Раскол Небес

*Раскол 2* *** *Откровение* *** Лио Фотия - так звали юного террориста, лежал на койке и тупо сверлил взглядом потолок тюремной камеры. Сказать, что он был зол - это не сказать ничего… Он был в ярости. Просто в чудовищной ярости и при этом… И при этом он был абсолютно бессилен сделать что-либо, что бы исправить текущее положение вещей. Стены камеры экранировали его пламя. Экранировали, равно как и браслеты-подавители, застегнутые у него на щиколотка и запястьях, не говоря уже об ошейнике с детекторами пульса и температуры тела. При любом маломальском повышении оной ему в кровь автоматически вгоняли хладоген. Благо препарат все же не был токсичен… Фотия от злости сжал зубы, принявшись пальцами царапать койку. Та не поддалась, ответив ему злобным скрежетом полипропилена. Перед глазами молодого мужчины мелькали события прошедшего утра. Мелькали, лишь сильнее сыпля соль на рану, что пышным цветом цвела в его груди. Горе промара и его гнев в буквальном смысле сводили Лио с ума. Казалось, он вновь видел, как его огонь пожирает здания. Видел пожарные бригады, приехавшие на вызов, а еще… Еще он видел, как изменился мир… Как внезапно остановилось само время… Остановилось, воплотив его мечту о прекращении кошмара и то, как перед ним в буквальном смысле, соткавшись из воздуха, возникли очень странные люди… Возникли люди, наделенные не менее странной и пугающе силой. Силой, ничуть не уступающей пламени промаров, что все сильней и сильней пылало в его сердце, изо всех сил рвясь на волю. Со злости Лио взвыв, схватил подушку и со всей силы швырнул ее в стену. Он запулил ее, отправив несчастную страдалицу в незапланированный полет, как в знак молчаливого протеста за свое заключение… *** « - Черт! Черт! Черт!» - в бессильной злобе причитал молодой человек. Резко сев на койке, он буквально принялся рвать на себе волосы от досады и разочарования. « - Почему… Почему ничего не выходит? Почему?!» - шептали, дрожа от душащей его ярости его обожженные пламенем губы. Лио трясло. Ему было холодно… Ему было просто зверски холодно… Но холодно не от отсутствия огня промаров, нет… Ему было холодно от страха. От того самого животного страха за своих друзей и подчиненных, который липким ужасом постепенно сковывал его сердце, сжимая его дыхание своими леденящими разум когтями… « - Все кончено…» - убито подумал Фотия и безнадежно упал на тюремную койку. Ему было плохо. Он отстраненно перематывал в своей голове допрос, и его все больше и больше охватывала паника. Что-то было не так. Оно било по его сознанию. Било, изматывая и разрушая психику. А стоило ему лишь закрыть свои глаза, и он вновь видел свет… Он видел странный, ослепляющий, желто-белый свет… Он видел свет, режущий его глаза. Видел свет, выжигающий его душу… Лио закричал. Закричал, завыв от странной боли, пронзающей его естество на подобии тысячи игл или железных стержней. Он кричал, более не сдерживаясь и ничуть не заботясь о том, что его кто-то услышит. Он знал - пожарному департаменту откровенно плевать на таких как он. Им плевать, ведь он - отброс общества, жалкий террорист да к тому, же еще и глава опаленных. А значит, он и его жизнь и гроша ломанного не стоят… Он обречен, а раз так, то и вправду не стоит сдерживаться - ему можно все… *** « - Ну вот… Опять… Опять это происходит… Снова и снова… Сколько ж можно-то?!» - катаясь по полу и воя от разъедающих душу чувств отстраненно думал Лио, а небо… Небо над Промеполисом тем временем искрилось все не унимающимися молниями-драконами, что беснуясь, врезались в шпили зданий, пожирая кокетливо приветствующие их громоотводы. Внезапно все закончилось, и Лио обнаружил себя лежащим на полу. Он осознал себя живым и вполне целым. Ведь до этого ему даже показалось, что его естество рассыпалось на множество мелких и колюче-зеркальных осколков, а после и во все стекло, как какая-то странная, невесомо-истаивающая жидкость куда-то в бездны невозможности. Он осознал себя утомленным и тяжелодышащим. Ему казалось, что он совершил нечто невозможное - залез на Эверест, в чем мать родила, за час проплыл весь Ламанш, ну или на худой конец пробежал за сутки Марафон... Судорожно поморгав и половив ртом, воздух он понял - он весь мокрый… Мокрый до нитки, словно его окатили из ушата ледяной водой. Его жестко затрясло - настолько резко упала его температура и температура в помещении. Его ставшие внезапно сверхчувствительными глаза чуть слезились. Кончики побледневших и местами обожженных, из-за использования пламени, пальцев чуть подергивались, сигнализируя о явном нервном истощении. Он был опустошен. Опустошен и морально раздавлен… Сила взяла свое и ушла, покинула его, оставив лежать в одиночестве на бессердечно холодном полу тюремной камеры… Его душили злость и непрошеные слезы смертной обиды. Фотия понимал - все, что он делал, все го страдания - пустое - он никому не нужен и полностью никчемен. Горечь опаляла. Он нервно и зло рассмеялся. Рассмеялся над собой и прогнившим до основания человеческим миром. Миром, в котором не было места огню Прометея, его промарам… В нем не было места тому самому огню, что и делал людей людьми, а так же по-настоящему живыми… Именно этот нелицеприятный факт и ранил его сильнее всего. Ранил в самую душу, буквально пронзая сердце своим стальными когтями-лезвиями. Он ранил - убивая и бросая в пучину отчаяния и полного - идиоматического одиночества. Лио продолжил смеяться. Смех приглушал боль… Он давал ему надежду на то что он все еще жив, а не стал хладным призраком лишенным сердца, как того желал Промеплоли. Он продолжил смеяться, а боль промара в глубине его естества становилась все боле и боле невыносимей. Лед отчаяния пожирал его изнутри… *** Внезапно в комнату вошла девушка. В нее вошла та самая - странная девушка, что явившись из огня на крыше высотки назвала его серафимом и беспрецедентно отчитала за аморальное и неприемлемое поведении. Она словно бестелесный призрак или туман в буквальном смысле просочилась сквозь закрытую дверь камеры. Она вошла, и температура резко поднялась. Стало светлей. У Лио перехватило дыхание. Он растерялся, но всего лишь на мгновение. Собравшись с мыслями, он взял себя в руки, готовый в любой момент оказать сопротивление. Незваная гостья тем временем подошла и присела передним на корточки. Она присела перед ним, смотря на него с явным сочувствием и снисхождением, хоть в ее синевато-зеленых глазах читалось и еще что-то неуловимое и отнюдь не совсем дружелюбное и лестное. И Лио вновь осознал, что чувствует это… Чувствует ее чудовищный возраст. Чувствует, осознавая то, словно перед ним предстало некое величественное существо из совершенно иного, недостижимого разумом мира. Так оно и было… Пред ним предстала богиня… Пламенная богиня праведного гнева и сострадания в порыве внезапного милосердия снизошедшая до простых смертных с недостижимых высот мироздания… Она снизошла, и он понял - она явилась судить его… Явилась судить мир… Он зло улыбнулся. *** « - Что тебе надо от меня, древняя?» - смиренно-цинично произнес он, смотря сквозь девушку и будто пытаясь сбежать из собственного тела. Ее подавляющая власть силком удерживала его разум в нем, не позволяя захлопнуть перед ней двери его души. Это злило. « - Мне нужно поговорить с серафимом внутри вас, Пастырь.» - чуть прикрыв глаза медленно, словно сомневаясь в принятом ею решении, произнесла она, а после слегка прикусила губу, в явном раздражении на саму себя. « - Не понимаю о чем вы, ками! Я же уже сказал, я - не серафим! И уж точно не «Пастырь»! И никаких серафимов во мне нет! А если и есть, то не серафимы! Во мне живет промар, а он не серафим! Мне ли - его вместилищу этого не знать!» - раздражаясь, произнес Лио и все-таки сел, перестав дрожать. Богиня чуть помолчала, о чем-то сильно задумавшись, а после все же ответила ему с холодной решимостью, вскинув засветившиеся более не скрываемой силой очи: « - Вы ошибаетесь многоуважаемый Пастырь! Сначала я подумала, что вы серафим, но потом действительно поняла, что немного ошиблась… За свою ошибку я приношу вам свои глубочайшие извинения! Пожалуйста, не сердитесь на меня! Я и вправду беспокоюсь о вас! Я осознала - вы такой же, как и лорд Сорей! У вас контракт с серафимом! Прошу, не отрицайте! Так и есть, можете быть уверены! Я очень редко в чем-либо ошибаюсь! Судя по моим ощущениям, дух в вас впал в глубокий порок, раз стал драконом. Я сочувствую вам! Сочувствую, ибо не знаю, что могло сподвигнуть его на это… Ведь, как известно для подобного требуется просто чудовищное количество злобы… На первый взгляд в городе ничего подобного не наблюдается и причины оного грехопадения мне не до конца ясны! Возможно, если бы вы все же сочли нужным поведать мне о причинах произошедшего, то тогда я, возможно, смогла бы вам помочь! Но знайте! Я поражена! Шокирована, если не сказать восхищена тем, что в вас осталось еще так много света и человечности! Я удивлена, что вы, будучи одержимы погрязшим в злонамеренности демоном не пали и сами не превратились в чудовище целиком и полностью! То, что вы способны временно становиться контролируемым хеллионом, просто поражает и вызывает искреннее восхищение вашей выдержкой и силой воли! У меня искренне нет слов! Но… Но все же… Все же это ужасно… Это ужасно опасно! С каждым разом подобной метаморфозы в вас будет оставаться все меньше и меньше человеческого! Этот дракон, коего вы юный Пастырь подчинили, он не убивает вас… Он пожирает вашу душу… Пожирает, постепенно обращая вас в себя… Я… Вернее лорд Сорей предлагает вам очистить его! Это спасет вас обоих - вас и вашего серафима!» Лио от досады и все продолжающего нарастать раздражения застонав, хлопнул себя по лицу и вновь произнес, буквально начиная рычать: « - Сказал же! Что не понятно-то?! Во мне нет никаких серафимов! Я не Пастырь! Мой огонь - это промар! Промар! И он не серафим! Вы заблуждаетесь, ками! Его не надо очищать! Он изначально дракон! Ни в какую злонамеренность он не падал! Он и без этого праведно чист! Я и он, мы оба желаем только мести! Мести всем тем больным ублюдкам, что уничтожают таких как я, не считая нас за людей, а почитая кем-то на вроде подопытными свинками и материалом для нечеловеческих опытов! Мы для них - расходный материал, мусор, не люди! Я ненавижу их! Ненавижу Крея Форсайта! Он - нелюдь! Вы явно что-то напутали или откровенно принимаете меня и мой огонь за что-то иное! Мне вас жаль, ками! Вы ошиблись! С подобным взглядом на вещи вы долго здесь не протяните!» Богиня задумалась сильней, а затем вновь спросила, вплотную склонившись к Лио, пристально посмотрев ему в глаза и сжав враз побелевшие кулаки: « - Скажите мне, но только честно, зачем вы сделали «Это»?» « - Сделал «Что?» - спросил, тяжело вздохнув, слегка удивившийся Лио, искренне озадаченный ее вопросом. « - Раскололи небеса. Раскололи ткань пространства и времени - объединив миры! Неужели иначе было совсем ни как?» - пояснила она отодвинувшись. Лио искренне опешил, с непониманием и искренним возмущением на нее воззрившись. Он был откровенно возмущен подобным обвинением в свой адрес, хоть в глубине души и подозревал, что оно не безосновательное, ведь в его памяти было нечто алогичное… Было нечто, что мерцало на периферии его памяти, маяча там пламенными воспоминаниями переполненными страстью, праведным гневом и неистребимой жаждой отмщения… Он смутно помнил что-то, но оно предательски от него ускользало… Ускользало злобно-ехидно хихикая голосом промара. Лио раздраженно вздохнув, произнес: « - Чего вообще вы взяли, что это сделал именно я? Может это Крей Форсайт сделал! Это ведь он, а не я здесь главный злодей! Ну, или на худой конец это сделали эти доморощенные горе пожарники с их извращенным чувством справедливости и вывернутыми наизнанку моральными ценностями!» « - Я… Я знаю!.. Я… Я видела!.. Мы… Мы все это видели… Видели и… И почувствовали. Почувствовали, ощутив на себе… Ваша ярость господин Фотия, вырвала нас из нашего мира… Она вырвала нас из нашей реальности и привела сюда. Прошу вас не отрицайте! Так оно и было! Вы заставили лорда Маотерруса перейти из одного мира в другой. К тому же вы собрали нас всех из разных уголков нашей планеты, а то, что это сделали именно вы - господин Фотия я знаю! Я… Вернее мы - серафимы - можем видеть причинно следственные связи, творимые людьми! Мы видим то, что творится в душах. А то, что творится в вашей, лично мне совершенно не нравится. Не нравится, хоть я вас и понимаю… Отчасти.» - произнесла богиня, продолжая смотреть на Лио. « - Понимаете, значит… Видели, значит… Все это бредни! Я не делал ничего подобного! Не делал! Слышите!» - закричав от охватившей его злости и отказываясь признавать свою вину, вскочив на ноги, выкрикнул в лицо леди Фотия. Он выкрикнул это принявшись расхаживать по камере, раздраженно меряя ее шагами. А после, остановившись, стал неистово бить кулаками в стену, пока костяшки на его кулаках не заболели, покраснев и не начали кровоточить. Настолько велики были его душевные боль и страдания. « - Вы ни черта не понимаете! А еще ками!» - злым от внутренней боли голосом, ели сдерживая слезы ярости, и бессилия произнес он, упершись головой в стену. В камере ощутимо похолодало. Темная энергия буйствовала, отчаянно рвясь на свободу. Браслеты на руках Лио искрили. Сила промара ярилась в его душе. Дракон буйствовал неистовствуя. *** Богиня встала и, подойдя, влепила ему пощечину. Ее глаза светились решимостью, хоть по щекам и текли сверкающие пламенем слезы. Лио опешил, встретившись с ее внезапно ставшими, словно ледяное озеро глазами. Его пробрал озноб. Ее сила его откровенно пугала. Пугала и завораживала одновременно. Власть и сострадание, сквозившие в ее облике причиняли ему лишь еще большую боль. « - Успокойтесь и возьмите себя в руки! Вы обязаны все исправить и вернуть нас всех в наш мир! Раз вы - причина всего этого безумия, то и ответ держать тоже вам! Примите на себя ответственность за свои поступки и не убегайте от себя! Это - бесполезно! Дракон не может спасти вас от вашей же совести господин «не Пастырь»!» - произнесла богиня холодно. Температура упала сильнее. Промар в сердце Фотии замер, искренне не понимая как ему реагировать: продолжить бесноваться или забиться в подсознание Лио, как побитый щенок. Прекрасная ками вселяла трепет и в него. Лио попятился и прижался к стене спиной. Он видел - перед ним стояла не девушка. Перед ним стояло пламя… Пламя, способное сжечь дотла весь их грешный мир… *** « - К-кто т-ты?! Н-нет, ч-что ты такое?!» - произнес он, внезапно начав заикаться и враз задрожавшим и севшим голосом. « - Я? Я Лейла! Озерная дева, великий серафим огня, воплощение стихии пламени. Я живу на свете уже несколько тысяч лет! И за всю свою долгую жизнь повидала немало! И я говорю вам господин Лио Фотия, если вы продолжите в том же духе, то вы очень скоро станете хеллионом и падете, погрузив весь свой мир в великую пропасть горя и печали! Вам достался очень могущественный серафим, пусть вы и называете его иначе, но от названия природа не меняется, равно, как и ваш статус! И знаете! Мне вас жаль! Очень жаль! Ведь в вас все еще осталась человечность! А это ведь на самом деле дорогого стоит и очень много значит! Прошу вас задумайтесь и примите правильное решение!» - произнеся это Лейла подошла к дрожащему от ужаса Лио вплотную. А подойдя, легонько коснулась его головы своими ставшими нестерпимо горячими пальцами. Зрачки Лио резко сузились до точки, а сами глаза расширились, открывшись настежь… *** Он горел… Он горел вновь … Он весь буквально наяву горел сверкающим сине-белым пламенем, а еще… Еще он стоял в небе… Стоял в месте, в котором все в буквальном смысле было заполнено лучащейся бледно золотой энергией… Ками, назвавшаяся Лейлой, стояла рядом. Она молчала. На ее бледном лице цвели скорбь и печаль, а так же траурной вуалью покоилась тень тяжелого прошлого ее многострадального мира. Лио, отведя от нее взгляд, оглянулся. Он оглянулся, и у него перехватило дыхание… Он увидел своего Дракона… Он увидел своего промара… Увидел и его сердце охватил ужас. Тьма… Тьма поглощала, пожирая и видоизменяя некогда чистое пламя его друга. Она поглощала его, делая дракона угольно черным… Лио сжал зубы. Боль усилилась. *** « - Ну, убедились господин Фотия? Своими деяниями вы лишь усугубляете все! Я могу, очистит вас, но не вашего серафима или промара… Называйте, как хотите! Это - уже ваша задача! Вы - Пастырь этого мира! Это ваш долг, держать драконов и зло в узде! Найдите себе оруженосца или нормальных серафимов! Премьер лорда в конце то концов! И исправьте весь этот беспорядок! Верните свою душу в великую гармонию, иначе… Иначе вы очень плохо кончите! Скверна уже пожирает вас! Он пожирает вас! Вы буквально рассыпаетесь пеплом, господин Фотия! Одумайтесь! У вас осталось не так уж и много времени!» - произнесла Лейла жестко и при этом сострадательно-скорбно. Вокруг нее горело пламя. Лио сжал кулаки. В эфир полилась кровь… « - И… И что… Что я могу сделать?! Я… Я пленник! Я попался в руки Крея, а пожарные они… Они идиоты! Они не видят дальше своего носа, а люди… Люди тем временем страдают и гибнут! Гибнут, распадаясь пеплом! И это тоже - вина Крея! Промарам нужны свобода и пламя! А мне… Мне нужны отмщение и мир, в котором опаленные и промары смогли бы жить в мире!» - сначала мертвенно-тихо, а после яростно-пылко, буквально крича от отчаяния обратился к Лейле Лио. Дракон, за ним взревев, рванул к нему. Рванул, мгновенно обвивая своими пламенными кольцами. В глазах Лио стояли, дрожа пламенные огоньки-слезы. На глазах девушки он превращался в чудовище… Лейла, видя начавшуюся метаморфозу, отступила на шаг назад. Ее душу все еще снедали сомнения. Она не до конца была уверена в своем принятом решении. *** Сверкнуло. И в этом, странном мире, внезапно возникли трое: его давешний знакомец из пожарных, юноша, названный Сореем и странный лучник управляющий водой. « - Лейла, что происходит? Это опять началось?» - тянясь за мечом, спросил Сорей. В его зеленых глазах сверкали колючие молнии. « - И, да и нет… Это всего лишь резонанс. Как я и подозревала, наши души все же связаны… Вы на одной частоте с господином Фотией. И чем больше ярость в сердцах жителей этого мира, тем больше будет и брешь между нашими мирами…» - сжав кулаки, с неизбывной печалью в голосе, произнесла Лейла, нервно кусая губу и продолжая пятиться. « - Мы… Мы можем что-нибудь сделать?» - спросил лучник, материализуя оружие и начиная пристально вглядываться в начавшего рычать на него дракона-промара. « - Да… Возможно… Но… Нужно будет очень постараться! В худшем случае он спалит дотла весь этот мир! Его ярость просто чудовищна! Он уже почти как Хельдальф… Этот мальчик еще держится, но подозреваю, что уже скоро его поглотит тьма, его же дракона… Мне и вправду очень жаль их обоих…» - со скорбью произнесла она. А по ее щеке все же пронеслась, мгновенно испарившись, хрустальная слеза ее истинных чувств. « - Эй! Эй?! Вы о чем вообще говорите?! Что происходит?! Почему я здесь и… И откуда здесь опять драконы! Это что розыгрыш какой-то? Если так, то он мне совсем не нравится!» - непонимающе воскликнул пожарный с восторгом и ужасом, глядя на начавшего отливать тьмой дракона. « - Гало полагаю. Гало Тимос. Думаю, ты должен как никто иной знать об этом. Причем знать больше, чем любой из нас. Ведь все-таки это ведь твой мир! А раз он твой, то и его законы должны быть тебе известны все, во всей своей полноте и во всей своей неотвратимости! Это не розыгрыш! Это - реальность! Жестокая реальность. Нелицеприятная правда этого мира! Думаю, ты уже все понял! Так ведь? Понял, что усмирять подобных существ работа таких как ты! Хотя… Пастырь вашего мира тоже справляется неплохо, но ему явно не хватает сил и нужна помощь. Твоя помощь, Гало Тимос! Это вообще чудо, что он все еще не сошел с ума и не спалил здесь все! Но запечатывать в человеке насильно столь могущественную силу, к тому же, пропитанную такой степенью злобы - это было чистым безумием! Как вы - люди этого мира, вообще пошли на это? Ты можешь адекватно ответить мне на этот вопрос?» - спросил у Гало Сорей. Он спросил у Гало, подойдя к нему. Спросил и пристально взглянул в синие глаза пожарного своими, от чего-то начавшими светится бело-золотым светом. Гало же ошарашено хватал ртом воздух, буквально морально контуженный снизошедшим на него откровением. Он просто затруднялся, что ответить Сорею, а Лио… Лио помрачнел и нахмурился. Он попытался сделать шаг и внезапно понял, что не может сдвинуться с места. Дракон держал его… Держал, не давая шевельнуться. А Гало, слегка оклемавшись от вылитой на него информации, тем временем подошел к монстру и с каким-то профессиональным интересом на него посмотрел. А после и вовсе рассмеялся, дружелюбно улыбнувшись обсидиановому дракону, внезапно еще сильнее закрутившему кольца вокруг Фотии. *** « - Так значит вот как выглядит то, что живет у вас, у опаленных в душах!» - с неким восторгом и при этом печалью протянул он, продолжая мило улыбаться. Гало попробовал погладить дракона, но тот, под ошарашенный взгляд, опешившего от такой наглости Лио, лишь возмущенно щелкнул зубами у самых кончиков пальцев пожарного. Тот отдернул руку, но улыбаться не перестал. Лио отчего-то смутился. Этот пожарный определенно пугал его. Пугал, вызывая в его сердце определенно слишком противоречивые чувства. На его дракона он тоже действовал как-то слишком уж странно. Промару он и нравился и одновременно бесил, заставляя пылать еще сильнее. Это не могло не раздражать. « - Как видишь, ты ему не нравишься! Ты ведь понимаешь, что он такой по вине твоего начальства, пожарный?! Выпустите меня из этой клятой тюрьмы! Слышите?! Выпустите! Я ведь все равно сровняю Промеполис с горстью пепла, и никакие цепи меня здесь не удержат! Я уничтожу Крея Форсайта - причину всех бед этого мира! Уничтожу! И тогда ты и весь мир наконец-то поймете - как же сильно вы ошибались!» - прокричал ему в лицо все еще скованный промаром Лио, а Гало… Гало озадаченно на него воззрился, искренне не догнав смысла претензии и причины столь ярой ненависти оного опаленного к его Гало шефу. « - Что ты имеешь в виду, говоря такое?! Крей спас мне жизнь! Он всех спас!» - искренне обидевшись на Лио, принялся защищать своего непосредственного начальника Гало, вновь подойдя к дракону, который рассвирепев, обдал настырного пожарного струей пламени, но, то не оказало должного эффекта, стекло с юноши как обычная вода, безвозвратно слившись с эфиром места. Лио удивился, а после произнес: « - Ага, как же! Верь больше! Большой босс всегда прав! Ты ни черта о нем не знаешь! Он чертов убийца! Бесчеловечный палач! Истинная причина всего этого кошмара! Это он - тот, кто обратил жизни жителей Промеполиса в сущий ад! Освободите меня немедленно! Я положу конец всему этому безумию!» - вновь яростно закричал Лио, обращаясь сначала к Гало, а потом и к окружавшим его людям. *** Реальность задрожала, и он внезапно понял, что свободен. Дракон больше не сдерживает его, а кандалы расплавились, стеча на пол струйками металла. Взвыв от предвкушения свободы и буквально опьянившей его силы он перекинулся драконом и, вышибив дверь, рванул на свободу. Он рванул к свету оставив Лейлу одну в камере, с печалью в бирюзовых глазах смотреть ему во след. Лейла осталась одна. На ее лице лежала тень. Она понимала - чувства юноши и дракона слились воедино. Она так же понимала - правительство города носит сплошные маски, лицемеря и ведя двойную жизнь. Все те, кто творил добро были по ту сторону баррикад, нареченные истинным злом, а творящие зло наоборот носили маску добра. От гнили и двуличия всех этих людей ее просто тошнило, но пока изменить что-либо она не могла. Это была задача тех, кто расколол небо этого мира, ведь тогда там в своем собственном храме она видела не только Лио Фотию, но и того, кто пришел в астральный мир вместе с ней, Сореем и Миклео. Она видела там и Гало… Тяжело вздохнув, она утомленно закрыла глаза, а после тихо произнесла в пустоту, не задумываясь о том, что ее кто-нибудь услышит: « - Все повторяется вновь… Пусть и в ином мире, но оно повторяется… Ты даже не представляешь, как похож на Вельвет, Лио Фотия. В тебе такая же ярость, как и в ней. Интересно, кто же на самом деле твой Безымянный и твой Арториус?» Произнеся же это она превратилась в свет, возвращаясь к ждущему ее в следственном изоляторе Сорею. Про Гало она предпочитала не думать. Лио беспокоил куда сильней. А сам Гало, стоявший в коридоре рядом с дверью в камеру Лио, тяжело дыша смотрел в след с ревом удаляющемуся дракону. Смотрел, проклиная себя за медлительность и нерасторопность. Он бежал. Бежал со всех ног все это время. Бежал к Лио. Бежал, чувствую чудовищны жар в груди и непримиримое желание остановить промара. Бежал, понимая, что отчаянно опоздал. Все было кончено. Лио все же сбежал. Странное видение, посетившее его, лишь лишний раз убедило его, наделив верой в то, что он обязательно должен был спасти этого человека. Он должен был спасти его, будь он хоть тысячу раз опаленным. И раз он поклялся себе в том, что спасет его, то он всенепременно спасет его. Спасет, даже если все сказанное Фотией действительно окажется правдой. *** « - Я действительно спасу тебя, Лио Фотия! Спасу тебя от этого безумия, этого огня и от тебя самого! Это - мой долг! Долг как спасателя спасать всех попавших в беду, даже если они и сами причина всех бед, а Крей… Я узнаю, что он сделал на самом деле! А когда узнаю, вот тогда и решу, на чей же я все таки стороне: Промеполиса или опаленных!» - произнес он, сжав кулаки. Он произнес это не зная, что тоже в некотором роде поход и на Сорея и на Элеонор Хьюм, бывшую в древние времена иного мира спутницей приснопамятной Вельвет… *** Веретено судеб раскручивалось. Пастырь Зестирии смотрел на новый мир. Маотеррус молчал. Планета отвергала его и его силу. Она горела… Горела в огне промаров. Горела, вторя ярости дракона, захватившего сердце Лио Фотии. Закрыв глаза, Маотеррус уронил слезу скорби. Раскол расширялся. Скрепы реальности трещали по швам. Близилась битва. Миклео трясло. Его стихия сходила с ума. Ее бесил этот неправильный, чужеродный огонь, но духовный резонанс сводил с ума еще больше… Сводил, ведь он - Миклео уже знал: этот юноша - Лио - его астральное отражение в этом мире… Они оба были словно бы отражениями друг друга - герои своих миров, что негласной судьбой спасителей и разрушителей были связаны в вечности, как правители мазаные миром… Вновь закрыв глаза и сжав жезл, он тихо произнес: « - Раз уж мы все равно все здесь, то мы спаем тебя - Лио Фотия. Спасем, даже если ты этого и не хочешь! Но мы сделаем это! Сделаем, ведь это долг Пастыря и его серафимов - спасать заблудшие души! А твой Дракон - твоя душа - заблудший дух! Мы освободим его! Всенепременно освободим! Ты только подожди и весь этот кошмар закончится! Подожди еще немного, еще совсем чуть-чуть Лио Фотия и ты наконец-то станешь свободным!» Он произнес это, а над Промеполисом вновь полил дождь. Стихии вновь начали рандеву. Началась битва двух миров и Драконы противоположностей сцепились в смертельной схватке. Началась истинная битва богов. *** « - Лед, как клыки пронзает разум. Я знаю эта - бездна моя награда. Ну, что ж так стразу… Ах, от чего так больно и так горячо? Что ж жар-то все не обжигает, а лед, как пламя - опаляет? И почему кричу душой, молча пред пышною толпой? Сжимаю сталь. Она как лед. В душе моей огонь живет… Не слышат небо голоса. Умолка мирная река… Молва народная молчит. В руке моей огонь горит. Дракон на мир глядит земной. В броне предстал - навек чужой… Он словно ярость, словно злость. Как встарь святую повелось. В огне явился золотом. Он стал моим святым мечом… И кровь кипела как вино, бурля спаляя естество… Я жал на газ, летел сквозь ночь. Промар желал лишь мне помочь. Я серой молнией летел, а город… Он во мраке - тлел… Сей мир был зол и нелюдим. Мочал как сфинкс - водой храним. Я все смотрел в ночную хмарь и понимал я - Ночи Царь… Я проклят мраком, проклят тьмой… Так кто же… К тоже в бой со мной? Кто стяг подымет? Флаг возьмет? Кто за собою поведет? На баррикады, в жар огня, Ломать прошедшее вчера?.. Кто жребий вытянет лихой - Земле ее вернуть покой? Что ж смотрите, как волки злые? Я знаю все мы здесь чужие… Мы стражи демонам в сердцах… Тюремщики в людских телах… Мы прокляты бессмертной властью, а я… Я лишь осколок страсти. Я воевода и король, я тот, кто начинает вечный бой… Кто в смерти очи все глядит… Кто знает, где страна лежит, в которой вечность все молчит, глаза сокрыв от жизни… Я все стою перед толпой. Она молчит. Суров злодеев приговор… Вокруг стоят мои друзья… И участь наша тяжела… Залита площадь кровью. Мы все молчим. Святая тишина как дым укрыла город. Ночь пришла. Звезда последних умерла… Уж кончен бал. Угасли свечи. Ведь больше в человек нет его былою чести… И человечность умерла - навек свои, сокрыв глаза… Я зубы сжав, смотрю сквозь ночь. Я понимаю - это рок. Ведь больше всем нельзя помочь… Огнь угас свой дар забрав. Сокрыла мира ночь печали лобный образ. Уста мочат. Глаза глядят, и стынет лед в душе. Мы смотрим в бездну сквозь глаза, что стали мертвых зеркала. Мы все мочим, а дождь идет… Все без причины шум поет. Он как прибой шумит волной, и рокот мчится за звездой… Что в синем пламени огня летит - желая уберечь от зла… Я улыбаюсь сквозь огонь. Вокруг меня один погром… Уж скинула земля покров. Я в облике стою своем … И обнаженный, пред толпой, держу клинок - в недрогнувшей руке… Я понимаю - бой во мне… Я битву выдюжу, смогу… И час святой - переживу… Пусть даже воют зло рога, пусть кровь людская - кислота… Пусть зло из глаз течет рекой, пусть предо мною тьмы народ, Мне наплевать! Я их спасу! Я жизни им всем свет вдохну! И революцией святой перекрою мирской закон! И обернется вечным льдом даренный мною им огонь… Я сделал все что мог… Тогда, как пепел я уйду и пусть смеются в след… Тогда, я знаю, спас от смерти я всех тех, кто был в ночном аду, Кто видел солнце сквозь траву, кого косили словно сор - провозглашая приговор. За то косили, что в их душе костер горел, верша святой закон во тьме. Я произвол слепой судьбы сломаю и тогда огни, на небосклоне вспыхнут вновь, Очистив мир - убивши смрад лихой… И станет мир прекрасен вновь, Когда ему верну любовь, дыханье жизни подарив… И даже демона простив, что сердце стер мое… Я знаю… Это - суждено, но, а пока… Смотрю я в ночь… Стою все облаченный в рок… И крылья… Жуткие… Горят… Мерцает пламя на устах… Я демона в себе держу. Я гнев земли в душе храню. Надежа мира - его враг… Я словно вечной битвы царь… Я знаю - скоро грянет бой… Надеюсь, что вернусь живой и что спасу свой край родной… Спасу, развеяв зло как дым и сор… Ведь этот город - ад земной, а люди в нем - прогнили… Огонь страшит - горя во мне. Я знаю - это тяжело признать, понять, принять его… Но если все же, отказаться, то можно в бездне потеряться, Лишившись облика всего и тенью став - забывши все… Я исцелю гнилые души. Я свет надежды подарю. Ведь только для вселенной этой на самом деле и живу. Я этот мир люблю бесценно. Ревниво, ревностно, безгрешно… Я ненавижу зло в сердцах. Клянусь, я подарю блаженство, навек убив проклятый страх! Я подарю огнь священный! И уравняю всех и вся! И лишь тогда постигнет Ойкумена, Насколько все-таки прекрасна та страна, где люди верят в силу чуда, Где верят в веру и в людей! И где горит звездой надежды, Что дал нам грешник - Прометей!.. Я верю! Будет мир счастливым! И жертва будет не напрасна! Ведь я и все мы здесь - хранимы, стоим, огонь судьбы в себе храня. Его лелея мы храним молчанье. На нас взирает мира тьма. Мы понимаем покаянья достойна проклятых земля. И я стою, огонь горит последний. Смеюсь в лицо немое палача. Я понимаю - искупленья все ж недостоин больше я… Я плачу. Рвутся цепи. Дракон сквозь мрак ревет. И плачет огонек бессмертны, тот призрак, что в моей душе живет. Я поднимаю очи к небу, а гильотина все ж остра. И лед столетий мрак приемлет из мира жизнь навек мою сотря… Шипит огнь. Повсюду реки крови. И ярость, словно дым горит в людских сердцах. Они смеются - проклятые ныне, как демоны танцуют на костях. А пламя умирать не смеет, все возвращает вновь и вновь - к живым. Оно кричит, отчаянное вечно. Ведь не престало клятвы нарушать… А значит, битва все же будет вечной. Ведь не престало смерти умирать… Дракон стоит объятый тьмой желаний, как бархат ночи блещет чешуя. Смают когти всех бессмертных пламя, а это значит - жизнь людей жива. Сверкают яростью слепою, глаза, глядящие сквозь ночь, и понимают все своею чередою, Настало время разрешить вселенский спор… Ведь только пламя сжечь способно боль.» - шептал призрак, стоя на краю воспоминанья.