Эффект Розенталя

Гермиона позвонила своему всегда невозмутимому менеджеру и заискивающим тоном попросила недельку отпуска. Сидящая рядом Джинни-Бонни тихо хихикала в ладошку, глядя, как подруга скрестила пальцы на удачу. В конце концов, Оливер Бенкс был очень строгим менеджером, который не допускал длительных беспричинных простоев в работе. Гермионе жутко импонировало это качество, но именно сейчас ей было необходимо немного свободного времени, чтобы устроить достойную вечеринку для своего друга. Пусть это был не ее Гарри, но все же. Ее менеджер, получивший от Джинни умилительное прозвище Олли-равиоли из-за его постоянных вопросов о полноценности питания Гермионы, все же сдался, не преминув напомнить, что после отпуска ее ждёт в два раза больше работы, чтобы подобрать хвосты. Гермиона рассыпалась в благодарностях и скинула вызов. - Мисс Уотсон, надеюсь, вы отдаёте себе отчёт в том, что на следующей неделе вы непременно будете испытывать недостаток сна, - занудным тоном передразнила Джинни, поправляя несуществующие очки на переносице, вызвав у Гермионы приступ неконтролируемого веселья. С Бонни было хорошо. Она все время искренне улыбалась, не задавала неудобных вопросов, с охотой рассказывала о себе. У неё были практически те же вкусы, что и у Гермионы, практически во всем, начиная с еды, закачивая любимым цветом и фильмом. Она с легкостью уговаривала Гермиону сделать то, что она до этого никогда не делала - съесть огромный торт на двоих за просмотром забавного ток-шоу, познакомиться с парнями в очереди в круглосуточном продуктовом, куда им пришлось наведаться среди ночи, когда их запасы содовой для слабоалкогольных коктейлей закончились, а затем незаметно смыться от настойчивых ухажёров, самой приготовить хоть что-то, кроме подгоревшей яичницы. С ее Джинни не удавалось добиться такой лёгкости в общении. Да, она была замечательной подругой, которая могла достать из-под земли любого обидчика, но она была слишком...настойчивой и твердолобой. На все имела своё мнение, которое считала истиной в последней инстанции, собственно, как и ее мать. Спорить с ней было себе дороже, поэтому Гермионе приходилось каждый раз контролировать свои высказывания, чтобы не спровоцировать вспышку непонимания у взрывной подруги. С тех пор, как Гермиона рассталась с Роном, они с Джинни отдалились друг от друга. У неё было больше общих интересов с женой Рональда на фоне наличия маленьких детей и знаменитых мужей у обеих. Гермиона сначала расстраивалась и обижалась, но затем все эти чувства сошли на нет. В конце концов, они обе выросли, у каждого из них своя жизнь, свои интересы и приоритеты. Она не могла просто перестать общаться с миссис Поттер, ведь у них было очень насыщенное совместное прошлое, она была надежным, проверенным войной человеком, но все же общение значительно сократилось. Если быть до конца честной, то из всех тех, с кем она общалась в школе, с кем билась за Хогвартс спиной к спине, она продолжала так же тесно общаться только с Гарри. Этот удивительный мужчина, выдающийся волшебник, чудесный молодой папа был уникален тем, что не потерял себя, свои идеалы, свою преданность в процессе взросления. Он, несмотря на занятость в Аврорате, практически ежедневно находил пару свободных минуток, чтобы забежать к ней в Отдел, пропустить чашечку чая за тёплым разговором, поинтересоваться, как дела. Гермиона отвечала ему той же безусловной любовью, в свою очередь заботясь, чтобы лучший друг не забывал поесть, всегда помнил о важных датах и почаще возвращался домой вовремя. Из таких, казалось бы, мелочей и складывалась их крепкая дружба, настоящая, а не основанная лишь на привычке. - Эмма, ты куда ушла? - Бонни со смехом пощелкала пальцами перед носом у задумавшейся Гермионе, и та вздрогнула от неожиданности, ответив девушке рассеянной улыбкой. - Я немного ушла в себя, бывает, - пожала плечами Гермиона. - Ой, прости, мне звонят. На экране высветилась такая полюбившаяся и родная фотография Эммы и Тома, в которых она уже начинала видеть Драко и Гермиону. Бонни невзначай взглянула на экран, взвизгнула и, хлопнув в ладоши, воскликнула: - Томми! Скорее отвечай и включай громкую связь! Гермиона с сомнением посмотрела на экран и, затаив дыхание, приняла вызов, надеясь, что Малфой не скажет ничего подозрительного. - Привет, красавчик, - радостно поприветствовала его Бонни, не дав Гермионе и шанса предупредить, что она не одна. Гермиона ошалело уставилась на девушку и хихикнула, представив выражение лица Малфоя. - Как твоя голова? Готова принимать в себя завтра кое-что алкогольное? - Грейнджер, ты уже приняла это "кое-что"? - помолчав, с недоумением спросил Малфой. - О, ты до сих пор называешь ее Грейнджер? - умилительно сложив руки на груди, восхитилась Бонни. - Это так мило! Ты - очень милый, Томми, знаешь это? - Я...да, мне, кажется, говорили что-то такое, - Малфой взял себя в руки, осознав, что говорит не Гермиона, и стал звучать гораздо звонче и веселее. - А где Эмма? - Хэй, ты даже не поздоровался со мной. Узнал? - Голос знаком, но...нет, не понимаю. - Это я, Бонни. Я нагло напросилась в гости к Эммс, так что теперь у нас небольшой девичник. Жаль, мы тебя пригласить не можем, сам понимаешь. Ты же не девчонка. - Я жутко расстроен, но что поделать, - ехидно посетовал Драко. - И все же, где Эмма? - Сидит здесь рядом на диване, чуть пьяненькая, в потрясающе откровенном красном пеньюаре... Ай! Не дерись! Ладно, я чуть приукрасила реальность. - Дай сюда, - Гермиона с возмущением выдрала трубку из рук хохочущей подруги, которая встала и танцующей походкой удалилась на кухню, сказав, что не будет мешать. - Прости, Малфой, - тихо сказала она, прикрыв дверь спальни за собой. - Я не успела предупредить, что не одна. - Я практически сразу понял, что это не ты. Ты никогда не называешь меня "красавчиком". Сначала я подумал, что ты все-таки прозрела... - О, ну конечно, - Гермиона хмыкнула и закатила глаза. - Ты не был бы собой, если бы ни разу не похвалил себя за пять минут разговора. - Можешь использовать это знание, чтобы вычислить, реальный перед тобой Малфой или нет. Пригодится в работе при условии дальнейшего сотрудничества. - Я тебя и без всяких проверок вычислю за две секунды максимум, - фыркнула она. - Я не сомневался, - по его голосу было понятно, что он улыбается. Потом он вздохнул и уже более независимым тоном произнес: - И как проходит ваш девичник? Уже обсудили...что вы там обычно обсуждаете? - Этого я сказать не могу, это всемирный женский секрет. А вообще... Бонни заставила меня познакомиться с двумя милыми молодыми людьми прямо в очереди в супермаркете. Мне пришлось дать свой номер телефона, и лишь потом она сказала, что можно было дать неверный номер. Я в этом не специалист, у меня попросили номер телефона впервые в жизни, так что... Теперь мы обсуждаем, как отвязаться от этих парней. - А ты времени зря не теряешь, да, Грейнджер? - мрачно фыркнул Драко, внезапно прозвучав...как раньше. Холодно и презрительно. Гермиона в изумлении приподняла брови и непонимающе уставилась на экран. - Ты о чем? Боже! Мы просто немного повеселились, только и всего. Бонни практически замужем... - Зато ты не замужем и, насколько знаю, состоишь в отношениях только со своей работой. - Тогда я тем более не вижу причин для твоего беспокойства, - отрезала Гермиона, начиная злиться. Что за игры в заботливого папашу?! Она взрослая девочка и сама может решить, с кем ей можно знакомиться, а с кем нет. - Я и не беспокоюсь, - огрызнулся Малфой. - Ты можешь цеплять венерические заболевания от кого угодно, только не умри от этого, нам ещё домой возвращаться. - Драко, что происходит? С каких пор от невинного, ничего не значащего флирта умирают? - в конец растерялась Гермиона. - С тех, когда флирт переходит в интим. - Малфой, мне не нравятся эти необоснованные претензии, - напряжённо произнесла она, стараясь взять себя в руки и просто не наорать на него. - Мы уже, по-моему, говорили на тему беспорядочных половых связей и моего неприятия такого поведения. Мерлин милостивый, если бы я тебя не знала, я бы решила, что ты ревнуешь! - Мне пора идти, - хмуро заявил Малфой после минуты напряженного молчания, пока Гермиона с подкашивающимися коленками пыталась осознать, какое слово у неё вырвалось. - Увидимся завтра. - Увидимся, - согласно кивнула Гермиона и скинула вызов, обессилено прижавшись спиной к стене. Снова эта тема. С чего она решила, что он может ревновать? Простое беспокойство, как за...напарника. От идиотства мыслей девушка скривилась и, решив оставить эту тему на ближайшие дни, вернулась к Бонни, которая уже сделала целый графин маргариты. - Как там Том? - небрежно поинтересовалась она, разливая напиток по широким плоским бокалам. - Нормально, - Гермиона наигранно пожала плечами. - Звонил уточнить насчёт завтра. - Ясно, - пробормотала Бонни, задумчиво водя пальцем по краю бокала и внимательно рассматривая напиток. - Вот интересно...почему он так настаивал на разговоре именно с тобой? Я ведь тоже в курсе всех планов. Да и мог же он позвонить Рупу, главному ответственному за вечеринку. Они с ним отличные друзья, прости, конечно, но он ближе с ним, чем с тобой. У вас...что-то есть? Ну вот. Милашка-Бонни, с которой они провели три дня душа в душу, тоже сдалась. Интересно, будут ли подобные вопросы от остальных на вечеринке? Стоило бы подготовиться. - Нет, ничего, кроме дружеского общения, - устало выдохнула Гермиона, тоже взяв в руки бокал. - Откровенно говоря, я слегка устала от всеобщих намеков. Что плохого в том, что мы стали несколько ближе общаться? - Совершенно ничего. Просто...это немного удивительно. Да, вы всегда ладили, но, насколько знаю, общались исключительно в компании. Я впервые слышу, чтоб вы контактировали...хм...тет-а-тет. - Да, ты права, выглядит действительно странно, - начала вдохновенно врать Гермиона. - На самом деле, до окончания съемок мы общались лишь на площадке, а в редких перерывах между ними мы и вовсе практически не встречались. Думаю, в этом виновата я, со своими заявлениями о детской влюбленности в него. Это вызвало некоторое напряжение между нами, но сейчас...все изменилось. Все началось с того видео сюрприза, который мы подготовили для той вечеринки в конце мая, и мы...хм...сошлись на общей...эм...депрессии по поводу окончания съемок, - выпалила она, вспомнив слова Малфоя, что Джейд нашла замечательную причину изменениям Тома Фелтона. У Бонни брови стремительно взлетели вверх от такого заявления, и она неверяще переспросила: - У тебя была депрессия? У тебя?! У той, которая так мечтала приступить к съемкам чего-то принципиально нового? У той, которая не хотела оставаться заложницей образа Гермионы на всю жизнь? - Когда съемки подошли к концу, я осознала, как сильно не хочу расставаться с ребятами, с самим процессом создания культовой серии фильмов, с этой атмосферой, с волшебством. Так что да, меня слегка накрыло. Теперь все в порядке, но с Томом я...продолжила общаться. Мне понравилось не чувствовать неловкость между нами, и я искренне пожалела о тех своих словах. Из-за них я чуть не потеряла отличного друга. Он же замечательный, Бон, ты знаешь? - внезапно вырвалось у нее, и Гермиона прикрыла глаза в попытке заглушить те слова, которые буквально стремились наружу. - Он...рассудительный, саркастичный, конечно, но не злой, он терпеливый, он заботливый, он внимателен к мелочам. Он очень эрудированный, он понимает меня с полуслова, подхватывает любую мою мысль. Он трудолюбивый, он предан своей семье, он...он...не знаю. Думаю, он очень изменился. В лучшую сторону. - Вау, - только и смогла выдохнуть Бонни. - После такой речи... Эмма, ты влюблена? - Что? О чем ты говоришь?! - от всплеска эмоций Гермиона даже подпрыгнула на месте. - Я лишь имела ввиду то, что мы сблизились, только и всего! Бонни скептично хмыкнула, с лёгким прищуром глядя на возмущённую подругу. - Ладно, не кипятись. Мне просто показалось. Давай все же досмотрим этот фильм и допьём коктейль. Они закончили девичник незадолго до полуночи. Наутро нужно было рано встать, чтобы закончить последние приготовления и встретить Эванну в аэропорту. Девушки пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам. Стоило Гермионе лечь поудобнее, дверь приоткрылась, и в проеме появилась голова Бонни. - Знаешь, что я подумала? Джейд совершенно не подходит Томми, да? - она нахально подмигнула и снова скрылась из виду, заставив Гермиону закатить глаза. *** - Как девичник, милая? - как можно дружелюбнее спросил Драко и мысленно себе поаплодировал. Он уже научился произносить слово «милая» без того, чтобы скривиться. Вошедшая Джейд хмуро посмотрела на развалившегося на диване Малфоя, который смотрел баскетбольный матч, впрочем, даже не вникая в игру. Ему просто нужны были мелькающие картинки перед глазами, которые не дали бы сосредоточиться на своих мыслях. - Он переносится на завтра, - мрачно заявила девушка, усаживаясь рядом с Драко и закидывая ему на колени стройные ножки. - Минни в третий раз за неделю встретила любовь всей своей жизни, и он заявился прямо в начале вечеринки. Я думала, она его выпроводит, ведь мы договаривались провести время вместе, но... В общем, в итоге находиться там стало попросту неприлично, так что я вернулась к тебе. Дорогой, - Джейд капризно надула губки и перебралась к молчащему Малфою на колени целиком, проникновенно заглядывая ему в глаза. - Может, мне все таки можно завтра с вами? Я не хочу оставаться без тебя на целых три дня. К тому же, кто-то должен следить за твоим состоянием, вдруг твоя травма даст о себе знать. Ты ведь многое так и не вспомнил... - Увы, милая, ничего не могу поделать, списки гостей составлял не я, и мне не было дано никакого +1. Все будут без пар, просто компания старых друзей тире коллег по площадке. Не беспокойся за меня, в случае чего там будет, кому обо мне позаботиться, - Малфой притворно развёл руками и целомудренно поцеловал девушку в лоб. - Да уж, будет, - обиженно фыркнула Джейд, вставая на ноги. - Три девушки, две из которых не в отношениях, одна из которых эта Уотсон! Драко обреченно прикрыл глаза, старательно увещевая себя, что ему обязательно воздастся за его страдания. Он выслушал ее психи относительно Грейнджер около дюжины раз, и его терпение подходило к концу. Эта некачественная пародия на Асторию воплощала в себе все те качества, которые он не переносил в девушках, словно магия поляны наглядно ему показывала, что ему точно НЕ нужно. На его взгляд, в этом вопросе все было крайне очевидно - истеричные, чудовищно ревнивые девицы и так были не в его вкусе. Малфой провел рукой по волосам лже-Астории и мягко погладил ее щеку подушечкой большого пальца, проникновенно заглядывая в глаза. Она тут же разомлела от нехитрой ласки и ответила ему преданным взглядом. - Ты же знаешь, что мне никто не нужен, - прошептал он. - Особенно Эмма. Да уж, и не соврал. Какая-то гипотетическая Эмма действительно его не интересовала, а вот Грейнджер... Драко чуть тряхнул головой, понимая, что сейчас не время для размышлений, и позволил себе уйти с головой в мысли только тогда, когда эта несносная капризная фурия мирно засопела у него на плече. Малфой взглянул на ее спокойное лицо и вздохнул. Такие моменты были его любимыми - в номере отеля царила тишина, а лежащая в его постели девушка была копией его настоящей. Это позволяло ему ненадолго представить, что он дома, и все идет своим чередом. Драко еще раз вздохнул. Интересно, считается ли все происходящее изменой Астории? Да, внешне Джейд была ее копией, но при этом она была совершенно другим человеком. Наверное, считается. Драко скривился. За все пять лет их отношений он ни разу не изменил своей девушке и никогда не одобрял такого поведения. И вот полюбуйтесь на него, сторонника отношений без лжи. Оправдает ли его то, что у него не было выбора? Нет. Он перед самим собой не мог оправдаться, что уж говорить об Асти. Он ведь мог расстаться с Джейд, плюнув на конспирацию, но предпочел плыть по течению этой странной жизни. Кобель и есть кобель. Вопрос стоял еще и в другом - сохранит ли он отношения с Асторией по возвращению. Если судить объективно, то она была идеальной партией - красива, молода, умна, из знатной семьи. Он был бы полным идиотом, если бы профукал такую девушку, особенно в свете его сильно подмоченной после войны репутации. Выяснилось, что она со школы испытывала к нему определенные чувства и даже оказывала знаки внимания, которые он попросту не замечал из-за своего тесного общения с Темным Лордом. Было не до романтических переживаний, и она это понимала. Впервые после войны они встретились, когда Малфой уже два года работал в Аврорате. Она только закончила Хогвартс, и теперь планировала выйти замуж за какого-то француза среднего возраста. Тот был близким другом ее отца, у него был прибыльный бизнес и два поместья во Франции, а остальное было не столь важным. Гринграсс-старший ухватился за возможность пристроить дочь в надежные руки, которые и ему обещали неплохие перспективы. После войны бедственное положение было практически у всех, но представители священных двадцати восьми особенно пострадали. Для них у Волдеморта были особые правила - не хочешь в открытую выступать на его стороне - плати. И плати много. В конце концов, война требует много ресурсов. Гринграссы платили. Исправно отдавали дань за то, что у их девочек чистые предплечья. За то, что у них нет маски Пожирателя. За то, что ни разу за войну нигде не всплыла их фамилия, так же как и фамилии Забини и Булстроуд. Теперь, по окончанию войны, их ресурсов едва хватало, чтобы создавать видимость успешной семьи, так что брак младшей дочери с состоятельным французом мог значительно им помочь в восстановлении своего состояния. Об этом Астория сама рассказала Драко, когда встретила его однажды в кафетерии Министерства. Он зашел туда впервые с тех пор, как начал работать на благо страны. Теперь, после успешной операции бок о бок с Поттером, он мог не опасаться косых взглядов, не завуалированных оскорблений и угроз. Головой это понимал, но все же сидел в напряжении, словно ожидая атаки, и жевал свой пирог. Астория подсела к нему, завела непринужденный разговор, который внезапно превратился в тихий крик о помощи. Она рассказывала о предстоящем браке, как об Азкабане, и он невольно проникся. Обеденный перерыв подходил к концу, и он, извинившись, ушел из кафетерия, чтобы работать дальше. Тем вечером к нему прилетела сова с предложением встретиться еще раз. Их встречи стали носить регулярный характер. Астория показала себя истинной леди, извинившись за неуместный порыв чувств тогда за обедом, и стала вести себя так, словно ничего и не было. Драко дураком не был - понимал, что она видит в нем удачный вариант избежать нежеланного брака. В общем, он не был против - она ему нравилась. Красивая, с тонким чувством юмора, умная, чистокровная - что еще желать. И он стал думать. Бизнес его отца находился в руинах. Отчасти из-за того, что несколько лет Люциус, находясь в услужении Темному Лорду, практически не занимался им, особенно после провала операции в Министерстве на пятом курсе. Он не успел передать дела Драко после войны, его сразу осудили и приговорили к заключению. Драко же и понятия не имел, в чем суть бизнеса, что делать, как управлять, поручив все дела семейному поверенному, который с радостью использовал его незнание как способ туго набить собственные карманы. Малфой это знал, но сделать ничего не мог - во-первых, за ним рьяно следили министерские шавки, чтобы он не сделал и шагу в сторону от служения "свету", во-вторых, у него попросту не хватало времени и квалификации. После рассказов Астории он понял, что делать. Гринграсс быстро согласился стать новым поверенным семьи Малфоев, и, к его чести, показал себя, как грамотный управленец и рьяный делец. Взамен он должен был порвать отношения с потенциальным мужем Астории, что он незамедлительно сделал, почуяв небывалую выгоду от новой деятельности. Астория стала жить в Мэноре, который чудом удалось сохранить. Его мама, ранее напоминавшая лишь тень себя прежней, расцвела, с удовольствием общаясь с будущей невесткой, возвращая уют в стены родного дома вместе с Асти. Всех все устраивало - Гринграсс-старший увлеченно поднимал бизнес, Драко продолжал работать в Аврорате, не беспокоясь о финансах, Астория жила в предвкушении нового статуса леди Малфой, Нарцисса возвращалась к прежнему состоянию. Со свадьбой Драко не торопился. Он хотел отбыть испытательный срок, чтобы начать жизнь с нового листа, с полноценной семьей, с домом-полной чашей, без клейма бывшего Пожирателя на исправлении. Астория была не против - она увлеченно посещала всевозможные мероприятия в качестве представителя семьи Малфоев, от которых у Драко сводило зубы, а он сам бесконечно работал, чтобы максимально сократить свой срок. У него это в итоге вышло, ему удалось избавиться от целых трех лет принудительных работ. До свободы оставалась пара месяцев, когда он попал сюда и теперь имел просто кучу времени для того, чтобы осмыслить свою жизнь, посмотреть на нее со стороны. И то, что он понял, ему не понравилось. Во-первых, он осознал, что окончательно от клейма ему никогда не избавиться. Каждый, кто с ним общался, даже по прошествии стольких лет, все еще нервно смотрел на его прикрытое одеждой левое предплечье, словно ожидая, что он сейчас прикоснется к Метке и снова вызовет Волдеморта. Его жутко, просто жутко бесило это, и он осознал, что никогда не сможет получить полную свободу от этого. Сколько бы он не сделал добрых дел, его репутация Пожирателя будет ходить за ним по пятам. Он убеждал себя, что, после последнего заседания Визенгамота, где его полностью оправдают и признают, что он изменился, все станет по-другому, но... Нет. Теперь стало понятно, что это утопия. По крайней мере, в консервативной до зубной боли Англии. Хотелось уехать как можно дальше и как можно быстрее, например, в либеральную Францию или совершенно свободную Америку. И это стало первым его осознанием того, почему он тут находится - в этом мире ни один человек не посмотрел на него косо, ни одного человека он по-настоящему не опасался, он ни разу не захотел уехать, убежать, чтобы скрыться от осуждающих взглядов. Почему? До смешного просто. Он сам не ощущал себя бывшим Пожирателем, он сам не видел клейма на руке. Да, в этом мире его и не было, но дело было не в фактическом отсутствии Метки. В его сознании ее не было, и это было...опьяняюще. Бесподобно. Здесь он не чувствовал себя...виноватым. И эта свобода от такого груза была тем, что он по-настоящему хочет. Он хотел простить самого себя. Теперь, осторожно выползая из постели, чтобы не разбудить спящую Джейд, он задавался вопросом - почему он все еще здесь? Ведь он вытащил из глубин души свое самое сильное желание. Неужели этого не достаточно? Неужели он хочет чего-то еще? Или...не хочет? Еще раз взглянув на свернувшуюся клубочком девушку, он в тысячный раз постарался увидеть в ней Асторию. Но не получалось. Очевидно - при стопроцентном внешнем сходстве различия в характере были колоссальные. Джейд была взбалмошной, слишком ревнивой, слишком скандальной, слишком капризной, слишком импульсивной. Она была слишком...слишком для него. Астория же была...а какой она была? Этот вопрос снова навел его на размышления. Неужели он совсем не знал девушку, с которой в скором времени ему предстояло завести семью, детей, которой он собирался дать клятву прожить всю жизнь вместе? Да, первый год их отношений был взрывным - полыхала страсть, он искренне симпатизировал ей, им было интересно узнавать друг друга с разных сторон. Плюс времени катастрофически не доставало, так что каждый вечер вдвоем приносил им небывалое удовольствие. Что же изменилось сейчас? Почему он позволил себе усомниться в правильности своих намерений? Наверное потому, что он не хочет провести остаток жизни с человеком, с которым у него нет ничего общего. Нет, Астория не поглупела, напротив, повзрослела, приобрела ценные жизненные навыки, похорошела, но...ему совершенно не было с ней интересно. Она нашла в Драко свой оплот спокойствия и возможность вернуться к привычной жизни, с ее светскими раутами, сплетнями, с привычной ей помпезностью в каждой детали, начиная от простых салфеток, которые клали эльфы на время завтрака, заканчивая нарядами на балы и приемы. Это не сделало ее более ограниченной, напротив, Астория продолжала много читать, пыталась разбираться в светских связях, но...ничего более. Она не хотела расширять свой круг интересов, углубляясь лишь в одно направление, которое, как назло, Драко совершенно не интересовало. Справедливости ради стоит отметить, что и Астория не слишком стремилась узнать, чем занимается ее будущий муж за стенами дома. Он пытался с ней поделиться идеями новых проектов, да просто рассказать, как прошел день, как виртуозно они с Дэвидом и Майком втроем обезвредили целую группировку, после чего большая часть коллектива стала относиться к нему с чем-то, напоминающем уважение. В общем, с каждым годом тем для обсуждения становилось все меньше, разговоры о свадьбе и вовсе сошли на нет, и Драко стал относиться к Астории просто как к соседке по комнате - можно поболтать ни о чем, но не о личном, не о переживаниях. Он перестал ей доверять. Если задуматься, то единственным человеком, которому он хоть частично открылся, была Грейнджер. И если в начале их путешествия в эту реальность он воспринимал их разговоры как часть важной работы, которую необходимо было выполнить, чтобы вернуться домой, то сейчас...он разговаривал с ней в удовольствие. Ему импонировало то, что все жалобы...да, он старался не жаловаться, но иногда так и выходило, - воспринимались не с жалостью, которую он терпеть не мог. Если бы она хоть на долю секунды его пожалела или показала бы это, он бы никогда уже не смог ей открыться. В таком случае он чувствовал бы себя одним из ее несчастных, которых она опекала большую часть своей жизни, будь то эльфы, оборотни или Уизли. Но нет, она лишь молча выслушивала и принимала информацию просто как факт, а не как руководство к действию, иногда аккуратно высказывала свои мысли по этому поводу, ни разу не задев его гордость. Для такого человека, как он, это было важно. Он, в свою очередь, тоже отошел от своей излюбленной тактики "надави на самое больное" в своих разговорах с ней, и не чувствовал никакого напряжения, никакого зуда на языке, который обычно появлялся, когда ему хотелось сказать какую-нибудь колкость. Нет, их общение стало...легким, даже при наличии далеко не самых простых тем. С ней он переставал выбирать информацию, которой стоит делиться, а которую лучше оставить при себе, и это приводило в состояние эйфории. Он кайфовал. После открытия Грейнджер-заучки, потом Грейнджер-напарника, он увидел в ней еще и Грейнджер-отличного собеседника. А еще Грейнджер-умного человека. И, наверное, Грейнджер-амбиции-и-способности. И если раньше он нехотя признавался себе, что в ней всегда были эти грани, то открытие Грейнджер-девушки его поразило до глубины души. Раньше он воспринимал ее как бесполое существо, наравне с Поттером и Уизли, что бы не говорила эта Джоан. Он не был в нее тайно влюблен, никогда. Раньше она его дико раздражала - будучи невыносимой всезнайкой, которую все за глаза называли "выйду-замуж-за-учебник", она еще и в другом не слишком напоминала девушку. Дело было даже не во внешности, хотя и это стоило взять во внимание - вечно нерасчесанные лохмы, обгрызанные ногти, растянутые свитера или застегнутая до горла школьная рубашка, а потом и рабочая мантия. Дело было в поведении - резкая, громкая, излишне самоуверенная, все время лезущая на рожон, такие девушки Драко никогда не привлекали. Работа в Министерстве чуть подсбила с нее спесь, когда она стала работать с такими же трудоголиками, как сама Грейнджер, с людьми, которые готовы были брать на себя ответственность. С такими людьми, которыми она раньше не была окружена. Она позволила себе частично скинуть груз ответственности на другие плечи, и это ее необыкновенно преобразило. Да, она продолжала пахать, как ломовая лошадь, но все же стала более мягкой. Даже ее движения стали плавнее, голос тише, и она практически стала не такой категоричной в своих суждениях. А попадание в этот мир еще больше поспособствовало этим изменениям. Конечно, она осталась такой же активной, такой же любознательной и почти такой же настойчивой, но теперь Драко не казалось это раздражающим. Теперь он мог охарактеризовать ее как...пышущую жизнью. На фоне Астории, как единственной девушки, с которой он общался часто и помногу, она была как яркая бабочка, с ее стремлением жить, познавать, менять что-то. Он неосознанно тянулся к ней, и это его напрягало. И, что уж скрывать, ее женственность в теле Эммы просто расцвела. Помимо того, что она стала выглядеть просто потрясающе, Грейнджер стала невероятно...нежной. О ней хотелось заботиться и беспокоиться. Наверное, поэтому он так резко отреагировал на ее слова о каких-то там парнях, а не потому, что он ревновал. Если только самую малость. И то потому, что Драко с трудом допускал мысль, что она, такая изменившаяся и похорошевшая, могла достаться кому-то другому. СТОП. Что он только что подумал?!