Короли танцпола

В карету скорой помощи Гарри, конечно же, не пустили. Стоя на безлюдной улице под косыми струями ледяного дождя, он смотрел вслед удаляющимся фарам, и в душе у него было так же пусто и холодно. Он в очередной раз облажался по полной. Не помог Северусу ни тогда, ни сейчас. Более того, вероятно, если бы не Гарри, этот псих Винсент, которого уже арестовали полицейские, вообще не решился бы стрелять. Судя по всему, у Винсента напрочь сорвало крышу от ревности. Правда, теперь это было уже неважно. Ни Винсент, ни мотивы, побудившие его к покушению на убийство, абсолютно не интересовали Гарри. Все его помыслы занимал Северус. – Мерлин, пусть он только выживет! – молил он, пока несся через вымерший по случаю Рождества городок на вызванном сеньором Фернандо такси. – Пусть только выживет! Пожалуйста! То, что Северус, попавший в до боли знакомую ситуацию, по всей видимости, все вспомнил, волновало Гарри меньше всего. Как и то, что, придя в себя, Снейп совершенно точно потребует от него объяснений, а возможно, даже обвинит во лжи. Гарри был готов ко всему. Его не пугали упреки и язвительные замечания. Он хотел лишь одного: чтобы Северус выжил. – Вас подождать? – участливо спросил таксист. Бледный до синевы, растрепанный молодой человек в перепачканной кровью рубашке вызвал у него сострадание. – Да... Нет... не знаю, – растерянно отозвался Гарри. – Давайте поступим так: я постою полчаса возле больницы. А за это время вы уже определитесь. – Спасибо! – Гарри кивнул. От волнения за Северуса у него перехватывало горло. В приемном покое было практически пусто. Гарри бросился к первой попавшейся на глаза медсестре. – Пожалуйста, сеньора, Северус Снейп... то есть Принц... Как он? – Гарри старался говорить как можно спокойнее, но голос предательски дрожал и срывался. – А кем вы приходитесь мистеру Принцу? – осведомилась медсестра. – Близкий друг! – не задумываясь, выпалил Гарри. – Прошу вас, скажите, что с ним? – Вашему... близкому другу очень повезло, – немного оттаяла женщина. – Пуля прошла в нескольких миллиметрах от сонной артерии. Иными словами, произошло настоящее чудо. Сейчас ему накладывают швы. Затем его переведут в палату. Идите домой, раньше утра вас все равно к нему не пустят. Заодно и вещи его принесете. *** Гарри не помнил, как оказался дома, как едва не сломал ключ, ковыряясь им в замке, а потом чуть не скатился с крутой узкой лестницы, ведущей в лабораторию. Правда, очутившись в столь знакомой ему обстановке, он внезапно вновь обрел способность мыслить достаточно здраво. – Итак, если допустить, что к Северусу вернулись память и магия, значит, ему в первую очередь потребуются зелья и волшебная палочка. Поднявшись наверх, Гарри прежде всего извлек собственную палочку из-за подкладки чемодана, затем снял с вешалки пляжную сумку и, возвратившись в лабораторию, принялся осторожно складывать туда пузырьки с зельями, предварительно применив к ним чары Неразбиваемости. Покончив с лекарственными снадобьями, Поттер вынул из котла волшебную палочку из светлого полированного дерева (так непохожую на прежнюю, принадлежавшую когда-то профессору Снейпу), бережно уложил ее поверх фиалов и аппарировал к городской больнице, надеясь, что в этот ранний час его никто не увидит. Впрочем, в палату к Северусу его вполне предсказуемо не пустили. – Вы с ума сошли! – зашикала на него пожилая дежурная сестра в хирургическом отделении, куда (как все же удалось выяснить Гарри) отправили Снейпа. – Он потерял много крови и теперь спит под капельницей. Любые визиты – не раньше восьми утра! Гарри хотел возразить, что лучшим лекарством сейчас для Северуса был бы хороший глоток Кроветворного, а заодно и Ранозаживляющего, тихо булькавших в его сумке, но прикусил язык. – В восемь, так в восемь, – покладисто кивнул он. – Повезло этому танцору, – вполголоса пробормотала медсестра по-испански, отворачиваясь от Гарри и думая, что он ее не слышит или, по крайней мере, не понимает, – такой некрасивый мужчина, а смотри ты: один кавалер из-за него сидит в полицейском участке, другой – притащился в больницу ни свет ни заря. Можете пока подождать в вестибюле, – сказала она по-английски. – Здесь вам никак нельзя – врачи не позволяют посторонним находиться в отделении ночью. *** Ровно четыре часа спустя Гарри, спавшего сном праведника в кожаном больничном кресле, словно что-то толкнуло изнутри. Он открыл глаза и, сонно моргая, уставился на циферблат висевших в вестибюле часов. Без десяти восемь! Скоро ему дадут пройти в палату к Северусу. В туалете для посетителей Гарри сполоснул осунувшееся лицо, быстро применил к себе Бреющие чары и постарался привести торчавшие во все стороны волосы в относительный порядок. Идти к Снейпу в расхристанном и помятом виде ему совершенно не хотелось. Внезапно Гарри ощутил прилив неконтролируемого страха: а вдруг вместе с памятью к Северусу вернется и былая неприязнь к сыну своего злейшего врага?! И что тогда делать Гарри, для которого за прошедшие месяцы Снейп стал самым близким на земле человеком?! *** Проходя по коридору мимо открытых дверей, Гарри успел заметить, что пациентов в отделении, вероятно, по случаю праздников, совсем немного. Северуса поместили в двухместную палату, но вторая койка сейчас пустовала. Снейп – все еще мертвенно-бледный, с перебинтованной шеей – даже не повернул головы при его появлении, и сердце Гарри стремительно ухнуло куда-то в желудок. Вместо экстравагантного и неимоверно притягательного танцора перед ним опять был мрачный преподаватель Зельеварения, и Гарри совершенно не представлял, как завоевать симпатию этого нового, но такого знакомого Северуса. – Привет, – неуверенно произнес он, закрыв за собой дверь. – Как ты? – Винсент оказался дрянным стрелком. До Нагайны ему далеко, – тихо сказал Северус. Он переместился так, чтобы видеть посетителя, и поморщился от боли. – Жить буду. А как дела у... внука фокусника? Гарри великолепно знал этот не предвещавший ничего хорошего взгляд, которым Снейп частенько награждал его в Хогвартсе. Правда, с тех пор прошло немало времени, и они больше не являлись вечно враждовавшими друг с другом профессором и студентом. – А как бы ты поступил на моем месте? – неожиданно завелся он. – Рассказал бы тебе о волшебном мире? Просветил насчет Хогвартса, Волдеморта и той жизни, о которой ты совсем не помнишь? Мне казалось, так будет правильнее... Гарри мечтал, чтобы все стало по-прежнему. Чтобы этого треклятого вечера никогда не было, а они с Северусом очутились сейчас в их доме на берегу моря. Чтобы память вернулась к Снейпу не таким страшным образом. Не через боль, кровь и страдание. – Я принес тебе зелья – все, что нашел в лаборатории... и волшебную палочку... – Гарри опустился на краешек стула для посетителей и водрузил пляжную сумку на кровать. – Скорее всего, она будет слушаться тебя хуже, чем твоя собственная... – Но это все же лучше, чем ничего, – перебил его Снейп. – Благодарю. Гарри чувствовал, как от Северуса буквально веет холодностью и отстраненностью, и от этого в сердце будто впивались тысячи ледяных иголок. Наконец он не выдержал. – Северус, – Гарри осторожно дотронулся до руки Снейпа, – я знаю, как тебе тяжело, но ведь ничего не изменилось. Я люблю тебя! Мне абсолютно неважно, какую фамилию ты носишь и владеешь ли ты магией. – Для тебя – может быть, но не для меня, – безжизненным тоном произнес Снейп. – Ты вряд ли поймешь... Пожалуйста, уходи, – сказал он устало. – Мне надо подумать... – Почему? – Гарри сжал кулаки и поднял голову, чтобы скрыть набежавшие на глаза злые слезы. – Потому что я тупой, наивный гриффиндорский придурок, влюбившийся в своего погибшего, как все до сих пор считают, учителя? Но ведь ты жив, Северус! – он вскочил со стула, но, прежде чем выйти из палаты, добавил с болью в голосе: – Ты жив, и если ты надеешься, что я просто уеду, брошу тебя и забуду все, что между нами было, ты глубоко заблуждаешься! *** Несмотря на то, что Снейп фактически выставил Гарри, в шесть вечера тот все равно уже поднимался по лестнице, ведущей в хирургическое отделение. Хотя в кармане его куртки лежала волшебная палочка, Гарри с пакетом гостинцев выглядел сейчас как самый обыкновенный, ничем не примечательный посетитель. Заглянув в палату и не обнаружив там Северуса, Поттер опрометью бросился к посту медсестер. – А куда перевели мистера Принца? – поинтересовался он. – Вашего приятеля уже выписали, – объяснила ему дежурная медсестра. – Как? Его же только вчера привезли с огнестрельной раной и сильной кровопотерей! – возмутился он. – Какое право вы имели его выписывать?! – Пожалуйста, не кричите, сеньор! – строго сказал просматривавший медицинские карты немолодой врач, глаза которого были слегка расфокусированны, как после профессионально наложенного Конфундуса. – Ваш друг – полностью здоров, а мы не держим здесь здоровых людей. – И куда он пошел? – в панике спросил Гарри, обращаясь то ли к персоналу больницы, то ли к самому себе. – Домой, разумеется, – успокоил его врач, – вы, вероятно, просто разминулись. – Да, разумеется... – упавшим голосом ответил Гарри. – Вот, возьмите, – он положил на стойку пакет с яблоками и так любимый Северусом рождественский туррон (1). – С праздником! *** Северус не лгал, когда сказал Поттеру, что ему нужно подумать. Слишком многое произошло с ним за прошедшие полгода. Новый город, новая, совершенно незнакомая ему жизнь, новые, неизведанные доселе чувства. Все это требовало переосмысления. А сделать это в больнице не представлялось никакой возможности. Именно поэтому после ухода Гарри Северус принял одно за другим Кроветворное и Ранозаживляющее, трансфигурировал больничную пижаму в свитер, джинсы и куртку, а затем, применив к своему лечащему врачу простенький Конфундус, вынудил того подписать бланки о выписке. Очутившись на улице, где, как и вчера, хлестал проливной холодный дождь, Северус на мгновение замешкался, а потом, поддавшись первому порыву, аппарировал к небольшой гостинице в Барселоне, в которой они пару раз останавливались с Гарри. Ему было необходимо побыть наедине со своими мыслями. Возвращаться домой Северус счел неблагоразумным: там его наверняка уже ждал Поттер. А к встрече с Гарри с глазу на глаз Северус был не готов. В полупустом вестибюле ярко мерцала рождественская ель. Северус подошел к стойке администратора и поинтересовался, имеется ли у них свободный номер, в полной уверенности, что по случаю праздников гостиница окажется забитой до отказа. – Одну минуту, сеньор, – улыбнулась миловидная рыжеволосая девушка за стойкой. – Есть стандартный двойной номер. Вас устроит? *** Через пару минут Северус наконец оказался в столь необходимой ему сейчас тишине гостиничного номера. Высушив мокрую одежду с помощью волшебной палочки, он опустился в глубокое кресло и сжал голову руками. Снейп не считал себя трусом, но сегодня испытывал почти панический страх. Он прекрасно помнил последние три месяца их совместной с Поттером жизни. Счастливой – как никогда прежде! – жизни. Они стали практически семьей. Они любили друг друга. Им было неимоверно комфортно и хорошо вместе, однако имелось одно но. Одно весьма существенное но. Тогда, под влиянием амнезии, Северус вел, думал и чувствовал себя совершенно иначе. Потеряв память, он временно расстался с худшими чертами собственного характера: граничившими с паранойей недоверчивостью и злопамятностью, а еще язвительностью и сарказмом, способными ранить и отпугнуть от него любого, кто посмеет подойти слишком близко и нарушить незримые барьеры, возводимые Снейпом годами. Вряд ли Гарри сумел бы принять его прежнего. Вряд ли прежний Снейп сумел настолько довериться Гарри, чтобы впустить его в свою постель и в свою жизнь... Хотя... Северус внезапно вспомнил признания в любви «профессору Снейпу», которые Поттер шептал в горячечном бреду. Чувства Гарри не возникли спонтанно, в тот момент, когда он увидел Северуса на сцене, исполняющего страстное танго. Невероятным, непостижимым образом Поттер влюбился в него гораздо раньше. Северус, разумеется, не знал, как и почему, но разве теперь это имело хоть какое-то значение? «Мне абсолютно неважно, какую фамилию ты носишь и владеешь ли ты магией», – сказал ему Гарри в больнице. Снейп припомнил, что за все то время, пока они жили вместе, Поттер не пользовался магией. Ну, если только тогда, когда продлевал себе визу. Ради него Гарри добровольно отказался от удивительного, бесценного дара. Ради него был готов забыть о том, что он – волшебник... Северус резко поднялся с кресла, спустился в вестибюль и под изумленными взглядами рыжеволосой девушки расплатился за номер, который ему не пригодился. Пробормотав: – Спасибо! Вы очень мне помогли! – он вышел на совершенно безлюдную улицу. Еще ни разу в жизни Северус так не радовался дождю, разогнавшему многочисленных туристов и позволившему ему без помех аппарировать прямо на мокрое крыльцо маленького домика, где его – и в этом он был абсолютно уверен – ждал Гарри. *** Гарри не слишком хорошо помнил, как добрался домой. От больницы он аппарировал в таком взвинченном состоянии, что лишь чудом избежал расщепа. В полном отчаянии Гарри метался по гостиной: – Идиот, гриффиндорский наивный придурок! Ты же сам – САМ! – отнес Северусу волшебную палочку! – ругал он себя. Внезапно Гарри замер, словно наткнулся на незримое препятствие, и вцепился в волосы обеими руками. – Я уже никогда его не увижу! – в ужасе прошептал он. – Если Северус не захочет иметь со мной ничего общего, он сделает так, чтобы я никогда его не нашел! Гарри зашел в спальню и присел на край развороченной постели, где еще вчера утром они занимались любовью. Он прижал к лицу подушку Северуса, все еще хранившую его запах, и ему стало так невыносимо больно, что из-под опущенных век сами собой потекли слезы. – Неужели ты настолько слеп, Северус? – еле слышно произнес он. – Неужели твоя немыслимая гордость заставит тебя отказаться от всего, что между нами было? Ты же все помнишь... Как ты сумеешь жить в одиночестве? И сумеешь ли... Гарри поднялся и принялся медленно, как во сне, наводить в комнате порядок. Он и сам не знал, для чего и для кого так старался, ведь Северус, скорее всего, больше никогда не войдет в этот дом, но бездействие было просто губительным. Покончив с уборкой, Гарри вынул из шкафа все свои вещи и побросал их в чемодан, а затем, точно повинуясь какому-то наитию, наколдовал из воздуха крошечный хрустальный флакон и бережно спрятал в него снятый с подушки длинный черный волос. – Я не отступлю... Я буду искать тебя столько, сколько потребуется, – твердо сказал он, зажав драгоценный фиал в кулаке. *** Ключа в кармане куртки не обнаружилось. Северус наставил на дверь волшебную палочку и прошептал: – Алохомора! Гарри сидел за кухонным столом, уставившись невидящим взглядом на лежавшее перед ним серебряное кольцо. При виде Северуса он поднял голову и едва слышно произнес: – Мне дал его Северус Принц... – Полагаю, он знал, что делал, – усмехнулся Северус, надевая кольцо обратно на палец Гарри, а затем добавил: – Потанцуем? _______________________________________ 1. Турон. Наиболее известный сладкий атрибут Рождества в Испании – это туррон (turrón) – кондитерское изделие, традиционно изготавливаемое из меда, сахара, яичного белка и жареного миндаля или других орехов, обычно имеющее прямоугольную или круглую форму. Является традиционным рождественским лакомством в Италии, Испании и Чехии, некоторые разновидности также распространены во Франции (под называнием нуга) и Латинской Америке. http://www.lingvaflavor.com/rozhdestvenskie-sladosti-ispanii/ https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A2%D1%83%D1%80%D1%80%D0%BE%D0%BD