***
Fall Out Boy — Centuries
Я был самым простым учеником средней школы, что каждый год учился вместе со сверстниками. Всегда был старательным и пытался всегда радовать маму хорошими оценками, поведением и успехами в спорте. Отец ушел от нас, когда мне было четыре года. Я не помню его, как бы не пытался вспомнить лицо — ничего не получалось. Он не интересовался своим сыном, как говорила мама. Смотря на неё, я понимал, что отец сделал больно ей… Просто не хочу больше снова видеть её слезы, муки, ночную бессонницу, либо крики во сне… Мне было её жаль. Спустя года я стал взрослее. Друзей у меня было немного, но мне интересно было за ними наблюдать. Как говорят и ведут себя девочки, как общаются парни, их походки. Во время игр и соревнований я узнавал новое о них — видел вычисление шага в глазах, видел, как определяли врага, видел, куда бить, чтобы противник больше не встал. Это стало моим хобби. Все свои заметки я записывал в блокнот, что всегда носил с собой, а вечером читал и представлял в замедленной съемке какой-либо элемент. Смотря в зеркало, стоя рядом с мамой, я не видел себя. Синие волосы длиной до плеч, как у девочки, которые приходилось постоянно закалывать, потухший взгляд и притворная улыбка, что я счастлив. Почему притворная? Уже отвечал. Я не хотел огорчать маму. Даже при том, когда повторяла, что хотела дочку, а не сына. Я выполнял все её прихоти, но не соглашался на девичью одежду. Это бы сломало меня раньше. Каждый год мне приходилось проходить проверку на носительство вируса, что губило детей до совершеннолетия, но всегда думал, что со мной этого не произойдет. Зря я так считал. Последние три года для меня были пыткой. Эти сны были навязчивыми, почти что реальными. Я чувствовал, как с пальцев капает кровь, как запах железа въедается в мозг и словно просит запомнить его. Казалось, что я схожу с ума от этого. Каждые три года мне на проверке снился один сон. Змея, в которой я видел себя. Да. Вирус завладел мной. Сидя в классе за партой, я видел, как перерезаю горло однокласснику, что стоит около доски и отвечает учителю на вопросы, как вспарываю живот однокласснице под лестничкой клеткой, зажав рот, чтобы нас никто не смог прервать. Видения я стал видеть не только во снах, но и в реальности. И я не знал, как от них избавится. И вот однажды… Я слышал, как крик мужчины раздается музыкой в ушах, как пульсирует горячая кровь, что была наполненная адреналином, выливается из ещё теплого тела. Я поражался красоте цвета крови на лезвие клинка — ярко алый с едва розовым отливом на солнце, и бордовым цветом в тени. Это был первый раз, когда я лишил жизни человека. И мне это понравилось. Понравилось преследовать жертву, запугивать её, чувствуя страх. Такой сладкий, как сироп для мороженного. Он опьянял. Возбуждал. И огонь в глазах горел всё больше. И я убил его. Вонзил клинок в живот и стал поднимать его выше к груди, разрезая горячую плоть. Я ликовал. Купаясь в крови, я был безумно счастлив! Ведь с обидами матери было покончено. Отец был мертв. Но я хочу ещё. Ещё крови. Ещё больше страха. Ещё больше безумства… Читая доклад Люси о прошлом Нагисы, Дазай не мог поверить в то, что читает. Он помнит последний день проверки, где было выявлены еще зараженные, но как мог пропустить этого парня с такой лучистой улыбкой? В нем не было жажды убийства, не было жажды крови. Осаму тогда ничего не почувствовал. Как бы он мог скрывать такое безумие, что говорится в голове? А сон? Змея, на которую он смотрел… Проверяющий помнил, как изменились рефлекторно данные в хорошую сторону, поэтому то и прервал сон раньше. Если желания убить не было, значит Нагиса его удовлетворил заранее? Он представил, как тот убивал, и сколько же было жертв, что находили в переулках, на крышах, на берегах реки, в кустах… И убийца был неизвестен. Ни на одной камере его не было. Он учился в реальных условиях убивать, преследовать жертву, загонять в угол. Удивлению не было предела. Прикусив палец, смотря на этот мини рассказ из фильма ужаса, Осаму решил, что проверит его сам. Ему стало интересно, насколько безумнее он может быть в экстремальных условиях против сильного противника. Уж проверка Дазая никого не оставит «равнодушным».***
Ближе к вечеру Люси находилась у себя в кабинете, листая и анализируя данные, что получила при осмотре нескольких зараженных и помечала себе в блокнот, у кого реально можно взять анализ и попробовать на аппарате отделить плазму от сыворотки. Те, что были отмечены зеленым ярлыком, почти безобидны, но и фиксируется у них наличие вируса, которому усиленно сопротивляются и повышенные антитела. По этим исследованиям можно попробовать создать сыворотку от этого вируса. В кабинет постучали, и в проёме показалась голова Дазая в весьма веселом состоянии. Сердаболию это не удивило, ведь его перемены настроения очень ей знакомы. Посвистывая, он прошел к столу, где она сидела, положил личные дела Хинаты и Нагисы, и взял Тецуи, Сомы и Нацу. После прошел на диван, где сел поудобнее для чтения. Девушка молча наблюдала за ним, делая очередной глоток горячего капучино. — Что скажешь? — она облокотилась на спинку кресла и обратила всё свое внимание на Дазая. Мужчина же не торопился отвечать, листал личное дело Куроко и пытался анализировать, сопоставлять таланты, а после посмотрел из-под края папки. — Что скажу? Нагиса чертов псих. Но он мне нравится, — на последней фразе тот усмехнулся и откинул голову на спинку, глядя в потолок. Люси глотнула снова кофе и посмотрела в окно, видя, как садится оранжевый круг солнца. — Он меня пугает. Наверно больше, чем ты сам. Когда я его проверяла на сне и держала под гипнозом… — пальцы крепко сжали кружку. — Он словно видел меня… Он смотрел на меня с монитора безумным взглядом и улыбался. Словно говоря мне: «Я тебя вижу и знаю, где ты». Это жутко. — Серьёзно? — мужчина пристально смотрел на девушку серьезным взглядом и видел в карих глазах страх. — Ты боишься? — Если бы я сказала нет, то явно это была бы ложь. Перед ними, конечно, этого не покажу, но в глубине души пробирает до дрожи…***
В голову лезли воспоминания словно червяки, грызущие мозги. Сравнение хоть и довольно мерзкое, но под стать ему, Куроко Тецуя. Фантом — такое себе прозвище, которым прозвали несколько неприятных лиц, включая того самого странного доктора Осаму и не менее странно, больше раздражающего Драгнила — сейчас с безэмоциональностью вспоминал былые события. Абсолютно всё во внимание он не брал, лишь самое, как тогда ему казалось, ненадёжное: видеть, как один из сбежавших заключенных теряет сознание от сильного удара от арматуру двери собственной камеры, будучи оглушённым некой мадам, что преследовала голубоглазого парня, надолго заселилось в голове. Вроде, её лицо знакомое. Точно, она же воспитательница непослушных детишек. Сердаболия?.. Как досадно. Одна лишь фамилия не по нраву, чего уж говорить о её способностях. Думает, что если уж так ловко умеет пользоваться кнутом из перевитых ремней, то ей уже всё больше ни по чём? Способна удержать всё под своим контролем? Есть сомнения, раз уж допустила такой кипиш с заключенными. К тому же, не могла превзойти по силе какого-то там, якобы по виду слабого со стороны, юнца. Да и ещё клеится к одному из них… Тц, он уже озлоблен. Уже ощущает к этой особе неприязнь, хоть и причин для этого мало. Сердаболия, Сердаболия, Сердаболия… Куроко упоминал людей лишь по фамилии, не считая чуждым вбивать свою голову бесполезными именами. Что соперники на ринге, что собственные родители — ни одно из имён не осталось в голове. К слову, родители… Вспоминая женщину, что предназначалась ему матерью, видит перед собой лишь безжизненное тело, которое повесилось. А отец, проклятое отродье, показывался рядом с ней, ликуя от её поступка. Радуется, поскольку она сама наложила на себе руки, стоило любимому после рождения сына мужу испортить ей психику. Без сомнения, отец являлся из «заряженных», но до того, как это начало распространяться по всему миру. И, скорее всего, сейчас тоже где-нибудь убивает, или сидит в оковах в тюрьме для слишком опасных убийц. Или, пусть это будет так, подох как последняя псина: его труп так и разлагается, и по всему телу стали появляться опарыши, изуродовав ещё больше. Дивная интересная картина получается. Кажется, этот самый человек до безумия любил одну женщину, и когда та родила от него, то превратил ей жизнь в Ад. Довольствуясь этим, так же относился и к своему первенцу, всем своим существованием желая, дабы он стал такие же отбросом общества. Чтобы убивал, уничтожал, приносил боль, при этом сам ничего не чувствуя. А когда настанет момент — убьёт и его. Правда, вряд ли он учёл того, родному сыну было глубоко плевать на него. Кого и как убивать — тоже всё равно. Будут ли ещё такие же, как он, абсолютно похер. Но… его это безразличие пытаются изменить. Грубо говоря, исправить. Не кто-либо, а именно этот вертихвост Осаму. К слову, о нём. В коридоре ясно слышится его весёлое посвистывание. То ли попытал кого-то, то ли «излечил» одного из заключенных, то ли ещё что-то. Его рожа всё равно ехидная и весёлая. И если вспомнить, что с Сердаболией он контактировал вчера, то выйти из клетки на некоторое время имеет смысл. Поэтому, настало время проявить себя, как названного Фантома, а не как Куроко с каким-то там именем. Без труда выхватив из рядом пробегающего охранника пояс, что был отвлечён другим человеком по рации, принимается осмотреть весь арсенал. Отыскав нужное, когда ещё давно приметил, сначала открывает замок двери ключом. После зажег маленькую дымовую шашку, из которой начал быстро выходить красный дым. Открыв дверь, со спокойным видом прошёл мимо бегущей охраны, которые направлялись в сторону его камеры. Заметив пропажу заключенного, было подняли тревогу, но рации от чего-то сломались. Не зная, как дальше действовать, решили разделится и обыскать сбежавшего. И всё это время они не видели Куроко. Даже не касались его, насколько ловко парень умел скрывать своё присутствие, шагая вдоль стены. Главная цель у него находилась прямо впереди. Осаму, видимо, не такой уж и профессионал, раз не обращает внимание на бегущих, словно тараканы, по коридорам. Или же, притворяется, что не замечает? И только ли их? Но нет причины размышлять над этим. Вот ещё немного, и Куроко наконец-то избавится от надоевшей за такое короткое время мишени. Может, последовать своему принципу? Подождать несколько минут?.. Что же, отсчёт идёт: раз, два, три…***
Поговорив ещё немного по душам с воспитательницей, Дазай решил прогуляться до камер и поболтать с этой пятеркой по одному. Для начала он хотел бы начать с Нагисы. Он явно лидирует по степени безумства и жажды крови. По пути он здоровался с охраной, что стояли болтали в коридорах, и обдумывал с чего бы начать разговор. И совершенно не заметил «блеклую» синеволосою макушку, пристально следящий за ним, и уже после переключился на дверь, за которой он находился. Тем временем, Люси встала из-за стола и расхаживала по кабинету с отчетом по Нацу Драгнилу. Уж очень этот кадр ей нравился. Своенравный, добрый, безумный, ласковый, дикий… Читая его биографию, что он нацарапал сам где родился, кем воспитывался, она представляла его маленьким. Каким он был проказником в школе, как доставал одноклассников и на ее лице появилась улыбка. Делая очередной глоток капучино, девушка развернулась на каблуках и резко остановилась. Поднимая глаза от бумаги, она никак не ожидала здесь увидеть Куроко Тецуя, что стоял у дальней стены и наблюдал за ней. — Какого черта ты здесь делаешь? — её пронзил внезапный страх. Она не почувствовала, как он прошел сюда, не чувствовала присутствия. Да о чем говорить! Она не видела, как он вошел! «Твою мать! Где охрана?! Почему они его пропустили?!» — Люсьена Сердаболия, — произнес парень, делая шаг вперед. Голубые глаза были направлены на свою жертву, что смотрела на него взглядом забитого в угол кролика. Она не могла поверить, что это происходит наяву. Да она не раз справлялась с такими, как он, но Куроко был гораздо опаснее зеленых и желтых. Возможно, что он тоже будет относится к оранжевым, как бы горько это не звучало. Уже второго сверх опасного она встречает за эти два дня. — Рад с вами оказаться наедине. — А я не слишком уж и рада. Что тебе нужно, Тецуя? Как ты выбрался из камеры? — она стояла на месте, но взглядом искала свой кинжал, что должен быть на столе. Но его там не было. «Твою мать! Твою мать! Твою мать!» Вопили её мысли, а тело так хотело побежать к выходу, но она не могла его здесь оставить одного. Сердце отбивало чечетку в груди, ладони резко похолодели и покрылись холодным потом, по спине вдоль позвоночника прошла волна дикого холода и страха. — Я слышал, что вы любимица Нацу Драгнила… — он подходил всё ближе к рабочему столу, а Люси в это время пыталась обойти его с другой стороны, не спуская с зараженного взгляда. Одна мысль пронеслась внезапно и быстро, но она успела ухватиться за неё, надеясь, что доберется до стола, где лежат набранные шприцы с успокоительным в большой дозировке, — Мне интересно, в чем проявляется его любовь к вам? В желании свернуть шею, или вспороть живот? А может трахнуть как следует, и задушить? Лично мне это не нравится. Мне не нравится, когда люди проявляют это чувство. Любовь, — он словно выплюнул это слово, будто оно было грязным. Отвращение отразилось на его лице и с притворным интересом опустил голову на стол, где лежали личные дела на новеньких с зелеными ярлыками, — Видя это меня пробивает на рвоту, а ещё больше на желание перерезать глотку этой «любви», заставить человека страдать, что в последствие и чаще бывает — случается смерть. А вы знали, что перед самоубийством в тебе начинают просыпаться внутренние голоса и шептать, чтобы ты подох? Либо убить друга, можно брата, можно родителя, если сам сдохнуть никак не можешь? И чтобы этот голос затихал, приходится повиноваться. — Да ну? И ты хочешь убить меня? Будто на Драгнила это подействует, хах, — Люси пыталась делать вид, что ей смешно от всей этой ситуации, но на самом деле ноги от страха подкашивались и она едва держалась на своих двоих. Куроко не ответил ничего, только кинулся на девушку, обнажая её клинок, что тот стащил со стола. Расстояние, что было между ними, он преодолел в два шага и успел схватить девушку за волосы, останавливая, чтобы не сбежала и занося острие в область печени. От дикой боли и от его хватки Сердаболия, закричав, выкрутилась, оставив свой клок волос у него в сжатой ладони, а в боку почувствовала боль, и как что-то теплое пропитывает блузку. Посмотрев вниз, блондинка рассмотрела кровавое пятно, что становилось больше и больше, пропитывая ткань. Тецуя в это время поднес клинок ко рту, слизывая с лезвия ещё теплую кровь и облизывая губы. Выброс адреналина заглушал боль и поэтому она всё же надеясь добраться до того стола, побежала к укладкам. Парень же, не теряясь, побежал следом и был весьма быстрым, чем она. На пол Куроко повалил её своим весом, прижимая к полу и ударяя головой. Жажда крови горела в нём, и словно наркотик жаждала зрелища, и новой дозы. От смерти ее отделяли всего секунды. В голове гудело, в глазах мелькали мушки и цвета радуги, но врач успела схватить зараженного за руку, останавливая клинок в паре сантиметров от груди, но это было не так уж и легко сопротивляться этому верзиле. Внезапно дверь кабинета открывается и в неё заходит Нацу, которого привели на плановый осмотр. Наручники с него сняли по распоряжению Сердаболии заранее. Зайдя в кабинет, в ноздри резко ударил запах железа и соли, и словно вампир повернулся к его источнику. Когда Драгнил увидел Тецую, что заносит клинок над девушкой, тот, не долго думая, побежал на него, хватая за шиворот и с разворота швыряя в сторону рабочего стола. Люси в этот момент пытается быстро встать и дотянутся до укладки, быстро открывая замки. Звуки бьющего стекла и сломанных стульев доносится до неё как будто издалека. Едва она ухватила шприц, как на неё снова набросился Тецуя. Под тяжестью мужского тела и от бессилия от потери крови, оглушения она падает, но в этот момент вонзает иглу в грудь нападающему и резко вводит. Требуется несколько секунд, чтобы попавшее в кровь лекарство подействовало — так и произошло. Нацу же в этот момент взял его за шею и резко уложил на лопатки, хорошо ударяя головой об пол, но видя, что тот в отключке, посмотрел на Люси, что пыталась встать, держась за правый бок, где было рассеченная рана длиной около пятнадцати сантиметром и глубиной полтора. — Такой встречи я точно не ожидал. Умеешь удивить, — усмехнулся Драгнил, подавая ей руку и помогая подняться. — А я-то думала, как же тебя заставить удивиться. Ведь ты всегда всё ожидаешь. И тут в голову пришло: а не подраться ли с одним из зараженных? — съязвила девушка, обнимая одной рукой парня за шею, второй придерживая раненное место. — Он какое-то время поспит. Надеюсь, что ты об мой пол ему голову не расквасил. — Да? А я буду разочарован, если такого не будет, — ухмыльнулся Нацу, смотря на кровавую блузку. — Помочь? Прислонившись к столу, Сердаболия только пыталась удержаться на ногах, а парень делал все остальное: порвал блузку, обнажая женское тело и осматривая площадь крови. Она была везде. На животе, груди, лифчике, бедре, шее и лице. От её состояния, она часто дышала и постанывала от прикосновений Нацу, что причиняли боль. Уж явно не так она себе представляла их интимную близость. Ладони парня уже были покрыты кровью генетика, когда он осознал, что возбудился и хочет эту особу. Что его так возбудило, спросите? Вид полуобнаженной девушки, частое дыхание, постанывания при прикосновениях, даже если болезненные, наличие крови на её фигуристом теле, а запах, что завладевал им, усиливал эффект. — Даже. Не. Думай, — прошипела девушка, глядя в зелёные глаза и видя его желание. «Ну почему это происходит именно сейчас?! Черт!»