Возьми мое сердце

Всё кончено. Данте поднимается на триста шестьдесят шестой этаж пешком. Когда-то самая оживленная часть города и самое величественное здание теперь заброшены, лифты не работают. Бывший кабинет Кайла Райдера разгромлен: документы разбросало по полу ветром из выбитого окна, несколько безделушек — надо же, даже всемогущий повелитель демонов был не чужд человеческим мелочам — опрокинуты и разбиты, золотая рама закрытых адских врат лопнула и покосилась. Нефилим устанавливает на дубовом столе тонкую темно-синюю восковую свечу, зажигает. Крошечный трепещущий огонек не дает ни света, ни тепла. Подходит к пролому окна. Всё кончено. Город — разрушенный, отравленный адом, город, который с этим адом внезапно смешали, никого не предупредив — доживал свои последние часы. Правительство придумало лишь один способ выжечь центр адского гнезда — сбросить на Лимбо-сити ядерную бомбу. Сообщение пришло в полночь. До рассвета — и огненной гибели — оставалось немногим меньше часа. Над разрушенными домами звучал колокольный набат: людей, кто еще оставался, еще не успел уехать из обреченного города, созывали в бомбоубежища. Данте горько ухмыляется. Нефилиму — нелюди, братоубийце — там делать нечего. Не то чтобы у него вообще оставались причины желать остаться в живых. Как бы ни убеждала в этом Кэт. За спиной, где-то поблизости от лестницы, слышны рычание и скрежет. Там, по всей видимости, собралось немало демонов. Сюда они не войдут… наверное… Все же, силен трепет перед пусть уже павшим, но повелителем, и его местом силы. В плечо влетает раскаленный призрачный клинок. — Я ждал тебя, брат. Данте разворачивается всем телом. Вергилий стоит возле стола и еще мгновение назад, он уверен, рассматривал медленно оплывающую свечу. Мгновение — и вот он уже рядом, и глаза его светятся багровыми гипнотизирующими огнями. Данте медленно поднимает руки, берет лицо близнеца в ладони, ласково гладит рану на скуле. Опускает ладони ниже, на грудь под насквозь разорванным плащом. Там, внутри — пусто. — Я знаю. Я виноват. Нефилим делает шаг назад и почти слышит жадную пропасть высотой в три с лишним сотни этажей за спиной. Он знает, зачем Вергилий здесь. И знает, что погибнет не от лап оставшихся в коридоре демонов, пришедших с братом. И, вероятнее всего, не доживет даже до взрыва, который сметет здесь все живое. У него нет с собой оружия, только небольшой ведьминский кинжал, почти насильно врученный подругой. Впрочем, сражаться он и не собирается. Этого уже было довольно. — Я любил лишь тебя, брат, — признание звучит тенью когда-то уже произнесенного. — И я знаю, зачем ты здесь. Знаю, что тебе нужно. Ведьминский кинжал входит под ребра, вскрывая грудную клетку. Данте знает, где оно находится. Когда-то давно ему не хватило силы воли завершить это. На этот раз поводов не идти до конца нет. Пара ребер мешаются, и Данте безжалостно выламывает их. Его тело больше не чувствует физической боли. Возможно, виной всему гипнотический взгляд — брат ни на секунду не отводит глаз. Возможно, ему просто слишком хочется это сделать. Сердце бьется о ладонь. Данте аккуратно подцепляет его кончиком ножа — повредить нельзя. Бережно вытягивает из клетки ребер. И вкладывает в ладони близнеца, в рваный грязный голубой латекс. — Возьми мое сердце, брат. Оно принадлежит лишь тебе. Резким росчерком клинка рассекает артерии, еще соединяющие сердце с телом. И делает последний шаг назад, в пустоту.