила алкоголем.
Нежно гладя звездно-голубую сущность, на разум звездной странницы наваливалось все больше и больше непрошеных воспоминаний. Полеты через узловое пространство, смех забытых друзей, боль от ранений, слезы, горечь и кровь…
Сгусток в ладонях тихо плакал, когда от нее отрывались все новые и новые нити.
Правильное в этой ситуации было перерезать оставшиеся нити, будто пуповину и жить дальше.
Командор никогда не принимала правильных решений. Возможно она их просто боялась. Боялась того, что когда нибудь поступит правильно.
Повесив термонож на пояс, человек покрепче прижала к себе звёздно-голубую сущность и ринулась во тьму.
Чем ниже опускалась фигура в скафандре, тем холоднее становилось. И вот достигнув границы меж светом и тьмой, девушка решительно ринулась на глубину. Глубоко за границей непроглядной тьмы, Командор перчаткой аккуратно подхватила арктически-белый сгусток, защищая его от странных и пугающих теней. Огонек, окатив сначала страхом и недоверием, успокоился, почувствовав своего звездно-голубого напарника. И потрепыхавшись для приличия, стал уютно ворочаться, устраиваясь в кольце рук рядом со своим партнером. Транслируя в усталый разум то бесконечную учебу, то сутки и сутки отработки финтов с рапирой. Воспоминания Шни? Это была не ее память. К сожалению, мнения Командора никто не спрашивал и ее воспоминания теперь становились просто общими.
Но некие голодные темные сущности были уже рядом. Они впивались холодными когтями и голодной пастью в изношенную броню, что-то забирая…
Арктически-белая сущность-звездочка встрепенулась и начала напевать. С каждым мгновением светясь все ярче, белоснежной сферой света держа на расстоянии красноглазых монстров.
Всплытие в верхние, светлые слои далось тяжело. Тьма не хотела отпускать ни одну из своих жертв и с радостью готова принять еще двух.
Даже преодолеть небольшое расстояние до границы света и тени было невероятно трудно. Арктически-белая жалась к нагрудной пластине, тихо скуля и плача. Её песни не хватило надолго. Звездно-голубой партнер стал защищать ее своим телом и внутренним светом от ужасов темноты. Тьма, словно морское чудовище, начала вгрызаться в броню скафандра, как только белоснежный свет погас, не справившись с напором и агрессией. Остался только тусклый, почти незаметный голубой свет сущности, что частично защитил фигуру человека и огоньки. Тени вновь и вновь нападали, оставляя ужасные раны и забирая страшной данью память. Холодные красные глаза подбирались все ближе, снова и снова вонзая клыки в непрошеных гостей.
Океан осуждающе волновался, как бы говоря «Это не выбор».
Сияние сгустков бледнело прямо на глазах. Ненасытная тьма пожирала их свет. Тьма хотела забрать всю радость, счастье и чувства. Печаль, горе, разочарование. Забирать все. Ибо чувства, желания и воспоминания чужды для ее вечного, благостного забвения. Это была плата с глупцов, посмевших вторгнуться в ее владения.
Словно в тумане проносились воспоминания о двух таких разных детях. Один ребенок играл с игрушками в белой комнате, окруженный слугами и нянечками, ожидая внимания вечно занятого отца; другой скакал по обвалившимся крышам и держался за край трубы, смотря на огромный город. Рыча от боли, звёздно-голубая сущность подменяла счастливые и печальные воспоминания партнера на свои, выплачивая двойную дань прожорливым тварям тьмы.
Любимая игрушка и материнский поцелуй, заменились на долгий и голодный перелет в нутре старого транспортника в теплых объятиях матери под истории отца. Сказки сестры, насмешки брата, холодное отношение отца, песни и печали заменялись на воспоминания о чужих и чуждых мирах, эпичных пьянках и посиделках в кругу друзей. И тут же уничтожались в глотке очередной ненасытной твари. Воспоминания смешивались, подменялись и чужие, снова и снова и отправлялись в небытие, забываясь и стираясь из ставшей общей памяти. Сложно сказать чей на самом деле был любимой игрушкой плюшевый заяц. Да и не важно это было.
Командор, тяжело выплыв за границу непроглядной тьмы, аккуратно выпустила две сущности из своих объятий. Те, прильнув друг к другу, стали снова кружиться, начав новый танец.
Где-то глубоко в груди болело. Нахмурившись и прижав руку к сердцу, она только сейчас заметила, что ее верный скафандр совсем пришел в негодность. Он пережил битву за Серебро, десяток абордажей и даже ее крейсер… но не пережил этих странных тварей из тьмы, так похожих на Ремнантских гримм. И верный боевой товарищ разваливался, обнажая уродливую, сплавленную с металлокерамикой брони обугленную плоть.
«Ты чуждая этой земле этой и ее водам» — шептали течения и вибрации толщи воды. «Выбирай-выбирай, ты должна выбирать» — снова и снова напевал океан, а командор вновь почувствовала в своей руке рукоять ножа.
Связанные немногими оставшимися нитями, две сущности резвились вместе: Белоснежная будто напевая, терлась о раны Звездно-голубой, оставляя частички себя, что выглядели будто пластыри на уродливых рубцах. Ее партнер, вторая сущность с терпением и нежностью принимала эти знаки будто тихо, благодарно мурча. Обе они кружили вокруг Командора, такие беззащитные и доверчивые.
«Выбор
Шни есть выбор
Шни»
Громыхнули глифы за спиной.
Командор никогда не славилась правильными решениями. Верного варианта, как правило не существует. Это только в историях, герои говорят «Мы просто выбрали меньшее зло», «Мы поступили правильно». За десятки лет своей службы, она не приняла ни одного правильного решения. Ибо каждый считает, что мог бы сделать лучше. В конце концов она стала
Шни А это значит…
Девушка позволила себе улыбнуться, поудобнее перехватывая нож и скидывая давно разбитый шлем.
Тревожным набатом содрогнулся океан. Он не одобрил решение самой юной из Шни.
Но Командору было наплевать.
***
— … еси аккуратнее Нептун. По карте мед-кабинет должен быть где то здесь. Видимо свалилась от истощения после такого грандиозного махача! Вон, даже переодеться не успела. Будешь как благородный рыцарь из того дурацкого фильма.
Нечасто ее носили на руках. Это довольно уютно. Чьи-то сильные руки нежно и надежно удерживали ее.
Вайсс открыла глаза и стала задумчиво рассматривать черты лица парня, что нес ее. Некто с точеным профилем, голубыми волосами. Вайсс было любопытно, он специально тренировался, что бы с любого ракурса выглядеть очаровательным? Или повезло с генетикой? Или…
— Она очнулась! — суфлерским шёпотом, слышным наверное даже на другом конце коридора, произнес…
Подождите-ка. Это не тот ли парень-фавн, что сначала сбежал, а потом еще и дрался с белоклыковцами в порту? Девушка украдкой посмотрела на его стильный и подтянутый живот с кубиками пресса. Это определенно тот же парень. Судя по значку на воротнике, его надетой нараспашку рубашки он, как и синеволосый парень, из Хейвена.
Что студенты других академий забыли в их общежитии?
— Ты в порядке, Снежный Ангел?
Любопытно, отстранено подумалось Наследнице. Каждый парень стремиться ее так назвать. При этом, в местных религиях нет концепции ангелов как вестников богов. Вообще ангелов нет. Есть только крайне размытое определение в словаре. Не то, что бы ей было неприятно. Приятно. Прозвище-то хорошее, просто любопытно.
Видимо она слишком долго рассматривала лицо парня, что держал ее на руках и тот, хоть и не переставая белозубо улыбаться, выглядел слегка смущенным.
— Можешь отпустить меня.
Легко снова встав на ноги, девушка сделала пару неуверенных шагов.
Голова не болела, ее больше не штормило. Тот странный обморок-сон… Вайсс встряхнула головой. Странные дела происходят с ней. Уж не едет ли у нее крыша? Определенно, в этом виноваты Ллиры и их дурацкая философия.
Беззлобно помянув Бездну и дельфинов, Вайсс отмахнулась от двух парней что готовились подхватить ее в любой момент.
Опершись спиной на стену, она скрестив руки на груди начала говорить.
— Спасибо конечно за помощь, но позвольте задать вопрос. Что забыли в нашем общежитии двое студентов из Хейвена?
— Ты поверишь если скажем, что потерялись?
— С картой-то? Еще варианты?
— Ну это… — фавн смущенно почесал вихрастую шевелюру, размахивая из стороны в сторону хвостом. — Мы... ну это... понимаешь… Есть девушка… Я с ней познакомился. Такая милая брюнетка с кош… кхм… Мы с ней встретились в городе. Ну, это потом… Ну там порт, драка… — блондин совсем стушевался.
— Блейк? Блейк Белладонна? Черноволосая девушка-фавн? — вопросительно спросила Наследница.
— Да! — согласился парень.
— Вроде ты говорил, что она фавн, это тайна?
Но блондин лишь отмахнулся от слов своего друга.
— Комната триста двенадцать. Стучать три раза. Только попробуй припереться после отбоя.
Парень замер с открытым ртом. Даже его хвост, беспокойно дрыгающийся, встал неподвижно. Его товарищ, одетый в удобный и элегантный «летный» костюм, отработанным движением поправил волосы и очки-гоглы и, кашлянув, потянул за собой своего друга.
— Ну, Снежный Ангел… Если тебе стало лучше, мы пожалуй пойдем.
— Вайсс Шни.
— Что?
— Меня зовут Вайсс Шни. И еще раз спасибо за помощь.
— Очень приятно, — обозначил поклон парень, — я…
— Я Сан Вуконг! — воскликнул блондин, обнимая своего синеволосого друга. — А этот классный парень, что нес тебя — Нептун! Василиас Нептун! Самый горячий парень в нашей академии после меня!
— Польщена, — легко кивнула девушка.
— Если у вас нет никаких вопросов, позвольте откланяться, меня ждут.
— Не смеем задерживать, — в свою очередь склонив голову ответствовал Нептун. — До скорой встречи, Снежный Ангел.
— Да, пока!
Стоило ей чуть отойти как послышался ясно слышимый шепот Сана:
— Я же говорил, что девчонки тут потрясные!
На что Наследница лишь закатила глаза.
Распрощавшись с парнями, девушка пошла в комнату своей сестры.
Голова не болела. Голосов не было. Что, во имя Пустоты это вообще было?
Возможно следует сходить к психологу.
Стоя в кампусе преподавателей у двери комнаты, закрепленной за Винтер Шни, Вайсс долгое время не решалась постучаться. Затем, пересилив себя, все же пару раз стукнула по дереву двери.
Та тутже открылась. За ней стояла Винтер Шни. Элегантная. Белоснежный жакет, штаны, рубашка, волосы заплетенные в узел. Такая знакомая, такая уютно-родная прическа с пробором на левую сторону, делающая овал лица еще более выразительным. Внутри словно маленькая девочка запищала от радости.
Хотелось кинуться ей на шею.
Чужие воспоминания советовали присесть в поклоне.
Стальная воля Командора заставляла держать спину прямо.
Белоснежная и чистая красота Винтер, разительно отличалась от ее изорванной и заляпанной школьной формы.
— Сестра. Я… Я рада тебя видеть. Снова.
— Вайсс, — произнесла старшая Шни, оглядев еще раз свою сестру. — Я вижу, что Бикон оказывает самое негативное влияние.
— Вероятно, — беспечно пожала плечами Наследница.
Еще раз хмуро её оглядев, Винтер сделала шаг назад, пропуская сестру в комнату.
Комната, была абсолютно обычной. Бежевые обои, зеленые шторы. Пара пустых шкафов, стол, терминал, два стула для гостей и дверь, видимо в спальню. Мебель выполнена в приятных оттенках светлого дерева.
— Уютненько, — не удержавшись, прокомментировала Вайсс.
На хмурый взгляд своей сестры, захотелось фыркнуть и закатить глаза. Она раньше никогда не замечала, чтобы Винтер была такой правильной.
Эта мысль заставила задуматься. Винтер, сестра, идеал для подражания. Она… Сомневается в ней? Почему?
— Твой нынешний вид позорит род Шни. Немедленно в душ. Я подготовлю чистую одежду. Затем нам предстоит разговор.
Вайсс еле-еле сдержала раздражение, лишь сжав до белизны кулак. Странное чувство неправильности царапало разум, раздражая.
Раздражает. Почему её раздражает? Может действительно стоит постоять под душем?
Сопровождаемая внимательным взглядом, девушка стремительным шагом направилась в ванную комнату своей сестры.
Десяти минут оказалось достаточно, чтобы перевести себя в порядок. Странная вспышка злости была смыта теплыми струями воды. А ощущение чистой головы прибавило очков к хорошему настроению. Высушив волосы феном, Вайсс замоталась в большое банное полотенце и выплыла в облаке пара и запахов из ванны в спальню. Минимальный набор везде. Выглядело слишком необжито. Неужели Винтер настолько любит суровый минимализм? Что в ванне, где нет ничего лишнего – даже лишнего куска мыла, что здесь в спальне. На кровати лежал новый наряд. Белоснежный с красной подкладкой. Был помят, будто его только что забрали из прачечной, но чист.
Болеро, юбка, корсет, гольфы, сапожки и еще тройка всяких мелочей. Полный набор.
При облачении возникло странное чувство… обыденности. Нормальности. Будто она тысячи раз так одевалась. Понюхав рукав, она вдохнула – такой родной аромат мороза и фиалки. Это так напоминало о доме, поместье и ее простой и понятной жизни. Девушка с легкой полуулыбкой затянула хвост волос на правую сторону. Застегнув на поясе неизменный сумку-контейнер с прахом, Вайсс почувствовала себя готовой.
Выйдя в основную комнату-кабинет. Девушка на мгновение замерла, оценивая обстановку.
Винтер сидела за небольшим чайным столиком. Сам стол и пара стульев резко выбивались из общего стиля помещения своим белоснежным цветом и "воздушным" стилем. Выглядело абсолютно чужеродно. Явно Винтер его откуда-то принесла. На столешнице, укрытой белоснежной скатертью была пара чашек, да пузатый чайник. Чайные посиделки? Винтер вроде как предпочитает красные сорта.
Странно, что был налит черный.
Присев напротив сестры Вайсс привычно выпрямила спину. Чуть сместившись на стуле, что бы занимать ровно две трети сиденья соединила вместе колени и расположила ноги по левую сторону. Этот было настолько... Естественно, что повергло в некоторый шок Командора. Винтер Шни, удовлетворенно кивнув, начала неспешный диалог, расспрашивая о жизни и учебе. Это явно не имело смысла. В отчетах, которые она присылала, пусть и написанных сухим языком была эта информация. Эти посиделки вызывали много чувств, как положительных, так и не очень. Она была рада видеть сестру. Очень занудную сестру. Неужели она всегда была такой правильно-занудной? Жаль, что вместо диалога получился монолог где Винтер перемывала ей косточки. Не соответствует ожиданиям, ставит под угрозу престиж Шни и прочее.
Р-р-раздражает.
Да, она проигнорировала с десяток приглашений на всякие "званые вечера". Еще дюжина встреч с поклонниками, на которые она с легкой совестью забила. И несколько значимых мероприятий. Похвалила за то, что не была замечена как участница "происшествия в порту". Так же ей в форме ультиматума было выдано требование, явиться на какое-то мероприятие. Был вручено приглашение на ее персону.
Командор была раздражена. Бессмысленными разговорами. Слишком сладким чаем. Расспросами о команде на которые пришлось отвечать односложно.
В конце концов, не выдержав "разговора", Вайсс молча встала и пошла к двери. На требование вернуться, она лишь дернула плечом и стремительно вышла за дверь, захлопнув ее.
***
Обливаясь потом, Эмеральд упала на колени посреди комнаты. Разговор с младшей Шни получился... Сложным. Та яростно сопротивлялась наведенным иллюзиям. А еще ее гриммовы пугающие глаза. Без помощи Неополитан, немой помощницы Романа, она бы не смогла выполнить задание госпожи.
Заметив, что на нее смотрят, разноглазая девушка подняла вверх большой палец.
Теперь осталось только вернуться обратно, доложив что задание выполнено.
И все же младшая Шни очень странная. То валиться без сознания от малейшего ментального воздействия. И ее сразу же спасает пара парней явившихся через открытое окно. Кто вообще в здравом уме будет лезть по стене Бикона!? Такого даже в глупых сериалов для подростков не бывает, уж она то знает.
То сопротивляется иллюзиям, сверкая пугающими глазищами.
Надеюсь план госпожи о том, как всучить ей это гриммово приглашение было оправданным.
***
Возвращаясь в комнату своей команды, Вайсс услышала довольно шумное обсуждение чего-то. Разблокировав дверь свитком, девушка даже не была удивлена, обнаружив всех трех соседок в «уличной одежде». Сегодня первый день выходного, как-ни-как. Другое дело, что опять вся команда была во всеоружии. Ее рапира, Мертенэстер сиротливо лежала на ее кровати, рядом с упаковкой праховых капсул.
Руби снова злоупотребляет своими лидерскими полномочиями. В частности, доступом к оружейным шкафчикам всей команды.
— Что за шум? По какому поводу очередной оружейный поход?
— Мы идем расследовать преступления Белого Клыка! Все вместе, как одна команда!
О благословенная Пустота, только не это.
— Кстати, познакомься. Это Сан и Нептун! Они сталкеры! — два, совсем недавно встретившихся парня, а теперь смирно сидящие на кровати Янг, неловко помахали рукой.
— Мы разработали план, — продолжила с жаром вещать Роуз, одной рукой опасно размахивая своей косой, а в другой держа лист разрисованной стрелочками и словами бумаги. — Именно поэтому мы решаем кто с кем пойдет на дело!
Вайсс молча закрыла лицо ладонью и еле слышно прошептала: «Всеблагая Пустота, дай своей неразумной дщери сил.»
