Что-то с первого взгляда

— Заканчивается посадка на рейс Нью-Йорк — Токио, просьба всем пассажирам в срочном порядке подняться на борт и занять свои места, — прозвучал голос работницы аэропорта. — Нам пора, Эш, — шепнул стоящий рядом с ним Эйджи и осторожно протянул ему билет. Американец, ничего не ответив, оторвался от вида из окна и пошёл по направлению к телетрапу. На уме было слишком много, но в то же время мысли заполняла пустота. Он вновь почувствовал этот страх перед чем-то неизвестным, который сопровождал его всю жизнь. Он никогда не знал, что ещё подкинет ему эта обладающая крайне неоднозначным чувством юмора штука, которую обычно называют судьбой, но продолжал идти вперёд, буквально стирая всех и вся на своём пути. Однако он никогда не думал уехать из Нью-Йорка. Этот город погряз во лжи, а Эш погряз в нём. Иногда он думал, что ещё немного и он сольётся воедино с этими улочками, периодически гаснущими фонарями, подстерегающими на каждом шагу предательствами и проблемами с доверием. Даже Статуя Свободы, подаренная США французами, уже казалась ему родной сестрой. Самолёт взлетел. Парень в последний раз окинул взглядом уменьшающиеся с каждой минутой деревья, дома, превращающиеся будто в кукольные, водоёмы, становящиеся темно-синими пятнами на общем смазанном пейзаже, и повернулся к взволнованно смотрящему на него Эйджи. — Что ж, вот и конец, — впервые за время поездки Эш сказал что-то, положив голову на плечо японца. — Я думаю, это только начало, — улыбнулся тот. * * * Семья Окумура была очень рада наконец встретиться с другом Эйджи, о котором им успел рассказать Ибе. Младшая сестрёнка японца гордилась талисманом удачи, который дала брату в поездку, потому что «говорила же, что он принесёт тебе любовь» (первое, что она сказала, когда увидела Эша, из-за чего оба парня немного покраснели, заставив улыбку на лице малышки засиять). Погостив пару дней в родном городе Эйджи, название которого Эш таки смог выговорить с первой попытки, и посетив самые близкие сердцу кареглазого места в нём, молодые люди, как и планировали, отъехали ближе к лесу, чтобы привести в порядок мысли и себя. Произошло столько всего, что времени даже на здоровый сон не было, особенно у Эша. Не только из-за того, что Эйджи решил взять на себя роль будильника, но и потому, что кошмары не отпускали его. И если бы это было только по ночам. Вся жизнь стала одним бесконечным кошмаром с небольшим шансом на глоток свежего воздуха. Он словно бежал марафон по стадиону, длина которого была равна диаметру Земли. Только рядом с Эйджи эта однопользовательская игра ставилась на паузу. — Эй, Эш, — блондин почувствовал лёгкий толчок в правую руку, — мы пропустили поворот. — Чёрт, — выругался парень и, свернув, на обочину, остановил машину. — Дай карту. — Всё в порядке? — Эйджи заглянул в ярко-изумрудные глаза Линкса, зная, что не получит полностью правдивого ответа. С момента выписки из больницы Эйджи дал себе обещание оберегать Эша, как бы забавно это ни звучало. Несмотря на юный возраст, Эш был гораздо сильнее и умнее, его инстинкт выживания поражал любого, кто был знаком с ним или его биографией, как и способность управлять людьми, вселяя одним уверенность, а другим страх. Однако за всеми этими, безусловно, впечатляющими качествами скрывался израненный 18-тилетний парень, нуждающийся в ком-то, кто способен защитить его самого. И всё, чего хотел Эйджи — это хотя бы немного помочь Эшу, который, возможно, не заметив, помог ему самому. До приезда в Америку Эйджи был практически другим человеком. Сейчас, пройдя через самые тёмные времена вместе с Эшем, он стал гораздо смелее, готов был пойти на риск ради жизни другого, стал способен чувствовать любовь. Эйджи и до этого любил: у него чудесная семья, которая всегда поддерживала его во всём, прекрасные друзья, например, Ибе-сан, благодаря которому это путешествие оказалось возможным. Все эти люди были крайне дороги Эйджи, он испытывал к ним самые нежные чувства и глубокую привязанность. Но с Эшем всё было иначе. То, как внезапно они ворвались в жизни друг друга, перевернув их с ног на голову, поменяло их так же резко. Эйджи чувствовал свою ответственность за каждое ранение Эша, за каждого убитого Линксом с целью спасти его человека, даже за то, что всё случившееся было реальностью. Но раз он так или иначе соприкоснулся с этой преступной жизнью, раз Эш спас его тогда, в самые первые минуты встречи, когда они впервые представились друг другу, раз сейчас они вместе уехали из Нью-Йорка, значит, глупо избегать каких-то там чувств. — Просто сдадим немного назад, вряд ли найдётся кто-то такой же умный, чтобы поехать в эту глушь, — Эш усмехнулся, вновь заводя машину. Эйджи кивнул, понимая, что расспрашивать его сейчас будет безрезультатнее, чем будить по утрам. Хотя ему нравилось делать это. Нет, Эйджи вовсе не садист, любящий наслаждаться сонными лживыми фразочками из серии «ещё 5 минут, честно». Он просто привык просыпаться раньше, готовить завтрак и успокаиваться, глядя на спящего Эша, зная, сколько тот ворочался, пытаясь уснуть или перебороть очередной страшный сон. — Вот этот дом, — Эйджи указал на небольшое одноэтажное деревянное строение, расположенное чуть дальше, чем остальная деревушка. Домик был в форме вытянутого прямоугольника. Кругловатые брёвна, из которых он состоял, были светло-коричневого цвета, переходящего в оранжевый, крыша была из тёмно-красной черепицы. Он не отличался чем-то от любого другого лесного жилья. К ступенькам, ведущим к двери, были приделаны аккуратные перила, разветвляющиеся, образуя узкую террасу. Внутри всё тоже было довольно неброско, но мило: слева от входа оставалась ведущая в очень маленькую кладовку дверь и кухня, где находились холодильник, плита, место для готовки, раковина и несколько шкафов и выдвижных ящиков (вся мебель там была «цвета белого шоколада», как выразился впоследствии Эш). Ближе к центру, между окнами, которые находились на стене напротив входа (так же одно окно было на кухне, в гостиной и в спальне), стоял небольшой квадратный столик и 2 стула. Справа от входа оставалось место для обуви и верхней одежды, а дальше шла гостиная, если можно было так назвать это помещение. Там стоял угловой серый диван, повернутый к камину, признанному молодыми людьми лучшей частью дома, по совместительству как бы делящей его ещё на 2 части. По правую сторону, которая была заметно меньше, находилась нераздельная ванная комната, по левую же оставалась спальня. Кровать была двуспальная, напротив неё стоял деревянный шкаф с встроенным зеркалом. Помимо этого в комнате был письменный стол, сверху которого находились книжные полки, а с каждой стороны кровати стояла тумба, чуть выше которой висела небольшая лампа, служащая чем-то вроде ночника. Этот домик был арендован у друзей семьи Окумуры, и оказался ещё уютнее, чем парни его представляли. — Что хочешь на ужин? — Притормози, мы ещё даже вещи не разложили, — улыбнулся Линкс, достав последнюю коробку из багажника. — Но просто сэндвича будет достаточно. — Хорошо, значит, приготовлю что-нибудь на свой вкус, — довольно открыв холодильник, Эйджи стал раскладывать еду, которую они успели купить заранее. — Пойду разбирать чемодан, — закатив глаза, Эш скрылся за дверью спальни, но ненадолго. — Кстати, Эйджи. — Что-то случилось? — Убери от меня это подальше, — Эш поставил перед парнем будильник и вновь ушёл в другую комнату. «Может быть, он и гений с IQ за 200, но какой же он дурачок», — пронеслось в голове Эйджи, отчего он улыбнулся. * * * Багрово-чёрное пятно на окровавленной розовой рубашке Эйджи становилось всё больше. Оно как будто поглощало в себе находящееся вокруг и самого Эша. Он пытался сдвинуться с места, кричать, но не слышал собственного голоса, старался хотя бы протянуть руку к кареглазому, но всё было бесполезно. — Доволен? Как ты уберёг его? — раздался знакомый до озноба голос Дино. — Ты ничто и никто без меня, бесполезное смазливое личико. — Пошёл.. прочь из моей головы! — крик Линкса словно отодвинул призрак «Папы». — Ты мёртв. Оставь меня в покое! Оставь НАС в покое! — он вновь попытался сдвинуться в сторону Эйджи. — Если ты так хочешь забрать кого-нибудь, просто забери меня, чёрт подери! Прекрати это. Пожалуйста, — он вскрикнул, поднимая голову вверх, но голос начал немного ломаться, переходя на шёпот, и силы вновь начали покидать его, заставляя упасть на всё ещё красноватый пол. — Просто не трогай. Его. Откуда-то послышалось слабое «Эш», но блондин с трудом мог даже дышать. Тем не менее, голос, зовущий его по имени, становился немного громче, и всё начало трястись. — Эш! — перед глазами парня, в уголках которых всё ещё не засохли слёзы, появился не очень чёткий, но вызывающий доверие силуэт, к которому он, как младенец, потянул трясущиеся руки. — Я здесь, я здесь, это сон, просто сон, пожалуйста, постарайся дышать. — Эй.. Эйджи? — хрипло уточнил Линкс. — Ты в порядке? — Я здесь, я в порядке. Мы не в Нью-Йорке, всё хорошо, — продолжал пытаться успокаивать зеленоглазого. — Ты никуда не уйдёшь? — их взгляды встретились. Эйджи осторожно вытер стекающую по щеке блондина слезу. — Я всегда буду здесь. Оба слегка улыбнулись. Эйджи поправил одеяло Эша, который свернулся калачиком, и обнял его. Только после этого Линкс перестал дрожать. Эти объятия были для них обоих самым надёжным и безопасным местом на планете. — Прости, что разбудил, — через какое-то время спокойно произнёс Эш. — Я не могу уснуть, пока ты не придёшь в себя, — ответил Эйджи, переплетая их пальцы. — Даже тогда не мог? — Особенно тогда. * * * Через приоткрытые шторы пробился свет первых лучей солнца, принёсший с собой в комнату лёгкое дуновение утреннего ветра, наполненного запахом листьев, леса и.. кофе? Эйджи немного прищурился, затем потёр глаза и, зевнув, приоткрыл их. Эша не было рядом, но место, где он лежал, всё ещё было тёплое, а это значило, что он не так давно проснулся. Поднявшись с кровати и заправив её, Эйджи вышел из спальни и увидел вызывающую улыбку умиления сцену: Эш готовил что-то на кухне, напевая едва слышную мелодию и двигая бёдрами в такт, одновременно с этим наблюдая за тем самым кофе, аромат которого и окончательно заставил Эйджи проснуться. — Доброе утро, — произнёс Эш, даже не слыша шагов молодого человека. — Я попытался приготовить завтрак. — Ключевое тут «попытался»? — неуверенно спросил Эйджи, подходя ближе. — Я сделал нам сэндвичи! — радостно воскликнул Линкс, ставя тарелку с едой перед немного оторопевшим кареглазым. — То есть ты специально проснулся раньше, чтобы всё-таки заставить меня попробовать их? — уточнил всё ещё не верящий своему «счастью» японец. — В точку, старший братик, — на последнем Эш сделал акцент и ухмыльнулся, заставляя стоящего напротив смутиться. — Что-то не так? — Н-не называй меня так больше, — сердце Эйджи начало биться быстрее. — Хм, а как тогда мне тебя звать? — он не разрывал зрительный контакт, из-за чего щёки темноволосого покрылись розоватым румянцем. — Я пойду умоюсь, — бросил Эйджи и быстрым шагом направился в ванную комнату. — Подумай над этим, всё равно далеко не убежишь, я быстрее, — посмеялся в след смущающемуся парню довольный собой Эш. «Если он такой смышленый, мог бы и сам придумать прозвище, а не заставлять меня краснеть. То же мне, великий ум», — (в шутку обижаясь, на самом деле, на то, как быстро слова Линкса влияют на него) пронеслось в голове Эйджи, пока тот чистил зубы. * * * Прошло несколько дней, несколько спокойных и, пожалуй, лучших дней за очень долгое время в жизни обоих. Почти каждый день они ходили к небольшой реке, которую обнаружили в первую прогулку, наблюдать за закатом, отражающимся в водной глади, из-за чего нельзя было оторваться от того разнообразия красок и чувств, которые он нёс с собой. Несмотря на то, что настоящее имя Эша, Аслан, значит «рассвет», это время суток скорее навевало не самые приятные воспоминания, чего нельзя было сказать о конце дня. Это давало надежду на то, что солнце вновь взойдёт, подарив им новый шанс, чтобы быть счастливыми. Ещё одной причиной, по которой они пропускали рассвет, был Эйджи, который говорил, что Эш для него куда ярче солнца, на что последний, улыбаясь, отвечал что-то вроде: «не прикрывай своё желание поспать комплиментами, обманщик». — Эйджи? — не доев свой кусок ягодного пирога, Линкс позвал молодого человека, чтобы пройтись, но тот не ответил. Эш нашёл его в спальне, уснувшим на заправленной постели. Вероятно, отдых был нужен ему больше, чем казалось, поэтому, аккуратно накрыв кареглазого пледом, он решил проводить закат один в этот раз. В конце концов, наедине со своими мыслями ему тоже было бы неплохо побыть. Он шёл уже знакомой дорогой, пиная попавшийся под ногу камешек. Впереди показался поворот к реке и новый поворот мыслей Эша. Он думал, не жалеет ли Эйджи о принятом решении, об их совместном проживании в целом, о «них», не является ли он обузой; думал о том, что будет дальше. Присев на траву возле водоёма, Эш достал из небольшого пакета остатки пирога, который взял с собой, наблюдая за скрывающимся солнцем как за фильмом с ягодной сладостью вместо попкорна. Неожиданно юноша вздрогнул, услышав хруст веток. Шаги не были похожи на движения Эйджи, они вообще не были знакомы ему. Молниеносное «опасность» пронеслось в голове, заставив всё тело напрячься. Настолько незаметно, насколько было возможно, прислушиваясь к каждому шороху, Эш медленно привстал, поворачиваясь в сторону звука. Никого не было. Но как только он закрыл глаза, чтобы успокоиться, уже гораздо более громкий хруст заставил его рефлекторно взять в руку пистолет, который он по привычке, даже не заметив, взял с собой. Он поймал себя на мысли, что не помнит, брал ли его раньше. Он вообще был бы рад забыть, как выглядит оружие. Взяв двумя дрожащими руками пистолет, он открыл глаза и хотел было направить его на обнаружившего их с Эйджи местоположение врага, но каково было его удивление и недолгое облегчение, когда перед ним оказался медведь. Хищник стоял на четырёх лапах, шумно выдыхая, и, судя по ярко-чёрной окраске и беловатому меху, виднеющемуся на груди, это был гималайский медведь. Эш знал только, что он менее опасный, чем бурый, но это не сильно спасало, так как это была одна из немногих ситуаций, в которых американец не думал, что когда-либо окажется. Животное не двигалось, остановив свой взгляд на полуподнятых руках Линкса, в которых он всё ещё сжимал пистолет, находясь в полном ступоре. Обычно говорят, что в смертельной опасности вся жизнь проносится перед глазами, но всё, что было до встречи с Эйджи не было тем, что Эш хотел вспоминать даже перед своим концом. Стук сердца оглушал его, всё начинало темнеть, и парень почувствовал рвотный рефлекс, очевидно, от того, что его нервы не выдерживали происходящего. Медведь немного приблизился к человеку. «Было приятно влюбиться в тебя, Эйджи», — подумал Эш, пытаясь выдавить хоть что-то напоминающее усмешку из-за того, что до сих пор прямо не признался в этом японцу. Вдруг послышался тихий, а потом становящийся звонче звук колокольчика, как будто разрезающее лёд лезвие конька. Эш не очень понимал, это у него в ушах уже звенит от страха или это кто-то бежит с чёртовым колокольчиком. Но, уловив знакомый запах, он увидел пытающегося незаметно приблизиться Эйджи, но не увидел логики в его действиях, однако дар речи сейчас был явно не тем, что у него имелось в качестве козыря в рукаве. Медведь, услышавший незнакомый звук, стал оборачиваться, пытаясь найти источник шума, но, не заметив стоящего за широким деревом Эйджи, убежал в темнеющую и немного манящую чащу леса. Несколько минут длились как несколько часов. Почувствовав, как ноги перестают его слушаться, Эш немного пошатнулся, но вовремя подбежавший Эйджи смог поймать его. Воздух казался резковатым, но таким необходимым. Тёплая рука японца осторожно коснулась практически белой руки Эша, кажущейся в темноте чем-то ярким, и сжатое в ней до сих пор оружие выпало. Револьвер «Магнум» 375-го калибра до этого уже оказывался у Эйджи, однако дальнейшее его использование оставалось неизвестным и немного пугающим. Сейчас же он знал наверняка, что собирается сделать, наверное, впервые лучше Эша. Без капли страха он помог парню подняться, и они вместе подошли к водоёму. «Магнум», без которого Линкс в Америке не выходил из дома, рассёк воду в середине реки громким плеском, падая на дно и забирая с собой всё то тёмное прошлое, от которого Эш пытался убежать. Теперь всё прояснилось: бесполезно прятаться от свершившегося. Его надо было принять и отпустить, пока оно не утащило за собой вниз ещё больше близких Аслану людей или его самого. — Я ведь пообещал, что здесь тебе не понадобится пистолет, — прошептал Эйджи, обняв блондина так, как будто он был самым дорогим, что было в его жизни. (Хотя почему «как будто»?) — Я знаю, как называть тебя, — хрипло прошептал Эш, улыбаясь постепенно розовеющими губами. — Ты такой же нежный, как котёнок. — А ты всё ещё такой же светлый, как солнце, — ответил Эйджи, смотря в наполненные любовью сияющие цветом самых ярких изумрудов глаза Эша. * * * Всю ночь Эйджи поил американца какао по его же рецепту, пытаясь уложить спать, но в итоге сдался, сев рядом с парнем на диван, на спинке которого висела чёрно-зелёная клетчатая рубашка Эша. — Откуда ты знал, что колокольчик поможет? — вдруг спросил Линкс, нарушая тишину, а которой был слышен лишь треск дров в огне. — Когда я был маленьким, мы с семьёй поехали за город к нашим друзьям. Я захотел посмотреть на звёзды с опушки леса, потому что мама всегда говорила, как это красиво и как она скучает по этому виду. В итоге на прогулку пошли все, взяв несколько колокольчиков, так как их звук отпугивает медведей эффективнее шума сковородок, — Эйджи посмотрел на постепенно приходящего в себя Эша. — Когда я проснулся и понял, что тебя нет, решил, что ты, скорее всего пошёл к реке. Но пока подходил, заметил движения чего-то огромного и чёрного, поэтому решил, что лучше быстро вернусь и возьму колокольчик, который мама дала перед нашим отъездом. Снова повисло молчание, но оно было больше приятным, чем смущающим. — Я боялся, что они нашли нас, — вновь проговорил Линкс, повернувшись в сторону Эйджи. — Я боялся, что мне снова придётся забрать чью-то жизнь, — его голос начал немного дрожать, но он сделал ещё один глоток какао и придвинулся ближе к японцу. — Я боялся, что они снова разлучат нас. Эйджи не совсем знал, что сказать, поэтому, глубоко вдохнув и решительно выдохнув, положил свою руку на левую щёку Эша и, приблизившись, коснулся его приоткрытых губ своими, закрыв глаза. Эш подался немного вперёд, понимая, что это буквально второй поцелуй в жизни Эйджи, и он снова происходит с ним. Но это было не как тогда, в тюрьме, когда его целью было передать информацию. Сейчас его, а точнее их общей целью было передать любовь. Это нарастающее внутри, как будто костёр, поджигающий всё на своём пути, или лёд, покрывающий плотной коркой широкое озеро, росло в них словно цветок, за которым они оба тщательно ухаживали, вкладывая душу в то, чтобы он поскорее распустился. И он расцвел, а значит, их старания были не зря. — Не забывай дышать, — улыбнулся Эш, отстранившись и прерывая поцелуй. — Да, я просто.. ха-ха.. не очень знаю.. э-ээ, — замялся покрасневший Эйджи и, как показалось Линксу, забавно почесал затылок. — Всё приходит с опытом, — подмигнул смеющийся Эш, заставляя Эйджи уткнуться взглядом в пол. — Просто пойдём спать, пожалуйста, — собрался с силами последний, — уже светает. Потушив камин, молодые люди уснули, оставшись на диване. Голова Эйджи покоилась на груди Эша, из-за чего он мог слышать мерное биение сердца Линкса; казалось, его собственное сердце стало подстраиваться под этот ритм. * * * Все говорили, что они были из разных миров, сказать по-честному, они и сами понимали это. Дьявол, как все называли Эша, и, очевидно, Ангел в лице Эйджи. То ли противоположности действительно притягиваются, то ли подсознательно они были похожи больше, чем казалось на первый взгляд. Огонь и лёд, дополняющие друг друга, которые слились во что-то большее, чем они являлись по отдельности, при этом оставаясь собой. Они не были зависимы друг от друга, но каждый нуждался в обществе другого. Эш был готов умереть за Эйджи. Но гораздо важнее то, что он был готов жить ради него. /год спустя/ — Кто сегодня идёт выгуливать Хоуп? — раздался сонный голос Линкса, после чего тот накрылся одеялом с головой. — И тебе доброе утро, солнце, — ухмыльнулся уже одетый Эйджи. — Я могу сходить, если ты хочешь ещё поспать. — Погоди, чем это от тебя пахнет? — резко проснувшийся Эш подскочил к молодому человеку. — Это то, о чём я думаю? Ты сделал панкейки?! — Ты как-то говорил, что Грифф готовил их по праздникам или когда тебе было грустно. Я не уверен, что получилось так, как у него, но буду надеяться, что не хуже. — Стоп. Сегодня какой-то праздник? — взволнованно уточнил Линкс. — Ты серьёзно? — Эйджи удивлённо переспрашивает, получив утвердительный кивок вместо ответа. Он вздыхает и, улыбаясь, целует пытающегося вспомнить сегодняшнюю дату юношу в лоб. — С днём рождения, Эш. В комнату вбегает радостно лающий пушистый щенок шиба-ину, взятый из приюта, и с лёгкостью забирается на кровать, высунув язычок и пристально смотря на именинника. — Знаешь что, — он на секунду задумался, — дайте мне 5 минут, и мы пойдём вместе, — погладив собачку по голове, Эш поднялся, натягивая первую попавшуюся футболку. — Не торопись, у нас достаточно времени. Что такое 5 минут в сравнении с вечностью? И что такое вечность в сравнении с неизвестностью? Эшу не особо была приятна эта таинственность будущего, но рядом с Эйджи он чувствовал себя защищённым от того, что там скрывалось. Его поражало, что Эйджи, будучи старше, действительно выглядел, как маленький котёнок, при этом способный спасти его — гораздо более опасного, как, например, рысь — всего лишь одним прикосновением. * * * — Когда ты понял, что я тебе нравлюсь? — спросил в один дождливый день Эйджи, пока они с Эшем сидели на террасе, а Хоуп спала в доме. — Помнишь, при первой встрече, ты попросил взять в руки револьвер? — Тогда? — Нет, сначала я подумал, что ты просто любопытный неопытный журналист, — усмехнулся Линкс. — Но твои ребята сказали, что ты на метр никого не подпускал к нему, — хмыкнул Эйджи. — Ты не дослушал, — прикрыв глаза, продолжил юноша. — Мне почему-то показалось, что ты был единственным в том баре, кому я мог довериться полностью. А когда увидел, как ты прыгнул и почти полетел, чтобы спасти жизнь незнакомого тебе предводителя какой-то банды, — он посмотрел в глаза парня, внимательно слушающего его, — я впервые почувствовал себя человеком. — Что насчёт того поцелуя в тюрьме? Это было только из-за капсулы с посланием или я правда был тебе интересен? — Считай, что два в одном, — подмигнул Эш. — Твоя очередь. Когда ты понял, что влюбился в меня, Эйджи? — Помнишь, ты назвал меня «малышом», забирая оружие? — улыбнулся японец. — Тогда? — Нет, тогда я подумал, что мы слишком разного уровня, чтобы даже общаться, — далее последовала ухмылка довольного собой парня. — Меня моей же схемой, ну, продолжай. — Думаю, когда тот отвратительный тип, за якобы убийство которого тебя посадили, бросил тебя к нам со Скипом в комнату. Мне показалось, что я должен помочь тебе. Во всяком случае, я почувствовал, что хочу быть способным забрать твою боль и защитить тебя. — У тебя получилось, — улыбаясь, Линкс положил голову на плечо Эйджи. — То есть это была любовь с первого взгляда? — Нет, не думаю. Нам надо было пройти через многое, чтобы это чувство переросло в любовь. Но это определённо было.. что-то с первого взгляда, — закончил американец. — Звучит очень обнадеживающе, — рассмеялся Эйджи, и Эш поддержал его в этом. Возможно, они из разных миров, но они создали свой собственный, хорошо это или плохо — не волновало никого. Они выбирались в город, чтобы встретиться с родственниками Эйджи или закупить продукты сразу на несколько недель вперёд. Здесь, в Японии, Эшу было спокойнее, и его сон почти пришёл в норму, как и его физическое здоровье. В свою очередь, Эйджи заинтересовался фотографией, поэтому Линксу и Хоуп приходилось из раза в раз играть роль моделей, но они и не были против. Зимой они поехали в гости к Максу и и Джессике в Лос-Анджелес. Рассматривая фотографии, уже подросший Майкл спросил, почему питомца назвали именно Хоуп (собачка осталась с семьёй Эйджи в Идзумо). — Она стала нашим шансом на нормальную жизнь и начало нового этапа в нашей истории, — ответил Линкс. — Если Эш — это рассвет, то Хоуп — надежда на то, что этот рассвет наступит, — завершил Эйджи. Новый год они встретили у Макса, но практически не выходили на улицу, поскольку небеспричинное чувство тревожности так или иначе посещало мысли всей компании. Обратно молодые люди летели ночным рейсом, наблюдая, как звёзды в тёмном небе загораются и меркнут, сменяя одна другую и не давая мраку поглотить всё. Точно так же они были звёздочками друг для друга, искрами в ночи, освещающими дорогу жизни. — Спасибо, — полусонным голосом сказал Эйджи, приобнимая Эша. — За что? — он поправил выбившуюся прядку волос партнёра. — За что-то с первого взгляда.