devastatingly

      Ким выглядит ошеломляюще круто с сигаретой в руках.       Маленький огонёк, освещающий его лицо в темноте и отражающийся на его очках и в его глазах, Кима словно меняет. Он одновременно всё тот же, свой, напарник с неизменной оранжевой курткой и тёмными растрепанными волосами и синяками под глазами, и совершенно другой лейтенант Китсураги: в тенях, пляшущих на лице, Гарри видит незнакомые черты, незнакомую «крутость» и малознакомое (проявляющееся только в эти моменты) «несоответствие правилам».       С тем курильщиком с балкона всё совсем по-другому. Он выглядит ошеломляюще опустошающе красиво, когда подносит сигарету к губам и лёгким движением головы убирает мешающие волосы или заправляет их за ухо, являя Гарри зелёные серёжки.       Каждый раз он исчезает так же быстро, как появляется, оставляя лишь сигаретый дым, и отчаянно хочется его догнать и остановить хотя бы на минуту.       — Но я ведь только тебя вновь нашёл!       Парень улыбается, откинув голову назад и впуская в себя ночь, и затем указывает куда-то вдаль.       — Посмотрите вокруг… эта ночь прекрасна. Кто бы захотел сейчас остаться дома?       «Я не хочу сидеть дома, я хочу быть с тобой» вертится на языке, но Гарри успешно эту фразу проглатывает. Он бормочет что-то про то, что им обязательно нужно будет поговорить (парень всё-таки является важным свидетелем), и Курильщик с балкона (как его мысленно называет Гарри, потому что тот отказывается сообщать своё имя), обезорущивающе улыбается и ускользает в ночи, оставив после себя лишь «Мы поговорим. Просто не сегодня... Берегите себя, ладно?».       Гарри беседует с его воскресным другом, пытаясь даже не думать, какие отношения их связывают, и пропадает из жизни Курильщика на какое-то время. Он ищет его глазами на всё том же балконе, в толпе людей, на полупустых улицах Мартинезы, иногда находит в Whirling-In-Rags, но отчаянно боится приблизиться.       Гарри наблюдает, как парниша о чём-то шепчется с Гартом, управляющим, забирая свой бокал, и они вместе смеются; как закуривает прямо в помещении, и Гарт ничего не говорит (они друзья?), и как танцует под любую музыку, которая начинает играть. Движения плавные, нежные, и Курильщик словно по облакам ступает, прикрыв глаза и подпевая едва слышно. Он танцует возле сцены, закрывшись в себе от всего, и даже сейчас, когда они с Гарри в одной комнате, они на самом деле не вместе.       Гарри хочется вновь спеть что-нибудь (Гарт побурчит, но согласится), вот только песня ни одна на ум не приходит, а петь лишь бы что желания нет, и вот он вновь не знает, как к Курильщику подобраться.       Они разговаривают ещё один раз, когда Гарри с Кимом необходимо уточнить его показания, и, вселенная, как же он откровенно флиртует, даже не задумываясь и не обращая внимания, словно так и нужно с полицейскими общаться. (Разве что с Кимом он говорит по-другому — серьёзно и не раздаривая свои улыбки.)       Гарри не уверен, что все эти улыбки что-то значат. Он слишком давно был с кем-то, чтобы распознавать сигналы и отличать их от обычной вежливости или просто стиля общения. Ему сорок четыре, а Курильщику сколько? Двадцать два? Двадцать пять? Двадцать восемь максимум? Он молодой, учится в университете, у него фактически всё только начинается или едва успело начаться, а у Гарри пропитый разум и растраченное тело, которые Курильщику явно не нужны, и разрушающие сны о бывшей жене, которые он пытается отпустить.       Её отпустить.       Гарри не пьёт последние несколько дней и пачки сигарет из карманов и комнаты выбрасывает, решив, что счастья в алкоголе и куреве нет. Он жуёт горький шоколад и запивает его американо, чтобы заставить голову работать, и бегает как проклятый вместе с Кимом, чтобы раскрыть дело, словно тогда его жизнь обретет полный смысл.       Гарри сам не осознает, что именно происходит, когда обнаруживает себя загораживающим ребят Харди от наемников, как слышится выстрел и Лиззи падает. И Титус. И еще пятеро, как он узнает впоследствии. Гарри пытается достучаться, говорить об Эллисе Кортенаере, о том, что не ребята Харди его убили, но всем всё равно.       И, чёрт возьми, как назло он всё ещё не нашёл свой грёбанный пистолет.       Гарри смотрит в дульный срез направленного на него оружия, такой же темный и пустой, как глаза человека его держащего, и боится, что не сможет увернуться. У него получается один раз, а потом нижняя часть тела взрывается и остается только боль. Гарри ловит взглядом Гарта на балконе Whirling-In-Rags и узнает голос Кима в беспорядочном шуме, прежде чем вырубиться на несколько мгновений.       Когда он приходит в себя, лейтенант Китсураги, присев рядом, пытается оказать необходимую первую помощь — забыв обо всем, о том, что ещё ничего не закончилось — и в какой-то момент над Кимом нависает тень, направляющая на него пистолет.       Гарри кричит; из последних сил, надеясь успеть сохранить Кима, потому что, чёрт возьми, лейтенант же ни в чём не виноват, и Ким действительно успевает обернуться и выстрелить первым. Не удержавшись, он падает при этом назад, прямо на Гарри, и тот бросает последний взгляд на Whirling-In-Rags, его пристанище на последние недели, и видит, как дверь за Гартом открывается и в неё влетает Курильщик.       Запыхавшийся, с растрепанными волосами и приоткрытым ртом, он, кажется, трясется, подбегая к перилам и смотря вниз, на эту бойню.       Гарри пытается из последних сил удержаться в сознании и ловит его испуганный взгляд, прежде чем провалиться домой, в пустоту.       

***

             Его встречает уже почти родной серый потолок, тусклый свет лампы и едва заметная оранжевая куртка, если скосить взгляд влево. Непривычно и отвратительно тихо, не слышно криков посетителей Whirling-In-Rags и музыки, и знакомых запахов Гарри не улавливает, из-за чего становится не по себе.       — Ты в порядке? — заметив, что он приходит в себя, Ким подлетает к кровати, чтобы помочь приподняться, и добавляет, когда замечает блуждающий по комнате взгляд Гарри: — Гарт прибрался в твоей комнате. У него целый день на это ушёл.       Гарри фыркает и едва заметно улыбается, а потом улыбка слетает с лица, когда он слышит последствия перестрелки. «Семь человек мертвы, Гарри» раздаётся в голове, словно из сломанного проигрывателя.       Семеро.       Из-за него.       Чёрт возьми, лучше бы умер он один.       Ким спешит напомнить, что Гарри ни в чём не виноват, что Гарри помог спасти хотя бы двоих ребят Харди, потому что, не вмешайся он, кто знает какой ужас произошёл бы.       И Кима. Кима он спас.       Да, он спас меньше людей, чем они потеряли, но лучше так, чем если бы потеряли всех.       И, чёрт возьми, у них ещё грёбанное преступление, которое нужно раскрыть, и Ким без Гарри не справится.       Напоминание о деле, кажется, работает. Гарри тут же встаёт и идёт умываться, приводя себя более-менее в порядок. Они спускаются на первый этаж Whirling-In-Rags, и Гарри тут же подходит к Гарту. К дурацкому, придурошному Гарту, который вылез не пойми зачем на балкон тем вечером, из-за чего у Гарри чуть не случился сердечный приступ. Он привязался к Гарту (совсем чуточку), и не хотелось бы, чтобы он оказался с теми, семерыми.       — Не знаю… клиенты были в панике, а я… я просто понял, что мне плевать, что я могу умереть.       Гарри кивает задумчиво, решив, что любой его ответ не сможет ни утешить, ни помочь, а через секунду всё-таки не получается сдержаться.       Ким смотрит на него — Гарри замечает — с улыбкой, потому что пять минут назад жизнь Гарри для него самого не значила ровно ничего, а сейчас он убеждает Гарта, что нельзя так просто от жизни отказываться.       Гарри часто говорит другим то, что хотел бы, но никогда не сказал бы себе.              Они оставляют Гарта, едва заметно улыбающегося им на прощание, и решают продумать свои дальнейшие действия. «Однажды я вновь буду с тобой» горит ярким пламенем сигареты Гарри, и в огне он видит Титуса, Элизабет и остальных, и, мать твою, там же могли оказаться он, Ким или Гарт, и даже чёртов Курильщик.       — Он заходил, кстати, — Ким поднимает взгляд на жилые дома, и Гарри туда же поворачивается. — Принёс тебе цветы. Тёмно-розовые розы и веточки можжевельника.       Благодарность и защита.       — Мне… — Ким откашливается, — мне нужно сейчас позвонить в участок. Если ты вдруг хотел заняться своими делами, то…       Гарри кивает и, оставив Кима одного, поднимается на балкон второго этажа, махнув уборщице в качестве приветствия, и стучит в знакомую дверь.       Сейчас не вечер — раннее утро — и Курильщика может вообще дома не быть, но Гарри просто продолжает надеяться.       Пару минут спустя дверь действительно открывается, и Гарри видит сонное лицо, растрепанные волосы и неряшливо заправленную за ухо чёлку, мятое кимоно, похожее на то, что Гарри забрал, босые ноги, которые явно замёрзли стоять на холодном полу, и снова — сонное, но хитро улыбающееся лицо.       — Привет, — Курильщик, видя, что Гарри тяжело долго стоять, отодвигается, чтобы он смог пройти. — Я рад, что с вами всё в порядке.       Гарри опускается на ближайший стул и смотрит в окно, на Мартинезу, и спрашивает себя, какого чёрта он вообще тут забыл.       — Вы меня очень напугали, — парниша опускается на стул напротив. — Все эти выстрелы, трупы, а потом, когда вы не смогли увернуться… я думал, что мы потеряли ещё одного…       Курильщик опускает голову вниз и зарывается пальцами в волосы.       — Знаете, я ведь обещал, что мы ещё поговорим… мне просто нужно было разобраться со всем, чтобы понять, что я действительно этого хочу и что никакие «друзья по воскресеньям» мне не нужны. Мне просто нужен один полицейский на постоянно, — парниша, улыбнувшись самому себе, закуривает. — Я обещал, что мы поговорим, а выстрел… я испугался, что не смогу сдержать это обещание.       На языке вертится «У меня проблемы с алкоголем», «Потеря памяти», «Мне сорок четыре», но вид задумчиво смотрящего в окно и подносящего сигарету ко рту парня и его прямая откровенность оставляет в голове (и в сердце) лишь «Я тоже этого хочу», «Мне нужен этот чудный чудной парниша».       Холодные пальцы едва ощутимо касаются ладони Гарри, и он их легонько сжимает, согревая. Лишь «Ваш друг на улице» несколько минут спустя возвращает его к реальности.       — Тогда мне, наверное, пора, — он поднимается, не решаясь отпустить едва согревшуюся ладошку.       — Не бойтесь, я не буду больше убегать, — парень тушит сигарету и подходит к Гарри вплотную, укутывая его дымом и обжигая жаром холодных прикосновений, из-за которых у Гарри мурашки.       Но, чёрт возьми, как же приятно их чувствовать.       Ледяными руками и губами он заставляет Гарри гореть.              С Гарри берут обещание обязательно зайти вечером, и он, сияя, исчезает за дверью.       Он столько всего потерял за последние года.       Ох, Вселенная, сколько же он потерял…       Но теперь наконец-то всё начинает налаживаться.       У него вновь есть тот, к кому он может вернуться.